Прямо под утесом плавали тюлени, их головы, как мячики, прыгали по волнам. Мирриме очень хотелось поплавать с ними. Бакланы, чайки и другие прибрежные птицы стаями проносились мимо. Маленький зеленый краб взобрался на скалу и рассматривал Мирриму стебельчатыми глазками, а изо рта у него стекали капельки воды.
Иди сюда, дружок, сказала ему Миррима. Иди и перегрызи мои железные оковы.
Но Миррима не умела вызывать. Маленький краб скользнул прочь.
Раннее утро уже прошло, а Миррима все еще висела на скале, и вдруг она услышала мягкий звук шагов.
Она повернула голову в тот самый момент, когда старая инкарранка открыла железную дверь. Она была белая, как оструганное дерево, годы согнули ее. Она шла крадучись, словно боялась, что ее кто-нибудь услышит.
Она зашептала на языке Рофехаванак удивлению Мирримы, без всякого акцента:
Дайлан Молотэто его ты ищешь здесь?
Да, с трудом ответила Миррима пересохшими губами.
Долго я пыталась узнать, что же с ним случилось, сказала старуха. Когда-то, когда я была девочкой, он был моим наставником. Мой отец нанял его, чтобы он рассказал нам о далеком прошлом, о дальних землях и научил нас разным языкам. Я очень любила его, но не могла сказать ему об этом. Я, видишь ли, была принцессой.
Миррима понимала. Если бы женщина Инкарранского двора полюбила человека из Рофехавана, даже такого героя, каким был Дайлан Молот, это сочли бы чудовищным скандалом.
Но хоть я и любила его очень сильно, любовь моей сестры была еще сильнее. Она всегда старалась остаться с ним наедине, а по ночам рассказывала мне о том, что мечтает о нем. Но он отталкивал ее каждый раз. Ее брак был устроен еще до ее рождения. Она должна была выйти замуж за Сандакра Криометеса, Принца Интуррии. День свадьбы приближался, и тоска росла в ее сердце, а вместе с тоскоймысли о том, как отомстить за себя нашему учителю. В ночь накануне свадьбы она рассекла собственное лоно и умерла.
Миррима замерла, не в силах поверить в услышанное:
Почему?!
Это инкарранский способ, ответила старуха. Если женщина обесчестила себя с мужчиной, только так она может очиститься и оправдаться.
Миррима поняла: чтобы отомстить Дайлану Молоту, принцесса таким образом возложила на него вину за свою смерть.
Вместо моей сестры мой отец отдал принцу меня, и о том, что случилось позже, я узнала через многие годы. Мой лорд Криометес пришел в ярость и потребовал отомстить твоему Дайлану Молоту. Бессмертный скрылся на севере, и многие бросились в погоню за ним. В Ферреции было большое сражение. Многие из наших не вернулись.
Они убили его?
Я не знаю, ответила старуха. Я рассказала все, что знаю. Я ничего не сделала, чтобы спасти егочеловека, которым я восхищалась и которого любила больше, чем когда-либо после любила своего лорда Криометеса. Я надеюсь, ты простишь меня.
Старуха разжала кулак и вытащила ключ. Она осторожно взобралась на край парапета и отомкнула оковы Мирримы. Миррима соскользнула на землю.
Теперь иди, сказала старуха. Сейчас во дворце почти все спят. Это твой шанс спастись.
Я не уйду без своего мужа, сказала Миррима.
Слишком поздно, сказала старуха. Он уже отдал дар воли. Теперь он один из живых мертвецов.
Тогда я заберу этот дар обратно, сказала Миррима угрожающе. Она сбросила цепи, и старуха, похоже, только теперь поняла свою ошибку.
Она издала короткий звук, словно собираясь завизжать, но Миррима схватила ее за горло. Старуха вырывалась и била ее кулаками, но у Мирримы было много даров, и она держала старуху крепко до тех пор, пока та не потеряла сознание; тогда Миррима заковала ее в цепи и подвесила на свое место на скале.
Мне жаль, прошептала Миррима, прости.
Миррима развернула женщину так, чтобы солнце не сожгло ее, и вошла в темный туннель.
* * *
Сэр Боренсон лежал на деревянной кровати, медленно чередуя вдохи и выдохи. В очаге горел огонь, и впервые Боренсон мог разглядеть комнату. Он находился в главном зале апартаментов Короля Криометеса. Инкарранский способствующий склонился над голой ступней Боренсона. Он старательно погружал длинную иглу в чернильницу, а затем втыкал ее в ступню. Он явно собирался покрыть татуировкой всю ногу.
