Да, он решил! Сейчас войдет посланец Тмаара, и он скажет ему свое "нет!". А потом они все покинут губернаторскую резиденцию, предоставив ее обитателей своей судьбе. И это будет не подлость, а рационализм, голая целесообразность, потому что...
Но тут все рациональные мысли разом вылетели у него из головы. Охранник распахнул дверь, и в комнату вошла молодая девушка в темных облегающих брюках и серо-зеленой свободной блузке. Золотистые волосы свободно раскинулись по ее плечам.
- Гвен!?
Кэноэ медленно поднялся ей навстречу. После возвращения с Филлины Гвиэнт и Хургаад отбыли, как говорится, к местам несения своей основной службы, и он с тех пор ничего не знал о них. И вот, пять месяцев спустя, неожиданно встретил Гвен в губернаторском дворце.
- Да, ваше высочество, это я! - на ее лице на секунду мелькнула знакомая улыбка, мелькнула и погасла. - Старший офицер второго ранга Гвиэнт!
- Что же ты тут делаешь?!
- Выполняю задание командования! - Гвиэнт продолжала изображать примерную службистку. - Обеспечиваю прибытие государственного советника Тмаара с семьей в Столицу!
- Но как же это вышло?! - Кэноэ все еще пребывал в некоторой растерянности.
- Очень просто, ваше высочество! - Гвиэнт снова на секунду улыбнулась. - Благодаря вам я превратилась в большую знаменитость с широкой известностью в узких кругах! Вот и получаю теперь только самые сложные задания!
- И как, получается? - негромко спросила Кээрт.
- До последнего времени получалось, блистательная, - Гвиэнт невесело усмехнулась. - Но сейчас, я так понимаю, мы по разные стороны барьера?!
- Скорее, мы пытаемся быть над ним, - покачал головой Кэноэ. - Гвен, расскажи, что здесь происходит? Если это, конечно, не служебная тайна. Насколько все серьезно?!
- Для достойнейшего губернатора - очень серьезно, - вздохнула Гвиэнт. - С сегодняшнего утра его очень старательно пытаются убить. Формально, моя группа не занимается его охраной, но реально приходится играть роль внутреннего круга, потому как штатных телохранителей не хватает. Уж очень быстро они сегодня расходуются... Вероятно, вначале моя миссия задумывалась как некий почетный эскорт, но, боюсь, теперь придется отвечать за все.
- А что будет, если... вы не выполните эту миссию? - осторожно задал вопрос Кэноэ.
- Для меня - ничего! - Гвиэнт, совсем как по-прежнему, задорно тряхнула головой. - После таких провалов долго не живут!
- Вот ублюдок, - пробормотал Кэноэ.
Губернатор, сволочь, все точно рассчитал. Кэноэ мог бросить его на произвол судьбы, но не мог хладнокровно оставить в беде Гвиэнт. Это понимали все. Даже Меркуукх, похоже, не собирался с ним спорить.
- Как давно вы здесь? - вдруг спросила Кээрт.
- Четвертый день.
Кэноэ пробормотал про себя еще несколько ругательств. Все оказалось еще хуже, чем он думал. Они только вылетали в 41-ю провинцию, а кто-то очень умный и хитрый уже предвидел скорую смерть Риенга и предусмотрел для губернатора Тмаара запасной выход с использованием залетного принца, недавно побывавшего на Филлине. Вот так, значит, и чувствует себя марионетка в руках опытного кукловода.
И как же хреново, надо сказать, она себя чувствует!...
- Хорошо, Гвен, - сказал Кэноэ со вздохом. - Так как ты думаешь эвакуировать губернатора в Столицу с нашей помощью?...
Сделано все было изящно и даже не без некоторого артистизма. Кэноэ, пожалуй, был бы готов по достоинству оценить стиль Гвиэнт, если бы это не было связано с такими жертвами среди рядовых исполнителей.
Из губернаторского дворца одновременно выехали сразу три конвоя на бронированных колесных автомобилях. При каждом из них находился губернатор, хорошо узнаваемый внутри кольца телохранителей. Немного погодя со стартовой площадки вылетели две тройки одинаковых черных катеров, каждый из которых принял на борт по несколько тайных пассажиров, кутавшихся в безразмерные темные плащи с капюшонами.
