Так что же всё-таки делать с Максом? И надо ли что-то делать? Строго говоря, он мне действительно ещё не жених, и если мы дружно объявим, что не хотим женитьсядаже папа ничего тут не попишет. Вот только с должностью у него Максу тогда придётся распроститься, но он не маленький, знает, на что идёт. Но действительно ли я хочу расстаться с Максимом?
Я закусила губу, отчётливо понимаяне хочу. И дело даже не в привычке. Не в том, что Макскавалер хоть куда, которым можно похвастаться перед любой подругой, и не в том, что папа рано или поздно всё равно выдаст меня замуж, и уж лучше давно знакомая и понятная кандидатура, чем ещё неизвестно кто. Дело в самом Максе. Да, я в последнее время слишком часто была занята чем-то другимпопытками понять, кто я, да и просто банально выжить. Но Макс как-то всегда присутствовал в моей голове, и от одной мысли о нём на душе всегда становилось теплее. Сейчас, задумавшись о нём наконец, я поняла, что соскучилась. Что хочу провести с ним день... и ночь... и ещё много-много дней и ночей. Да, может, это не та любовь, о которой слагают стихи и поют песни, не та, от которой летают, и в животе трепещут бабочки. Но это была любовь... и если я вдруг лишусь Макса, от меня оторвут кусок меня самой. Останется кровоточащий рубец и пустота.
Вот только для того, чтобы осознать это в полной мере, понадобилось, чтобы моя железобетонная уверенность, что Максмой и так будет всегда, дала трещину.
А сам Макс? Чего хочет он?
Я сжала кулаки так, что ногти впились в ладони. Если Макс захочет уйтистану ли я его останавливать, как бы больно мне ни было? И как? Преследовать его, набивать себе цену, грозить испортить жизнь? Чтобы он меня окончательно возненавидел? И вообще, стоп, подруга, не разводи панику на пустом месте. Он пока ещё никуда не уходит. Лучше вот о чём подумайхочешь ли ты, чтобы он был с тобой не ради тебя, а ради твоего приданого? Хватит ли тебе этого?
Раньше, когда я думала, что наш брак будет обоюдной сделкой, я полагалахватит. Но теперь... Не лучше ли и правда порвать с ним сейчас, когда это ещё можно сделать, чем увязать всё глубже, зная, что этоне то, чего ты хочешь, а того, что ты хочешь, ты никогда не получишь? А может, то, что он хочет, он вообще найдёт на стороне? А может, уже нашёл?
Я представила Макса с другойженщиной, чьё лицо и фигура очерчивались лишь очень смутнои едва не зарычала. Ну уж нет, дорогой. Если мы поженимся, то я, как любая жена, вправе требовать верности. Я не маленькая, я знаю, как ведутся дела, и каким образом бизнесмены договариваются и празднуют заключения сделок. Знаю, как оттягиваются деловые люди в редких отпусках, если вырываются от семьи. Но одно делослучайное приключение, интрижка, а другоесистематические измены. Если я буду для тебя лишь домоправительницей, а истинная жена будет проживать в другом местеможешь сразу валить на все четыре стороны!
Приехали, сказал таксист.
А? я вздрогнула, осознав, что такси и в самом деле стоит у нашего дома. Да, спасибо.
Что-то у меня совсем ум за разум заходит. То я всерьёз начала переживать, что Макс уйдёт, то сама готова его гнать, и всё из-за чего? Из-за плодов собственного воображения.
Но поговорить с ним всё же необходимо. Расставить все точки над «и», так сказать. Выяснить, чего же хочет он, объяснить, чего хочу я, и закончить наконец с этим подвешенным состоянием, когда я ему вроде невеста, а вроде и нет...
Ой, блин! Нас же двое. И пока мы не выясним что-то наверняка, пока на нас идёт охотакакие уж тут свадьбы? Даже нормальный роман под большим вопросом. Нет, ну почему в моей жизни всё так сложно?!
Видимо, сначала надо всё-таки поговорить с Женей-второй. Выяснить, как она относится к Максу, чтобы не получилось, что мы с ним обо всё договоримся, а потом ему вдруг придётся начинать всё с начала. Или не стоит тащить в наши отношения третьего лишнего, даже если этот лишниймой двойник? Какого чёрта я должна всё делать с оглядкой на неё? Разве мы не можем договориться между собой? В конце концов, в последние пару месяцев дело с Максом имею только я, а она всё это время даже и не почесалась, чтобы как-то с ним встретиться. Так что, видимо, не столь уж он ей и нужен. Ну и вперёд, пусть ищет себе того, кто устроит её больше, а почему я не могу остаться с Максом при любом исходе событий?