Я должен посмотреть вниз, говорил себе Боренсон. Я должен увидеть очертания руны Воли.
Но у него не было желания сделать это. Много веков люди Рофехавана пытались узнать тайну создания этой руны. Но сейчас Боренсона это не волновало. По потолку медленно полз жирный черный паук. Боренсон смотрел на него, не мигая. Глаза его были сухими, в них чувствовался странный зуд, и каждый раз, когда боль становилась слишком сильной, ему приходилось напрягать силы, чтоб прикрыть глаза. Он делал это только потому, что его палач требовал поступать именно так.
Палачом была женщина. Она стояла над ним с бамбуковой палкой с того самого момента, когда он в первый раз отдал свой дар, и приказывала:
Дышать, как я велю, или я ударю тебя.
И если он переставал дышать, она била его палкой по голени, причиняя невыносимую боль. И потому он дышал, как она велела, он делал вдох, он делал выдох. Так она учила его дышать.
Предоставленный самому себе, он мог запросто прекратить дышать и умереть от удушья. Ему было все равно, дышит он или нет.
Моргай, когда глаза стать сухие, сказала ему женщина, после того как он пролежал больше часа, уставившись на паука на потолке. Она хлестнула его по рукам, чтобы показать, какую сильную боль она может причинить ему. И так он учился моргать, хотя самому ему было все равно, его не пугало, что глаза могут высохнуть в глазницах.
Сейчас она говорила назидательным тоном:
Я не кормить тебя, я не раб тебе. Когда ты голоден, встать с кровати и есть. Понимать? Если ты не есть досыта, я буду бить тебя. Понимать?
Боренсон понимал, но никак не показал этого. Произносить словабессмысленная трата энергии, киватьбесполезный жест. Он просто лежал, уставившись в потолок.
Женщина хлестнула его по лицу:
Ты иметь язык! Ты отвечать мне! Понимать?
Да, сказал Боренсон. Он был зол и раздражен. Вдруг ему пришло в голову, что он мог бы бежать. Он больше не был скован. Способствующий снял цепи, чтобы удобнее было делать татуировку. Но желание совершить побег было не настолько сильным, чтобы заставить двигаться ноги.
Если я сбегу, смогу ли я выжить, думал он. И ответ был один: это невозможно. Ему пришлось бы отыскивать свою лошадь, а на это ушло бы много часов. Ему пришлось бы избегать стражников или связывать ихэта задача казалась сейчас чересчур грандиозной. Затем еще много дней пришлось бы находиться в пути. И зачем? Все, что ему было нужно, находилось здесь. Еда, кров, вода. И делать ничего не надо, только лежать, ему все принесут.
Он почувствовал, что ему надо помочиться, и сообщил об этом самым простым способом: просто позволил жидкости вылиться из себя. Моча просочилась через штаны и собралась лужей под ним, согревая его.
Способствующий кашлянул, прочищая горло, и, не скрывая отвращения, что-то приказал женщине-палачу. Она была занята чем-то в другом конце комнаты, а теперь быстро вернулась.
Нет! прикрикнула она на Боренсона, ты не животное. Ты не писать на пол и кровать. Ты вставать писать как человек. Понимать?
Бамбуковая палка приближалась к нему. Боренсон едва успел прикрыть пах рукой, чтоб защититься от удара.
Он услышал, как глубокий голос произнес что-то на инкарранском. И сам Король Криометес вышел из тени.
Я надеюсь, ты в порядке? спросил король.
У Боренсона не было желания отвечать.
Жизнь без воли тяжела, сказал король. Не остается никаких надежд и желаний, кроме желаний тела. Никаких настоящих мечтаний. Жизнь станет пустой, бессмысленной для тебя. Но мы научим тебя жить. Мы научим дышать, есть, писать. Ты будешь жить так, как тебе скажут. Ты будешь жить потому, что это проще, чем умереть.
Скажи «спасибо», приказала женщина.
Боренсон не отвечал, пока она не ударила его по щеке.
Спасибо.
Король Криометес улыбнулся и уже собирался уйти, когда Боренсон услышал шарканье подошв по полу комнаты. Криометес повернулся, чтобы увидеть причину шума. Из темноты появилась какая-то тень. Послышался свист лезвия, рассекающего воздух, а затем звон металла, рассекающего кость.