Примерно с четверть часа было тихо, а затем со стороны города послышались отдаленные взрывы. Во дворце началась суматоха. Две дежурные санитарные машины с завыванием сирен помчались к месту одной из трагедий, где массивный бронеавтомобиль был буквально разорван на части попаданием противотанковой ракеты, пущенной из ничем не примечательного административного здания. Сейчас это здание было окружено полицией, а весь квартал оцеплен, внутрь пропускали лишь машины "Скорой помощи", развозившие погибших по моргам, а раненых - по госпиталям.
Все остальные конвои, оставшиеся невредимыми, - один наземный и один воздушный - понуро повернули обратно. В новостях появились первые сюжеты о трагической гибели губернатора, павшего жертвой подлого нападения террористов. Дворец начали торопливо завешивать траурными полотнищами.
В этот момент из него выехала - свободно и ничуть не скрываясь, кавалькада открытых машин, защищенных лишь прозрачными бронестеклами. Внутри них находились принц Кэноэ с супругой, их охрана и другие сопровождающие лица, среди которых даже самый пристальный взгляд не нашел бы никого, даже отдаленно напоминающего условно покойного губернатора.
Не встретившись ни с какими препятствиями, машины прибыли на стартовое поле, где уже, фигурально выражаясь, прогревал двигатели лайнер с эмблемами Управления Двора, присланный из Столицы за его высочеством принцем Кэноэ и его свитой.
После непродолжительной церемонии с участием нескольких высокопоставленных чиновников, представлявших трагически осиротевшую только что провинцию, принц с супругой и сопровождающие их лица поднялись на борт лайнера, однако взлет был ненадолго отложен. Ровно на тот срок, чтобы принять нескольких охранников, раненых во время утреннего инцидента. Их привезли на двух санитарных машинах. Дюжие служители в сопровождении двух женщин-врачей подняли на борт носилки, а затем вернулись обратно... в неполном составе. Оба врача и двое санитаров остались вместе с ранеными, чтобы ухаживать за ними во время полета. Все четверо были заранее занесены в список пассажиров, поэтому лайнер получил "добро". Во взбудораженной гибелью губернатора провинции даже отбытие в Столицу принца Императорского Дома отошло далеко на задний план.
Пройдет несколько часов, прежде чем негласно проведенные анализы ДНК покажут, что среди двух с лишним дюжин погибших в тот вечер не было ни одного члена семьи губернатора, и еще два часа, пока до исполнителей различных уровней и рангов окончательно не дойдет, что они все-таки упустили дичь. Но к тому времени государственный советник Тмаар и его семья уже давно будут в безопасности. В Столице.
- С вами все в порядке?! - Кэноэ в сопровождении Кээрт, Ровоама и двух телохранителей зашел в госпитальный отсек лайнера. - Вам нужна какая-либо еще помощь?!
- Все нормально, ваше высочество! - старший из четверки раненых охранников привстал на постели. - Раны у всех нетяжелые, а уход - лучше не бывает!
- Хорошо, - Кэноэ улыбнулся. - Желаю скорейшего выздоровления! И смотрите, чтобы больше сюда не попадали! Даже в такой представительной компании!
И в самом деле, нечасто увидишь, когда в роли простых санитаров за ранеными ухаживают сам губернатор провинции и его сын, а командуют ими в качестве лечащих врачей его жена и золотоволосая красавица в чине старшего офицера второго ранга.
Гвиэнт заговорщицки улыбнулась ему, и Кэноэ через силу ответил ей своей улыбкой. На душе было мерзко. Всех их нагло использовали. Помогая Гвиэнт и Тмаару, он выполнил все, на что вынудил его неизвестный кукловод. Но самым неприятным было даже не это. Он, принц первого ранга и Императорский Подручный, оказался в чужой игре не более чем мелкой фишкой, которую можно походя смести с доски. Сначала его едва не убили просто за компанию с губернатором, а теперь он сам и, главное, Кээрт могут оказаться под угрозой, как только обо всем узнает Оонк. А он непременно узнает - слишком многим известно или станет известно в ближайшие часы, как именно и с чьей помощью Тмаар добрался до Столицы...
Спасая чужие жизни, он, безусловно, совершил хороший поступок. Но при этом он одновременно поставил себя, свою семью и, возможно, всю Империю под удар.
