Если бы в доме были другие портреты. Если бы не общий хор тех, кто помнил старика. Леопольд Мацапура был широкоплеч, толст и мордатсын капля в каплю в батюшку. И лицосовершенно иное лицо! Губы, глаза, нос Может, не отец, а дядька, какой-нибудь Леон? Все равно непонятно. Чтобы в таком домеи один-единственный портрет, и то не в зале, а в библиотеке! Бывал я в подобных домах, там целые галереи, по ним гостей водят, слуги наизусть заучивают, какой предок чем отличился
Ох, уж эти поселянки, пан Юдка! Сперва лежит под тобой, как бревно, только пыхтит, а потом выть начинает. И всегда одно и то же: «Замуж собиралась, замуж собиралась!» Языки им вырезать, что ли?
Пан улыбалсяпан изволил шутить. Но мне почему-то не было смешно.
Ну и кого ты мне сегодня привез?
Голос был прежнийрасслабленный, вялый, но я заметил быстрый взгляд из-под толстых стекол. Стало ясноуже доложили. У кого-то пятки салом смазаны.
Четверо гостей, пан Станислав. И ребенокмладень.
Ребенок?
Грузное тело нехотя приподнялось и вновь опустилось в глубины кресла.
Ребенокэто хорошо. Прикажи его сразу в замок.
Я вздрогнултак и знал! Любит пан Станислав детей!
А гости кто? Кажется, там баба есть?
Он по-прежнему улыбалсядобрый толстый пан, которого мучает бессонница.
Не баба, стараясь быть спокойным, ответил я. Пани. Один из гостейселюк из Гонтова Яра, а вот троепаны зацные. Вернее, два пана и пани.
Большой за них откуп дадут, как думаешь? словно невзначай бросил пан Станислав и вновь взял в руки газету.
Разговор подходил к концу.
Похоже, пан уже все решил. Даже не похожерешил. Сколько раз так было: ребенкав замок, и гостей туда же. И правильнокто же в здравом уме в гости к пану Мацапуре ездит?! А если ты цудрейтор, то и жаловаться нечего.
Все не так просто, пан Станислав
Газета медленно легла на стол. Из-под стекол удивленно блеснули маленькие глазки:
Гетьмановы родичи? Или голота бесштанная?
Я с трудом сдержал улыбку. Каждыйо своем. Соврать, придумать какую-нибудь сказку? Нет, нельзя!
Они иноземцы, пан Станислав. Очень издалека.
И что? Глаза моргнули, пухлая ладонь потянулась к окулярам. Тем лучше!
Я вздохнул. Поверит ли?
Мир велик, пан Станислав! И в этом мире Сосудов больше, чем представляется многим. Это особые гости. Мои. Вы понимаете, о чем я?
Улыбка сгинула, словно стерли ее мокрой тряпкой. На неузнаваемом лице светлым огнем загорелись волчьи глаза.
Ты Ты уверен, пан Юдка? Уверен?
Я улыбнулся, хотя в этот миг улыбаться мне совсем не хотелось.
Особые гости Значит, откликнулись! А ты не врешь?
Теперь улыбаться нельзя. Замереть, выдержать его взгляд. Говорят, не всякий его выдерживает
Не врешь, вижу! Рассказывай!
Толстый вальяжный пан сгинул. Огромное тело налилось силой, широкие лапищи сжались в кулаки, а лицо!.. Таким Станислава Мацапуру увидишь не каждый день. Да и мало кто его таким видит. А кто видитуже никому не расскажет.
Они из другого Сосуда. Из какого, сказать трудно. Малахи разрешили им пересечь Рубеж. Они пришли за ребенкомза этим ребенком
Пан Станислав молчал, а мне вспомнилось, как мы с ним спорили. Редко кто решается спорить с Мацапурой-Коложанским, но есть вопросы, по которым даже ему нужна не покорность, а истина. Я никак не мог его убедить, что дорога между сфир все-таки есть и Рубеж проходим. Не для душ, не для бесплотных Малаховдля людей. Он очень неглуп, пан Станислав, и много знает. Но книга «Зогар» недоступна этому гою.
Ну, говори! И подробнее!
Теперь следовало взвешивать каждое слово. Не лгатьпан Станислав звериным чутьем распознает ложь. Но и со всей правдой не спешить. О гневе Малахов ему знать ни к чему. Достаточно и того, что переход через Рубеж труден и без должной помощи его не одолеть
Так-так! Пан Станислав крутанул ус, дернул щекой. Стало быть, воин, лекаришка да колдунья. Колдунья-то хоть хороша?
