Удушающая черная простыня! Ха-ха, три раза! ухмыльнулась девушка, Детские народные страшилки, гы!
А точно, Юля, серьезно глянул в мою сторону Иван.
Припоминаю эту странную мифологию семидесятилетней давности. В мифе о Черной Простыне, говорилось, будто отец семейства купил ее в лавке. Почемуне понятно, только соседка запрещала по какой-то причине приобретать именно простыню черного цвета. И на первую же ночь тряпица задушила хозяина, потом его жену, детей и одного из прибывших расстреливать ее милиционеров. Не любят авторы страшной мифологии стражу. Убивают часто. Хотя, девочек, мальчиков и их родителей извели в разы больше.
Я послушно кивнул и спрятал кинжалы за пояс юбки. Наташа смотрела то на Ивана, то на меня, так виртуозно исполнившую танец с холодным оружием.
Кто вы, прошептала она.
Вожатые третьего отряда, улыбнулся Иван. Решили позвонить домой на ночь глядя, короче, случайно проходили мимо.
Теория вероятностей сегодня ко мне благосклонна, вздохнула девушка, щупая оторванный кусок ткани.
То, из чего неведомый доброжелатель соткал черную простыню, было вовсе не похоже на знакомые мне материи: ни кеметские, ни этого мира. Колдовской лагерный артефакт соткали словно качественный плотный гобелен.
Что делать будем? Разбудили, наверное, всех, шепнула рыжая вожатая.
Спать иди, и курить по ночам бросай, прошипел Иван, а еще лучшевообще завязывай. Не любят кавалеры, что на белых конях разъезжают, прокуренных принцесс.
После такого попробуй не брось, перевела дух Наташа. Что вы с покрывалом делать-то будете? Кощеенко только не показывайте. Говорят, в прошлой смене вожатый из четвертого отряда принес ему красное печенье, так тот сказал, что это дети, шутники, гуашью покрасили и подсунули пьяным вожатым. А Инка продегустировала и всё. Вышла до душа. Больше ее никто не видел.
Иван нахмурился, а девушка закончила свой рассказ тем, что Ипполит Кощеенко души не чает в детишках, а вожатых за людей не считает, хотя многие из них лет пять-шесть назад были его любимыми отдыхающими.
На сегодня жизнь Наташи была спасена. Девушка достала из кармана пачку сигарет и, с сожалением посмотрев на нее, бросила в урну. Завязывать надо. Не выйди она прикурить, не напала бы на нее простыня, сразу бы к Юльке молчаливой привязалась. Она окинула меня таким взглядом, что мне захотелось подкинуть ей мысль с помощью магии: 'Нет, мной бы убивец поперхнулся и выплюнул! чем вызвал ласковую улыбку на ее лице.
В коридоре корпуса нас с Иваном поджидал сюрприз. Мы крались, словно первобытные охотники, неся трофей в виде драного гобелена, когда наперерез выскочила Милагрес, широко расставив руки.
Спаааать! рявкнул я своим голосом.
Ошарашенная девочка бросилась бежать в свою палату.
Зря ты ее так, мы и без того придурками выглядим, чего ты мужским голоском на весь корпус
Скажем, что это ты орал, хихикнул я, прикрывая рот рукой.
Наглая ложь, вздохнул программист.
А девочка Милли стояла у входа в палату и наматывала на ус все сказанное вожатыми. Но и это еще не все. Когда мы с черной простыней скрылись за дверью, девочка прокралась и прильнула к ней ухом. Я ухмыльнулся и отпустил руку с косяка. Наивная Янсен, не предполагает она, что я все прекрасно вижу. Очень ей было интересно, неужели мы раздобыли большой кусок черной материи для секретной сценки на вожатнике.
Так вот ты какая, готичная простыня! Иван ходил вокруг расстеленной на полу ожившей детской легенды.
Бездыханная материя, естественно, не отзывалась. Программист, обойдя ее несколько раз, пнул, но тряпка не взмыла в воздух, и таинственного голоса не раздалось. Он сел на корточки и принялся прощупывать ткань. Ничего подозрительного. Обычный ковер-самолет, только без узоров, причем, после нанесения ему нескольких ножевых ранений, он скончался.
Что с ней делать будем?
Я уже разделся, залез под одеяло и снял опостылевший за день парик.
Дай я ее пощупаю.
Иван кивнул. Завернувшись в одеяло, я подошел к трофею и положил на него руку, попробовал водить ладонью вдоль разреза и по нетронутой части простыни, пару раз ущипнул ее за угол. Ничего не происходило.
Обычная тряпка, констатировал я смерть мифической простыни.
