Они ждут атаки с суши, заметил Фрэнсис Деллакорт, монах девятого года обучения, известный своим острым языком и суровым обращением с младшими монахами. Эти качества сделали его любимцем Маркворта.
Что нового на западных стенах? спросил Маркворт.
Фрэнсис тут же махнул двум младшим монахам, послав их на разведку.
Полагаю, что вначале они попытаются ударить по нам с суши, произнес он.
Какие доводы привели тебя к такому заключению?
Скала возвышается над морем не менее чем на сто футов, начал рассуждать Фрэнсис. У поври, что на кораблях, мало шансов достичь наших стен, если только по нам не будет нанесен серьезный удар с запада. Они рассчитывают сильно ударить с суши, и затем, когда нам придется оттянуть часть защитников с этой стены, их флот начнет атаку.
Что вам известно о тактике поври? громко спросил Маркворт, вовлекая в разговор всех, кто находился рядом, включая вернувшегося магистра Джоджонаха и приведенного им стрелка. Маркворт знал, что скажет по этому поводу Фрэнсис, поскольку тот, подобно другим старшим монахам, изучал хроники предыдущих нападений поври. Но в данный момент, как считал настоятель, рассуждения красноречивого Фрэнсиса послужат достойным напоминанием.
Мы знаем несколько примеров двойного удара поври, начал Фрэнсис. Обычно они атакуют преимущественно с моря, причем делают это с немыслимой скоростью и жестокостью. Однако я полагаю, что Санта-Мир-Абель слишком неприступна для подобного удара, и враги об этом знают. Они попытаются уменьшить число наших защитников, ударив с запада, а затем начнут забрасывать на береговую стену свои крепкие веревки, выстреливая их мотки из катапульт.
Интересно, насколько им вообще удастся добраться до верха, учитывая нашу оборону стены? дерзко спросил один из монахов. Мы попросту перережем их лестницы, выпустим по атакующим град стрел или применим против них магию.
Магистр Джоджонах собрался ответить, но Маркворт жестом руки остановил его, предпочитая выслушать соображения Фрэнсиса. Затем настоятель велел тому продолжать.
Не надо их недооценивать! с горячностью заявил Фрэнсис, и Джоджонах впервые за многие недели заметил на лице настоятеля слабую улыбку. Всего лишь несколько месяцев назад поври атаковали Пирет Талмекрепость на скале, не уступающей по высоте нашей. Используя упомянутую мною тактику, враги проникли на внутренний двор прежде, чем большая часть гарнизона сумела добраться до стен и оказать сопротивление. Что же касается тех, чьи позиции располагались на вроде бы защищенных стенах Пирет Талме
Фрэнсис не договорил. Все и так знали, что из отборных частей береговой охраны, защищавших Пирет Талме, в живых не осталось никого, а обнаруженные тела были зверски изуродованы.
Не надо их недооценивать! вновь прокричал Фрэнсис и обернулся, желая убедиться, что каждый из слышащих его монахов отнесся к этим словам с должным вниманием.
Магистр Джоджонах пристально рассматривал Фрэнсиса. Он не то что недолюбливал, а вообще не любил этого человека. Брат Фрэнсис отличался значительной амбициозностью и ещеспособностью воспринимать каждое оброненное настоятелем Марквортом слово так, словно оно исходило непосредственно от Бога. Джоджонах не верил, что преданностью брата Фрэнсиса настоятелю двигало почтение, а не прагматические устремления. Наблюдая, как тот упивается вниманием, магистр лишь укреплялся в своих предчувствиях.
Вернулись монахи, посланные к западной стене. Они запыхались, но на их лицах не было тревоги.
Ничего не видно. Никаких признаков наступающей армии.
Совсем недавно пришли несколько крестьян, добавил один из них. Они рассказали, что к западу от Санта-Мир-Абель замечены крупные силы поври, двигающиеся в западном направлении.
Джоджонах и Маркворт обменялись удивленными взглядами.
Уловка, предостерег брат Фрэнсис. Они уходят на запад, чтобы усыпить нашу бдительность, а потом напасть с суши, застав нас врасплох.
В твоих рассуждениях есть резон, заметил магистр Джоджонах. Но мне думается, мы могли бы обратить эту уловку против самих же поври, если, конечно, она действительно является таковой.
Поясните, сказал заинтригованный Маркворт.
