Приехали, довольно невежливо на мой взгляд перебила Даша. Леннарт замолчал. Обиделся.
Дорога упёрлась в прямоугольник восемь на шесть метров, проступающим серым пятном на более тёмной псевдокаменной поверхностистене пятиэтажного здания-цирка с торчащей из центра вверх раскрывшейся розой проводника энергоуловителя. Воздух над «розой» слабо отсвечивал зелёнымот конденсирующихся килоджоулей. Насколько я помнил, собранная из пространства энергия перекачивалась по подземным энергомостам к террамодуляторам и частично на обогрев марпоники.
Снижая скорость, кар подъехал к серому пятну; по мере приближения горизонтальные створки ворот расходились шире и шире, пока машина не нырнула в открывшийся короткий тоннель, почти сразу сменившийся большим ярко освещённым залом. Леннарт свернул налево и припарковался на свободном месте среди таких же каров. Убрал блистер и выключил двигатель.
По пролётам узкой лестницы, зигзагами вделанной в стену, мы поднялись на третий уровень и прошли по огороженному с двух сторон прозрачному мостику над огромным залом с невидимым за светильниками потолком. Он был просто забит карами, бочонками автоматических погодных модулей, самой разнообразной кибертехникой для обработки марпоники, разобранными и потому безопасными зарядами к катапультам. Сами взрыв-заряды хранились в другом месте. Ну и разные штабеля с прочим имуществом и отдельно стоящие столы с аппаратурой, закрытые прозрачными пластиковыми колпаками. Что ж, аппаратурой ИКП-2 обеспечен по полной. Это радует.
Мостик закончился большой металопластиковой дверью во внутренней стене здания-цирка. Шедший первым Леннарт сунул в щель замка плоскую ключ-карту, и створки двери разошлись горизонтальноодна ушла в потолок, вторая утонула в полуоткрыв уходящий в обе стороны широкий коридор с прямоугольниками многочисленных дверей. А прямо перед нами оказалась гостеприимно раскрывшая створки кабина лифта.
Жилые помещения расположены на верхних ярусах, пояснила Даша. Там и окна есть. Внизу никакой пластик не выдерживает работы террамодулятороввходит в резонанс с модулированным сигналом и крошится. А жить без окон совсем не комильфо. Мы, всё-таки, дома. Идём, она потянула меня за рукав.
Женщина и не сказавший и двух слов парень, Пауль, попрощались и направились куда-то по коридору, видимо, были свои дела.
Верхний ярус разительно отличался от предыдущих. Он был намного уже и по левой от нас, наружной стороне здания в стене метров через двенадцать-пятнадцать тянулись глубокие, метров по десять, ниши, заканчивавшиеся панорамными окнами. Вдоль стен и у окон были установлены мягкие диваны и небольшие столики с изящными вазочками с цветами. Искусственными, скорее всего. В самой стене, как и на нижнем ярусе, располагались двери в жилые блоки. Возле каждой мягко светился номер и слабо помигивала щель для ключ-карты. Людей в коридоре не было. Ночь как-никак.
Леннарт повозился у вделанного в стену подле лифта сенсорного окошка информ-связи, приложил свою ключ-карту и быстро набрал какой-то запрос на панели. Удовлетворённо кивнул и достал из открывшегося отделения близнеца своей ключ-карты. Протянул мне.
Владей. Только имей в виду, это карта гостя, и в некоторые места ты не попадёшь. КстатиОн посмотрел на Дашу. Та с независимым видом разглядывала что-то важное в стене. Ты мне нужна.
Прямо сейчас? осведомилась девушка, переводя взгляд на начальство. До утра не потерпит?
Прямо сейчас! подтвердил Леннарт. Связи с тобой под конец не было, и нужно нанести отметки зондирования атмосферы по глиссаде, иначе недельную работу всего института придётся в космос выкидывать.
Даша фыркнула.
Да я ведь не садилась и специальные замеры не делала, автомат работал, если успел, конечно. Покопайтесь в МОУ, он в
Вот всё это и расскажешь, оборвал её Леннарт, брови у него на лице недовольно вздёрнулись вверх и вниз, будто вставшие на дыбы две мохнатые гусеницы, потом отдохнёшь. Лично тебе гарантирую три дня отдыха от своих щедрот.
Свежо предание, проворчала Дарья, глядя на меня.
