Вельт резко остановился, словно наткнулся на невидимую преграду. Огляделся, с удивлением посмотрел на правую руку, все еще сжимающую излучатель. Пальцы испуганно разжались, блестящее вороненой сталью оружие выпало в сугроб, взметнув белый пух. Снежинки, как трупные мухи, тут же облепили излучатель, погребли под собой. Был и нет Был ли?
«Что!? Что случилось!? заметались в голове Вельта панические мысли. Что я наделал? Что!? Убил!? Убил!!! НЕТ!!!»
Илья! Илья!!! Илья-ааа!!! Вельт развернулся и, завывая, помчался назад.
Нет, нет, шептали испуганно губы. Должно быть, я сошел с ума. Этого не должно было случиться, я не мог этого сделать. Это не я! В голосе послышались истерические плаксивые нотки.
Я не мог! кричал Вельт. Это не я!!! Не я! Слышите, не я! кричал он, оглядываясь назад на далекие горы.
А кто? Вельт остановился. Не я, нет, он вновь побежал. Споткнулся, упал, поднялся и, воя сквозь зубы, побежал, шатаясь из стороны в сторону.
Осторожнее, придурок, раздался в шлемофоне голос Ильи, я жив.
Ты жив!? Живой!? закричал на бегу Вельт.
Оползень! Ты вызовешь новый оползень, приближайся спокойнее.
К черту оползень. Клянусь Марсом, Илья, прости, прости-ииии!
Вельт приблизился к Илье и протянул руку.
Давай руку, Илья, давай. Вот так Прости, Илья, прости, если можешь, я сбрендил. Илья, прости. Вельт истерично разрыдался. Ты не поранился? не дожидаясь ответа, крепко стиснул напарника в объятиях. Оба зашатались и упали.
Илья, Вельт стал захлебываться от слез, Илья ЯЯ Вельт не смог говорить и разрыдался, приникая к груди товарища.
Прости, прости, если можешь, доносилось сквозь всхлипывания. Илья Больше никогда Никогда
Вельт вдруг осознал, что такое страхстрах остаться в плену одиночества на этой планете. Это значит, что во всем белом мире никого, кроме него, больше не будет. Себя ненавидеть он еще не научился.
Я идиот. Я идиот, шептал, успокаиваясь, Вельт, судорожно вздыхая.
Вот она, настоящая радость, вдвоем, опять вдвоем, опять друзья и братья. Как я мог? Илья, прости, сам не знаю, как я мог.
Слезы текли по небритым, темным щекам Вельта, горькие слезы радости и разочарования.
Вместе, Илья, шептал Вельт. Прости меня, пожалуйста, прости. Ты мне брат, кровный брат, это я поц последний.
Да ладно, хмурился Илья и думал о том, что слава богам Космоса, кризис миновал, гнойник прорвался, и из буйного больного Вельт превратился в тихого и сопливого помешанного.
Они поднялись, отряхнулись от снега.
Илья похлопал Вельта по спине:
Да хватит тебе, смотри, что я нашел, там внизу, под камнями, Илья раскрыл карман-клапан, он доверху был наполнен темно-зелеными крупными кусками. Там, внизу, их россыпи.
Да, черт с ними, с кристаллами, ответил, заикаясь, Вельт, крепко стискивая Илью в объятиях:Я мог тебя сегодня потерять, что было бы со мной? Я бы сошел с ума.
Да ладно, все забыто, добродушно отмахнулся Илья.
Обнимая друг друга за плечи, они повернули к базе.
5
«Снова эта губная гармошка, раздраженно думал Вельт; он лежал, скрючившись на полу, закрыв глаза, и уже час как пытался заснуть. Сон не приходил И выйти нельзя, из-за метели, ветер дует с гор. Никуда не скрыться, не спрятаться, не выйти, не убежать: мы обречены МЫ ОБРЕЧЕНЫ торчать здесь на веки вечные. Вдвоем и только вдвоем»
Вельту хотелось вскочить, вырвать из рук Ильи гармошку и вдребезги её, об стену! Потом топтать и топтать с остервенением и наслаждением, чтоб убить эту унылую мелодию, так похожую на танцующий снаружи снег
Сейчас там метель: не выйти, не скрыться, ни спрятаться, ни от себя, ни от этой проклятой мелодии
Вельт резко сел; напротив него, облокотившись о стену, сидел Илья. Прикрыв глаза, напарник самозабвенно играл, уйдя далеко-далеко, в невидимые отсюда земные дали, вслед за своей печальной музыкой, может, в этот миг он был на побережье и вдыхал соленый ветер или прогуливался возле Музея деревьев?