Он снова шутил. Я вспомнил чернявую и тоже улыбнулся. Может, в своих краях Сале и хороша. У наседва ли. Во всяком случае, не во вкусе зацного пана.
А с младенем как вышло? Что думаешь, пан Юдка?
Я пожал плечами. Что тут думать?
Судите сами, пан Станислав. В Гонтовом Яру объявляется чужак. Не просто иноземец, а совсем другой, нездешний. Посполитые считают его чортомслучайно ли? Он подселяется к бабе, брюхатит ее, а после исчезает. И вот за ребенком приезжают оттуда
Пан Мацапура задумался; наконец кивнул.
Складно. Значит, дите пока оставим, но им отдавать не будем. Все одно Рубеж закрыт. А с братом того чертенка как?
Погодим, предложил я. Гриня Чумака соседи крепко обидели. Из таких лихие сердюки выходят.
Он вновь кивнул и прикрыл глаза, превратившись обратно в доброго усталого пана, которого мучает бессонница средь холодной зимней ночи.
Эка, забот привалило! И не отдохнуть! Та девка, что из Калайденцев привезли, скотина неблагодарная, хотела мне ногтями в глаза вцепиться, представляешь? Пришлось клещами все ногти повыдергивать да рот зашить, чтоб не выла! А вторая, что из Хорлов, дереводеревом. Обнимаешь еемолчит, кнутом дерешьмолчит. Только когда пятки припек, завыла
На такое тоже отвечать не полагается. Да и что ответишь? То пана Станислава забава, ему виднее.
А знаешь, в газете пишут, что война за Дунаем до весны не кончится. Может, еще на год затянется.
Глаза его по-прежнему были закрыты, но я понял: этоглавное. Потому и ждал меня пан Станислав среди ночи, в замок не ушел, газетку лембергскую почитывал.
Про то и в округе болтают, кивнул я. Думаю, Валковская сотня не скоро вернется. Да и вернется ли? За Дунаем, говорят, чума.
Значит? Его лицо дрогнуло, ямочки на щеках сгинули без следа. Пора?
Да, пан Станислав, пора.
Он вновь задумался, а я вдруг почувствовал знакомый запахстрашный, сводящий с ума дух горящей заживо плоти. Сколько лет хотелось забыть, не вспоминать! Не вышлоэто уже навсегда.
Откуда начнем, как думаешь?
Откуда? О том мы с ним говорили не раз, и все давно решено. Вопрос этот так, для разговора.
С Хитцов, пан Станислав.
С Хитцов? Ну, как скажешь
Запах горящего мяса стал сильнее, и на миг я даже пожалел, что Смертьхудая плосконосая девчонкав эту ночь промедлила. Чего же еще хочет от меня Святой, благословен Он?
Ответ не был мне дан, но я догадывался. Двойник! Двойники Пленник. Чертенок из Гонтова Яра. Не зря они встретились в эту ночьСмерть, Пленник и Двойник.
Не зря.
Ярина Загаржецка, сотникова дочка
Знакомый рябой черкас буркнул: «У себя»и отвернулся. Кто именноЯрина решила не переспрашивать. Ей были нужны обаи сам пан писарь, и его нескладный сын.
Постовой не ошибсяЛукьян Еноха оказался на месте, за своим столом, и даже толстая друкованная книга была знакомой: та, что и неделю назад. Девушке подумалось, что книга, равно как подставка с гусиными перьями, нужна пану Енохе исключительно для представительности. Во всяком случае, прочитанных страниц за эти дни не прибавилось.
Чего, егоза, скучно?
Пан Еноха не без труда оторвал взгляд от хитрых буквиц, снял окуляры, зевнул.
Скучно? Девушка просто задохнулась от возмущения. Да я в Перепелицевку с разъездом ездила! До петухов встала!
Ну, ясно, писарь потер сонное лицо, с трудом удерживаясь от нового зевка. За дурной головою
Ярина вздохнула. Что бы она ни делала, всерьез сотникову дочку никто не принимал. Девчонкаи девчонка, разве что замуж отдать, да и то пока не за кого.
В Перепелицевке каких-то всадников видели. К Хитцам ехали.
Знаю Сообщали уже. За такими вестями, Ярина Логиновна, нечего коней томить Ты к Теодору?
Девушка дернула плечом. К пану писарю она завернула, чтобы доложить по всей форме, как и надлежит старшему по разъезду. И вот, пожалуйста!
Он в подвале. С разбойником этимХвостиком. Ты бы его оттуда вытащила, что ли? Чего ему с душегубцем якшаться? Посидели б, сбитню горячего попили. В жгута сыграли
Намек насчет сбитня и жгута Ярина пропустила мимо ушейне маленькая, чтоб в игры детские играть. Но вот по поводу остального
Хведир встал уже на третий деньпродырявленная мякоть плеча срасталась быстро. Встали первым делом направился не в церковь свечку ставить, а в подвал, где заперли чернобородого заризяку.