Да не бросим мы его, перехватил её взгляд Леннарт, и обратился ко мне:Сейчас пройдешь немного направо, увидишь сектор двенадцать «А», это гостиничный блок. Предъявишь карту, поселишься. А завтра милости прошу ко мне на третий уровень в первый отдел, решим, как жить дальше.
Он подтолкнул девушку к лифту, шагнул туда сам и прижал указательный палец к кнопке нижнего яруса. Я сказал ему спасибо и кивнул Даше.
До встречи.
До встречи, ответила она тихо, и вошла в кабину.
Двери закрылись.
Пойдёмте, провожу, предложил Хрулёв.
Да, спасибо.
Мы миновали пять-шесть ниш-углублений с тёмными прямоугольниками окон и остановились у следующих дверей лифта с закрытыми створками. Действительно, в таком огромном здании, лифтов должно быть несколько десятков. И пассажирских и грузовых.
Прямо напротив на стене над очередной дверью неярко светилась надпись «Гостиничный комплекс». Почему-то по-русски. И эмблема марсианского Хилтонаанглийская «М» плавно перетекающая в «H» посредине округлой завитушки.
Хрулёв провёл ключ-картой по светящейся щели у двери и сделал мне приглашающий жест.
Прошу.
Я шагнул в открывшийся проход. Крохотная комнатка с монолитными стенами и конторка с высоким крутящимся стулом у стены напротив входа. Над конторкой засветилась панель информ-устройства. Ресепшен по-марсиански. На Земле, с её избытком населения, подобными вещами занимаются живые люди, но для Марса это непозволительная роскошь.
Я назвал себя и вложил полученную от Леннарта ключ-карту в считывающее устройство. На экране высветилась надпись, подтверждающая мою личность, и предложение внести плату в размере 30 условно-денежных единиц за проживание в комплексе.
Цена, конечно, высокая, но не запредельная. Только вот удостоверения личностивживленного в ладонь чипа с кодом-доступом к банковскому счёту и прочим прелестям земного социума у меня не было. У членов команд космических судов они заменялись электронными картами с обычными счетами, на которые переводились заработанные средства. По возвращению на Землю чипы личности восстанавливались. Связано это было с тем, что вживляемый нейрочип связи с компьютерной сетью корабля вступал в конфликт с уже вживлённым чипом личности, поскольку одни и те же нейромедиаторы носителя использовались для разных целей.
Разумеется, мои средстваУсловно-Денежные Единицыconventional monetary unit, никуда не делись и через день-два я смогу ими пользоваться. Но что делать сейчас?
Я растерянно огляделся и встретил сочувствующий взгляд Хрулёва.
Вы введите в графу оплаты своё имя и должность.
Я машинально послушался.
Надпись «оплатить» исчезла, сменившись надписью «оплачено».
Всем эвакуированным с «Дайны М» начислен минимальный для проживания размер УДЕ, пока не восстановят собственные средства экипажа и пассажиров, объяснил Хрулёв. У вас они сейчас на ключ-карте, потом, если уедете от нас раньше, переведём, куда скажете.
Спасибо, сказал я, проверяя начисления. 270 условно-денежных единиц. Что ж, вполне.
Не за что, сказал Хрулёв. Я-то здесь при чём? Он шагнул во внезапно протаявшую в монолитной стене дверь.
И всё равноспасибо!
Я, в свою очередь, вошёл в другую открывшуюся дверь.
Стандартный гостиничный номер: комната с широкой кроватью, затемнённый пластик окна. Столик с консолью компьютера и жёсткий вращаюшийся стул. Встроенная дверь в душевую. Вот и всё. Стандарт. И причём здесь Хилтон?
Стянув комбинезон, я убрал его во встроенный шкаф.
Хотелось есть. Можно было бы поискать в компьютере ближайшее ночное кафе, наверняка здесь есть какое-нибудь дежурное, а то последний раз мы с Дашей перекусывали в вахтовом посёлке утром. Даша...
Чем я вообще занимаюсь? Следовало бы обдумать всё, случившееся за последние два дня, начиная с катастрофы, но в голову упорно лезли воспоминания о Дашиной улыбке, больших, иногда сердито прищуренных, синих глазах, напоминающем весеннюю капель смехе.
На консоли прозвучал гудок вызова. Хрулёв. Интересно, что ему нужно?
Я открыл дверь.
Я прошу прощения, чопорно произнёс Хрулёв, но мне, кажется, что вас оставили голодным?
