Было поздно, когда он возвращался домой после очередного рабочего дня. Зимой в этот час все вокруг пронизывает глухая чернота, но сейчас, весной, подступавшую ночь слегка разбавлял призрачный багровый свет.
Майкл поежился, погода была довольно прохладной, весна еще не успела громогласно заявить о себе. Это подтверждала не только промозглая сырость, но и последние подтаявшие сугробы, кроваво-бурыми пятнами устилавшие округу.
«Надоело, уныло думал парень, поднимая воротник куртки. Когда уже потеплеет?»
Да, он устал от бесконечной зимы, от плохой погоды, от безрадостного пейзажа душу грела слабая надежда, что с воцарением весны (настоящей весны, а не этой вот фальшивки) все изменится к лучшему. Появятся силы жить любить.
«Я становлюсь сентиментальным»мелькнула очередная мысль, когда Майкл уже пересекал пустынный двор, приближаясь к своему дому.
Возле подъезда он краем глаза заметил какую-то тень. Высокая черная фигура скользнула к нему, загородив дорогу.
Сердце Майкла невольно екнуло. Нет, он вовсе не был трусом, но и к бесстрашным героям тоже не относился.
Разрешите? буркнул Майкл, не поднимая глаз и делая вид, будто его не тревожит и не настораживает странное поведение незнакомца.
Я хотел задать тот же вопрос, ответил тот. Он говорил негромко, но отчетливо.
Не понял? нахмурился Майкл, всматриваясь в мужчину. Темнота скрыла черты его лица, но общее впечатление парень составил. Кажется, загадочный господин принадлежал к касте Черных: черная кожа, волосы, глаза особенно суеверные люди считали подобных ему едва ли не «демонами», носителями «печати порока» однако Майкл себя суеверным не считал, а потому «черная» внешность его не испугала. Пугала, скорее, настойчивость, с которой незнакомец преграждал ему путь такая уверенность сигнализировала об опасности, призывала к бдительности.
Я хотел поговорить с вами, вполне любезно пояснил мужчина, по-прежнему заслоняя проход. Это было легко, учитывая широкоплечее и статное сложение непрошеного собеседника.
Майкл пожал плечами с деланно безразличным видом, осторожно нащупывая в кармане куртки отвертку, которую случайно захватил с работы неужели приходится?
О чем поговорить? спросил он вслух якобы беззаботным тоном. Мы вообще знакомы?
А вы разговариваете только со знакомыми? ехидно уточнил мужчина. В таком случае, давайте познакомимся. ЯЛюдовик Клондайкс.
Ни имя, ни фамилия ни о чем ему не сказали.
Я Майкл Риверс, в свою очередь представился парень, пожимая плечами. Пожалуй, вы в курсе, раз уж мечтали со мной поговорить.
В курсе, не спорил таинственный Людовик. Может, обсудим мою проблему у вас дома? На улице неудобно.
Однако Майклу вовсе не улыбалось приглашать к себе в гости столь подозрительную личность.
Тут, за углом, есть кофейня, давайте лучше там, предложил он.
* * *
Кафе «Ажур» не относилось к числу роскошных, скорее, к разряду «ничего особенного». Тут не подавали алкоголя и изысканных блюд, только чай, кофе и разнообразные десерты, от кексиков и капкейков до яблочного штруделя и шоколадного Брауни. Здесь нельзя было расслабиться с любимым коктейлем или солидно поужинать, зато можно было вкусно перекусить чем-нибудь жутко калорийным и сладким, выпить неплохой кофе и просто слегка отдохнуть. В будни в «Ажуре» любили собираться студенты, а в выходные мамочки водили сюда своих юных чад ну, а Майкл посещал эту кофейню только из-за ее местоположения. Удобнопару минут, и ты дома.
Неожиданно, пробормотал Людовик, оглядываясь.
Почему? Майкл воспринял этот вопрос немного в штыки. Что не так?
Да интерьерчик такой для влюбленных парочек и подростков, пробормотал мужчина. А мы как-то не похожи ни на кого из них я надеюсь.
Майкл почувствовал себя задетым. Молодому человеку раньше не приходило в голову, что кафе ему «не соответствует». Он окинул помещение критичным взглядом: темно-розовая мебель, светлый пол и потолок столиков мало, стены расписаны веселым алым узором
Ясненько, буркнул Майкл, направляясь к дальнему столу. Я, значит, выгляжу, как заядлый алкоголик, и посещать могу только низкопробные бары
Я, скорее, думал о ресторанах высокой кухни, но раз вы настаиваете на баре насмешливо отозвался Людовик, усаживаясь напротив парня. А если серьёзно, то это кафе миленькое, просто очень уж камерное, что ли? Малолюдно как-то.
