В предчуствии беды, Ежик побежала на камбуз, потом в кают-компанию. Врача там не было. С похолодевшими от волнения руками, она прошла к шлюзу и увидела, что на панели управления горит символ открытой внешнй двери. Она кинулась к шкафу со скафандрами, но комплект с инициалами Врача был на месте. На месте стояли и оставшиеся плазмоганы. В ужасе, Ежик натянула свой скафандр, включила защиту, на ходу подсоединяя ячейку к плазмогану, закрыла с пульта внешнюю дверь и запустила очистку шлюза. Переминаясь с ноги на ногу от нетерпения, с трудом дождалась, когда контрольная панель высветила зеленый значок готовности шлюза, и внутренняя дверь откатилась в сторону. Ежик буквально впрыгнула в шлюз и со всего размаха ударила по кнопке перехода. Внутренняя дверь снова закрылась, система подтвердила герметичность, потом в стене исчезла внешняя дверь и Ежик выбежала из корабля. Вокруг все так же лениво тек густой туман. Тела Врача не было видно, хотя он не мог уйти дальше, чем на несколько шагов от выхода, отравленный воздухом и обожженый едким туманом. Ежик включила на максимальную мощность внешний динамик и закричала, зовя Врача. Усиленный громкоговорителем голос звучал глухо, эха не было, туман, как вата, глушил все звуки. Ежик добежала до кормы звездолета, потом развернулась и пробежала вдоль всего корпуса к носу, но Врача нигде не было. Медленно прошла обратно к шлюзу, вошла и закрыла за собой толстую внешнюю дверь. Дождалась завершения шлюзования и очистки скафандра. Когда внутренная дверь открылась, Ежик не торопясь вышла в предшлюзовой отсек, сняла шлем и медленно направилась к ходовой рубке, как была, в скафандре. Там она положила шлем на разбитый пульт и безвольно рухнула в капитанское кресло. Она смотрела на пустой экран на стене, а по щекам медленно текли слезы. Ежик осталась одна. Она не знала, сколько времени неподвижно просидела тогда в рубке, возможно, минуты, возможно, часы. Время тогда потеряло для нее смысл. Но в конце концов, ей удалось взять себя в руки, и первым, что она сделала, она заблокировала все шлюзовые кабины и подключила систему аварийного ревуна на снятие блокировки. Теперь, даже если она и попробует в беспамятстве или во сне выйти из корабля, она не сможет это сделать, а попытайся она отключить блокировку, включится корабельная сирена. Кто знает, может, это спасет ее жизнь. Ежик попыталась еще раз связаться к кем либо на вездеходах, но ответом была тишина. В тот день она перетащила свою койку в рубку, еще раз обошла весь звездолет, особенно тщательно осмотрев заблокированные двери разгерметизированных отсеков. Но там все было в порядке, никто и ничто не смогло бы открыть их, разве что только выломать вместе с переборкой. Четыре дня она почти безвылазно провела сидя за пультом и неотрывно глядя на безжизненный глазок светового индикатора вызова на панели передатчика. Спала она урывками, и снились ей кошмары, она снова летела в «Можжевельнике» и корабль падал, падал в какую-то бездоную яму, крутясь и рассыпаясь на части. И тогда она в просыпалась, совершенно разбитая, с головной болью. Она почти ничего не ела и, глядя на себя в зеркало, отрешенно отмечала, что похудела, щеки ввалились, нос заострился. Утром пятого дня, когда она укладывалась спать после бессонной ночи, рация неожиданно захрипела, потом негромкий, но отчетливый голос, и не просто голос, а голос Медвежонка произнес:
«Можжевельник», «Можжевельник», как слышите? Вызывает станция ретранслятора, повторяю, вызывает станция ретранслятора, прием, как слышите? «Можжевельник», ответьте ретранслятору!