Глава 2. Повелитель будущего
Дождь, ливший всю ночь, к утру прекратился, тучи разбежались в стороны, и над кладбищем засияло нежаркое предзимнее солнце. Попрощаться с членом Совета Пятнадцати Риенгом пришли тысячи людей. Они медленно шли по узким дорожкам между рядами почетного караула, на мгновение останавливались, склонив голову, перед утопающим в белых лепестках цветов черным параллелепипедом гроба и двигались дальше, уступая место новым посетителям.
Перед тем как пройти к выходу, многие бросали опасливо-почтительные взгляды на забранную прозрачным бронепластиком трибуну для почетных гостей, откуда за траурной церемонией наблюдали члены Совета Пятнадцати. Их и в самом деле было снова пятнадцать: по старой традиции новый член Совета должен был занять место в нем еще до того, как гроб с телом его предшественника опустят в могилу. Это считалось символом преемственности и некой стабильности верховной власти в державе.
Однако сегодня даже непосвященные могли заметить, что никакой стабильностью в правящей верхушке и не пахнет. Обычно члены Совета Пятнадцати занимали на церемониях одни и те же места. В центре всегда стояли Оонк и его заместитель Гдоод, а по обе стороны от этой пары выстраивались, словно два крыла, все остальные. В этот раз на центральном возвышении неприкаянно торчал старейший член Совета государственный советник Нтаэлф, тяжело опиравшийся на поручень, а Оонк и Гдоод, каждый в окружении своих соратников, словно разбежались по разным углам.
Фельдмаршал Гдоод специально выбрал на трибуне такое место, чтобы видеть изображения камер. Ему нравилось смотреть на самого себя со стороны, а особенно - на своего старого соперника Оонка, стоявшего среди своих сторонников с невыразимо постным лицом.
Да, проклятый выскочка, мстительно подумал фельдмаршал, на этот раз ты проиграл. И причем не какой-нибудь один раунд, а всю игру целиком, окончательно и бесповоротно!
Великие Звезды! Как его, болезного, корежило сегодня утром, когда он голосовал за включение Тмаара в состав Совета Пятнадцати, а затем поздравлял его с высоким назначением! И попробовал бы не проголосовать! Тогда на него ополчились бы все хранители традиций, а больше всех - старый пердун Нтаэлф, который сразу же покинул бы свой пьедестал и перешел в ряды его противников. Ведь договоренность о включении губернатора 41-й провинции в Совет была достигнута еще два года тому назад, когда тот еще держал нейтралитет. А то, что Оонк не смог перетянуть его на свою сторону, это только его вина. И, конечно, заслуга его, Гдоода.
Так или иначе, теперь он имеет семь голосов в Совете Пятнадцати. Дальше все уже, как говорится, дело техники. Нужно только созвать Большой Совет, а там даст нужную отдачу та кропотливая работа, которую он вел в последние несколько лет, набирая себе сторонников.
Самое интересное, что Оонк так ничего и не понял. Он старательно возился со своими безродными выскочками - такими же, как и он сам, вводил в свой круг всяких директоров заводов, областных начальников, яйцеголовых ученых, продвигал наверх всевозможных гениев и талантов. И спокойно смотрел, как он, Гдоод, приближает к себе людей совсем иного склада - неприметных карьерных чиновников из Канцелярии Совета Пятнадцати, министерств, администраций провинций...
Да, по сравнению с блестящими оонковскими выдвиженцами все они выглядели, а зачастую и были непримечательными середнячками, а то и просто дебилами, прорвавшимися в первые ряды благодаря хитрости, угодливости и семейным связям. Однако в любой управленческой структуре таких серых посредственностей всегда заведомо больше, чем ярких талантов. А когда эта стая еще и почувствует ненадежность своего положения, она, защищаясь, порвет любого, тупо задавив сколь угодно сильного хищника одной своей массой.
Понятно, что Оонк старался не поднимать волну, не трогая верхние эшелоны и придерживая своих людей на вторых-третьих ролях. Только какому начальнику понравится иметь подчиненного, который не только тянет на себе всю работу, но и посматривает наверх, твердо рассчитывая рано или поздно занять место шефа?! А что говорить о коллегах, на которых подобные умники обычно вскоре начинают глядеть сверху вниз?!