Майкл с сомнением огляделся. Сегодня здесь и правда было малолюдно, но лично он предпочитал именно такой вариант. Что хорошего, когда вокруг царит галдеж, когда негде сесть, а официанты сбиваются с ног, стремясь расторопно обслужить многочисленных посетителей?
Что ж, вам стоит заглянуть в «Ажур» в воскресенье в обед, желчно усмехнулся он вслух. Вам тут понравится подростков прорва мамы, папы, детки орут
Людовик вежливо улыбнулся:
На самом деле так было бы лучше. Мы бы с вами привлекали меньше внимания.
Ну, вы меня прям заинтриговали! язвительно обронил Майкл. Что ж, давайте чего-нибудь закажем, а то я проголодался после работы. А за едой и поговорим.
Сомневаюсь, что тут можно поужинать как следует, спокойно сказал Людовик.
Парень равнодушно пожал плечами:
Как следует не удастся, но мне сойдет и десертик. Сбить голод
«Тем более что дома все равно есть нечего»мысленно добавил он.
Десять минут спустя Майклу подали кусок черничного пирога и кофе со сливками. Людовик ограничился эспрессо.
Итак, что же за таинственное дело у вас ко мне? принимаясь за пирог, осведомился Майкл.
Я хотел бы помочь вам, пояснил господин Клондайкс. Помочь вспомнить.
Молодой человек замер с ложкой в руке, не успев донести до рта очередную порцию выпечки. В глазах его мелькнуло настороженное удивление, даже сомнение: может, его собеседник немного не в себе? Мало ли ненормальных вокруг
Я, кажется, ничего не забывал, стряхнув оцепенение, легким тоном заметил парень и продолжил сладкую трапезу.
Это вам только так кажется, возразил мужчина.
«Точно псих!»с тревогой подумал Майкл. Памятуя, что с сумасшедшими нужно обращаться как с хрустальными предметами (то бишьбережно и осторожно), он сделал щедрый глоток кофе и с показным добродушием произнес:
Мне ничего не кажется. Я не страдаю ни от склероза, ни от амнезии
Безусловно, нет, на сей раз Людовик охотно с ним согласился. Ваш недуг зовет иначе.
Майкл покраснел, не от смущенияот обиды.
Мой недуг? повторил он раздраженно. Я здоров, слава богу!
Еще скажите, будто вам не снятся цветные сны, насмешливо обронил человек напротив.
Румянец Майкла стал жарче, гуще залив его щеки и слегка коснувшись липкого от испарины лба. Украдкой оглянувшись и убедившись, что никто их не пытается подслушать, парень нагнулся над столешницей и сердито прошипел:
Вы того потише говорите о таком сами не понимаете, что ли?!
Людовик только пожал плечами.
Понимаю, потому и сетовал на хм малолюдность. Когда вокруг полно народу, никто ни на кого не обращает внимания. Но вернемся к моему вопросу вам что, не снятся порою особенные сны? Вы понимаете, о чем я.
Парень досадливо свел брови, отводя взгляд. Молодому человеку не хотелось смотреть в эти черные ироничные глаза их обладатель, возможно, и не был сумасшедшим в прямом смысле слова, но беззаботность, с которой он говорил о запретном, намекала на безумие или, по меньшей мере, на опасное легкомыслие. И при этой мысли Майклу становилось не по себе.
«Но ведь он угадал»пронеслось в голове.
Да, Людовик попал в точку: Майклу и правда нередко (почти каждую ночь) снились цветные сны. Эти наполненные красками грезы тяготили его бывало, он просыпался среди ночи с учащенным сердцебиением и странной давящей тяжестью на сердце и ещес мучительной головной болью. А утром, когда робкий розовый свет проникал в его комнату, Риверс с облегчением понимал, что мир вокруг снова прежний, красно-черно-белый спокойный мир. Настоящий и единственный.
Людовик пристально смотрел на него, Майл чувствовал его взгляд, даже не поднимая головы. Парня так и подмывало спросить в лоб, с прямолинейным простодушием: чего, мол, пялишься, я не девица на выданье, чтоб мною любоваться И он почти спросил стушевался в самый последний момент. Вопрос замер у него на губах, и Риверс ограничился тем, что воззрился на Клондайкса с точно такой же бесцеремонностью. Правда, созерцать хорошо вылепленное, с черной блестящей кожей лицо собеседника было не слишком приятно. Да и желаемого эффекта Майкл все равно не добился. Людовик намека не понял и продолжал изучать своего визави с прежним беззастенчивым вниманием.