Ежик вскочила с койки, запуталась ногами в одеяле и растянулась на полу, больно ударившись коленкой и локтем, но не замечая боли, на четвереньках бросилась к пульту, поднялась на ноги и замерла, с недоверием глядя на светящийся глазок вызова. Все еще не веря своим ушам и глазам, вдавила кнопку передатчика и с трудом произнесла внезапно пересохшим горлом:
Я «Можжевельник», слышу вас, станция. потом спохватилась и отчаянно прокричала в самый микрофон, Медвежонок, я слышу тебя, родной! Это я, Ежик, ты слышишь меня?
Слышу, любимая, прекрасно слышу, я рад, что смог с тобой связаться!
Медвежонок, это и вправду ты? Ты жив? Но почему ты молчал все это время?! Я думала, ты погиб! А я, я, я осталась одна! Ежик не выдержала и разрыдалась в голос.
Ежик, милая, со мной все хорошо, даже еще лучше, я обещаю тебе! Но у нас не так много времени, поэтому, слушай внимательно и запиши, то, что я тебе скажу. Возьми вездеход, загрузи его провизией, энергоблоками и всем необходимым и выезжай ко мне.
Медвежонок дал Ежику инструкции, как найти станцию, заставил пару раз повторить описание маршрута и попросил долго не откладывать выезд. Ежик все время пыталась рассказать ему про пропавшие поисковые группы, про ушедшего ночью Врача, но Медвежонок мягко, но неприкословно перебивал ее. Вдруг, он умолк на несколько секунд, а потом торопливо сказал:
Все, Ежик, время вышло. Пожалуйста, сделай все, как я сказал, и скорее приезжай. Мне плохо и тоскливо без тебя. Мы должны быть вместе. Я жду тебя.
Потом огонек вызова потух и рация снова замолчала. Тщетно Ежик пыталась снова вызвать Медвежонка, ей никто не отвечал.
Ей понадобилось несколько часов, чтобы подготовить последний шестиколесник к выезду и загрузить его всем необходимым. Она даже приволокла со склада, едва не надорвавшись, лафетный излучатель, с помощью которого геологи при необходимости резали скалы. Чтобы загрузить его в грузовой отсек вездехода пришлось воспользоваться лебедкой.
В ходовой рубке Ежик на всякий случай оставила видеозапись с кратким рассказом о том, что случилось с ними с момента аварии в гиперкосмосе. Она оставила включенным освещение и жизнеобеспечение на корабле, ведь возможно им придется вернуться на корабль с Медвежонком. И вот ее вездеход тронулся и, преодолев завалы из разбитой древесины, покатился между стволами к ретранслятору, с трудом разрезая туман светом передних прожекторов. Она неплохо умела водить машины этого класса, сказался опыт, полученный в экпедиции, но в этом кошмарном лесу гигантских деревьев не было дорог, и машина передвигалась с поистине черепашьей скоростью. Несколько раз ей приходился разворачиваться от перекрышего путь упавшего дерева и долго искать объездные пути. На рассвете первой ночи ее разбудил толчок, потрясший тяжелую машину, и чуть был не выбросивший ее из кресла. Она метнулась к окну, но увидела только широкую полосу грунта очищенную от всей растительности, пролегшую наискосок под самым носом вездехода. С левой стороны на полосой клубился потревоженный туман, в котором исчез таинственный зверь. На вторую ночь ей снова приснился тот же голос, звавший ее по имени. Но на этот раз он был требовательным, властным. Он не звал, он приказывал ей прийти к нему. Ежик снова проснулась вся в холодном поту, дрожащими руками нацепила шлем и включила гиперсеть. Потом она включила внешние прожектора, но лучше видно не стало, туман за бронестеклами сгустился настолько, что полностью блокировал обзор. Девушка просидела до утра, не сомкнув глаз, и только когда с первыми лучами солнца туман немного рассеялся и снова стал просто густой волнующейся дымкой, ее ненадолго сморил сон. Днем же лес казался вымершим, только огромные стволы деревьев и медленно колышущаяся пелена за окнами. На третий день ей попалась достаточно широкая просека, ненамного уходящая в сторону от нужного ей направления, зато почти прямая, практически дорога.
