Если маркиз иногда и думал о том, что поступил с незнакомой девочкой не очень красиво, то достаточно было вспомнить о милых привычках царственного брата, чтобы почувствовать себя благородным спасителем принцесс от страшных драконов. Наверняка, сама принцесса Шуалейда предпочла бы остаться незамужней и с подпорченной репутацией, чем терпеть то, что кронпринц любил проделывать с любовницами и первой женой. Не зря же его прелестная супруга на втором году счастливой семейной жизни сломала шею, спрыгнув с самой высокой башни императорского дворца. Лерма не расстроился, потому как первого сына она скинула, а второй ребенок почти никогда не рождается одаренным.
В скором времени Дайму предстояло встретиться с сумрачной. После того скандала он пытался добиться назначения в Суард ещё одного мага, на сей раз светлого, чтобы учил Шуалейду. Но попытки успехом не увенчались: магистр Парьен опасался дать темному Пауку, собственному заместителю, лишний козырь. Равновесие, баланс, компромисс вспоминая помешанного на осторожности и корректности главу Конвента, Дайм готов был шипеть и плеваться. Положиться на волю богов? Не вмешиваться, дабы не навредить? Может, ещё удавиться, только бы темному Тхемши ненароком хвост не прищемить?
Благодаря трусливой политике Великого светлого, Шуалейда осталась без наставника. А лучший ученик Великого Паука, магистр Рональд шер Бастерхази, при некотором старании заполучит девочку себе в ученицыи все усилия Дайма пойдут ишаку под хвост. Так что придется лично проследить, чтобы сумрачная держалась от придворного мага подальше.
Утонув в объятиях удобнейшего кресла, Дайм курил трубку и обстоятельно обсуждал с Его Величеством составление изысканных табачных смесей.
Апельсин, ваниль и черный лист дают сладко-пряный аромат, а если еще горькую нотку бергамота
Кедр, вишня и полынь к синьскому табаку, и добавить три капли масла денгуны
А у дверей кабинета, под насмешливыми взглядами придворных, топтался посланный Ристаной паж: Ее Высочество ждала новостей из Метрополии, но вовсе не тех, что привез Дайм. Страх и нетерпение пажа отравляли воздух, но не могли испортить вкус великолепного калбонского коньяка. Любуясь игрой света в янтарной жидкости, Дайм прикидывал, сколько еще вытерпит Ристана: явится прямо в кабинет к отцу или дождется обеда. Идти к ней Дайм категорически не желал. Ему более чем хватило последней решительной попытки Ристаны заполучить влиятельного союзника. Вспомнив, что ему пришлось вытерпеть три месяца назад, Дайм поморщился и потянулся к бокалу, прогнать с языка тошнотный привкус.
* * *
235 год. Второй месяц зимы (три месяца назад)
Суард.
Пламя в камине трещало и бросало дрожащие отблески на мягкий хмирский ковер, резные подлокотники кресел, бутылку фаллийского и бокалы из тончайшего розового сашмирского стекла. По гостиной плыл тяжелый запах сандала и мускуса, а в приглушенном теплом свете фейских груш, покрытых драгоценным кварцевым лаком и гроздьями развешанных под потолком, кожа принцессы казалась еще нежнее, а взглядеще таинственнее.
Ее Высочество доверительно положила тонкие, унизанные кольцами пальчики ему на руку и чуть наклонилась, позволяя увидеть ложбинку меж пышных грудей, затянутых бордовой тафтой.
не сможет управлять провинцией, ворковала она. Мальчику и так придется нелегко. Хрупкое здоровье, отсутствие подобающего воспитания и образования мой дорогой брат не выдержит груза ответственности. Тем более здоровье Его Величества не позволяет надеяться, что тяжесть короны ляжет на Кейранна после совершеннолетия
Дайм осторожно высвободил рукупотянулся к бокалами подавил вздох облегчения: боль отпустила.