Тому досталось больше. Пуля из янычарки пропорола бок, и местный знахарь вначале лишь головой качал, посоветовав готовить домовинувкупе с осиновыми клиньями и маком. Однако на второй день чернобородый открыл глаза, а на четвертыйпопытался встать. Видавшие виды сивоусые только руками развели, рассудив, что разбойнику суждено быть непременно повешеннымпотому пуля его и не взяла.
Однако Хведир-Теодор вновь удивил всех. Поговорив с пленником, он категорически заявил, что в суд на него подавать не будет и о том же остальных просит. Тут уже и Ярина диву далась. Как можно заризяку миловать? И главное: о чем это Хвостик с Хведиром говорили, если им обоим ни слова не понять? Невидимый толмач сгинул вместе с химерным паном Рио да с чернявой ведьмой. С Хвостиком говорил пан писарьпо-польски да по-немецки, Агметпо-татарски и турецки, а беглый стрелец Ванюха Перстеньпо-московски. Говорили, да все без толкуХвостик лишь глаза таращил да блекотал по-непонятному. И как блекотал! Не голосбесовское наваждение, мурашки по коже бегут. Раз услышишьперекрестишься, двапод лавку спрячешься!
И на каком это наречии бурсак с ним столковался? Неужто на латыни?
* * *
Пан писарь не ошибся. Хведир действительно оказался в подвале, около пленника. Тот лежал на лавке, а бурсак, пристроив поудобнее раненую руку, сидел на колченогом табурете и что-то тихо ему говорил. Страхолюда молчалслушал и, похоже, понимал.
Увидев Ярину, Хведир махнул здоровой рукоймол, не мешай, погоди чуток. Пока девушка соображала, обидеться или в самом деле погодить, заговорил Хвостик. Девушка не стала прислушиваться (больно голос страшен!), но отчего-то почудилось, что речь чернобородого стала иной, не такой, как прежде. Или в самом деле знакомое наречие нашли?
Ладно! Потом!
Бурсак встал и негромко выдал пять-шесть слов на неведомом языке. Заризяка понялкивнул и даже усмехнулся. Видать, и вправдустолковались!
Ты чего, Ярина?
Какчего?
Кажется, следовало все-таки обидеться. Ведь не только к пану писарю зашла, но и к этому невеже. И о здоровье справиться, и простопотолковать. Ведь друзья же!
Тут интересное дело, Яринка Ну, хорошо, пойдем! Я тебе такое расскажу!
Они прошли не в залу, дабы не беспокоить пана писаря, а на второй этаж, в маленькую комнатушку, где и жил пан Еноха-младший. Точнее, не жилна постое стоял в редкие приезды из коллегии. Ярина опытным глазом отметила паутину в углах, пыль на книгахи только вздохнула. Беда, когда мамки нет! Пани Еноха два года как преставилась, а свою мать Ярина и не помнила. Плох дом без женской руки!
Хведир скинул с кресла какую-то книгу в треснутой кожаной обложке.
Садись!
Сам он пристроился прямо на лежанкетоже заваленной фолиантами. Ярина вновь вздохнула: ну и разор! Она бы тут враз порядок навела! Мыши быи те каждое утро на перекличку строились!
Служанку позвать нельзя? не утерпела она. Как ты тут живешь, Хведир?
А как? Парень удивленно оглянулся. Все на месте, под рукой. Служанок я и на порог не пускаю. Перепутают все, я и до лета не разберу!
Ничего, матушка попадья тебя быстро к порядку приучит! хмыкнула девушка, не без злорадства отметив, как вздрогнул Хведир-Теодорбудто мороз ударил. Или в доме похолодало?
Она хотела для начала спросить о ране, о том, не болит ли, не ноет по ночам, но любопытство пересилило.
Так как ты с ним говоришь, с разбойником этим?
Хведир усмехнулся, почесал кончик носа:
Ты не поверишь! По-арамейски.
По По-каковски?
Поверить Ярина не моглахотя бы потому, что не ведала: есть ли вообще на белом свете такой языкарамейский?! Но и не верить тоже вроде не с руки. Мало ли языков на свете?
Понимаешь, батька с ним говорить пытался, Агмет, слуга твой, и все напрасно. Я тоже вначале по-латыни заговорилбез толку. А потом вспомнилпергамент! Ну, тот, что нам пан Рио показал?
Девушка кивнула. Пергамент с золотой печатью был сдан пану писарю и торжественно заперт в большой сундук, что стоял в углу горницы.