Еще одна загадка этого леса, подумалось Ежику, с радостью направившей набрирающий скорость вездеход по просеке. А потом она налетела на этот злополучный корень.
Ежик шла уже часов пять, периодически сверяясь с компасом. Порой ей приходилось петлять, обходя выпирающие из почвы подобно высокой стене корни деревьев, иногда она могла перелезть через них. С непривычки ноги болели, а рюкзак казался уже совершенно неподъемным. Не в силах идти дальше, девушка с трудом опустилась на невысокий корень, откинулась спиной на колонну дерева и блаженно вытянула гудящие ноги. Глотнула воды и выпила немного горячего шоколада, закинув голову, посмотрела вверх вдоль ствола. И встретилась с немигающим взглядом огромного уродливого зверя, медленно спускавшегося к ней по стволу, цепляясь за кору длинными конечностями с острыми когтями на пальцах. Он уже был совсем рядом, метрах в трех, и не отрывал от нее глаз. Дико заорав, Ежик вскочила с корня и понеслась прочь от дерева так, словно и не было пяти часов изматывающего перехода по затянутому туманом лесу. Сзади раздалось громкое шипение и топот ног. Не оставалось сомнения, тварь бросилась в погоню. Ежик оглянулась, не снижая скорости, и увидела, что длинное тело на высоких лапах несется за ней длинными скачками, быстро сокращая расстояние. Завопив еще громче, Ежик свернула направо, в узкий проход между двумя деревьями, потом налево, за ствол, надеясь, что это хоть немного задержит ее преследователя. Сделав несколько шагов, она потеряла опору и покатилась кубарем вниз по крутому откосу. Не успела она опомниться, как с плеском рухнула в воду, подняв фонтан брызг, и разом уйдя с головой под воду. Оранжевые точки индикатора вредной среды тут же сменились на мигающие красные, и в наушники зазвучал голос компьютера:
Опасность! Агрессивная среда! Возможно повреждение материала скафандра! Немедленно покиньте опасную зону! Опасность! Агрессивная среда! Возможно повреждение материала скафандра! Немедленно покиньте опасную зону!
Да заткнись ты! рявкнула со злобой Ежик. Сама вижу!
Компьютер замолчал, но красный индикатор продолжал мигать. Сработала система всплытия, поддув скафандр воздухом, Ежик вынырнула и закачалась на поверхности реки, течение которой довольно быстро несло ее вдоль берега. Погнавшийся за ней зверь бежал, не отставая, по кромке берега, но не делал попыток спуститься к воде. Минут через десять он остановился, задрал голову и пронзительно завыл, а потом ушел в лес, прекратив погоню. Река между тем становилась все быстрее, послышался шум, и прежде, чем Ежик успела понять, что ждет ее впереди, она сорвалась вместе с водой вниз, завизжав от неожиданости и испуга. К счастью, падение было недолгим, и внизу была глубокая вспененная вода, смягчившая удар. Берега пропали из виду, течение стало почти незаметным, было непонятно, то ли это сама река раздалась вширь и замедлилась, то ли река впадала в озеро. Ежик попыталась плыть, лежа на спине, но в раздутом скафандре это оказалось очень непросто. Неожиданно, что-то упругое, живое и быстрое коснулось ее левой ноги. Ежик испуганно пискнула и завертела головой, пытаясь разглядеть что это было. Вот что-то коснулось спины и бока, и Ежика качнуло на волне от проплывшего под ней крупного тела. Неожиданно, она услышала чей-то беззвучный голос, прозвучавший без слов у нее в голове:
Кто ты?
Я Ежик. машинально ответила она.
А что ты ту делаешь? Я не встречал тут таких раньше.
Я упала в воду. Если вода разъест мой скафандр, я пойду ко дну. все так же не задумываясь отвечала она.