Но она шептала мне 'молодая жизнь'! не унимался Иван, она чуть не запаковала меня в себя. И, знаешь, она точно такая же, как в той байке. Купила бабушка черную простыню, положила ее на диван, да и ушла в магазин. Так? Пришла с работы мама, тряпица подлетела к ней и сказала: 'Дай крови! а потом задушила. Вернулась со школы девочка, и с ней то же самое случилось. Остался только младший братец.
Ну да, кивнул я, припоминая и этот пересказ. Ребенок вызвал милиционера, а тот разрубил простыню на куски.
Значит, мы все сделали правильно! обрадовался программист, по инструкции.
Я молча кивнул.
Никаких следов магии на ткани нет. Давай спрячем ее в мой сундук.
И кодовый замок повесим на твой чемодан, злорадным тоном заговорщика добавил Иван. Чтоб Милли и подружки и выкрали!
Не могу привыкнуть, что сундуки в этом мире называют как угодно. Например, сундук для складывания вещей в комнатетумба, большой сундук для одеждыкомод, очень большойшифоньер. Переносной сундук для вещейчемодан. Ничего, скоро привыкну.
Спрятав простыню, я вернулся к двери и приложил руку на косяк. Как и следовало ожидать, девочка все еще находилась за дверью. Не одна, рядом топтались еще две девушки и мальчик из отряда. Широко раскрыв глаза, Милагрес внимала каждому слову, что доносились из нашей комнаты. В ее детской головке пока не укладывалось, откуда взялось два мужчины, которые, судя по разговорам, щупали Юлю, и утверждали, что в ней нет ничего особенного, и при этом вспоминали жуткие истории. А под конец, небось, убили кого-то и хотели спрятать в чемодане. Надо спасать вожатуюпромелькнуло в голове у девочки, и когда я начал проверять ее наличие в коридоре, она изо всех сил налегла на дверь.
Зуб на рельсы, опять это занудство. Милля! фыркнул Иван, живо в постель.
Я послушался.
Он подошел к двери и отворил засов. Девочка по инерции влетела в комнату, дико крича: 'Юля, что они с тобой сделали? А следом за ней ввалились и товарищи, вооруженные до зубов вениками, шваброй и лентяйкой. На голове у мальчишки даже было надето ведро с надписью 'Отходы'.
Тссс, она спит, а я роль репетирую.
Закутавшись в одеяло с головой, я лежал в позе эмбриона на неудобной кровати с гибкой металлической сеткой, прогибавшейся под весом тела. Если любопытная девочка явится сюда и стянет одеяло, ее ожидает не очень понятный сюрприз: вместо любимой вожатойголый коротко стриженый мужчина. Разочарование! Но боги миловали меня, не позволили разоблачить. Мальчик в ведре ударился о косяк и завыл от гула, заложившего уши. К тому времени Янсен уже дошла до изголовья моей койки и протянула руки к одеялу. Но тут спутницы позвали ее на помощь Вове, и, недовольно хмыкнув, девочка развернулась и направилась вслед за пострадавшим.
'Фух, пронесло! с облегчением вздохнул я.
Остаток ночи прошел относительно спокойно, если не считать того, что программисту пару раз пришлось гонять по коридору шалунов, изображающих из себя привидения. В те моменты я лениво переворачивался на другой бок, но не просыпался окончательно. Да и пусть поспит 'девушка', она же двух человек от неминуемой смерти спасла. И еще неизвестно, скольких придется защитить, пока мы с напарником не найдем хозяина черной простыни.
Лагерная столовая мне напоминала помещение для слуг: огромный зал, где рядами стояли не самые новые столы и скамьи. Только когда на стенах в моем дворце в таких помещениях изображали бытовые сцены, в столовой 'Березки' художник решил нарисовать всяческих чудовищ. Красный человечек с черными глазками, кривым рогом на макушке и белым квадратом на пузе держал за лапу желтое животное с заостренными ушами и зигзагообразным хвостом. Далее очередь неведомых созданий продолжало нечто в ярких трусах, похожее на мышь, а в соседе этого персонажа я с радостью узнал серого зайца, правда, с подозрительно большими зубами-лопатами. По нарисованному небу летел некий шар с корзиной, откуда высовывалась черногривая Хатор в полосатом одеянии. Хоть один знакомый образ. Прямо над шаром с богиней висел большой плакат, написанный зеленой краской: 'Хлеба к обеду ты в меру бери! Хлебдрагоценность, ты им не сори'. Подобный папирус украшал и стену над окошком слуги-посудомойки.