Ваше Высочество, несомненно, правы. Кейранну придется нелегко
Вы же сами знаете, Дайм, чтобы держать в узде амбиции сиятельных шеров, одной королевской крови мало. Они растерзают малыша на части на первом же совете.
Сочувственно покачав головойтак, что будто бы случайно выбившийся из прически локон упал на щеку, подчеркнув вороным блеском матовую нежность кожиона приняла из рук маркиза полный бокал. И будто бы случайно коснулась его пальцев, одарив еще одной вспышкой боли.
Ведь были прецеденты: Альсина Лестургийская в сто шестом году наследовала престол и правила провинцией до совершеннолетия сына. За двадцать два года не случилось ни мятежа, ни голодапровинция под ее управлением процветала. А я веду дела Валанты уже более пяти лет
Дайм согласно кивал. Он бы ничего не имел против Ристаны на престоле Валанты, если бы не одно но: при всех достоинствах Ее Высочества, ее угораздило связаться с темным магом. Она пребывала в полной уверенности, что магистр Рональд послушен и печется о ее благенеудивительно, ведь он сумел навесить тины на уши самому Пауку Тхемши, куда против него пусть и умной, и прекрасно образованной, но не имеющей дара принцессе.
Отчасти он сочувствовал Ристане. До пятнадцати лет она была единственным ребенком короля, и готовилась принять из его рук бразды правления. Его Величество учил дочь всему, что положено знать будущей королевеи принцесса весьма преуспевала в науках. С ее жесткостью, цепкостью, властностью и умением найти подход к любому, самому упрямому и склочному шеру, она обещала стать достойной преемницей Мардука. Но все изменилось, когда родился ее сводный брат Кейранн, законный наследник престола, а на место погибшего в день его рождения светлого придворного мага Конвент прислал Рональда шер Бастерхази.
Магистр Парьен никогда не рассказывал ученику, какими головоломными интригами Пауку Тхемши удалось протащить темного на должность придворного мага Валанты. Да и все остальные светлые из Конвента отмалчивались, категорически не желая отвечатьчто же произошло на собрании Конвента двенадцать лет тому назад. Но в результате полная ненависти принцесса, жаждущая извести мачеху и сводных брата с сестрой, и честолюбивый темный, мечтающий превзойти не только учителя, но и самого Ману, основателя школы Одноглазой Рыбы, нашли друг друга.
За последние три года Дайм не раз пытался вбить клин между Ристаной и Рональдом. Но, стоило светлому покинуть Валанту, как темный восстанавливал пошатнувшееся довериеи вскоре поняв бесплодность усилий, Дайм оставил затею.
кронпринцу Лерме, среагировав на имя, маркиз снова прислушался к речи Ристаны. Станет опекуном юного короля, доказав его неспособность поддерживать мир и порядок. А дальшекто посмеет пойти против?
Шуршание тафты прекратилось: принцесса остановилась напротив Дайма, устремив на него проникновенный взгляд. О, если бы не проклятая печатьи не Разум, как преобладающая стихияон бы с радостью поверил, что нежная грудь Ее Высочества бурно вздымается от волнения за него, Дайма. Что сочная губка прикушена не от досады, а от страсти. И темные вишни очей сверкают не жаждой власти, а жаждой любви. Но, увы и ахобещанное неземное наслаждение не для маркиза Дукриста.
Дайм, я понимаю вам нелегко убедить отца. Но разве мир в империи не стоит того? Вы же согласны со мной, она улыбнулась так ласково и понимающе, что Дайму захотелось выругаться.
Какого дбысса она тратит жизнь на политические интриги? Какого дбысса она тащит в постель его, а не собственного супруга? Какого дбысса она сделала с собой, что к тридцати двум годам не имеет детейи не желает их иметь?