Я не хочу говорить об этом, натянуло проговорил Майкл. С каждой минутой ему становилось все неуютнее в компании Людовика. Сны от нас не зависят.
Спорная тема, но не столь уж актуальная сейчас. Но подумай сам, раз тебе снится многоцветный мирзначит, твой мозг откуда-то знает, как выглядит реальность, в которой существуют не только три цвета?
Говорите потише! рассердился Майкл. Если вам плевать на последствия, то мненет!
Ты сам привлекаешь к нам излишнее внимание, равнодушно заметил мужчина.
Он был правпоследнее восклицание Майкла услышали за соседними столиками, и теперь на собеседников с любопытством косились.
Поменьше эмоций, и все будет отлично, продолжал Людовик. И не уходи от разговора.
А чего это вы со мной на «ты»? вдруг сообразил Майкл и сразу набычился. Я вам не мальчик!
Просто хочу убрать официоз. Ты тоже можешь обращаться ко мне по-дружески
Ну, ладно, друг мой, холодно и язвительно откликнулся Риверс, которому все это изрядно надоело. День был непростым, выматывающим, и парень уже несколько часов мечтал о диване и телевизоре и парочке бутылок пива. Разговоры по душам с безумным незнакомцем в планы никак не входили. Буду откровенен: мне плевать, во что верит мое подсознание. Главное, что я вижу вокруг. А вижу я трехцветный мир и другой мне не нужен.
Не нужен ли? Такой мир был бы интереснее разве нет? Этот мрачен и скучен
Майкл с досадой пожал плечами:
О, я знаю эти байки и вообще, я понял, кто ты.
Ну и кто же?
Сектант, вот кто. Вас много развелось последнее время.
Вот как? Людовик выглядел позабавленным. Сектант, значит? Ну-ну
Вот именно! подчеркнул Майкл, выпрямляясь. Глаза его лихорадочно блестели. Теперь, когда он, казалось, «раскусил» собеседника, ему сразу полегчало. Я слышал все ваши сказки о том другом мире, таком прекрасном что в нем прекрасного? У меня от снов ТАКИХ снов всегда болит голова потому что невозможно жить, когда тебя окружает столько ярких красок. Просто свихнешься!
Что ж, утешьсяэти сны будут сниться все реже, сухо заметил Людовик, допивая кофе одним большим глотком. Он помрачнел, словно собеседник ужасно разочаровал его своим ответом.
Скучать по этим снам я не буду, криво улыбнулся Майкл. Он уже покончил с пирогом и допил кофе. Разговор откровенно тяготил его, а иных причин оставаться в кафе как будто не осталось. Хотя сомневаюсь, что мои сновидения прекратятся вот так вдруг.
Не вдруг. Ты привыкнешь к этому миру, вот и все.
Майкл зло усмехнулся:
Ну да. С чего это я к нему привыкну? 30 лет не мог привыкнуть, и вот свершилось!
Людовик с жалостью посмотрел на него:
Ты тут не 30 лет, отнюдь. Ты совсем новенький, если можно так выразиться.
Что за бред?! пробормотал молодой человек, тряхнув головой. Он попытался выдавить из себя смешок, но тот прозвучал неубедительно. Слова Людовика пробудили в памяти Майкла какое-то смутное ускользающее воспоминание и эта зыбкая тень прошлого тревожила его.
Это не бред. Ты раньше, до недавнего времени, жил в нормальном полноцветном миретом, что снится тебе. Эти сныони сродни воспоминаниям но воспоминания постепенно сойдут на нет сотрутся.
Побыстрей бы побелевшими губами пробормотал парень, оттягивая ворот рубашки, тот начал душить его.
Ага, ты веришь мне? ликующе сказал Людовик. Прищурившись, он всматривался в побледневшее и потное лицо Майкла. Ты веришь, что я говорю правду ты почти ПОМНИШЬ, я угадал?
Эти слова вывели парня из оцепенения. Майкл мог сомневаться, во что именно верит, но он точно знал, что помнит и помнил он отнюдь не полноцветную мифическую реальность, а годы и годы, проведенные в красно-черно-белом мире.
«Как будто существует другой!»едко подумал молодой человек, а вслух сказал:
Нет, ты не угадал, произнес он со сдержанным торжеством. Я помню свою жизнь, все ее детали, все события кроме, разве что, самых ранних.