Страха почему-то не было, хотя ситуация была ужасная, в воде Ежик была соврешенно беззащитна против того, кто плавал вокруг нее.
Я не хочу, чтобы ты боялась, вот тебе и не страшно. сказал голос. Мне интересно. А почему в тебе два светлячка жизни? И почему второй молчит и не отвечает?
Это мой ребенок, он еще слишком маленькая жизнь, чтобы что-то говорить.
Как забавно. Я думаю, ты ошибаешься. Он просто не хочет пока разговаривать. А ты не хочешь утонуть. Но что же ты хочешь? голос замолчал на мгновение, Ты хочешь вернуться на берег, я правильно понимаю твои мысли, да?
Да, мне очень нужно вернуться на берег! взмолилась Ежик. Вон туда. И она показала рукой.
Я должен подумать. в голосе прозвучало сомнение, Хорошо! согласился голос голос. Я не буду тебя есть. И я верну тебя на берег, странный Ежик.
А потом длинные и сильные щупальца обвили Ежика, и что-то могучее потащило ее в том направлении, куда она ранее показала рукой. Берег оказался совсем недалеко. Клубок черных щупалец осторожно вынес ее на песчаный берег, потом вода взбурлила, в пенном буруне мельнуло на мгновение длинное темное тело, и беззвучный голос произнес на прощание:
Прощай, Ежик. Береги маленького светлячка и не падай больше в воду.
Только сейчас Ежика затрясло от страха, и она что было сил побежала вперевалку вверх по пологому берегу, прочь от черной воды, совершенно забыл с перепугу стравить воздух из скафандра.
На второй день она снова встретила ползающего по деревьям хищника, но на этот раз она заметила его вовремя и срезала одной длинной очередью, наполовину разрядив энергоячейку. Плазменные сгустки оставили длинную выжженую полосу на стволе дерева, а два или три ударили животное в спину, пройдя его насквозь. Не успев даже взвизгнуть, хищник рухнул на землю и, дернувшись пару раз, затих. Ежика трясло от мощного выброса адреналина, ствол плазмогана прыгал из стороны в сторону. Окажись рядом еще одна ползучая тварь, она врядли смогла бы попасть в нее даже с трех шагов. Чуточку успокоившись, Ежик осторожно подошла к распластанному на земле телу. От обугленных дыр на спине все еще поднимался дымок, тлела гладкая, словно прилизанная, шерсть по краям глубоких ран. Ткнув груглую голову сапогом, Ежик перекатила ее так, что стала видна кривая, словно застывшая в улыбке безгубая пасть. Челюсть медленно отвисла, и стали видны широкие заостренные зубы, словно лезвия ножей, перекрывающие друг друга. А еще, по обеим сторонам верхней целюсти расслабленно опускались слегка изогнутые и очень длинные иглы, на кончике которых дрожали маленькие капли красноватой жидкости, словно ядовитые зубы какой-то гигантской змеи. Ежик зябко поежиласьда, если бы такая тварь укусила, то не помог бы и скафандр. Заменив энергоячейку, Ежик зашагала прочь, внимательно оглядываясь по сторонам, стараясь разглядеть хоть что-то в наплывавших волнах тумана. Иногда ей казалось, что туман живет своей секретной жизнью, лишь прикидываясь неодушевленным. Словно газовая медуза, он то свивался вокруг скафандра, то откатывался назад. Порой Ежик могла поклясться, что туман начинал пульсировать, словно где-то было скрыто его живое сердце, и он повторял его медленные биения. Порой из тумана вытягивалось призрачное щупальце и, дотронувшись до скафандра, рассыпалось клочками завихрений.