«Играй, играй, Вельт снисходительно кивнул, вновь откинулся на спину. Зачем я отдал ему кристаллы? Куда он их спрятал, поц? Где они, в тоннеле или снаружи? Проклятая метель, нельзя выйти, поискать, проверить. Этот поц наверняка спрятал снаружи».
Вельт вздохнул, подавляя в себе готовую вырваться наружу ярость.
«Горсть кристаллов, небольшая кучка зеленых камешкови я бы перенесся из этой конуры на красную пустыню Марса, в свою квартиру, увидел бы Зитту, детей, а может Вельт усмехнулся, можно что угодно представить, пережить Не дожить Нежить Кристаллы-хамелеоны, нет, неправильнокристаллы Вельта. Так будет правильно»
Вельт плотно зажмурил веки.
«Вернусь и потребую огромную салатницу парскской капусты с пряными мароканскими цветками и пельмени из красного зайца. Снег, я выберу себе такое место, где никогда его не бывает, нет снега и льда, ничего белого, только красная пустыня, место, откуда его нельзя увидеть на ближайших вершинах. Я сыт по горло Белой».
Вельт открыл глаза, невидяще посмотрел на потолок:
«Когда кончится буря, я найду кристаллы и излучатель. Зачем я его выбросил?»
«Дети, мои дети, как вы живете, без вашего папочки? Маленькие и большие негодяи, вы давно забыли про своего отца! Делите его наследство вместе с распутной мамочкой? Уже промотали? Вельт оскалился, судорожно дернул кадыком. Зитта, у тебя такой темперамент, сучка, я знаюты не выдержишь, тебя не остановят даже дети, и сейчас, в этот момент, ты лежишь и стонешь в объятиях Арипетира, этого лысого и длинного ублюдка. Может, дети уже стали называть его папочкой? Я убью их. Я убью тебя и Арипетира».
Вельт до боли в костяшках пальцев, сжал кулаки.
«Хорошо этому музыканту, поц. Земляшка один-одинёшенек. Никого нет, из всей семьи он один и остался, такому нечего терять. Или не жалко терять? Вельт улыбнулся. Улыбка сменилась злобной гримасой, когда он посмотрел в сторону Ильи. Поц. Один раз я его чуть было не убил, что будет в другой раз?»
Вельт улыбнулся, эта мысль ему понравилась.
«Он во всем виноват, только он один виноват во всех бедах, которые с ними случились. Но каково мне было, когда я понял и почувствовал, что значит остаться одному. Совсем одному в этой белой пустыне. Я испугался? Скажем честнода. Страхдикий страх затерянного одиночества. Повод сойти с ума и не вернуться. Страх остаться наедине с самим собой. О, да Вельт вспомнил старую марсианскую легенду о том, как разбился гравилет Херша. Старик шесть месяцев ковылял по красной пустыне, пока не добрался до города, чтобы потом, через неделю умереть от зыбучей лихорадки. Тогда многие от неё умирали, Марс только осваивали. Этого старика тоже никто не искал, и ему не на кого было надеяться, кроме самого себя. Херш дотопал, потому что в нас, марсианах, есть скрытая пружина, которая в нужный момент распрямляется и помогает нам выдюжить и не сломаться, не согнуться Я выдержу, я не так стар. Как тот почтальонХерш».
Вельт достал из нагрудного кармана желтую таблетку в целлофановой обертке. Есть не хотелось, но что-то надо было делать? Вельт безразлично закинул таблетку в рот и принялся меланхолически жевать.
«Илья обещал угостить индейкой, запеченной в глине. Что такое индейка? Илья рассказывал, что это такая домашняя птица, как курица. Какое странное название у курицы? У земляшек все не так. Илья сказал, что индейка больше, значительно больше, это хорошо, потому что он готов её съесть, ни с кем не деля».
Вельт улыбнулся. Губная гармошка резко взвизгнула. Илья заиграл новую мелодию. Вельт прикусил нижнюю губу: «Когда он уснет, я выкраду его долбаную гармошку и сломаю» Вельт прокусил губу и почувствовал во рту сладковатый вкус крови.
Все-таки я его убью, тихо прошептал Вельт, облизывая губы. Он вытерся тыльной стороной руки, с интересом посмотрел на большой палец и часть кисти, вымазанные в красное.
Приятный цвет и вкус, он принюхался, это что-то отличное от химтаблеток. Запах, хмыкнул он, переворачиваясь на живот.
Интересно, как мы пахнем, наверное невыносимо воняем, как выгребные ямы, Вельт захихикал, воняем и не чувствуем собственной вони. Привычка, полезная привычка. Привычка подразумевает характер.