На Большом Совете он, Гдоод, и его союзники окажутся в большинстве. Достаточно подавляющем, чтобы больше не беспокоиться о дальнейшей судьбе Оонка и его сторонников. Их мягко и цивилизованно отстранят от власти. Кого-то отправят в почетную отставку, кто-то получит новые посты, достаточно высокие, но не оказывающие существенного влияния на политику.
Например, Оонка он отправит управителем на Кронтэю - если такой умный, может, что-то сделает с этой вечно проблемной планетой. Он даже позволит ему поставить своих протеже на должности начальников провинций. Кстати немного забавно получилось: Оонк полторы декады назад пробил таки для Кронтэи Императорское прощение, только вот вряд ли думал, что старался для самого себя. Правда, пусть не надеется, что теперь ему будет легко править. Найдется, чем скрасить ему унылые будни на этой планетке, хе-хе...
Конечно, с большим удовольствием он бы отправил Оонка в какую-нибудь черную дыру - в один конец и без возврата, но все-таки не стоит нарушать традиции. Побежденные не должны чувствовать себя полностью проигравшими. Надо, чтобы при любом раскладе им было, что терять, иначе борьба за власть превратится в борьбу ни на жизнь, а на смерть.
Так что, если Оонк и его сторонники признают поражение и будут сидеть тихо, их никто не тронет. Они сохранят свои жизни, деньги и привилегии, а кого-то из них можно будет переманить на свою сторону. И от оонковских умников может быть польза, если дать им нужные задачи и поставить на правильные места.
Он, Гдоод, никогда не был умником. По правде говоря, он всегда был немного тугодумом, не умеющим быстро соображать и принимать стремительные решения. Из-за этого он в свое время не смог поступить в военную академию с первого раза, а в главную рубку космического корабля заходил только в порядке отбывания командного ценза.
Заслуженное место в военной и политической элите Империи он получил благодаря совсем другим качествам. Целеустремленности, способности глубоко и вдумчиво разобраться в любой проблеме, стратегическому мышлению - если у него было время на раздумья, он мог просчитать любой расклад и рассчитать хитроумную комбинацию на дюжину ходов вперед. И, конечно, умению работать с людьми.
Нет, не с подчиненными - о, расставлять винтики управленческого механизма по нужным местам и подкручивать их по мере необходимости мог любой высокопоставленный военный или чиновник, - а именно с людьми. Он, представитель одного из старейших и сильнейших кланов Империи, который и союзники, и противники уважительно называли "Семьей", всегда видел вокруг себя не безликую массу простолюдинов, а конкретных людей, каждый из которых имел свои индивидуальные достоинства и недостатки, свои желания и страхи и, наконец, свои интересы, которые могли совпадать с интересами дела, "Семьи" и лично его, Гдоода.
Он был идеальным патроном. Он знал каждого из своих людей, заботился о них, помогал им, а они отвечали ему не просто верным служением, но искренней признательностью. И друзьям, и врагам было известно, что он никогда не сдает и не предает своих людей. Несколько раз он терпел из-за этого чувствительные поражения, но неизменно предпочитал проиграть, но не пожертвовать никем из своего окружения.
Зато потом эти проигрыши всегда становились для него залогом будущих побед. Он мог всецело положиться на своих людей, не боясь, что его подставят или подсидят, - немыслимая роскошь в имперской верхушке. Там, где другие мучительно искали исполнителей грязных дел, дюжину раз перестраховывались и стремились контролировать всё и вся, он мог просто попросить. И его люди с готовностью шли и выполняли самые сложные и скользкие поручения, точно зная, что, если все пойдет не так, он вытащит их из любой передряги, в случае необходимости даст им новое имя и биографию или, по крайней мере, надежно позаботится о семьях.
Вот так, стоя на вершине пирамиды, составленной из его людей, он получил и фельдмаршальские нашивки, и место в Совете Пятнадцати. Да и сейчас он может опереться на их надежные плечи и в большом, и в малом. Так, например, операцию по прикрытию и доставке в Столицу губернатора Тмаара блестяще задумал и провел начальник одного из департаментов спецотдела Космофлота генерал Леандр, мастер тонкой психологической игры. Он воспользовался благоприятным случаем и точно просчитал реакцию принца Кэноэ на просьбу, высказанную его бывшей то ли секретаршей, то ли телохранительницей, то ли любовницей.