Скорее всего, флот действительно ожидает нападения с суши, начал Джоджонах. А нападение, возможно отложено, чтобы мы успокоились и ослабили свою оборону. Однако наши «гости» в гавани не в состоянии увидеть западные стены монастыря и местность, простирающуюся за ними.
Но они услышат звуки сражения, подсказал один из монахов.
Или услышат то, что посчитают звуками сражения, лукаво ответил магистр Джоджонах.
Я все устрою! воскликнул брат Фрэнсис и сорвался с места прежде, чем отец-настоятель дал согласие.
Маркворт распорядился, чтобы каждый второй ушел с прибрежной стены, скрывшись от вражеских глаз.
Вскоре послышался шум, сопровождаемый криками: «Нападение! Нас атакуют!», а также характерные звуки стреляющих метательных орудий. Затем земля содрогнулась от мощного взрыва, и в воздух поднялось зажигательное ядро. То проявилась магическая сила рубина.
Похоже, сухо проговорил магистр. Но нашему неуемному Фрэнсису следовало бы поберечь свою магическую энергию.
Ему необходимо убедить поври, резко ответил Маркворт.
Они приближаются, послышался чей-то крик, не давший Джоджонаху ответить. И действительно, вражеский корабль, словно дождавшись сигнала, начал двигаться к берегу. С западной стороны продолжали доноситься звуки воображаемого сражения: крики, скрип катапульт. Возбужденный Фрэнсис пустил еще одно зажигательное ядро. Поври, поверившие в реальность увиденного и услышанного, стали активно двигаться к берегу. Их бочкообразные корабли раскачивались на волнах.
Маркворт велел подпустить их поближе, хотя уже не одна монастырская катапульта успела выстрелить. Однако корабли двигались быстро и вскоре оказались в пределах досягаемости. Тогда, по горячему благословению отца-настоятеля, две дюжины катапульт, нацеленных на море, начали свой яростный разговор, выстреливая по врагу каменными ядрами и смолой. Одно судно, на котором тоже стояла катапульта, запылало. Другоеплавучая бочкаполучило в свой круглый борт столь сильный удар, что перевернулось. Третьему ядро угодило прямо в переднюю часть. Ударивший валун увлек нос судна под воду; корма взметнулась вверх, и судовой винт, приводимый в действие педалями, бесцельно завертелся в воздухе. Вскоре немало злобных поври оказались в воде, крича и барахтаясь.
Но ликование на монастырской стене продолжалось недолго. Спустя считанные минуты значительное число передовых кораблей поври подошло вплотную к монастырским стенам, оказавшись буквально под ногами у отца-настоятеля. Вот тогда-то и заговорили вражеские катапульты, выстреливая мотки тяжелых узловатых веревок, снабженных хитроумными многозубыми крюками. Проклятые веревки обрушивались на стену, словно град, повергая монахов в смятение. Нескольких братьев зацепило крюками и поволокло к стене. Несчастные кричали от сильной боли: крюки застряли у кого в руке, у кого в плече.
Группа из семи безупречных, образовав круг, стояла справа от Джоджонаха. Монахи пели в унисон. Шестеро из них соединили руки; седьмой находился в центре круга, держа кусок графита. Над заливом затрещал голубой электрический разряд, отражаясь на металлической поверхности катапульт. Десятки вражеских стрелков бездыханными повалились на палубы.
Все это длилось какой-то миг, а уже в следующую секунду на месте погибших поври появились десятки новых. Они устремились к веревкам и, перебирая руками, с поразительной скоростью полезли вверх.
Монахи атаковали их выстрелами из луков, применяли силу камней, ударяли молниями и исторгали огонь из кончиков своих пальцев, чтобы поджечь веревки. Одновременно они били тяжелыми молотками, вышибая крюки, и перерубали веревки мечами. Поври гроздьями летели с высоты в воду, увлекая за собой обрывки веревок. Но к стенам подходили новые корабли, и штурм не прекращался ни на секунду.
По-прежнему не было никаких признаков приближения наземных сил врага, поэтому все монахи собрались на береговой стене. Вся сила Санта-Мир-Абель сосредоточилась на сотнях вражеских кораблей, которыми кишел залив Всех Святых. Воздух дрожал от выплесков магической энергии. Повсюду стоял смрад от горящей смолы. Слышались крики тонущих в холодной воде поври. Их крикам вторили крики умирающих монахов. Как только враги исчерпали свои запасы веревок, судовые катапульты начали обстреливать стену увесистыми корзинами, наполненными «ежами»двухдюймовыми деревянными шариками, усеянными тонкими металлическими иголками. Зачастую острия иголок были смазаны ядом.