Конечно, мир в Империи превыше всего
Неся согласную чушь, Дайм с тоской смотрел, как принцесса, словно атакующая акула, сужает круги. Она не желала признавать поражениедаже светлый, высокоморальный по своей природе, не имел права устоять перед ее красотой и женственностью. А Дайм проклинал бесподобное чувство юмора главы Конвента и отцовскую паранойю: каждый раз, прикасаясь к женщине, чувствовать раскаленный металл да уж, надежная гарантия от нежелательных внуков. К себе бы применил, прежде чем бастардов делать!
Осторожнее, Ваше Высочество!
Дайм вскочил и придержал ее за локоть: отчаявшись соблазнить его позами и взглядами, Ристана вознамерилась артистично споткнуться и упасть к нему в объятия. Восхитительное мастерство! Даже он, маг Разума, еле уловил расчет, так естественно и с полной верой в собственную искренность действовала принцесса.
О, благодарю
Так же естественно принцесса приникла к немуслава Светлой, едва-едва, лишь чтобы подразнить. Но этого хватило, чтобы Дайма затошнило от боли. Проклятая игра!
Не стоит, Ваше Высочество.
Сделав вид, что не понял призывного взгляда, Дайм усадил принцессу обратно в кресло и поспешно распрощался. Ему было безразлично, что его бегство слишком похоже на бегство. Даже у терпения светлых есть границыа принцесса зашла слишком далеко.
* * *
235 год. За полтора месяца до Праздника Каштанового цвета.
Суард.
После обеда в узком кругуон сам, маркиз, старшая дочь с супругом, первым советником Аданом, и десяток наиболее приближенных придворныхкороль вернулся в кабинет: писать письма. Как только шестнадцатый конверт был запечатан синим сургучом с оттиском единорога, Мардук вызвал секретаря:
Срочно доставить. Дождаться ответа.
Приняв из рук монарха стопку, секретарь поклонился и исчез за дверью.
Свиток с Императорским указом лежал посреди стола. Взгляд Мардука время от времени возвращался к нему, и король улыбался.
Скоро, всего через полтора месяца, он увидит сына. Научит всему, что знает сам. Сделает все, чтобы народ принял его. Кейранн станет лучшим королем со времен Варкуда! И у него будет все, что нужно королю.
Все с той же улыбкой Мардук уселся за стол, положил перед собой гербовый лист и снова взялся за перо.
«Дорогой друг!
Нам доставили вчера изумительный коньяк сорокалетней выдержки из подвалов герцога Брюмхина Калбонского. Подозреваю, что герцог решил уморить больного старика: отказаться от сего редкостного напитка мы не в силах, выпить же в одиночестве две дюжины бутылок не будет полезно для нашего здоровья.
Посему изволь сегодня не позднее восьми вечера навестить Наше Величество».
* * *
Разглядывая замысловатую завитушку подписи, герцог Урман Дарниш размышлял: что так срочно понадобилось монарху?
Эскорт из дюжины гвардейцев у дверей особняка недвусмысленно намекал на серьезность и безотлагательность дела.
Что задумал старый лис, один Хисс знает. Явно что-то головоломное, раз зовет к себе сразу после визита Длинных Ушей Императора. По меньшей мере дело государственной важности: ради пустяков король и с кресла не поднимется. Пусть кто угодно считает потомка Варкуда Кровавого Кулака выжившим из ума, тихим и безобидным коллекционером фарфоровых собачекно не Урман Дарниш.
Скоро двадцать лет, как он занимал хлопотную должность королевского лучшего друга. Один из самых богатых и влиятельных шеров Валанты, Урман ни в грош не ставил спокойную жизнь, чем в свое время и привлек короля. В молодом наследнике герцогской фамилиина дюжину лет младше Мардукачто не льстил и не интриговал в поисках королевской милости, монарх нашел родственную авантюрную душу. За эти двадцать лет ни одна королевская интрига не обходилась без Урмана: бессменный помощник понимал короля с полуслова и умел максимально полно и творчески воплотить высочайшие замыслы.