Это ложные воспоминания, хотя в какой-то мере и связанные с истинными, последовал уверенный ответ.
Удобная позиция, ничего не скажешь! с сарказмом проговорил Майкл. Ты аргументы приведи доказательства.
Не все можно доказать так сразу, пожал плечами собеседник. Но я попробую убедить тебя или хотя бы вызвать сомнение.
Майкл нахмурился, что-то в интонациях голоса Людовика настораживало его, пробуждало странное чувство дежавю Однако выказывать собственную неуверенность парень не спешил. Клондайкс и без того выглядел донельзя самодовольным.
Попробуй, произнес молодой человек, откидываясь на спинку стула и знаком подзывая официантку. Нервное напряжение снова пробудило в нем голод, слегка поутихший после солидного куска черничного пирога.
Людовик подождал, пока белокурая девушка с розовой кожей и темно-алыми глазами примет заказ (еще два кофе и порция миндаля в шоколаде), и только потом заговорил:
Хочу высказать предположение. Вероятно, ты недавно сюда переехал в этот город. Никого тут не знаешь все родственники далеко, связаться с ними трудно.
Парня пробрал озноб, по коже забегали мурашки. Как, как Людовик умудрился снова угадать?! Подобная прозорливость была сродни чуду и потому пугала. Кто он, этот Клондайкс? Телепат? Ясновидящий? Просто очень проницательный человек? Нет, любая проницательность имеет свои пределы.
Внезапно Майкла осенило, и он с облегчением улыбнулся. Телепат, как же! Нет, все куда проще, проще и приземленнее.
Ты что, навел обо мне справки? уверенно осведомился он, убежденный, что угадал. Не так уж трудно, в конце концов, выяснить всю подноготную обыкновенного человека, не участвующего ни в каких секретных делах. Зачем? Чтобы произвести впечатление? Почти удалось.
Нет, я не наводил справки, лениво возразил Людовик, принимая из рук официантки свою чашку кофе. Просто именно так начинаются многие истории
Истории? Какие это? И какименно так? насупился Майкл, недовольный, что не сумел сбить спесь с высокомерного собеседника.
А тот с прежним скучающим видом растолковывал свою мысль:
Я говорю об историях людей, подобных тебе, друг мой. Людей, которые волею судьбы очутились в этом вот мире.
А раньше они, такие же бедолаги, как я, жили в другом мире? не без яда уточнил парень, зачерпнув из вазочки горсть орешков и принявшись остервенело их грызть, почти не ощущая вкуса. Позволь предположить: в некоем многоцветном так?
О, ты осмелел, усмехнулся Людовик, глаза его залучились лукавством. Даже выговорил вслух запретное слово
Майкл покраснел:
Я не трус, если ты на это намекаешь. Я просто осторожен и умен в отличие от тебя, если на то пошло.
Пускай так, снисходительно допустил мужчина. Так вот, отвечая на твой вопрос: да, ты раньше жил в нормальном многоцветном мире. И ты не один такой вас много. И каждый прожил в той яркой реальности свою жизнь, получил свой опыт несовместимый с окружающей убогой красно-черно-белой действительностью. А потому ваши воспоминания, как бы правильно выразиться? Они подстроились под нынешнии реалии. Изменились согласись, гораздо удобнее заставить одного человека поверить, будто он одинок и переехал в новый город, чем перекраивать память нескольких людей, создавая новичку фантомных друзей «прошлого»прошлого, которого, по сути, нет. Я понятно объясняю?
Майкл тряхнул головой, словно хотел тем самым избавиться от наваждения, вызванного пространной тирадой Людовика. Все, что он сказал, звучало дико, моментами слишком туманно и пугающе знакомо. Каждая фраза Клондайкса вонзалась в Риверса незримым болезненным шипом, воскрешая хаотичные ассоциации. Парню чудилось, будто его ввели в некий транс, и интерьер кафе вдруг стал до странности ирреальным напоминающим неудачные декорации. Возникло чувство, что, стоит протянуть руку и дернуть за невидимый шнур, и мишура спадет, обнажив истинную картину миравозможно ту, о которой так настойчиво твердил Людовик.
«Он гипнотизер!»с испугом подумал Майкл, делая поспешный глоток кофе и пытаясь привести мысли в порядок. Теперь он старательно избегал взгляда мужчины напротивговаривали, смотреть в глаза людей, обладающих гипнотической волей, опасно такие личности умеют правильно подбирать комбинации фраз и внушать своим жертвам опасные мысли, внедрять совершенно ненужные идеи.