Несмотря на все разговоры о судьбе Пирет Талме и предостережения старших, более опытных и образованных монахов, защитники Санта-Мир-Абель все же были поражены дерзостью и жестокостью осады. По части выучки и дисциплины армия поври не уступала любой другой боеспособной армии мира. Никто из монахов, даже упрямец брат Фрэнсис, ничуть не сомневались: появись сейчас наземные силы врагаи Санта-Мир-Абель, древнейшая и самая неприступная крепость во всем Хонсе-Бире, на сей раз падет.
Но даже и без наземных сил отец-настоятель Маркворт понимал опасность ситуации.
Эй! крикнул он монаху, чья катапульта выстрелила первой. У тебя есть шанс искупить свою вину.
Молодой брат, страстно желавший восстановить благосклонность настоятеля, тут же подбежал к нему. Старик вручил ему три камня: малахит, рубин и серпентин.
Когда юноша догадался, в чем дело, у него округлились глаза. Отец-настоятель хотел, чтобы он прыгнул со скалы, спланировал на одно особо крупное скопление вражеских судов, используя силу левитации малахита и защитные свойства серпентина, а затем метнул бы по кораблям огненный шар.
Ему не удастся подобраться близко, начал протестовать Джоджонах, но Маркворт с такой злостью поглядел на него, что грузный магистр тут же отступил. Про себя Джоджонах продолжал спорить с настоятелем, доказывая ему ошибочность выбора столь неопытного монаха. Троичное действие камней было по силам более зрелым и опытным братьям, имевшим ступень безупречного, а то и магистра. Даже если этому юнцу и удастся выполнить задание, взрыв получится слабымвспышка пламени, не больше. Этим поври не остановишь.
Другого пути нет, сказал молодому монаху Маркворт. Надо уничтожить это скопище кораблей, и немедленно, иначе мы потеряем монастырь!
Не успел он произнести эти слова, как через стену перелезли двое поври. Безупречные немедленно бросились к ним и уничтожили прежде, чем те успели хоть как-то защититься. Потом монахи перерезали веревки, свисавшие со стены. Слова Маркворта получили наглядное подтверждение.
Они не заметят твоего появления, разве что подумают, будто тебя зашвырнула одна из их катапульт, объяснил он юноше. Но об истинном положении вещей они догадаются лишь тогда, когда будут полыхать в огне, а тынабирать высоту.
Монах кивнул, крепко сжал камни и вскочил на парапет. Оглянувшись назад, он резко оттолкнулся и прыгнул, камнем полетев со скалы. Маркворт, Джоджонах и еще несколько монахов поспешили к парапету, чтобы наблюдать его спуск. Когда магическая сила малахита превратил стремительное падение юноши в легкое снижение пера, несомого ветерком, настоятель громко выругался. Его посланец все еще находился слишком высоко над вражескими судами.
Дурак! заорал Маркворт, когда поври заметили монаха и начали метать в него пики, молоты и целиться из небольших арбалетов. К чести этого юноши (либо вследствие охватившего его ужаса, а может, еще и потому, что он не обладал магическими знаниями и силой), он не изменил направления, и хотя его несло обратно к скале, он продолжал снижаться.
Стрела ударила его в руку; один из камней выскользнул и упал.
Серпентин! воскликнул Джоджонах.
Зажав раненую руку, юноша вертелся и дергался, безуспешно пытаясь выскользнуть из-под нараставшего обстрела и подняться вверх.
Нет! закричал ему Маркворт.
Но у него же нет защиты против огня! закричал в ответ Джоджонах.
Монах лихорадочно металсяв него попало три стрелы подряд. Магическая энергия и жизненная сила покинули его, и обмякшее тело камнем рухнуло вниз, ударилось о борт вражеского корабля, отскочило и скрылось в темных водах залива Всех Святых.
Приведи мне одного из этих дармоедов-беженцев! приказал Маркворт брату Фрэнсису.
Он не обладал достаточной силой, сказал Джоджонах настоятелю. Такое задание не по плечу послушнику. Даже безупречный мог бы не справиться со столь сложной задачей.