Не забывал герцог и семейных интересов: компания Дарнишей процветала, верфи приносили постоянный доход, а торговые суда регулярно курсировали между портами Валанты, Ирсиды, Сашмира и Полуденой Марки, временами добираясь до самой Хмирны. Урман крепко держал в руках бразды семейного предприятия, что, впрочем, ничуть не умаляло его благородного достоинства, вопреки пересудам менее удачливых в финансовых делах шеров.
В Риль Суардис герцог прибыл со всей возможной помпой. Гвардейцы сопроводили карету до парадного подъезда, королевский секретарь встретил у дверей и с поклонами проводил до дверей кабинета Мардука.
Его Сиятельство герцог Дарниш по приглашению Его Величества Мардука Суардиса!
Стражники отворили обе тяжелые створки, пропуская секретаря и королевского гостя.
В кабинет Урман зашел, готовый ко всему, вплоть до завтрашнего объявления войны Полуденной Марке. Но, увидев монарха, несколько расслабился. Его Величество словно помолодел: в глазах сверкали давно забытые лукавые искорки, пробиваясь сквозь подобающее монарху строгое достоинство.
Приветствую Ваше Величество. Дарниш церемонно поклонился.
Приветствую, Дарниш.
Мардук кивнул секретарю, отсылая прочь. Высокие створки бесшумно закрылись, оставляя друзей наедине. Мгновеньеи маска официальной холодности слетела с короля. Он заговорщицки улыбнулся и покачал головой.
Совсем позабыл одинокого, больного старика. Эх, молодежь уже и на кубок чаю без дела государственной важности не заглянешь.
Король направился к обитым тисненой кожей креслам у камина. На низком столике уже стояла бутылка коричневого стекла и пара тонких пузатых бокалов.
Что может быть важнее чашечки коньяку в компании бедного, несчастного, и как там дальше?
Урман улыбнулся и развел руками. К сожалению, в этой шутке было слишком много правдыв отличие от самого Урмана, получившего малую толику магического дара, и потому к пятидесяти годам выглядевшего на тридцать пять, король магией не обладал, а потому старел, как и полагается обычному человеку.
Верно понимаешь.
Усмехаясь, король разлил коньяк по бокалам.
Вслед за монархом Дарниш опустился в мягкое кресло. Смакуя благородный напиток, он присматривался к другу, отмечая вернувшийся румянец и живостьявные признаки намечающейся преизрядной интриги.
О, я вижу, пополнение коллекции? Урман кивнул на уродливого фарфорового кентавра, гордо попирающего письменный стол.
Подарок. Мардук слегка поморщился. Ты этой весной спускаешь ещё три корабля?
Пока три, а там посмотрим, кивнул Урман. Отличный коньяк! И что Ваше Величество припасли на десерт?
Вместо ответа монарх отпил ещё и молча взглянул на гостя.
Так похоже, из кустов торчат Длинные Уши?
А твоя разведка не дремлет. Мардук улыбнулся. Как поживает очаровательная Таис?
Опять гостит у Ренита, на море. Иногда я думаю, не было ли у герцогини в роду русалок. А как здоровье Их Высочеств?
Пока все живы, слава Светлой. Мардук вмиг посерьезнел. Собственно, о наших детях я и хочу с тобой поговорить. Думаю, из Таис получится отличная принцесса.
Поперхнувшись, Урман отставил бокал.
Вот так, в лоб
Не сказать, чтобы он никогда не обдумывал такую возможность. Когда Таис только родилась, Мардук вроде как в шутку заявил, что теперь-то о выборе достойной невесты принцу можно не беспокоиться, но больше к этой теме ни разу не возвращался. Учитывая отношение к брату старшей принцессы, Урман был даже благодарен королю за то, что имя Таис никак не связывалось с наследником престола. Теперь, похоже, пришло время решительных действийи герцог был к ним готов.