Нуда, сказал я. Только не «оставили»: кормить меня никто не обязан
Бросьте! перебил Хрулёв. Обязаныне обязаны. Он поставил на стол длинный пластиковый контейнер и открыл. Угощайтесь.
Благодарю. Я достал из контейнера завёрнутую в салфетку ложку. Пахло одуряюще вкусно.
А хотите выпить? вдруг предложил Хрулёв, глядя, как я расправляюсь с порцией гуляша. Не подумайте ничего, но после крушения «Дайны М» мы все на взводе.
Даша говориласердечники к преобразователям.
Я провёл рукой по стене над консолью, открыл встроенный бар. Он был пуст, если не считать бутылки с водой и колбочки с соком. Рюмки, правда, имелись.
Доставайте-доставайте. Хрулёв вытащил непонятно откуда небольшую плоскую фляжку.
Он свинтил крышку и разлил светло-коричневую жидкость.
Коньяк и очень неплохой.
Я вытер салфеткой ложку и протянул Хрулёву, но тот лишь покачал головой.
Спасибо, не нужно. Коньяк вообще не закусывают, да и пить его следует из специальных бокалов. Это я уж такчисто по-русски. Вы ведь русский?
Марсианин, пробурчал я с набитым ртом, теперь.
Теперь мы все марсиане. Хрулёв налил ещё. Предлагаю перейти на «ты».
Поддерживаю. Я сунул ему руку. Илай.
Сергей.
Мы чокнулись и выпили. Сергей налил ещё по одной, но пить не торопился. Дождался, пока я закончу трапезу и, положив ложку внутрь пластикового бокса, закрою крышку, лишь тогда пригубил напиток. Я блаженно откинулся на стуле и последовал его примеру, хотя и пить уже не хотелось.
Даже не знаю, с чего начать, сказал Хрулёв. Если честно, просто никто из наших больше в гостинице не живёт, у всех свои апартаменты. А я на срыве. Сердечникимоя епархия, и сегодня в Администрации на них официально поставили крест.
Сочувствую. Мы помолчали. А почему ты живёшь в гостинице?
Сергей скривился.
У меня коттедж в Северном, мы там с женой живём. Работаю большей частью на зондах. Зачем мне ещё комнаты?
Действительно, согласился я. А что, с сердечниками так серьёзно? Извини, вопрос дурацкий.
Сергей пожал плечами.
Без атмосферы, конечно, не останемся. Но мы и так от графика отстаём, а без сердечников к зондам
А Дарья говорила, что вы наоборотопережаете график, припомнил я.
Хрулёв хмыкнул.
Смотря какой. Если утверждённый Землёй для всеобщего пользования, то да, идём с опережением. А если наш внутренний, на который мы ориентируемся, то отстаём и сильно. Да ещё выбрыки марпоники!
Ты о чём? не понял я.
Сергей отхлебнул из рюмки, я скопировал, и он улыбнулся.
Процесс терраформирвания, иначе геообразования, на самом деле тайна за семью печатями. Это как с рождением человека, всё по полочкам разложили: и как происходит зачатие и почему, и как растёт плод, и как происходит рождениевсё. Но откуда, грубо выражаясь, дети берутся, не знаем. Так и здесь. Взять хотя бы каньоны. Принято считать их лёгкими Марса. Ещё бы, тут и террамодуляторы, и фиксированные на орбите климатические преобразователи, и окружающие поля марпоники. А если для планеты это не лёгкие, а раны?
Хм, интересное замечание.
Вот мы запустили процесс и смотрим. Магнитное поледа! Это хорошо! Атмосферавообще замечательно! А вот куда подевалась вода? Планировалось, что при терраформировании произойдёт возгонка, после чего пар осядет на поверхности, вернее, его впитает марпоника и начнёт первичную переработку на водород и кислород. Ещё и подпитываться будет водородом. А водород исчез. Нет его! Куда, спрашивается, исчез? В космос? Обязательно бы отследили. Вот картина: кислород есть, водорода нет.
Сомневаюсь.
Да нет, есть-то-он-есть. Мало, очень мало. Кстати, штолен-проходчики занимаются отнюдь не поисками воды. Вернее, не только поисками. Терраформирование Марса привело к тому, что залежи всех полезных ископаемыхвсех, без исключения! оказались перемешаны между собой в единую массу, покрыв этаким «блином»-слоем поверхность планеты. Бригады штолен-проходчиков корректируют уже имеющуюся систему штолен терраформирования в узор для модулированного излучения м-реакторов. По уверениям Администрации и большей части научного истеблишментаспособного послужить катализатором для выпадения из общей массы трансурановых элементов и концентрации их для начала.