Я бы с удовольствием послал вас, чтобы избавиться от вашей персоны, крикнул ему прямо в лицо Маркворт, отчего магистр утратил дар речи. Но вы пока еще нужны здесь.
Брат Фрэнсис вернулся вместе с крестьянским парнем лет двадцати, застенчивым и глуповатым на вид.
Я умею стрелять из лука, объявил этот малый, стремясь выглядеть храбрым. Я охотился на оленей.
Возьми-ка лучше вот это, велел настоятель Маркворт, подавая парню рубин.
Тот во все глаза уставился на священный камень, испытывая благоговейный трепет.
Я я не могу, заикаясь, произнес он, не понимая, чего от него хотят.
Зато я могу, отрезал Маркворт и достал другой каменьсвой могущественный гематит, магический камень.
Крестьянин очумело глядел на него. Брат Фрэнсис, достаточно сведущий в таких делах и понимавший, что ему необходимо отвлечь внимание парня, наотмашь ударил того по лицу и сшиб с ног.
Магистр Джоджонах отвел глаза.
Фрэнсис нагнулся над парнем, намереваясь ударить его еще раз.
Сделано, объявил крестьянин. Фрэнсис отвел занесенную для удара руку и почтительно помог ему встать.
Одержание, презрительно сплюнул Джоджонах. Ему едва верилось, что Маркворт совершил это греховное деяние, обычно считавшееся проявлением самых темных сторон магической силы гематита. Все эдикты недвусмысленно предписывали избегать овладения телом другого человека через одержание. К тому же, когда монахи использовали гематит для путешествий в духе, они нередко наталкивались на преграды, воздвигаемые применением других камней. Задумавшись о только что увиденном, Джоджонах почти не верил, что одержаниезадача наиболее трудная из всех действий, связанных с самоцветами, произошло с такой легкостью!
Теперь дух отца-настоятеля пребывал в теле крестьянина. Маркворт спокойно подошел к стене, заглянул через парапет, выискивая глазами наибольшее скопление кораблей поври, затем без малейшего колебания, столь же спокойно перепрыгнул через парапет. На этот раз малахит не понадобился. Не было ни криков, ни страха. Во время падения с высоты ста футов настоятель сфокусировал все свое внимание на рубине. Он довел энергию камня до предела, и прежде, чем тело крестьянина ударилось о палубу, на врагов обрушился огромный колышущийся огненный шар. Дух Маркворта немедленно покинул тело крестьянина и, пролетев сквозь языки пламени, возвратился в тело настоятеля, ожидавшее его на вершине стены.
Маркворт мигал своими старческими усталыми глазами, как бы заново привыкая к собственному телу и отчаянно отгоняя недавнее ощущение неподдельного ужаса, пережитого им, когда он приблизился к палубам вражеских кораблей и магический огонь поглотил чужое тело, в котором он только что находился. Все монахи вокруг, за явным исключением магистра Джоджонаха, неистово ликовали. Многие из них глядели с парапета на громадный костер из пылающих судов поври, шумно возносили хвалу, глазам своим не веря, что кому-то удалось сотворить столь гигантский огненный шар.
Это нужно было сделать, коротко бросил Маркворт.
Магистр не мигая смотрел на него.
Пожертвовать одной жизнью ради спасения другихтакова главнейшая заповедь нашего ордена, напомнил Маркворт.
Пожертвовать собственной жизнью, поправил его магистр Джоджонах.
Идите к катапультам, недовольным тоном приказал Маркворт.
Магистр знал: его искусство обращения с камнями по-прежнему было необходимо здесь, на вершине стены, однако он с радостью подчинился приказанию. Удаляясь, он несколько раз посмотрел на Маркворта. И хотя остальные монахи были совершенно очарованы магическим действом их настоятеля, Джоджонах, знавший Маркворта более сорока лет, испытывал тревогу и сильное замешательство.
В Санта-Мир-Абель можно было войти и со стороны моря. Ворота находились в пределах монастырской гавани, у самых вод залива Всех Святых. Дубовые створки ворот толщиною в два фута для большей прочности были обиты железом. Дополнительным заслоном служила опускная решетка с внутренней стороны, чьи остроконечные прутья были никак не тоньше человеческого бедра. За нею находилась еще одна опускная стена, столь же массивная и прочная, как внешние створки. Что там поври, даже фоморийские великаны не смогли бы сокрушить этот заслон за целую неделю непрерывной осады.