Как водится у Вашего Величества, две секунды на размышление?
Три. Цени мою доброту и терпение. В голосе короля не было и намека на шутку.
Да. Я уложился?
Вполне.
В кабинете на пару минут воцарилось молчание. Герцог допивал коньяк под изучающим взглядом будущего родственника.
Его Высочество Кейранн уже знает? нарушил тишину герцог.
Обрадую, когда приедет.
К Каштановому Цвету?
Разумеется.
Урман кивнул, соглашаясь: совместить приезд Наследника со всенародно любимым праздникомчто может быть логичнее? На традиционном Весеннем балу удобно представить высшему свету принца с принцессой, а заодно связать в сознании народа имя наследника с торжествами, гуляньями и прочими приятными вещами.
Думаю, Урман, ты уже понял, о чем мы будем говорить на совете.
Дарниш не стал делать вид, что ни о каком совете не слышал, и просто улыбнулся в ответ. Несложно было догадаться, зачем Мардуку понадобилось в спешке и секретности созывать представителей самых влиятельных семей Валанты.
Ты прав, без Длинных Ушей не обошлось. Император изволил напомнить, чем Валанте грозит отход от традиционных правил наследования.
Урман слушал короля, время от времени поддакивая или уточняя особо важные моменты. С мнением Его Всемогущества он был полностью согласен. Позволить сесть на трон Валанты принцессе, спевшейся с темным магом, мог только очень недальновидный политик, а Император к таковым не относился.
Как в прежние времена, они с Мардуком расписали всю партию, вплоть до реплик и вопросов Урмана. В принципе, можно было этого и не делатьуже лет десять, как они понимали друг друга без слов, играя на струнах тщеславия и корысти вельможных шеров, словно по нотам. Но оба не любили отказываться от старых привычек.
Герцог даже согласился взвалить на себя должность Советника, хоть и без особого воодушевленияофициальные звания его никогда не интересовали.
А Свангер-то зачем? Просматривая список приглашенных, Урман нахмурился. Он не решится перечить темному. Я бы не стал на него рассчитывать.
Разумеется, не стал. Как будто ты привык рассчитывать на кого-то, кроме себя! Тебе не кажется, что мы играем тут в заговорщиков? Король усмехнулся. Как дети, честное слово. И вообще, это теперь твоя заботаумаслить кого надо, надавить на совесть, наобещать чего-нибудь. Намекни там, что есть способ защититься от темного, сошлись на Метрополию, на гномов, приплети принцессу Шуалейду сам придумай. Я старый, больной человек, мне осталось всего ничего. Ты решайкому там дворянство, титул, плахуя подпишу.
Вот спасибо, удружил.
Для старого и больного Мардук выглядел слишком бодрым и довольным. И, как всегда, свалил на помощника все, что только возможно и ещё немножко сверх. Урман, правда, не возражал, разве что поворчал из уважения к традициям.
И скажи мне, чего ожидать от принцессы Шуалейды? Она действительно темная? Или слухи снова врут?
Нет, не темная. Сумрак. И если бы я знал, что это такое Король тяжело вздохнул. Но она преданна брату. Насчет силы не знаю, спроси у Фломаон видел, на что она способна. Тирис Бродерик утверждает, что принцесса упряма, как целый караван ослов, но в целом ведет себя как нормальная девочка четырнадцати лет.
Надеюсь, он прав.
У неё сложный возраст, пусть подрастет немного. По крайней мере, в том, что касается безопасности Кейранна, на Шуалейду можно рассчитывать.
В следующий раз король пригласил герцога Дарниша к себе через четыре дня, незадолго до совета. Эти часы друзья посвятили обеду и беседам на посторонние темыперед ответственным мероприятием Его Величество всегда предпочитал немного отвлечься и расслабиться.