Вот только для этого нужен сущий пустячокМакс должен знать, кого выбирает. А при попытке представить, как ввести его в курс дела, моё воображение спасовало. Хуже, наверное, было бы только объясняться с родителями. Чёрт, впору пожелать, чтобы всё как-нибудь решилось за меня, само собой.
Как говорится, бойся своих желаний. Они ведь могут и исполниться.
Глава 12
Женька, ты гений! объявила Женя-вторая.
Да? скептически переспросила я. И в чём проявляется моя гениальность?
Ну, ведь ты же предложила запустить поиск по фотографиям! Вот, смотри!
Она решительно отобрала у меня ай-фон, поколдовала с ними с видом триумфатора предъявила мне фотографию. С неё на меня смотрел Пётр Викторович Бошняк. И он был значительно моложе, чем сейчас. Я заинтересованно взяла гаджет в руки. Неужели Женьке и правда удалось нащупать ниточку, ведущую в прошлое этого загадочного субъекта?
Кто это? я кивнула на снимок. Бошняк на нём пребывал не в одиночестве. Какой-то человек обнимал его за плечи, улыбаясь во все тридцать два зуба. Они казались ровесниками, может, второй чуть постарше, с густыми бровями, коротким носом и длинным подбородком. И со значительно более спортивной фигурой, которую позволяли оценить лёгкая рубашка с распахнутым воротом и шорты. Сам Пётр Викторович тоже выглядел куда менее формально, чем я привыкла его видеть.
Это, насколько я понимаю, хозяин инстаграма, в котором я нашла эту фотку. Американец Джон Пейдж, человек не бедный, насколько можно судить по другим фото. Со своим другом Стивеном Шишкоффом, Женя иронично выделила ударный слог переделанной в иностранную фамилии.
Ну, Стивен легко превращается в Степана, пробормотала я.
Ага. Но главноеон сменил страну и имя! Вот почему мы ничего не могли на него найти. Интересно, в Америке у него тоже секта?
Может быть, кивнула я, рассматривая фотографию. Вообще-то эту новость Женя могла бы сообщить мне и по телефону. Но она захотела личной встречивероятно, ей было одиноко, да и страшно просто сидеть в гостиничном номере и ждать. И потому я пошла на эту встречу, благо улизнуть из дома под благовидным предлогом осмотра вариантов съёмных квартир труда не составило.
Дом, в котором мы сейчас находились, был довольно новымэтой новостройке на окраине исполнилось лет пять. Плюсом квартиры являлось то, что она была буквально в двух шагах от моей предполагаемой работы в торговом центре. Минусомто, что жить нам в квартире, если мы выберем её, придётся вместе с соседкой, потому что одна комната была уже занята. Можно конечно, выдать себя за близняшек, да и уменьшение квартплаты стало бы бонусом, вот только кому-то из нас тогда придётся менять имя.
Тем не менее я, просматривая объявления о сдающемся жилье в интересующем меня районе, решила не отвергать с порога никаких вариантов. Родители меня больше не удерживали, даже мама, как мне казалось, после приснопамятного праздника стала поглядывать на меня с чем-то похожим на уважение. И когда Женька позвонила и попросила о встрече, я назначила её в подъезде дома, чтобы после сразу сходить посмотреть на квартиру. Можно даже вместе.
Нужно будет поискать на него информацию, озабоченно пробормотала Женя, рассматривая фотографию, как головоломку, которую во что бы то ни стало надо сложить. «Спасибо, кэп», захотелось съязвить мне, но тут она подняла голову, глянула мне через плечои её глаза округлились. А в следующий миг за спиной раздался очень знакомый голос:
Здравствуй, Женя.
Я открыла рот и по-рыбьи глотнула воздух, чувствуя, как ноги прирастают к полу. Судя по шагам за спиной, Макс подходил всё ближе.
Откуда ты... здесь взялся? судя по всему, Женя тоже не сразу собралась с мыслями. В её глазах плескался отголосок моего ужаса.
Вообще-то, в этом доме есть несколько квартир, чьи хозяева заключили с нами договор на отделку, спокойно объяснил Макс. Я приехал с документами. Но я вижу, что я не вовремя? Этотвоя подруга?
