Нет, не так. Это не мышление настоящего сторожевого голема.
Он ведь настоящий сторожевой голем?
Теперь?
Хорошо, остановимся на компромиссе: просто настоящий голем, потому что ненастоящие големы называются статуями, а он определенно не статуя.
Настоящий голем должен думать рационально, то есть следующим образом: если пола нет, то и разбивать нечего, а значит, доступ к охраняемому имуществу облегчается прямо пропорционально величине усилий, не приложенных к разбиванию пола.
Кажется, отец в таких случаях говорил «кабуча»?
Но отсюда вытекает, что при любом только что упомянутом способе проникновений внутрь злоумышленник получает возможность лишить хозяина склада его имущества! И он, Каменный Великан, будет виноват!
Или не виноват?
Ведь хозяин склада приказал ему следить только за воротами!..
Значит ли это, что хозяину склада не пришло в голову, как можно иными путями попасть внутрь?
Или пришло, но он не сказал об этом?
Но, в таком случае получается, что он сознательно обрекал сам себя на материальные потери. Следовательно, этот вариант исключается, и остается первый.
Но если расставить приоритеты, то самый важный вопрос из вновь возникших таков: возможно ли, что другим людям, от которых его поставили склад охранять, такая идея тоже может прийти в голову?
Но если они придумают такой способ проникновения вовнутрь, и если он, Велик, будет следить только за воротами, то это будет означать, что выполняя в точности приказ, он сам себе не позволит достигнуть поставленной перед ним цели!
Это опять трень?.. дрынь?..
Кабуча.
Рука Кашила дернулась, долото сорвалось и с глухим стуком упало на обломки кирпича.
Он идет сюда!!! едва не подвывая от страха, пискнул воришка.
Да никто никуда не идет! сердито прокряхтел Изуба, налегая на лом, едва проникший в щель между кирпичами.
Кто бы мог подумать, что на ограблениеи тем более, на ненастоящееможет уходить столько же сил, как на работу!..
Он идет! Перестань пыхтеть и разуй уши!
Изуба оставил неподатливый кирпич в покое, откинул со вспотевшего лица длинные, до середины спины косички, затаил дыхание, и действительно услышал, как из самого дальнего конца складов, утопленного в непроглядном мраке, донесся непонятный стук и треск.
Чего это он там? нервно прошептал вор.
Почем я з-знаю, дернулась щека Кашила. Тоже стену курочит?
Изуба вспомнил про свои мозоли, перенапряженные мускулы, ноющую поясницу, и с языка невольно сорвалось:
Я бы ему спасибо сказал.
Тс-с!.. палец метнулся к губам Кашила.
Воры замолкли и прислушались.
Шум как будто бы прекратился.
Ушел? неуверенно проговорил рыжий.
Кажись, да отозвался длинноволосый.
А чего он там делал все-таки?
Сходи, погляди, если интересно, буркнул Изуба.
Сам сходи вяло огрызнулся Кашил и принялся нащупывать на земле уроненное долото.
Но не успели они отыскать свои отметины на стене, как с дальнего конца склада снова донеслись тяжелые шаги, остановившиеся метрах в ста от них, затемподозрительный хруст, и снова шаги
Я не могу работать то есть, грабить в таких условиях! швырнул наземь только что обретенный инструмент рыжий вор. Он это специально делает! Потому что онкаменюка долбленная!
Поменьше трепись, побыстрее руками шевели! рыкнул тихо Изуба, хотя в глубине души придерживался точно такого же мнения.
Еще один умник нашелся!.. на грани истерики прошипел Кашил, но долото принялся нащупывать с удвоенной скоростью.
Через пять минут тяжелая поступь каменного гиганта донеслась снова, и на этот раз останавливаться поодаль, кажется, не собиралась.
Он идет сюда!!! пискнул Кашил, сжимая долото как ножи его соучастник, в кои-то веки, спорить с ним не стал.
Чтоб его термиты съели Бежим!!!
И две фигуры, пригибаясь и проклиная окаянного истукана на чем Белый Свет держится, рванули через пустырь в ближайший переулок.
То, что произошло дальше, жуликам не смогло бы привидеться и в страшном сне.