Тайный Совет состоялся в назначенное время. Конечно, тайным он был разве что по названию. Хоть Мардук не пригласил ни придворного мага, ни первого советника, ни Ристану, он не тешился пустыми надеждами на деликатность и законопослушность темного. Но большинство сишеров о правилах вежливости придворного мага понятия не имели, и разубеждать их Мардук не намеревался. Его вполне устраивало, что содержание всех бесед в тот же час дойдет до сведения Ристаны. Пусть ещё раз услышит: Император желает видеть на троне законного наследника Кейранна, и никого другого, а в случае гибели принца в Валанте сменится династия. Зная характер Императора, принцесса не усомнится, что при попытке сопротивления воле Его Всемогущества виновные безусловно будут стерты в порошок и сметены с лица землибудь то отдельный человек, город или целая провинция.
Встреча с вельможами прошла гладко и предсказуемо. В меру патетики, в меру обещаний, в меру предостережений. Как и в прошлые годы, слаженному дуэту удалось добиться практически всего, что требовалось. Семена были посеяны, почва удобрена. Пора было вводить в действие основные фигуры.
На следующий день герольды по всем площадям трубили о королевской воле: в канун Праздника Каштанового Цвета Наследник возвращается в столицу.
Глава 3. Алью Райна, Алью Хисс
235 год. За шесть дней до Праздника Каштанового цвета.
Суард.
Аромат свежих бушей встретил их на подходе к скромному двухэтажному дому на улице Серебряного Ландыша. Как всегда, мама Фаина испекла к обеду почитаемые всеми суардцами круглые булочкижелтые, как маленькие солнышки, обсыпанные кунжутными веснушками.
Орис? Хилл? Идите обедать! раздался с кухни голос.
Вслед за голосом показалась сама домоправительница достопочтенного бие Кройце, незаметного и законопослушного владельца конторы перевозок и скромного, верного почитателя Светлой Райныиз доброты взявшего семерых мальчишек на воспитание. Не первой молодости, не блещущая красотой женщина с теплой, как только что вынутые из печи буши, улыбкой. Улыбались карие глаза в легкой сеточке морщинок, улыбался яркий широкий рот и ямочка на левой щеке, улыбались даже складочки на простом полосатом платье и полотенце в круглых смуглых руках.
А где Наставник? едва поздоровавшись с приемной матерью, спросил Хилл.
Еще не вернулся, Фаина еле заметно вздохнула. Давайте быстро на кухню. Остальные уже пообедали, только Угорь и Волчок еще не пришли.
Пока Орис и Хилл уничтожали баранью похлебку, на кухню заглянул Игла. Едва кивнул и испарилсявсе, что нужно, он понял по довольным лицам неразлучных братьев. Первая полевая тренировка двух младших закончилась не так, как ожидалось. Хоть Игла и сохранил каменную физиономию, подобающую добросовестному ученику Мастера, его разочарование не укрылось ни от Ориса, ни от Хилла. И ни на одного из них не произвело ни малейшего впечатлениявсе как всегда.
Самому же Мастеру тень недовольства на лице встреченного по дороге ученика сказала, что его ожидания оправдались. Хилл справился, в очередной раз подтвердив: какими бы странными не казались поступки настоятеля Алью Хисс, храма Темного, он хорошо знает, что делает. Правда, зачем это нужно было самому Крилахуа может быть, самому ХиссуМастер пока не понял. Хоть и думал об этом не раз, и не раз пытался выяснить прошлое Хилла, но безуспешно. Никто не видел и никто не знал, кто привез в Суард светловолосого малыша тринадцать лет тому назад.
* * *
221 год. Середина весны (тринадцать лет тому назад).
Суард.
По масляно отблескивающим лужам спящей темной улицы мчался всадник. Лицо его скрывал капюшон, спина уродливо горбилась под плащом. Усталый конь, роняя хлопья пены, остановился на площади между двух храмов. Темные силуэты массивных строений с устремленными ввысь шпилями, без единого лучика света из-за ставен, казались совершенно одинаковыми.