Сильно! Сделать из целой планеты лабораторию! А не страшно?
Поначалу было, теперь привык. И я всё-таки больше с марпоникой связан, чем с терраформированием. Ты, кстати, в курсе, что изначально экспериментировали с хлореллой?
Я кинул.
Видишь, в курсе. А большая часть народу не в курсе и не хотят быть в курсе. Даже здесь, на Марсе. В любом случае, марпоникаэто растение. Она и задумывалась и выращивалась, как растение.
Он замолчал.
И что она? поторопил я его. Сделалась разумной в тяжёлых условиях Марса? Теория развития и сюда добралась? Так давай высадим её на спутниках Юпитера, там условия ещё тяжелее. И будет нам взращённый собрат по разуму.
А ты не смейся! неожиданно зло выдохнул Хрулёв. Он с размаху поставил рюмку на стол, жидкость выплеснулась и растеклась маленькой лужицей. Не знаю, разумная она или нет, но ведёт себя уж точно не как растение, и не как животное, кстати. Я даже прибрасывал давнюю теорию о коллективном псевдоразуме, осознающим себя при перерастании количества в качество из собранных фрагментов-зёрен, чуть ли не до колоний разумных микробах додумался. Но нет, не сходится!
И откуда такие мысли? Я удивился. У тебя есть факты? Достоверные.
Сергей скорчил подобие улыбки и потянулся бутылкой к моей рюмке, но я прикрыл её ладонью.
Мне хватит. Спасибо за коньяк, но хватит. Так что с доказательствами?
Хрулёв немного поколебался, но потом закрыл крышку и поставил бутылку на стол.
Достоверных нет, сказал он как-то тоскливо. Так догадки и предчувствия. Хотя кое-что я видел, и другие тоже. Вот пару дней назад, то есть, ночей, стебли начали волноваться. Ну, как волны на море, потом успокоились.
И всё? Даже на Земле трава шевелится на лугах.
Да нет, не всё. Представь необъятное поле, насколько хватает глаз, и вдруг оно вспучивается бесконечными гигантскими фонтанами шевелящихся стеблей. Они брызжут во все стороны порванной на куски марпоникой, выдранными обломками скалистой почвы, и не приведи Господь угодить под такой обстрел! Некоторые обломки и стебли выбросило на орбиту. А потом эти фонтаны проваливаются внутрь, вглубь планеты, оставляя настоящие кратеры, которые в свою очередь смываются, разглаживаются катящимися вздутиями-волнами. Словно вздох великана.
«Вот так сравнение», подумал я, но промолчал. Рассказывать о теле на КППМ явно не стоило. Это дело Герда.
Скажи, Илай, уже более воодушевлённо продолжал Хрулёв, тебе не кажется странным, что в нашей системе жизнь возникла только на Земле?
Не задумывался, ответил я.
А я задумывался! Марс старше Земли, ему больше четырех с половиной миллиардов лет, четыре миллиарда 650 миллионов, если уж быть точным. Но наклон к оси вращения практически одинаков, до Земли свет Солнца доходит за восемь минут, до Марса за двенадцать. И поначалу жизнь развивалась и здесь, почему не развилась? Почему только на Земле? Обе планетыродные сёстры, отчего ж одна взлелеяла жизнь, а другая нет?
Ну и вопросы! сказал я. Не знаю.
И я не знаю! Но если предположить, что планеты живые, то
То можно сказать, что Марс не хочет носить на себе белковую жизнь.
Мне стало скучно. Новые космогонические теории множились в геометрической прогрессии с каждым годом, да и старые уже некуда девать. И все были недоказуемы.
Только ты учти, Сергей, что и из родных сестёр, если уж пользоваться твоими сравнениями, одна может родить, а другая нет.
Хочет.
Что, прости?
Не «может» или «не может», а хочет или не хочет. Ты, видимо, не в курсе последних меднаработок?
Я кивнул.
Я так думал, продолжал Хрулёв. Доказано, что при нынешнем уровне духовного развития человекженщинаможет подготовить и подстегнуть свой организм к зачатию, если захочет. В процентном отношении это где-то 70*30.