При свете недогрызенной Большим Полуденным Жирафом Луны они увидели, как из темноты выступило нечто, больше всего напоминающее ходячую гору, и внезапно обрушилось у стены. Но не полностью. Третья часть горы мало того, что осталась стоять вертикально, но еще и начала подгребать сваленные на землю кучи чего-то, что принесла, к стене, распределяя вдоль желтого кирпича ровным высоким слоем.
Это Это же мусор изнутри! Это он специально так делает! охнул Изуба.
Теперь мы до стены не доберемся!
Добраться-то доберемся, но когда будем этот хлам разгребать, это ж все посыплется, и треклятая каменюка услышит и прибежит в два счета!
Проклятый голем!!! Какой идиот ему это приказал?! Ква-ква ведь говорил, что
Похоже, кроме него там никого нет. Кто ему прикажет?
А что он, по-твоему, сам это придумал?!
Чтоб его гориллы драли
Сто лишайных бабуинов уныло поддержал приятеля Кашил. Может, он сломался?
Почини сходи, саркастически кивнул Изуба на долото приятеля.
Да лучше я сразу с утеса брошусь!
Им, кстати, нельзя на людей руку поднимать.
А еще они должны делать то, что им говорят!
Н-дысь кисло протянул длинноволосый грабитель. Может, ему сказать, чтобы убрал все обратно?
Скажи иди, ответил советом на совет рыжий.
Изуба покосился на подельника, но грубить не стал.
Что делать будем? не дождавшись ответа, спросил рыжий вор.
Может, попробуем расковырять другую стену?
Но другая стена оказалась уже одетой в корзинно-ящичную броню, а проходы между складами надежно забаррикадированы.
Голем теперь ходил не внутри, а снаружи, кругами, с каждым шагом поднимая пыль и утрамбовывая в сухую землю камни и траву. После третьего круга в свете месяца уже можно было разглядеть кольцевую дорогу.
Дурацкий истукан морщась, точно от зубной боли, простонал Кашил.
А главный дурак у насКва-ква, который этому идолу непонятно чего наговорил, мстительно произнес Изуба.
А мы, умные, чего теперь делать будем? уныло скривился рыжий. Если мы стену не проломаем, Ква-ква нам и утром не заплатит, и то, что уже выдал, заставит вернуть!
Есть у меня одна мыслишка поскреб в затылке кончиком лома длинноволосый.
Час спустя, дождавшись, пока тяжелые шаги пропадут за углом, из темноты вынырнули трое и помчались к баррикаде, преграждающей проход к складам.
Вернее, помчались только двое из них, а третий, надежно связанный, с кряхтением бился и мотал головой, пытаясь вырваться.
Иногда ему это почти удавалось, и тогда темнота оглашалась разъяренным шипением пленившим его воров:
Зараза
Чтоб тебя
Это твоя идея была!
Не нравитсяпридумай сам что-нибудь другое!
Я не могу думать в такой обстановке!
Собеседник его хотел было сказать, что по его мнению, не изобрели на Белом Свете еще такую обстановку, в которой Кашил мог бы думать, потому что изобретение сие противоречило бы природе вещей, как сухая вода, но не успел. Цель их похода внезапно выступила из темноты, встречая их обломками корзин и едва не роняя, и грабители остановились.
Держи его хорошо! прошептал Изуба, бросил наземь свой конец ноши и полез в глухо звякнувший заплечный мешок.
Через полминуты последнее, самое важное действо над пленным было произведено, веревки, спутывающие его ноги, разрезаны, и последний аккорд«Раз-два-взяли!..»завершил коварный план злоумышленников.
С пронзительным бряком, словно перевернулся воз с оловянной посудой, переброшенный через баррикаду пленник хлопнулся на землю между складами, вскочил и помчался вдоль пустынного коридора, гремя и дребезжа, на чем свет стоит.
Этот сын навозной кучи напоследок меня достал! хлюпнул разбитым носом рыжий вор.
Пусть теперь развлекается, хмыкнул Изуба, имея в виду то ли охранника, то ли родственника большого объема органических удобрений, доставшего Кашила по носу.
Хотелось бы мне поглядеть!..
Факел зажгии поглядишь, хмыкнул длинноволосый и дернул приятеля за рукав:Пошли.
Побежали, уточнил Кашил. Осторожно.