Вельт зашмыгал носом, ничего не чувствуя, захихикал громче.
Илья перестал играть:
Эй, что случилось?
Ничего не случилось, ты не останавливайся, продолжай, играй.
Тогда перестань хихикать.
Вельт отвернулся. Через минуту он уснул, и ему снился обильный снегопад, медленно заваливающий его, лежащего в ледяном саркофаге, стоящем посреди красной пустыни. Вельт чувствовал, как снежинки тают, ложась на его лицо. Холодная влага собирается в глазах, стекает по уголкам губ, дрожит в упрямой ямке подбородка. Вельт дрожал, но не от холода, а от смеха, бурлящего внутри, сотрясающего, колотящего тело, потому что в этом гробу не было никакого запаха, а это значит, что не только он, а все и всё пропахло помойкой. Космосбольшая помойка, и мы в ней. Смешно, но ничего хорошего
6
Где моя губная гармошка? Илья резким рывком поднял Вельта на ноги, яростно встряхнул.
Я сломал её и выбросил, радостно объявил Вельт.
Где моя губная гармошка, Илья принялся трясти Вельта. Я задушу этого маленького гаденыша, промелькнула мысль.
Меня достала твоя музыка! Закричал Вельт. Отпусти меня, поц! Орал он, стуча зубами от встряхивания.
Илья отшвырнул его в сторону. Вельт стукнулся спиной о стенку и медленно сполз на пол. Маленькие глазки испуганно уставились на Илью.
«Эта сволочь хочет меня убить», подумал Вельт, нащупывая в кармане вибронож, с которым никогда не расставался. Улыбка скривила лицо.
Илья нагнулся и неожиданно отвесил Вельту звонкую пощечину. Вельт с криком откатился в угол бокса.
Ну и гад же ты, зачем только я с тобой связался, брезгливо морщась, произнес Илья.
Вот именно, я не просил тебя об этом, Вельт перестал улыбаться. Верхняя губа саднила, он почувствовал, как она начала опухать. Облизал языком, чувствуя сладко-соленый вкус. Придерживаясь за стенку, не сводя глаз с напарника, Вельт стал подниматься. В правой руке он сжимал вибронож. Лезвие выскочив, опасно загудело.
Иди сюда, поц, земляшка. Ты действительно напрасно со мной связался. Я выпущу тебе кишки. Может, твоя будет белой, как эта проклятая планета? Сейчас мы это проверим.
Отдай нож, приказал Илья и повелительно протянул руку. Этого мерзкого карлика он не боялся.
Возьми, попробуй, Вельт усмехнулся, все еще чувствуя, как горит лицо от пощечины, саднит губа.
Отдай нож.
Возьми, рискни, земляшка, Вельт играл ножом то, пряча, то вновь выбрасывая гудящее, раскаленное лиловое лезвие.
Илья отступил, выжидая момент для атаки. Вельт шагнул вперед.
Ты достал меня, земляшка, как твоя трахнутая губная гармошка.
Ладно, забудем, неохотно пробормотал Илья, не нравилось ему, как опасно поблескивали глазки Вельта.
Марсианин покачал головой.
Ничего не хочу забывать, выговорил он, четко разделяя слова.
Спрячь вибронож, он тебе еще пригодится, Илья отступал. «Он сейчас ударит, решил Илья. Сегодня кто-то умрет, пусть это буду не я. Он же сумасшедший». Илья протянул вперед руки.
Вельт с воинственным криком прыгнул вперед, ловко уворачиваясь от кулака Ильи. Он выбросил руку вперед, втыкая бывшему товарищу нож в грудь. Илья пронзительно закричал, хватая Вельта за плечи. Тот продолжал, пыхтя и остервенело, наносить удар за ударом до тех пор, пока они не упали, пока Илья не перестал кричать и еще долго до тех пор пока
Сколько раз я ударил? Как долго? громко спросил Вельт, устало, отступая от окровавленного трупа, с удивлением рассматривая большую кровавую лужу. Красная не белая Вельт тихо заскулил, упал на колени, схватил Илью за окровавленную ладонь.
Илья, тихо позвал, стер с ладони товарища кровь
Илья!!! закричал Вельт, тряся за руку, приподнимая безжизненную голову с широко раскрытыми, словно удивленными глазами. Голубой огонь потух. Остекленел
Вельт опустил руки в кровавую лужу, поднял ладони к глазам и долго, растерянно их рассматривал. В глазах метался, рвался изо рта ужас. Ужас одиночества. Наконец он произнес:
Я не тебя убил, Илья, я себя убил.