Кровь залила лицо Боренсона, когда Король Криометес начал падать: превосходный инкарранский меч рассек ему шею и грудную клетку.
Способствующий отшатнулся, а женщина с бамбуковой палкой пронзительно закричала и тоже попыталась отскочить назад, но тень резко развернулась, выдергивая лезвие меча из мертвого тела Криометеса. Сияющее лезвие одним ударом снесло голову женщины и вонзилось в горло способствующего, перерезав гортань. Он рухнул на пол у стены, кровь била из раны фонтаном.
Внезапно воля вернулась к Боренсону. Он резко поднялся и сел на кровати.
Перед ним стояла Миррима, закутанная в плащ; капюшон был наброшен на голову, и потому она словно сливалась с темнотой.
Вставай, сказала она, мы должны выбираться отсюда.
Минуту назад Боренсон чувствовал себя пустым, почти всем довольным. Сейчас, похоже, какое-то чувство наполнило эту пустотуэто было чувство ярости.
Криометес лежал на полу и старался подняться, цепляясь рукой за стул. Боренсон знал, что этот человек мертв, что его тело двигается, подчиняясь странному импульсу. Но он с трудом сопротивлялся желанию утолить свою ярость. Он смотрел на умирающего короля словно сквозь красный туман.
Он схватил Криометеса за волосы и резко вздернул его, поднял сжатый кулак и хотел ударить короля между глаз с такой силой, что проломил бы череп.
Но Миррима коснулась одним пальцем поднятой руки Боренсона и прошептала:
Да будет с тобой мир.
Это было не просто пожелание, это было могущественное заклинание. Мир омыл его, как могучий поток, и ярость утихла.
Что-то подобное он уже однажды чувствовалв пруду к югу от Баннисфера, когда его поцеловала ундина и освободила его измученный мозг от чувства вины.
Он отпустил старого короля, слегка смущенный собственной яростью и неспособностью контролировать себя.
Миллион вопросов сразу встал перед ним. Где мои сапоги? Где мой боевой молот? Как ты сумела освободиться?
Но он на время отложил поиск ответов и просто смотрел вниз, на свои ноги. Кожа горела там, где была нанесена татуировка. Старый способствующий начал от ступней и двигался вверх, создавая образ древесных корней. Казалось, на Боренсоне надеты пурпурные носки, один из которых покрывал всю ступню до лодыжки. Но на икре была руна, какой он прежде не видел, символ воли. Для Боренсона она выглядела похожей на голову быка, вписанную в круг. Над ней были волнистые линии, вызвавшие в памяти то ли слово, то ли мысль. Руны часто так действуют на сознание.
Боренсон тревожно огляделся, беспокоясь, что инкарранские воины могут в любой момент ворваться в комнату. Миррима быстро пересекла комнату и вгляделась в темный коридор.
Где Принц Веразет? прошептала она.
Не знаю, сказал Боренсон. Я уже давно его не видел.
Она сердито хмыкнула и вернулась к Боренсону.
Мы должны отсюда выбираться, сказала она. Если инкарранцы обнаружат, что мы узнали очертания Руны Воли, нас убьют.
А ты знаешь, как нам выбраться? спросил Боренсон. Это ведь лабиринт.
Миррима застыла. У нее не было идей, как покинуть пределы города, и еще меньше как уйти из страны.
В темноте Боренсон услышал странный звук, словно кто-то прочищал горло. Затем голос с мягким инкарранским акцентом произнес:
Может быть, я могу помочь.
Боренсон резко повернулся, готовый драться. В темноте у стены сидел человек в темной одежде. Он был так неподвижен, что до сих пор его никто не замечал. Он откинул большой капюшон, и открылась кожа, бледная, как молоко, и глаза, отливавшие в темноте краснымот недостатка пигмента.
Боренсон уже почти бросился на этого человека, но вдруг понял, что это Хроно.
Нет, не просто Хроно, но Хроно Короля Криометеса.
С чего бы тебе помогать нам? спросил Боренсон, ведь Хроно с незапамятных времен сохраняли политический нейтралитет. В любом споре они не принимали ничьей стороны.
Потому что судьба мира висит на волоске, ответил Хроно. Уже два дня среди моего народа идет спор о том, стоит ли нам вмешаться. Я принял свое решение, а Советсвое. Они не будут вмешиваться.