Повара, одетые в одинаковые белые халаты и шапки, развозили традиционный завтракманную кашу и противный кофейный напиток, вовсе не напоминающий вкусом свое название.
Иван Дураков лениво поковырялся в покрывшейся коркой каше, из которой выпирали три противных комочка. Один их вид вызывал не самые приятные чувства. С сожалением парень подумал, что деревня от лагеря далеко, и придется голодать теперь до обеда. Ипполит Кощеенко ходил между столами и расхваливал детям и подросткам вкус приготовленного заботливыми поварами продукта.
Младшие отряды его слушались и усердно глотали эту несъедобную пищу, а старшие делали вид, будто поедают кашу. Когда же Кощеенко отходил подальше, выбрасывали содержимое ложек кто в окно, кто под стол. А некоторые, вообще, размазывали кашу по нижней стороне крышки стола.
Хотя, признаться честно, у противной каши был особенный вкус, отдаленно напоминающий горячо любимый мной в детстве хлеб с медом. Третий отряд уже пообещал, что молиться на меня будет, так как я уничтожал уже пятую порцию противного снадобья, а детишкам подставлял опустошенные тарелки. Фокусов этих Кощеенко не видел, поэтому он то и дело хвалил то одного, то другого школьника из нашего отряда.
Как ты можешь есть эту отраву? не унимался Иван.
Ты что, удивлялся я, это же вкуснейшая манна.
Небесная, хихикнул в кулак программист, но я не понял его шутки.
А во время завтрака Ипполит Кощеенко опять устроил очередное общее мероприятие. У него, что, единственное развлечение в жизнивыступать на публику? Жаль, что он младше моего отца на три с половиной тысячи лет, а то б подружились.
Знаешь, Юля, заговорщически посмотрела на меня Милли, а ты все суперблюда будешь есть вместо нас?
Смотря что, пожала плечами девушка.
Желудок вожатой, встрял в разговор Иван, чуть меньше наперстка, поэтому скормленные ей третьим отрядом тридцать тарелок манки находятся там под давлением в сто тысяч атмосфер.
Мальчишки, сидевшие рядом с Дураковым рассмеялись над его шуткой, а вот я практически ничего не понял, зато внимательно слушал лепет девочки по имени Милли:
Ну, она ясными зелеными глазками смотрела в потолок, супчик с человеческим пальчиком или пирожки с ногтями, можно еще волосы в супе отлавливать. А иногда в печенье красителя много накладут, и оно становится красным-красным, как в одном страшном анекдоте, а еще
Чем дальше она рассказывала, тем у меня возникало все более стойкое желание подышать свежим воздухом и выплюнуть в сортире съеденные пять порций комковатой манны.
Хватит, не надо, иначе мне придется вернуть вам весь завтрак, скорчив кислую гримасу, я прекратил россказни девочки.
Пока Милли с превеликим удовольствием портила мне аппетит, Кощеенко объявил, что завтра будет 'Музыкальный день', и каждый отряд на вечернем концерте должен исполнить песню собственного сочинения. После обеда всем выделили по часу для репетиции в актовом зале, где имелось пианино, разломанная балалайка и проигрыватель компактных дисков. И, представить только, ни одной арфы, лютни и даже систра. Предстоит учиться здешней музыке. Или искать среди детей того, кто умеет играть хотя бы на одном из трех инструментов.
Если мы будем каждый день заниматься этим маразмом, мы не найдем того, кто хотел убить Наташку, шепнул мне на ухо Иван.
А ее ли? Простынка-то чуть тобой не отужинала, напомнил я.
Программист огляделся. Вокруг сновали детишки из отряда, а расстраивать их тем, что они пропустили операцию по уничтожению черной простыни, очень не хотелось. Вдруг кто воодушевится.
Юля, когда мы песню репетировать будем? Милагрес и еще одна девочка не отставали от нас.
Иван, засунув руки в карманы, шел быстро, не оборачиваясь. Хороша работенка, ничего с напарником не обсудишь, то тут дети, то там дети. Расследовать случившеесяночью. Когда же спать?
Мы исполним балладу! подняв указательный палец вверх, заявил программист, посмотрев на восхищенных подростков. Про Ивана Дурака и Владыку Обеих Земель.
Я прикусил губу, чтобы не ответить на его заявление понимающей улыбкой. Переложить наши приключения в Уасете в стихи и выдать за детскую сказку, конечно, оригинально, и никто не поверит, что персонажи героического опуса сидят перед ними с музыкальными инструментами.
Нет! вдруг выпрыгнул наперерез Ивану высокий рыжий очкарик. Давайте лучше мою поэму. Я Вася Белочкин.