Всадник поднял голову, всматриваясь в небо. Как нарочно, ветер нагнал тучи, задернул луну и звезды плотным покрывалом. В растерянности всадник замер, оглядывая попеременно оба храма, но не обнаружил ни одной подсказки. Зато услышал цокот копыт. Пока ещё вдали, за несколько кварталов.
Светлая, сохрани!
Осенив лоб святым окружьем, всадник скинул плащ. По плечам рассыпались светлые волосы, а горб за спиной превратился в мягкую корзину, из которой высовывалась голова ребенка. Совсем маленького, немногим больше года, светловолосого мальчика.
Не теряя времени зря, человек спешился и снял со спины корзину. Вынул малыша, закутал в шерстяную шаль и направился к дверям ближайшего храмаслева. Опустившись на колени, осторожно уложил спящего ребенка на крыльцо и провел над ним руками, роняя золотые искры. Малыш завозился во сне, улыбнулся но не проснулся. И исчез, словно и не было.
Стук копыт становился громче. Всадников ещё не было видно, но они приближались верно и неумолимо. Мерная поступь коней звучала в пустоте улиц странно и мертвенно.
Светловолосый человек вскочил на ноги и закинул корзину за спину, прикрыв сверху плащом. Взлетел на лошадь, тронул её бока каблуками и поскакал прочь. Ни единого взгляда назад, на ступени храма, где остался малыш. Только две горячие соленые капли на щеках, тут же высушенные встречным ветром.
Едва горбатая фигура скрылась за поворотом, на площадь выехала пятерка всадников. Все они, с головы до копыт коней, были закутаны в плотные одеяния, скрывающие и лица, и фигуры. Словно струи темноты стекали с них плащи, ровно, как механические игрушки, шагали кони. Первый всадник молча поднял руку, призывая всех остановиться. Так же молча спрыгнул с коня и направился к дверям храма. Того, что справа. Поднялся по ступеням и постучал. Раз, другой, третий ровно и размеренно, как часовой механизм, он стучал до тех пор, пока дверь не отворилась.
Благословенны будьте, путники. Что привело вас в обитель Светлой Райны? приветливо улыбнулся заспанный седобородый си-алью. Проходите, помолимся вместе. Рассвет совсем скоро.
Где ребенок? раздался мужской голос из-под капюшона.
О чем вы, милостивый государь?
Вам только что оставили ребенка. Где он?
Простите, но никакого ребенка нам не оставляли. Приют не здесь.
Отдайте. Это сын нашего господина. Его похитили. Отдайте.
Сочувствую вашему господину, но ребенка здесь нет. Прошу, зайдите в храм, посмотрите сами.
Си-алью распахнул уже обе высокие створки, выпуская в уходящую ночь янтарный свет множества Светлых Слез и тонкий аромат шафрана.
Отпихнув си-алью, мужчина встал на пороге и пристально осмотрел просторные внутренности храмабелые каменные стены, украшенные резьбой и мозаиками, круглый камень посередине пустого помещения, висящие над алтарем прямо в воздухе светильники. И больше ничего и никого.
Не говоря ни слова, он развернулся и быстрым шагом направился к четырем неподвижным фигурам. Вспрыгнул на смирно стоящую лошадь, махнул рукойи кавалькада, с места в карьер, покинула площадь Близнецов.
* * *
Затушив светильники, си-алью Крилах устало потянулся и раскрыл двери храма. Предрассветное бдение завершилось, с улицы доносились первые звуки просыпающегося города. Гвалт базара за углом, топот коней, скрип телегвремя Темного закончилось. Пустая площадь блестела мокрым после ночного дождя булыжником, олеандры и розы вокруг храмов расцвечивали её кармином и золотом, радуя взор старика.