Ещё можно было это сделатьубежать прочь, не поворачиваясь к нему, и оставив Женю-вторую объясняться самостоятельно. Это выглядело бы странно, но определённо было бы меньшим из зол. Однако меня словно парализовало. Я могла только беспомощно стоять и ждать, пока Макс обойдёт меня и заглянет мне в лицо. Ну почему, почему из всех домов Москвы Макса угораздило приехать именно в этот?!
Макс смотрел на меня довольно долго. Потом посмотрел на Женю-вторую. Потом снова на меня. Молчание затягивалось.
Ну, и кто из вас Женя Белоусова? наконец спросил он.
Э... Видишь ли... я лихорадочно пыталась придумать какую-нибудь ложь. О внебрачной дочери нашего отца, как две капли воды похожей на сводную сестру, которая недавно отыскала родственников... Но пока я подбирала слова, Женя вдруг бухнула:
Мы и сами не знаем.
Макс моргнул. Снова перевёл взгляд с одной из нас на другую.
В каком смысле?
В прямом, обречённо пробормотала я. Мы раздвоились. В смысле, одна из нас раздвоилась. И теперь нас двое. Вот.
Макс поднял руки, в одной из которых был зажат кожаный портфель.
Так, давайте по порядку. Кто раздвоился, что всё это значит, и кто из вас, наконец, Женя?
Мы обеЖени, чуть ли не по слогам произнесла мой двойник. Кажется, она начала приходить в себя. Обе Жени, обе Белоусовы, и помним мы одно и тоже.
Это розыгрыш? после ещё одной паузы спросил Макс.
Если бы, вздохнула я. Ледяная корка, сковавшая меня, начала трескаться, постепенно возвращая мне свободу движений. В конце концов, это уже произошло. И какие бы последствия оно не имело, отмотать назад было уже невозможно.
Так, повторил Макс. Ну-ка... Когда я впервые повёл Женю в ресторан... Что она заказала?
Суп из бычьих хвостов, сказала Женя. Я его до тех пор не пробовала, мне стало любопытно.
И креветки в кляре, добавила я. Обожаю креветки.
Макс, Женя-вторая вздохнула, мы уже пробовали. Чего мы только не сравнивалии воспоминания, и родинки, и шрамы... У нас всё совпадает. Судя по всему, до октября мы были единым целым.
До октября? в глазах Макса отразилось некое понимание.
Угу.
Это случаем...
Если ты о Петре Викторовиче, то да, кивнула я. Это произошло или во время обряда, или незадолго до, или сразу после. Раздвоение, в смысле.
Макс с силой потёр лицо рукой в перчатке. Потом сжал и разжал кулак.
Так, в третий раз сказал он. Давайте сделаем вот что: пойдём куда-нибудь, где можно сесть и поговорить. И вы мне всё расскажете с самого начала.
И мы пошли. Мест, где можно спокойно посидеть зимой, не так уж много, так что мы выбрали кафе на первом этаже всё того же торгового центра. Как-то так получилось, что рассказывать начала я, а Женя-вторая кивала и дополняла. Вот только о покушениях на нас я всё-таки решила не говорить, и она меня не поправила. Макс слушал молча, с каменным лицом.
Так вы думаете, что это связано с операцией Петра Викторовича, подытожил он. Мы переглянулись.
А с чем ещё? ответила за нас обеих Женя.
И впрямь, Макс вздохнул.
Слушай, осторожно сказала я, ты говорил, что его тебе рекомендовал человек, которому ты доверяешь.
Что? он посмотрел на меня, явно вырванный из своих мыслей. А, да.
Но можешь ты сказать, что это был за человек? Я у тебя спрашивала, но ты почему-то не захотел отвечать.
Это ты спрашивала? уточнил он.
Ну да, именно я.
Макс помолчал, кусая губу.
Люба, сказал он наконец. Она была от него в полном восторге. Я привык верить своей сестре, у меня до сих пор не было оснований сомневаться в её суждениях.
Ну и зачем было делать из этого тайну? поинтересовалась Женя.
Затем, что она меня попросила, резковато ответил Макс. Её муж сам прибегал к его услугам, и не хотел, чтобы это стало достоянием гласности.
А ещё меньше хотел делать достоянием гласности своё прошлое сам Бошняк, резюмировала я. Он же Стивен Шишкофф. Кстати, а где работает муж твоей сестры?
В Калифорнийском университете. Он физик.