И что? кисло посмотрел на него вожатый. Кстати, нет в нашем отряде
Мальчик, потупив взгляд, пробубнил:
Вообще-то, моя фамилия Паршивич, но когда я буду получать паспортстану Белочкиным. Потому что эта фамилия больше подходит к моему творчеству, вот послушайте
Я подозрительно глянул на напарника. Только гениальных произведений юного поэта сейчас и не хватало. Но выслушивать песнь о бравом вампире и эльфе ушастом, возлюбленных некой Катерины из саранского лицея, все же пришлось.
Когда мы зашли в комнату, я обнаружил на своей кровати сложенный листок, где корявыми буквами кто-то начертал: 'Встретимся за белым туалетом после завтрака'. Я хотел было показать записку Ивану, но его взял в оборот вундеркинд Вася, желавший во что бы то ни стало написать текст песни до обеда.
Дураков взял инициативу в свои руки и вскоре протянул мальчику исписанный мелким почерком листок. Энергичный соавтор Паршивич прочитал все очень быстро и тут же внес несколько незначительных правок.
Когда я ознакомился с песней: 'В землях Кемета жил юный правитель с своею названной женой, лихой программист из далекой России явился туда на постой', - мне очень захотелось забраковать сценарий, мол, детишки не дураки, поймут, о ком сия песнь сложена.
Иван вздохнул и быстро переписал сюжет Паршивича. Теперь эльфом был Дураков, ячистокровным породистым вампиром, а роль главной героини, неунывающей Кати саранской, досталась Маш-шу. Если у Ивана примется за работу его неутомимое вдохновение, то пока парень не совершит задуманное, он не остановится.
Теперь не мешает все это разучить, пробурчал программист, разглядывая творение.
Паршивич, обратился я к мальчонке, подождите за дверью, нужно
Но Иван заметил у меня в руке листок и мысленно кинул мне: 'Разберись с этим без меня, дети не должны ничего заподозрить, поэтому я иду с ними разучивать песню'. Я кивнул. Слишком жив был в воспоминаниях вчерашний разговор с Марго. Так что, лучше разделиться: пусть Дураков песней занимается, а я тем временем встречусь с таинственным посланцем.
Иван увел детей в одну из их комнат, и вскоре оттуда начало доноситься заунывное пение. Тем самым я выиграл не так-то много времени. Дети нетерпеливы, и как им надоест занудная баллада, они тут же попросятся на аттракционы или еще куда. И тогда мне придется дежурить на скамейке у входа в корпус, контролируя тридцать аур.
Во всех лагерных беседках устроились компании из разных отрядов, сочиняющие и заучивающие тексты песен для конкурса. Кто-то из детей пел очень хорошо, чьи-то слова оставляли желать лучшего. Но ничего из этого меня не интересовало. Мне нужно было разобраться с таинственным незнакомцем, оставившим записку.
Словно тревожный звоночек звал меня, намекал, просил поспешить. Боги, такого волнения я не испытывал даже в день коронации. Я пробежал мимо спасенной Наташки, которая в обнимку со своим другом сидела на краю песочницы, чуть не ставшей девушке могилой. Вокруг них водила хоровод дюжина детишек лет десяти от роду и напевали 'Чунга-чанга, в три гвоздя, чунга-чанга, вытащить нельзя'. Вожатый играл на гитаре, а Наташка безудержно смеялась.
У нас лучше, сказал я сам себе и повернул к туалету.
Я уверенно шел к белому домику в дальнем углу лагеря. Миновав сторожку Трофимыча и махнув деду рукой, я прибавил шагу. Меня не пугала неизвестность, которая могла ожидать в лесу за туалетом. Вряд ли там таился некто, опаснее Витька и Васька: описанные в деле о похищении вожатых кошмары все равно творились ночью.
Лес звал меня. И я торопился навстречу неизвестности. К моему удивлению на полянке за туалетом мне пришлось спугнуть своим появлением троицу курильщиков из старших отрядов, в двух из которых я узнал вчерашних персонажей: высокого блондина с длинными лохмами и его маленького юркого дружка. Ребята, завидев меня, побросали сигареты и кинулись в сторону туалета, чуть не зашибив третьего по затылку гитарой. Значит, они спугнули пригласившего. Я закрыл глаза и постарался поймать зов. Он отозвался весьма скоро, и я направился в чащу. Трава в лесу была по пояс, густая, жесткая. Она больно секла ноги, с трудом сминалась подошвой. Такой растительности в Кемете я никогда не встречал. Надо будет исследовать, я сделал себе заметку на память, и продолжил идти вглубь леса.