Я подумал: а если по-эллински попробовать? Ну, по-давнегречески. Там, правда, койне, это посложнее, но у меня есть Пиярская грамматика, ее для отцов-василиан издали.
Хведир увлекся, заговорил быстро, горячо. Ярина невольно улыбнулась. Чему только не учат в коллегии этой? А зачем? Быть парню попомздесь, в Валках, а то и в селе, если места не сыщется. С кем он на койне говорить станет, с отцом Гервасием?!
В общем, греческого он тоже не знает. Но койне не совсем язык, это смесь, суржик, вроде как у нас в Белгороде говоряти наша речь, и московская. Так вот, некоторые слова он поняларамейские.
Так что это за язык? перебила девушка. Вроде этого армянского?
Об армянах она слыхала и даже раз виделав Глухове, на ярмарке.
Вроде, засмеялся Хведир. Только другой. Ведай же, Ярина! Ибо глаголили на нем в часы давние, библейские! Арамеи суть племя, с давними вавилонянами в родстве сугубо состоящее. Сам Навуходоносор, о коем в Завете Ветхом
Увесистый щелчок по лбу заставил бурсака умолкнуть.
В следующий раз окуляры разобью, невозмутимо сообщила девушка, подув на костяшки пальцев.
Окулярыне надо! вздохнул Хведир. Ну, я и говорю: древний язык. Вроде бы Евангелие, которое от Матфея, вначале было написано по-арамейски, только потом его на греческий перевели. Ну, арамейский я почти не знаю, и он, пан Хвостик, тожевслепую бредет, но все-таки объяснились.
И поэтому ты на него не будешь в суд подавать? не удержалась девушка.
Да, не быть бурсаку черкасом! Настоящий черкас сперва врагу шаблюкой башку с плеч снимает, а после об имени-племени спрашивает!
Какой суд! Парень даже рукой махнул. Я сам под нож полез. К тому же он слуга, его делопана своего защищать. С пана и спрос.
С этим Ярина была вполне согласна. С куда большей охотой она бы увидела в подвале самого пана Рио. Вспомнились нелепые слова, что на пергаменте написаны. Герой! Хорош герой, младеней ворует!
Так откуда он родом, Хведир?
Бурсак улыбнулся, поднял вверх палец:
Ведай же, что сия тайнавелика есть. Однако же при должном рассмотрении и особливом сопоставлении
Окуляры! вовремя напомнила девушка.
Гм-м, Хведир прокашлялся, почесал затылок. В общем, стал я его расспрашивать, даже атлас показалМеркаторов. И ни в дугу! Ясно лишь, что там, откуда он родом, теплее. Снег он, кажется, видит второй раз в жизни. Ну, я и понял Драться не будешь?
Ярина вздохнула, но не выдержалаулыбнулась:
Ладно, не буду!
Палец вновь оказался воздетым вверх.
Истинно скажу, что сей пришлец не кто иной, как антипод!
К-кто? Анти?..
под! Прибег же он в края наши с земли, именуемой Terra Australia, в просторечье жеЮжным Материком
Девушка попыталась повторить, сбилась, жалобно моргнула:
Хведир, ну пожалуйста! Скажи по-человечески!
Парень только руками развел.
Ага! Скажешь, когда шесть лет приходится язык в узел завязывать! Ладно, попытаюсь Ну, в общем, в Южном полушарииюжнее Африкисудя по всему, существует огромный материк. Значительно больше Европы. О нем еще писал греческий географ Птолемей. Я и подумал: если греки его знали, этот материк, то, может, и там о нас помнят? Отсюда и давнегреческий, и арамейский.
На этом дело не кончилосьХведиру пришлось досконально пояснять, кто таков географ Птолемей, а заодно демонстировать Меркаторов атлас с большим белым пятном в Южном полушарии. Наконец Ярина удовлетворенно кивнула.
Поняла. Так думаешь, они оттуда?
Больше неоткуда вроде, с легкой неуверенностью заметил бурсак. Имя Рио, конечно, похоже на испанское, но он не испанец
Ярина задумалась. Поскольку ни рогов, ни копыт (равно как и хвостов) странные заброды не имели, она была готова поверить даже в антиподов. Но и в этом случае загадка не решалась. Пусть пан Рио родом с неведомого Южного Материка, однако и антипод не мог попасть в Гонтов Яр без правильной подорожной, отмеченной в полковой канцелярии. Или они там, на юге, по воздуху летают, аки птахи небесные? Но ведь гости прибыли верхами!
Продумать как следует этот важный вопрос Ярина не успела. Дверь, отчаянно заскрипев (ну почему бы петли не смазать!), отворилась.