Почтенно, пробормотала я. Макс покусал губу, после чего решительно ткнул в Женю-вторую пальцем.
Женя, палец переместился на меня, Эжени. И впредь, пожалуйста, потрудитесь сообщать мне при встрече, с кем я имею дело. Если, конечно, это всё не было дурацкой шуткой, в которой вы сейчас захотите признаться.
Да можешь нас проверить, если хочешь, Женя пожала плечами. Задавай любые вопросы. Хочешь, расскажем, каков ты в постели?
Не хочу.
Эжени, я улыбнулась. Да, мне нравится.
А ты не мог бы написать своей сестре и спросить, что ей вообще известно про этого субъекта? поинтересовалась Женя.
А почему бы вам не спросить у самого субъекта? ответил вопросом на вопрос Макс.
Я замялась, а Женя посмотрела на меня, явно ожидая, что отвечу я.
Потому, что у нас есть подозрение, что он ведёт нечестную игру, наконец ответила я. И потому, что он любит рассказывать о себе примерно так же, как твоя Любао нём. Мы пробовали ему звонить, и приезжали к тому дому, но он никогда не брал трубку, и к себе тоже не пустил.
Но мы же встречались с ним на той выставке, напомнил Макс. Там же была ты, Эжени? Ты могла бы расспросить его, о чём хочешь.
Извини, но этому несколько мешало твоё присутствие. Надеюсь, ты не будешь меня винить за то, что я не хотела, чтобы ты узнал о нашем раздвоении? По крайней мере, до тех пор, пока мы сами во всём не разберёмся. А потом он быстро смылся. К тому же... Помнишь, разговор тогда зашёл о Володе Смирнове, который, вполне возможно, пострадал из-за него?
И поэтому вы решили, что Пёрт Викторович и вам не поможет?
Макс, мы кое что про него узнали. Сектаэто серьёзно.
Да нет у него никакой секты! Макс вдруг повысил голос, и я предостерегающе зашипела, увидев, что на нас обернулись. Нет у него никакой секты. Да, я знал, что у него есть ученики и последователи. Но создание научного сообщества, даже неформального, пока ещё преступлением не является.
Так же как и продажи своих квартир, машин и прочих ценностей перед вступлением в это сообщество. Вот только что-то мне подсказывает, что для занятий наукой это не обязательно. Что? Женя невинно подняла брови под взглядом Макса. Мы же говорили, что кое-что про него узнали.
Макс набрал в грудь воздуха, но потом вдруг выдохнул и махнул рукой:
Ладно. Делайте, что хотите. Я не могу вам этого запретитьникому из вас.
Только давай договоримся, что ты тоже ничего не будешь предпринимать, не сказав нам, торопливо добавила я, видя, что он собирается встать. Нам нужно действовать согласованно, чтобы не наломать дров.
Да, дров наломатьэто всегда пожалуйста... пробормотал Макс. Вид у него был какой-то больной, и мне мучительно захотелось его обнять. Я бы так и сделала, не смущаясь ничьим присутствием, вот только возникло чёткое ощущение, что сейчас Макс от любой из нас шарахнется, как от чумной. И его нельзя за это винить.
Портфель, сказала Женя.
Что?
Ты портфель забыл, она кивнула на стул, с которого Макс поднялся.
Ах, да...
Я проводила его взглядом. Макс непривычно сутулился, и я с трудом подавила желание встать и выбежать следом.
Что будем делать? спросила Женя, облизнув ложку, которой ела десерт.
В смысле?
В смыслес Максом.
А что мы с ним можем сделать? Будем следовать прежним курсом и надеяться, что он нам не помешает. А может быть, и поможет. Если всё-таки получится раскрутить его на то, чтобы он расспросил своих американских родственников...
Я замолчала, задумавшись. Может, это и не так уж плохо, что Макс всё знает. Да, стресс для него получился нешуточный, но зато теперь в моёмнашемокружении появился хотя бы один человек, от которого можно не таиться. И от которого, может быть, удастся получить существенную помощь. Макс умный, он может придумать что-нибудь, что нам самим в голову не приходило. А главноекак же тяжело врать тому, кого любишь!
И неопределённость с нашим будущим перестала быть такой неопределённой. Теперь стало можно и пообсуждать это самое будущее с Максом, конечно, выждав, пока он немного успокоиться. А заодно извиниться за своё долгое молчание, не изобретая для него лживых объяснений.