Словно для того чтоб объявить свое решение, он встал и отбросил темную мантию ученого. Это был высокий человек с широкими, крепкими плечами. Под мантией на нем была широкая белая рубашка и инкарранские латы. В ножнах на бедре висел длинный инкарранский кинжал.
Для каждого, кто называет себя человеком, настало время идти сражаться в Каррис.
Каррис? переспросила Миррима.
Король Земли позвал каждого, кто может носить оружие, прибыть в Каррис и схватиться с опустошителями, сказал Хроно. Если мы собираемся сделать это, нам надо успеть до заката солнца. Я могу помочь вам выбраться из Инкарры, но моему народу запрещено появляться в Мистаррии. С того момента как мы пересечем границу, моя жизнь будет в ваших руках.
Схватка с опустошителями? снова переспросила Миррима. Когда я видела его в последний раз, Габорн обратил орду опустошителей в бегство.
Нет, сказал инкарранец. Не та ордановая. Опустошители движутся к Каррису черным приливом, и на этот раз их гораздо больше.
Боренсон содрогнулся.
А сам Габорн примет участие в сражении? спросил он, потому что хотел сообщить Габорну о том, что узнал в Инкарре.
В последний раз его видели два дня назад входящим в Подземный Мир, где он собирается сразиться с легендойужасным магом, управляющим опустошителями, с Великой Истинной Хозяйкой, сказал инкарранец.
Он подошел ближе к очагу и вытащил какие-то сумки, которые были спрятаны там. Он вынул из них королевский шлем, взял из-за очага длинный инкарранский меч и прикрепил его на перевязь.
Пристегнув ножны, он посмотрел в глаза Боренсону:
Я должен предупредить вас, что у тех, кто будет сражаться в Каррисе, мало шансов. У вас несметная туча врагов, и не все из них опустошители.
Кто?
Радж Ахтен стал пламяплетом, и прямо сейчас он придумывает, как ему уничтожить Мистаррию. Когда он придумает, его способствующие переправят ему дары так быстро, как только смогут. Они подкупили уличных мальчишек и преступников. Но Радж Ахтен не единственный враг. Дочь Лоуикера перекрыла дороги на севере от Карриса, не пропуская никакой помощи с этой стороны. Кроме того, из Кроутена скачет Король Андерс, заявивший, что Земля призвала его стать ее новым королем, теперь когда Габорн потерял способность предупреждать своих Избранных об опасности.
Боренсон насмешливо фыркнул, но инкарранец сказал:
Не смейся. Он много лет изучал колдовские искусства, и многое из сказанного им уже подтвердилось. Но Король Андерсвоплощенное предательство. Он направил чумных крыс погубить Гередон, а ни один Король Земли не решится на такое чудовищное преступление. Габорну удалось отчасти разрушить его замысел, но у Андерса есть и другие в запасе.
Расскажи какие, попросил Боренсон.
Инкарранец начал рассказывать:
По его призыву лорды-воители Интернука напали на Морское Подворье. Ольмарг самолично возглавлял атаку, подняв, как знамя, державу Интернука. На заре три тысячи серых баркасов вошли в город. И несмотря на то что Канцлер Вестхавен капитулировал, Ольмарг вспорол ему живот. Затем варвары из Интернука подожгли хижины у доков, и все утро напролет насиловали и грабили. Ольмарг захватил трон Мистаррии и до сих пор занят грабежом сокровищницы, выгребая оттуда золото и печати силы. Герцогиня Галент час назад пала перед ним на колени, умоляя остановить его людей, которые убили ее мужа и обесчестили дочерей у нее на глазах. В ответ Ольмарг швырнул ее на пол и изнасиловал, а потом перерезал ей горло. Вот какие люди служат Королю Андерсу.
К этому моменту инкарранец снял с тела мертвого короля кошелек, полный монет, набрал в мешок рисовых булочек и фруктов из корзинки, стоявшей у очага. С вешалки на стене он снял инкарранский дневной плащчерный, с большим капюшоном, защищающим глаза от дневного света, и накинул его на плечи.
Новости потрясли Боренсона. Всю свою жизнь он служил отцу Габорна, правителю Мистаррии. В самых страшных снах ему не снилось, что его народ может погибнуть.
Инкарранец с минуту разглядывал Боренсона.
Сейчас я отведу вас к стражникам. Ведите себя так, словно ничего не случилось. Они вернут вам ваше оружие. Ваших лошадей должны были отвести в королевские конюшни. Если их там нет, возьмем любых других.