Торговка заперла лавку, насторожила охранные чары, живо подхватила ящик с одеждой и двинулась к таверне.
... Брента забыла о ней, едва старуха скатилась с лестницы. Обернулась к хозяину, присевшему за стойкой.
- Уважаемый Ламар, найдется в твоём хозяйстве небольшой сундук для верхнего платья? Если найдется, не откажешься продать?
Трактирщик задумался.
- Да вроде был один, или не один... надо у дочки спросить. Эй, Дина!
Девушка неторопливо выступила из кухни, на ходу вытирая руки большим полотенцем:
- Что, отец?
- Твой детский сундук цел ещё?
- На чердаке стоит, вроде не развалился.
- А кликни сюда Бакра, дочка...
Соединенными усилиями истопника и Бренты сундучок спустили с чердака на задний двор. Вполне целый сундук, достаточно объёмный для хранения её покупок, не большой, не маленький, а в самый раз. Брента обтёрла сундук со всех сторон, залюбовалась хорошей работой, точно пригнанные дощечки - одна к одной, на крышке незамысловатый узор из дерева трёх сортов, иероглиф «цень» на задней стенке всё ещё переливается охранными чарами. И на кого чары насторожены? Брента тщательно оглядела сундучок, ага, понятно, сейчас погасим это сияние, иначе сундук не открыть. Кивнула Дине - подойди, девочка! Хозяйка аккуратно погасила охранную руну.
- Сколько просишь, уважаемый Ламар, за этот сундучок?
- Это у Дины спроси, почтенная.
Брента вопросительно взглянула в сторону дочери трактирщика:
- Ну, девочка, назови свою цену.
- Серебрушка меня бы устроила, почтенная.
- Согласна. Уважаемый Бакр, отнесёшь сундук в мою комнату? Не тяжело тебе будет?
- Не боись, - прогудел истопник, - доставим, как хасунскую вазу...
Утешенный тремя медяками Бакр поклонился, задвинул сундук под стол в комнате Бренты и ушёл, пообещав отдать серебрушку Дине.
Брента прилегла, с наслаждением потянулась... день давненько перевалил за середину и как много дел закончено! Сколько помню себя, в Тиране время для меня течет иначе, чем везде: события наслаиваются одно на другое, уплотняются, вот они копятся, копятся, а потом - бац! И сразу весело всем.
Как говаривал наставник Глэдиус, количество невероятного, происходящего, вероятно, по вине Адиор, превышает любую возможную вероятность...
Вновь встала, надо закрыть дверь на засов... А теперь отдыхаем, Брента привычно потянулась в тень, выше, выше... ага, вот он где! Варум носится по столу, гоняя шарик из теста, а это кто у нас такой большой? Детские руки накрыли Варума. Оу! Знакомый смех, значит Оми пока в порядке, а вот и Джером, мангуст резво отпрыгнул в сторону, теперь я хорошо вижу горбуна, прикрывающего за собой дверь. Жаль, что Варум не может передать речь моих наблюдаемых.
Но, судя по мимике, всё у них хорошо, Оми ловит Варума на столе, мастер Джером накрывает низенький столик для полдника в самом дальнем уголке лавки. А что у них на полдник?
Чувствую, как в животе заурчало, а вот и мангуст меня почувствовал, нырнул в какое-то тёмное место, свернулся калачиком... меня обдало тёплой волной узнавания, спасибо, милый, я тебя тоже очень люблю! Скоро увидимся! Как там дела у вас?
Варум передал череду ярких образов: девочка спит, девочка ест, дразнит Варума кусочком сыра, мангуст якобы злобно шипит и наскакивает на Оми. Мастер Джером вносит большую бадью с водой, Оми прячется за сундук, не хочет купаться... Тогда мангуст с визгом прыгает в воду, Оми так поражена, что безропотно лезет в таз. Оба отмытых друга с отменным аппетитом доедают принесенную ещё Оми треску и сладкие лепёшки.
Надо бы и мне перекусить! Прощаюсь с Варумом, береги девочку, друг, хорошо? Повидаться с мастером Джеромом необходимо, он очень удачно переодел Оми в холщовые шароварчики и летнюю тунику - совсем мальчишка получился, старенькие сандалики на ногах, покрытых ссадинами и синяками. Но малышка вроде бы крепкого сложения, хоть и явно недоедала. Ничего, откормим, стихийной магией поможем залечить болячки и будет у нас не мальчик с городской помойки, а бедовая девчонка, гроза всей улицы... И всех залетных ворон! И неосторожных любопытных соседей!