Велик дошел до дальнего конца левого склада, когда из пространства между фасадами раздалось неистовое бряканье и дребезжание, словно кто-то перевернул вверх дном сундук с жестяной посудой и теперь играл ею в футбол.
Воры?!
Выносят товар?!..
Мгновенно он перешел на бег, завернул за угол[40], проломился сквозь нетронутую баррикаду, ворвался в широкий коридор, разделяющий два ряда хранилищ, и лихорадочно огляделсядубина наготове.
Если снаружи слабый свет осколка месяца позволял видеть хотя бы очертания предметов, то в мрачном ущелье, до краев наполненном тьмой, различить что-либо было уже невозможно.
Голем вспомнил о давно погасшем факеле, позабытом в пылу возведения противожуликовой обороны, и пожалел, что он не человек и не может покраснеть[41].
Воры? пророкотал низкий глухой голос, заполняя тоннель.
Дребезжание резко прекратилось.
Воры?.. повторил Каменный Великан, растерянно придумывая, что бы еще такого, приличествующее случаю, сказать.
Уходите?
Выходите?
Подходите?
Что-нибудь еще?
Что?
Не дожидаясь, пока трудное решение будет принято, из темноты донеся сначала осторожный бряк, потомсловно ручей побежал[42].
И побежал этот ручей к нему.
Велик растерянно отступил.
Конечно, он знал о том, что сторож должен охранять склады от любителей легкой поживы, не допускать, предотвращать, пресекать и глядеть в оба. Но, как ни парадоксально это звучало, мысль о том, что этот сторожто есть, ондолжен делать, если воры все-таки появятся, до сих обходила его стороной.
Несомненно, поджидая самого подходящего момента для эффектного появления.
Одновременно с ворами.
Нужно ли было их бить?
Убивать?
Звать кого-то на помощь?
И зачем? Ведь и то, и другое он мог превосходно выполнить самхоть и не стал бы, даже если бы нечистые на руку узамбарцы вынесли всё добро Кваку Квам Кваси Квези Квеку вместе с самими складами
Или, может, сторож был обязан воров ловить?
Но что с ними делать, когда поймает?
Или когда не поймает?..
Лязг умыкаемой посуды на миг прекратился, и вдруг темнота взорвалась заполошным бренчанием, и что-то невидимое, но яростное налетело на него, топя в сумасшедшем дребезжании
И ударило в колено.
Застигнутый врасплох, голем среагировал так, как велели ему дорожки и самоцветы его схема, и гранитная рука размером с корзину для сбора арбузов рассекла воздух, зачерпнув из него источник грохотагруду оловянных мисок и кружек.
Кулак немного сжался.
Бряканье сменилось легким скрежетом сминаемой жести.
Каменный Великан склонил голову набок, настороженно прислушиваясь к ощущениям в ладони.
Вроде бы ничто не шевелилось.
Промахнулся?
Или вор оказался таким маленьким, что в огромной гранитной лапе его было не ощутить?
Или большим, но пальцы сжались слишком сильно, и он не почувствовал, а вор?..
Испуганный Велик дернул рукой, точно мальчишка, избавляющийся от змеи, внезапно показавшей ядовитые зубы. Тарелки, захваченные при попытке нападения на представителя охраны чужой собственности, с надтреснутым бряканьем посыпались наземь.
И тут же с грохотом плошечного водопада метнулись вбок.
В последний момент они свернулиу самой стены склада, не иначеи рванули вперед. Но не успел голем сделать и шагу, как вдруг они снова развернулись и понеслись на него
И налетели на другое колено.
На этот раз боевые рефлексы сработали еще скорее, громадная лапа снова сцапала грохочущую массу и взметнулась вверх. Посуда, сминаемая, как яичная скорлупа, хрустнула в кулаке, испуганно сжалась
И опять тишина.
Поймал?
Не поймал?
И если поймал, то что?
И зачем?
И если не поймалто что?..
Велик на всякий случай напрягся в ожидании нового нападения, дубина в одной руке, пригоршня кухонной утварив другой, но нарушитель спокойствия и установленных сторожем границ коварно затаился.
Голем попытался прислушаться, но необъяснимое дребезжание тарелок в каменной пятерне звучало в ночной тиши оглушительней хора цикад.