Ближе к вечеру, Ежик почувствовала, как вздрагивает под ногами почва, словно в отдалении вбивали сваи под фундамент. Большие такие сваи. Толчки становились все ощутимее, стало видно, как раскачиваются от них молодые деревца, еще не успевшие окаменеть подобно старшим собратьям. Девушка кинулась в сторону, под прикрытие высокого изогнутого корня, и затаилась, держа плазмоган на изготовку. Даже туман, казалось, испугался и порядел, втянувшись в глубину леса между деревьями. И тут Ежик увидела их. Их было трое. Высокие, метров по десять, может и выше, в холке, с длинными шеями, поднимавшимися из середины тела, эти гротескные животные опирались на шесть коротких, но очень массивных ног, заканчивавшихся широкими круглыми копытами, а может, ступнями, подобно ступням земных слонов. Видимо, вес эти титаны имели чудовищный, потому что всякий раз, когда огромная нога ударяла в грунт, вздрагивали даже древние древесные стволы, казавшиеся каменными столбами. С боков титанов спускалось множество длинных гибких щупалец, извивавшихся и непрестанно шарящих вокруг. Они то и дело что-то подхватывал с земли и втягивались куда в тело монстров. Вне всякого сомнения, монстры кормились на ходу, но что именно они собирают, было не видно. Ртов Ежик тоже не разглядела. Сжавшись в комочек, и старясь дышать через раз, она сидела долго, очень долго, не шевелясь, до тех пор, пока последние отзвуки топота ног исполинов не затихли в лесу. Вместе с тишиной вернулся и туман, по-хозяйски укутывая деревья движущимся белым одеялом. И Ежик снова подивилась тому, что туман тек не туда, куда гнал его ветер, а куда вздумается самому туману. Во всяком случае, такое у нее сложилось мнение. Порой туман играл с ее воображением, создавая образы, повторявшие очертания ее знакомых. Вон там лицо Техника смотроит на нее с выстоты трех метров, размером больше ее самой. А вот Врач, сотканный из дымчатых завихрений, выглянул из-за соседнего дерева и растял, смешался с окружающим туманом, вот еще лица, появляющиеся на мгновение и тут же исчезающие. Но один образ возникал чаще других, настолько часто, что Ежик уже готова была поверить, что у нее начались галлюцинации. Это была фигура высокой и красивой женщины, с непропорционально длинными ногами и осиной талией. Она виделась то впереди, на границе видимости, то появлялась над ней, парила в воздухе секунду другую и сливалась с туманом. Иногда, обернувшись, девушка замечала краем глаза уже распадающийся образ у себя за спиной. Один раз Ежик не выдержала и, вскинув плазмоган, выстрелила в грудь туманной фигуре. Образ растаял, как и положено туманным формам, ослепительный клубок плазменного заряда взорвался в сотне метров, угодив в древесный ствол. После это Ежик решила не обращать внимание на призраков тумана, решив, что у нее должно быть, началось кислородное голодание, или она просто слишком устала, вот и видит всякие наваждения. На ночь она расположилась в зарослях молодых побегов деревьев, куда с трудом протиснулась между гибкими стволами. Деревца создавали естественное убежище, переплетясь ветвями и надежно прикрывая ее со всех сторон от крупного зверя вроде того, которого она подстрелила. Вдобавок, Ежик поставила вокруг себя несколько миниатюрных датчиков движения, они должны были дать сигнал и разбудить ее, если кто-то попытается все же подобраться поближе. Перекусив, она села на мягкий грунт, опершись на рюкзак спиной, положила оружие на колени и спустя пять минут уже провалилась в тревожный сон. Ей снилось, что она снова летит на «Можжевельнике» через бездну гиперпространства, но защитный купол отключен, и весь звездолет наводнен злобными и голодными эфирными сущностями. Она пытается убежать от них, но они окружили ее, отрезая пути к спасению. Казалось, все кончено, спасения нет, и тут появилась еще одна сущность, или то была не сущность, а олицетворение самой безднывысокая женская фигура с узкой талией, с горящими глазами, с ногами, заканчивавшимися змеиными телами. Она простерла светящуюся руку к Ежику, и эфирные сущности, только что злобно рычащие, жалобно заскулили и в панике помчались прочь, прячась в тенях.