Брента вытащила ящик на середину комнатки, вынула аккуратную накидку из тонкой шерсти с широким капюшоном, весна весной, а вечерами с моря тянет изрядной прохладой, так что накидка не помешает... аккуратно свернула, сунула в наплечную суму вместе с тощеньким кошельком. А зачем мне много денег? Разве что отдать оговоренную плату Ламару, можно и вперёд заплатить...
Даже если дом мне продадут, всё равно придётся пожить в таверне, пока домишко приведу в порядок. Оми поможет, возможно и Бакр с Диной от приработка не откажутся.
А пока пойти поесть чего-нибудь, полдник уже наступил, что там сегодня подают? Но сначала переобуться... вот ведь как запугала торговку, даже мягкие туфли нашлись в ящике, велики немного, но да что уж тут.
Обеденный зал наполняется, подмастерья полдничают, господа купцы уселись в сторонке, вот и гномы явились, числом восемь, ох не любят они нечетные числа. А почему? Думаю, это неизвестно им самим.
Я уселась лицом к Ламару, махнула рукой подавальщице. Вместо неё подошёл сам хозяин, так что пришлось доставать тощий кошелечек, выгружать на стол оговоренную плату.
- Можно мне полдник?
- Что подать тебе?
- Солёное печенье есть?
- Да, вчера пекли.
- Тарелочку печенья, пару ломтей сыру, отвар из шелковицы можно?
- Всё есть, сейчас Дина принесет.
- Спасибо, уважаемый Ламар. Возможно, мне придётся пожить у тебя. Не возражаешь?
- Хорошим гостям завсегда рады.
- Благодарю, почтенный хозяин.
Глава 4
Брат Зо помог камердинеру его преосвященства упаковать парадное и повседневное облачение патрона, уложил в небольшую суму томик стихов, как бишь его... этого писаку зовут. Глава Ковена обожает цитировать его забавные четверостишия к месту и не к месту. Разумеется, камердинер едва не забыл положить смену белья, стареет Дони, уж более тридцати лет на службе у господина.
Брат Зо хмыкнул, Дони через каждые две стражи вспоминает те времена, когда качал на коленях молодого господина Норта, как вытирал сопли плаксивому младенцу, закаливал хилого мальчишку, лупил хворостиной строптивого шалопая, как учил его сражаться сначала детским мечом, затем двуручником.
И, разумеется, старый слуга понятия не имел о том, сколько полезных сведений можно извлечь из пустопорожней болтовни, направляемой умным собеседником. И теперь о привычках и слабостях патрона - бывших и нынешних - он знал всё, а кроме того, брат Зо составил вполне определенное мнение о личности господина, его отце, матери, братьях, детстве и молодости. Брат Зо начинал карьеру воином-убийцей, но его обучали не только убивать. Да и зачем убивать, если можно аккуратно, паутинными прикосновениями к тончайшим струнам души привести человека в нужное состояние.
Глава Ковена отбыл. Впервые за несколько лет отбыл один и даже не потрудился нагрузить работой секретаря. Брат Зо наблюдал за оным отбытием тайно. Признаться, он остался озадаченным - господин маг так торопился, что едва не позабыл установить вектор направления при построении телепорта. Однако, спохватился, непотребно выругался под нос, затем мановением десницы стер узор. И построил телепорт заново. Видит Творец, такое с опытным боевым магом случилось впервые - на памяти брата Зо, конечно.
Ну что ж, положим этот золотой слиток в драгоценную копилку памяти, как говорят в Хасуне и - о, свобода! - обойдем окрестные книжные лавки. Лукавить с самим собой у монаха Зо никогда не получалось, так что он не стал корить себя за радость при виде гаснущего телепорта, а бодро зашагал по галерее, изредка срываясь на бег трусцой.
Золото брать не будем, положено сначала посмотреть, прицениться к книгам, поторговаться со всем пылом южной натуры, а уж купить никогда не поздно. Главное - это атмосфера книжной лавки, вдумчивый собеседник-продавец, не выжига какой-нибудь, пытающийся всучить монаху «Приключения куртизанки Най-сей в веселом доме», а умный, достойный собеседник, владеющий, скажем, хасунским языком.