Неужели это то, что люди называют «нервами»?
Сердито фыркнув, он разжал пальцы, высыпая трофеи на землюи в следующую же секунду истошное бренчание возобновилось с новой силой, метнувшись от него
И снова к нему.
Очередное молниеносное движение рукии назойливая коллекция металлолома снова оказалась стиснутой в его кулаке еще до того, как успела напасть на него.
Хотя через долю секунды что-то коротко ударилось ему в бедро и пропало.
Или показалось?..
Озадаченный не на шутку, Велик отложил дубину, наклонился, поводил перед собой освободившейся рукой, нащупывая хоть что-нибудь, что могло бы сойти за неизвестного агрессораконтуженного или мертвогоно не обнаружил ничего, кроме собственных ног.
Кабуча, вспомнил волшебное слово голем и расстроенно отшвырнул искуроченные миски.
Которые ожили в тот же миг, что коснулись земли, и вновь помчались с надтреснутым сиплым бряком.
Но на этот раз не в бок и не к нему, а от него.
И голем побежал.
Что с того, что охранником он побыл всего пару часов?
Что с того, что он не знал, что делать с пойманнымиили не пойманными ворами?
Что с того, что голем его модели был предназначен для бега, как кит для полета?
Инстинкты тысяч, а может, и миллионов сторожей, проживших жизни до него и оставивших свои следы на пыльных ночных улицах и дорогах Белого Света, словно выкристаллизовались в одну секунду и вспыхнули на дорожках его схема одним непреодолимым желанием.
Догнать.
Стой! прогремел каменный голос в тишине, и испуганные цикады сбились на полутреске. Руки! Вверх!
Но звяканье умыкаемого посудного запаса уносилось прочь.
Велик надбавил ходу, не обращая внимания на дрожащие, как при землетрясении, стены вокруг, и через несколько секунд в свете чахлого месяца перед его взором вырисовались очертания дальней баррикады, судорожно подергивающейся, потрескивающей и позвякивающей от попыток неизвестного то ли разбросать ее, то ли взять штурмом.
Стой! выкрикнул Каменный Великан и бросился в отчаянном рывке за ускользающим злоумышленником, как вратарь за ввинчивающимся в девятку мячом.
Под натиском полутора тонн отборного узамбарского гранита баррикада брызнула в стороны, словно городошные фигуры под битой, и руки голема сомкнулись на тускло блеснувшей россыпи искореженного олова.
Попался! торжествующе пророкотал Каменный Великан, встал и, не разжимая кулаков, поднес их к лицу, силясь разглядеть между пальцами свой улов.
Похрустывание многострадальной посуды было единственным звуком, донесшимся из полусжатой горсти.
Силясь понять, кто жеили чтонападало на него, Каменный Великан наморщил лоб и склонил голову набок, прислушиваясь и раздумывая, стоит ли разжать пальцы, или увертливый вор упорхнет снова. И вдруг до его слуха донесся какой-то странный звук, не принадлежавший ни хору цикад, ни далекому городу, отправляющемуся на покой после ночного разгула, ни жителям и их псам, потревоженным запоздавшими гуляками
И долетел он откуда-то слева и сверху.
С крыши.
Не раздумывая ни мгновения, Велик метнулся влево, прислушался, снова сделал несколько шагов, остановился там, откуда странный шум, вроде бы, долетел в первый раз Но напрасно. Подозрительный звук не возобновлялся.
Каменный Великан, взволнованный мыслью о том, что пока он тут бегает, как мальчишка, непонятно за кем, воры умыкают вверенное его заботе имущество, в отчаянии поднял руки и, быстро рассчитав траекторию, забросил на крышу пригоршню мятых тарелок, захваченных им в плен минутами раньше.
Может, это спугнет злоумышленников, и они выдадут себя?..
Шаря настороженным взглядом то по контрольно-мусорной полосе, то по утонувшим во мраке окрестностям, голем прошествовал мимо притаившихся воров и скрылся из виду.
Завернул? вопросительно прошипел Кашил.
Наверное, да, отозвался Изуба. Если не видно.
Да тут вообще ни гиены лысой не видно! пожаловался Кашил.
Тем более пора! решительно скомандовал длинноволосый вор.