Вельт встал, отошел в сторону, уже без страха посмотрел на тело товарищанадо было придумать, что с ним теперь делать.
7
Вельт попробовал играть, но смог извлечь из гармошки лишь резкие рваные звуки. Мелодия танцующей девушки была убита. Вельт отбросил в сторону бесполезный предмет. Он не ломал гармошку, просто украл и спрятал. Сейчас он мог её смело сломать, но Её любил Илья, это все, что от него осталось
Неделю назад, или меньше, или больше? при выходе из туннеля он заметил тонкий шнурок, к которому оказался привязанным небольшой мешочек с камнями-хамелеонами
Вельт просунул в мешок обе руки и выхватил большую жменю темно-зеленых камешков. Вельт закрыл глаза
В бокс вбежал Илья, весело отряхиваясь от налипшего к комбинезону снега.
Надо было это сделать в тамбуре, недовольно пробурчал Вельт.
Какая разница, Илья отмахнулся, ведь я мертв.
Мертв, согласился Вельт.
Илья сел на корточки в своем углу, хитро посмотрел на напарника:
А, может, это ты мертв, а я живой?
Да, я мертвый, печально согласился Вельт. Но я не убивал тебя.
Значит, я сам себя убил?
Зазвучала медленная печальная мелодиямузыка танцующей девушки.
Вельт лег напротив, закрыл глаза и стал слушать, иногда пробуя подпевать глухим, осипшим голосом.
Мелодия резко оборвалась.
Вельт открыл глаза, посмотрел на Илью:
Почему ты перестал играть?
Разве тебе нравится, когда я играю?
Теперь нравится.
Но я умер, ты убил меня.
Ты живой, я убил себя, вздохнул Вельт.
Скоро ты сойдешь с ума от одиночества. Ты уже сошел, Илья грустно улыбнулся.
Вельт расхохотался:
Нет, я дождусь спасателей. Я умею ждать, ты сам научил меняждать. Я марсианин, а не поц земляшка.
Тогда тебя ждет колония на Титане, ты знаешь, что бывает за убийство?
Нет, с тобой произошел несчастный случай, а может быть, ты подло бросил меня и еще год назад улетел в неизвестном направлении Неделю назад, за день до бури, я выбросил твое тело в пропасть. Тебя накрыло уже не одним снежным пластом. Никто тебя не найдет, никогда у тебя самая глубокая могила в мире. Самая большая.
Ты сумасшедший, Вельт.
Нет, сейчас я абсолютно спокоен, меня никто не раздражает.
Ты спишь нормально?
Отлично!
Как ты будешь жить потом, когда выберешься с Белой?
Отлично. Вернусь на Марс, к своей семье. Разведусь, наверноеЯ поставлю на земле тебе памятник. Кажется, ты родился в Вистбаде?
Да, в Вистбаде.
Я поставлю для тебя самый лучший памятник. Самый дорогой, потому что я буду очень богат. Через пару лет я захочу вернуться на Белую. Наверное Обязательно. Я вернусь за нашими камешками Нет, теперь за своими камешками. Они стали мои, кристаллы Вельта. Возможно, я найду металлоискателем и откопаю нашу ракету.
Будь ты проклят.
Не говори так, Илья.
Будь ты проклят! выкрикнул Илья. Он встал и склонился над Вельтом. Голубой огонь глаз обжег глаза Вельта ненавистью.
Жаль, что не я тебя убил
Вельт рассмеялся:
Кто не успел, тот опоздалнародная марсианская мудрость. Я давно мечтал тебя убить.
Будь ты проклят.
Перестань.
Илья размахнулся и ударил Вельта в подбородок. Вельт закричал и раскрыл глаза, испуганно вертя головой. В боксе никого не было и не могло быть. Вельт рассыпал камешки, они упали на колени, заблестели, заиграли тусклыми изумрудами. Вельт осторожно коснулся подбородка, он болел.
С первого дня, как Вельт отыскал камешки, Илья стал регулярно появляться в комнате. Вельт не мог заставить себя не думать о своем бывшем напарнике. Сегодня Илья впервые ударил Вельт стряхнул камешки на пол
Будь ты проклят, прошептал он в изнеможении.
Он продержался еще один месяц. Оставалось три, от силы четыре месяца до срока, когда должны были появиться спасатели, ведь они регулярно облетают планеты такого типа. Они уже летят. А если они не появятся?
Вельт подобрал с пола губную гармошку, повертел в руках и отбросил в угол Ильи.
Что? Когда и где?