Брат Зо покинул резиденцию архиепископа через парадный вход, раскланялся с монахом-стражником, предупредил, что вернётся поздно. И пусть его не ищут, он сам найдется. Брат Авуст улыбнулся и поклонился в ответ, добрый путь, брат Зо.
Путь и в самом деле оказался добрым, поскольку уже во второй лавке он нашёл искомое - множество книг и одержимого книгами продавца, гнома-полукровку.
Книгочеи воистину обрели друг друга. Продавец, он же владелец лавки решительно запер двери, почтительно пригласил монаха в соседнее помещение, усадил в глубокое покойное кресло, подтащил к нему два ящика с книгами и уселся напротив. Брат Зо тут же пропал, а достойный хозяин по имени Агил растроганно смотрел на необычного гостя, сложив на пузике толстенькие ручки.
И, разумеется, за приятной беседой владелец лавки потерял чувство времени, однако оное чувство, вбитое в брата Зо тренировками, не подвело. Он с сожалением простился с хозяином, попросил разрешения оплатить выбранные книги полновесным имперским золотом завтра.
Мастер Агил поклонился в ответ, пригласил приятного гостя бывать у него запросто и обещал снабжать сведениями об эльфийских летописях, а уж, если он, Агил, нападет на след «Максим», то пусть достойный брат Зо будет благонадёжен - книга не пройдет мимо него.
Брат Зо больше всего любил поздние сумерки, когда ночь ещё не наступила, но темнота начала сгущаться. Торопясь вернуться в резиденцию до ночной стражи, он привычно вошёл в медитативное состояние и ускорил шаг. Шагом это казалось только ему, на самом же деле он стремительно перемещался быстрым зигзагом от одного тёмного угла к другому.
Поворачивая налево, он с разгону врезался в чьё-то лёгкое тело, выпал из транса и ощутил себя сидящим на мостовой. Рядом с ним приподнималась с земли женщина, ругающаяся сквозь зубы по-хасунски. Разбитый кувшин истекал молоком.
Брат Зо попытался встать, но отчего-то не смог. А вот женщина смогла, постояла над монахом, покачиваясь. Присела на корточки:
- Ты не ушибся, брат?
Монах всё-таки встал, поклонился, едва не рухнув лицом вниз:
- Прости, госпожа, я тебя не заметил. Я оплачу твой кувшин и пролитое молоко. Видит, Творец, я не хотел нанести тебе такого урона.
- Пустое, брат. С кем не случается. Да и молоко было кислым, - хмыкнула женщина.
- Как я могу загладить свою вину, госпожа?
- Если не возражаешь, обсудим это завтра.
- Согласен. Где?
- Я живу в таверне «Золотой бык».
- Когда?
- После четвёртой стражи.
- Кого спросить?
- Бренту.
- Я буду там после четвёртой стражи, уважаемая.
- До встречи, брат!
Остаток пути брат Зо прошёл, не торопясь. Да и было этого остатка всего ничего, полулиги не будет. Приятно грело душу ощущение не напрасно прожитого дня, целых две книги, увы, не предназначенных к продаже, нашёл он в этой замечательной лавке.
«Сборник пророчеств, составленный смиренным братом Томисом» стал редкостью ещё в минувшем веке. Это явно копия с оригинала, причём, одна из первых, выполненная в манере автора и с иллюстрациями. Достойный Агил высказал предположение, что копия принадлежит перу первых учеников просветителя горцев Томиса, и в доказательство обратил его внимание на написание иероглифа «атти».
Он, брат Зо, позволил себе усомниться в правоте собеседника. Мастер Агил полыхнул праведным негодованием и с похвальным проворством для его немаленького веса взвился на ноги, и вот тут свет увидел новый раритет, при виде которого брат Зо потерял дар речи, впав в священный транс...
Перед ним, в простой книжной лавке лежало «Фундаментальное исследование наречий горских племен Хасуна, составленное Мориллом-отшельником». Брат Зо едва за сердце не взялся. Конечно же, никто не продаст ему такую редкость, но вдруг достойный Агил позволит ему прикоснуться к свету мудрости путем чтения?
Агил всплеснул ручками:
- Достойный брат Зо! Ты можешь читать эту книгу сколько угодно. Но, прости, продать её я не могу.
Брат Зо по-горски прижал к груди левый кулак:
- У меня и в мыслях не было её купить. Я же понимаю - расстаться с таким сокровищем невозможно. Твоё великодушное приглашение честь для меня.