Шагнув с порога на широкие вытертые ступени серого камня, Крилах запнулся и чуть не упал. Выругавшись, остановился и посмотрел под ноги. На верхней ступени обнаружился не то сверток, не то узел. Под взглядом настоятеля узорная шерстяная шаль зашевелилась, засопела, и из вороха ткани показалась любопытная синеглазая рожица.
Вот так подарочек и откуда ты взялся? Настоятель присел на корточки, высвобождая из свертка заспанного малыша. Задери меня вурдалак, если не тебя искали эти тьфу.
Крилах скривился, вспомнив ночной разговор брата с темными всадниками.
А ведь не увидели интересный ты человечек и я об тебя споткнулся. Кто таков будешь?
Человечек в ответ только улыбался и лепетал невнятно на своем детском языке. Короткие почти белые волосики и светлая кожа недвусмысленно указывали на не местные корни подкидыша. Но больше ничегони записки, ни монограммы на одеждеуказывающего на происхождение ребенка, настоятель не обнаружил. Разве что серебряный амулет со знаком Райны, простой, но исполненный в чуждом для Валанты стиле, и коричневая шерстяная шаль были слишком хороши, не по карману тем бездомным, что время от времени подкидывали младенцев к порогу соседнего храма. Почему малыш оказался у его дверей, старик тоже не понимал.
С севера, значит, бормотал он, поднимая мальчика на руки. Кто ж тебя определил Хиссу как тебя звать-то, малыш? Гуу передразнил священник кроху, заинтересованно тянущего его за седую прядь. И куда тебя девать?
Занося ребенка в широкие створки черного дерева, старик обернулся. Двери напротив ещё не открылись, и луч восходящего солнца окрашивал белую резьбу нежным желтым и розовым. Кивнув своим мыслям, Крилах улыбнулся и скрылся в полумраке.
Доброе утро, си-алью, приветствовал человека в черном длинном одеянии юноша, отворивший дверь. Проходите, сейчас я доложу Мастеру.
Доброе, доброе, Еж. Это со мной.
Старик с острым подбородком и пронзительными черными глазами небрежно махнул рукой куда-то за спину. Там обнаружился служка в темно-сером балахоне, осторожно прижимающий к груди большой сверток.
Проводив посетителей в кабинет, Еж помчался на кухню.
Ну, что там?
Его Темнейшество Крилах, Учитель!
Мужчина лет тридцати с лишним неторопливо поднялся из-за стола, промокая губы салфеткой. Среднего роста, непримечательной наружностикарие глаза и черные волосы коренного суардцав одежде не особо богатого торговца. Вряд ли посторонний человек заподозрил бы в хозяине дома по улице Серебряного Ландыша одного из самых таинственных и опасных жителей столицы. Только наметанный взгляд опытного военного определил бы за кажущейся худобой идеальное тело тренированного бойца, а в скучающих глазах разглядел внимательный и точный взгляд хищника.
Спасибо, Фаина, лицо Мастера оживилось скупой улыбкой.
Может, вам в кабинет чаю подать, Мастер? отозвалась высокая, статная женщина с заколотыми в тяжелый узел черными волосами.
Да, пожалуй. И бушей.
Мама, бу! Бу! кареглазый малыш немногим меньше трех лет, до того молча вертевшийся под ногами, настойчиво потянул её за юбку. Оли хотя бу!
Покинув владения домоправительницы, Мастер быстрым шагом направился в кабинет на втором этаже. Он не выказывал тревоги, разве что губы его сжимались чуть плотнее, чем обычно. Последний раз Первосвященник Темного наносил визит предыдущему главе Гильдии десять лет тому назад, а вскоре после того молодой, но амбициозный Призывающий стал новым Мастером. Наставник же, передав полномочия, уехал в неизвестном направлении, оставив дом и немалое имущество Алью Хиссу. Мастер сам провожал предшественника в путь, и мог бы поклясться, что с собой тот не взял ничего, кроме именных мечей и небольшой сумки с провизией.