Они обсудили все до единой книги из двух ящиков, после чего брат Зо отобрал целых шесть томов - все, как один, средних размеров, так что мастер Агил пообещал упаковать их для переноски, и лично доставить в резиденцию архиепископа.
- Я прошу тебя, уважаемый Агил, вручить книги монаху-стражнику у ворот, я передам ему и деньги для оплаты. Прости, но сам встретить тебя вряд ли смогу.
- Пусть это не беспокоит тебя, брат Зо, у секретаря архиепископа слишком много обязанностей, я понимаю. И всегда буду рад видеть тебя в своей лавке.
Вернувшись в резиденцию его преосвященства, брат Зо первым делом навестил кухню. Главный повар, брат Мей-Ти, как раз отдыхал в любимом кресле перед столом, уставленным заполненными хлебными формами. Будучи горцем Западного Кряжа, главный повар, выпекал невероятно вкусные тонкие сырные лепёшки, которые обожал вкушать в компании соотечественника.
Брат Зо, как всегда, поразился необычной красоте старческого лика Мей-Ти. Кстати, зубы у него до сих пор свои собственные, а не выращенные целителями. Да и где теперь те целители? Его преосвященство, не терзаясь излишним гуманизмом, расправился с последней целительницей несколько лет назад.
Жестокий господин достался братьям-монахам, надо признать. Давая согласие служить верховному иерарху главенствующей церкви, брат Зо представить не мог, с какими событиями и последствиями этих событий ему придётся столкнуться. Разумеется, он не жалел о своём опрометчивом решении, ведь что может быть глупее, чем сожаления о минувшем.
Первый советник короля, прошу прощения, императора, достойный Эмар-Тей весьма витиевато просил брата Зо поработать с главой Ковена, обрисовав необходимость тонкого влияния на второго советника, дабы остановить его, главу воинствующей церкви, чрезмерно увлекшегося истреблением населения страны.
Брат Зо хмыкнул, благодарно принимая чашу с фруктовым соком, конечно, озаботишься опосредованным влиянием, когда прямое влияние невозможно. Прямым влиянием достойный первый советник называл убийц-профессионалов, регулярно подсылаемых ретивому второму советнику, увы, оказавшемуся, во-первых, боевым магом и выдающимся магом-артефактором, во-вторых.
Окончив трапезу, брат Зо благодарно склонился перед поваром в традиционном горском поклоне младшего старшему.
Путь в свою комнату брат Зо посвятил размышлениям. Тонкое воздействие на главу церкви, невозможно по той же причине, по которой невозможно тонкое воздействие на булыжник, лежащий при дороге. Этот булыжник бесстрастно сметал со своего пути всех неугодных. Трудами его преосвященства уничтожены почти все целители из стихийных, истреблены пусть не все, но многие их учителя и наставники, простые лекари, травники, знахари и знахарки. Конечно, среди практикующих магов есть и целители, но их очень мало, а ведь до войны при каждой деревне состоял стихийный лекарь. Услуги магов-целителей нынче ценятся так дорого, что даже аристократам средней руки это бывает не по карману. А учитывая побочное действие иных лекарских чар, тут и вовсе задумаешься... кого именно следует благодарить за удовольствие лечиться у монахов ордена Решающих или у тех же магов-целителей.
Отдаёт ли себе отчёт его преосвященство, что именно сделает с ним аристократ, лишённый не только возможности вылечить близкого человека, но и лишённый некоторых приятных возможностей здорового мужчины? А если количество таких особ будет несколько больше единицы? Недовольство в среде придворных явно зреет или уже вызрело, отчего-то же сбился его преосвященство при установке портала.
А ведь нужно ещё учитывать и недовольство простого народа. Механизм террора, созданный архиепископом, работает безукоризненно, но винтиками являются люди. А у каждого винтика есть родные и близкие, которые тоже хворают, есть дети, к которым болезни цепляются чаще, чем принято считать. И все они терпеливо станут хоронить родственников? Сомнительно. Сколько заболевших из числа простого люда смогут нанять мага? Да и какой маг отправится в бедную хижину на окраине столицы, не говоря уже о стране в целом? На что может надеяться простой люд? Поживемувидим, решил брат Зо.
Ранним утром, после исполнения обязательного воинского канона, короткой медитации и ледяного обливания брат Зо был готов к исполнению долга как перед книжником, так и перед неосторожно сбитой им женщиной. К счастью она не пострадала, если не считать разбитого кувшина с кислым молоком.