Кей! еще раз позвал он, обернулся и хихикнул.
На широченной кровати, среди смятых простынь свернулся клубком тонкий, но крепкий мальчишка. Он отпихивал босой пяткой невидимого противника и прикрывал голову огромной подушкой: смуглые руки с характерными мозолями от клинка вцепились в расписной хмирский шелк, край простыни едва прикрывал спину и такие же, как у Зака, льняные подштанники.
Пожав плечами, Зак направился к нему, по дороге прихватив из вазы на столе самое большое розовое яблоко. И без малейших раздумий сдернул прочь простынь и подушку.
Недовольный Кейранн прикрыл глаза рукой и сделал вид, что все еще спит.
Зак ухмыльнулся и с хрустом откусил яблоко. Брызнул сок, в воздухе поплыл сладкий аромат. «Спящий» принц резко выбросил руку на звук и запах, но Зак отклонился и отступил на полшага, не забывая вкусно хрустеть.
Уйди, вражья сила, проворчал будущий король и отвернулся, подтянув ноги и нащупывая другую подушку.
Извольте вставать, Ваше Высочество! День на дворе, птичка кричит кукаре! пропел Зак подхалимским голосом графа Свангера.
Не изволим капризно протянул Кей. И тут же, уцепив подушку, вскочил и набросился на Зака. Вот тебе!
Хохоча и лягаясь, они покатились по полу. Забытое яблоко потерялось под кроватью, подушка улетела к окну.
Через пару минут, смеясь и задыхаясь, они расцепились. Кей уселся на полу, опершись спиной на кровать, Зак напротив, скрестив ноги.
Вкусное было яблоко, вздохнул он.
А нечего дразниться.
Довольный Кей показал ему язык.
А нечего спать до полудня, парировал Зак.
Ещё скажинечего по чужому дому лазить до полуночи.
На справедливый упрек Зак ничего не ответил, потому что где-то в доме раздался пронзительный, полный ужаса женский вопль. Оба вскинулись и настороженно прислушались: далеко, не в гостевом крыле, захлопали двери, под окном протопали обеспокоенные стражники.
Закерим посмотрел на другав глазах Кея читался тот же вопрос: что опять натворила прекрасная принцесса, образчик кротости и благонравия? И как она посмела натворить это без них? А как же воспитание характера и приобретение бесценного опыта будущим королем?
Будущий король сердито сжал губы и вскочил: может, еще не все интересное закончилось? Но, сделав всего шаг к двери, остановился, расслабился и обернулся.
Зак грустно кивнул, подтверждая невысказанное сожалениевольная жизнь закончилась. Никаких больше шалостей и веселья на свежем воздухе. Никакой свободы и безопасности. Придется забыть и об охоте на гулей, и о вылазках в деревню, и об играх в эльфов
Во всем есть положительные стороны, вздохнул Кейранн, кинув тоскливый взгляд на дверь.
Словно в ответ, дверь отворилась и в покои зашел важный, как индюк, застегнутый на все пуговицы и напудренный в соответствии позабытым сто лет назад этикетом камердинер. Отвесил глубокий поклонстрого в соответствии с тем же этикетоми заявил:
Счастлив видеть Ваше Высочество в добром здравии. Сблаговолите принять утренний туалет.
Еще раз поклонился, не дожидаясь согласного кивка принца, и отступил в сторону, пропуская двух лакеев, нагруженных одеждой.
Сблаговоляю, обреченно согласился принц.
Показав Кею языкпока старый зануда отвернулсяЗакерим нацепил на лицо подобающее сиятельному шеру и будущему королевскому советнику строгое выражение. И еле сдержал смех: пока камердинер отдавал распоряжения лакеям, принц принял торжественную позу и состроил индюшачью физиономиюточь-в-точь исполненный сознания важности порученной миссии придворный, присланный самим королем, дабы наставить юного наследника на пути церемониала.
* * *
Через полчаса умытые, одетые с иголочки юные шеры вслед за графским дворецким шествовали к завтраку. За пределами собственных покоев Кейранн преобразился: уверенная, твердая походка, горделивая осанка, властное лицо, исполненные достоинства жестыистинный потомок королевского рода. Закерим, как никогда похожий на дядю, героя войны с орками и любимца валансткой армии генерала Флома Медного Лба, составлял будущему королю достойную свиту. О шальных мальчишках, недавно мутузивших друг друга, уже ничто не напоминалои никто бы не заподозрил, что за холодным высокомерием скрывается любопытство, восторг и страх.
Отворив высокие, отделанные перламутром и тиком двери, дворецкий провозгласил:
Его Высочество Кейранн Галисто Рустермахт шер Суардис! Сиятельный Закерим Фрай Лиен шер Флом!
Отступил в сторону и склонился в почтительном поклоне.
Залитая солнцем Утренняя столовая Свангеровразмером не меньше крепостного плацасверкала и переливалась той же безумной, головокружительной роскошью, что и спальни, и галереидо тошноты. Кею приходилось щуриться, чтобы глазам не было так больно от обилия снежной белизны, зеркального золота и пронзительной лазури. Но он стойко держал лицо: милостиво улыбался, скользя равнодушным взглядом по выстроившимся у дверей лакеям. Навстречу уже спешил гостеприимный хозяин, сияя угодливой улыбкой.
Доброе утро, Ваше Высочество! Шер Флом! Граф кланялся, как заведенный. Позвольте выразить безмерную признательность Вашему Высочеству, за то что Ваше Высочество почтили наш скромный дом высочайшей честью!
От его медоточивой любезности у Кея сводило скулы. Заверения в неземной радости лицезрения царственной особы никак не вязались с затравленным взглядом кругленького, щекастого графа. А сухощавая, цепкая и надменная графиня, молча присевшая в реверансе, казалось, со вчерашнего вечера постарела лет на двадцать и словно надломилась.
Как Ваше Высочество изволили почивать?
Великолепно, граф. Благодарю. А как вам спалось? Кей приветливо улыбнулся.
Э превосходно, Ваше Высочество, благодарю. Свангер побледнел ещё сильнее и пошел красными пятнами. Сблаговолите к столу, Ваше Высо чество, кхе голос графа сорвался.
Реакция графской четы на безобидный вопрос и отсутствие в столовой сестры и Ахшеддинов подтверждали утренние подозрения: без Шу не обошлось. Милостиво кивнув графу, Кей прошествовал к почетному месту во главе стола. Чинно сел, дождался, пока рассядутся остальные. Показал знаком слуге, что желает апельсиновый сок. Кинул короткий взгляд на Зака: тот прятал недоумение за надменным прищуром серых глаз и упрямо выдвинутым подбородком. Младший Флом походил на бойцового пса, готового без промедления вцепиться в горло врагукак всегда, когда пахло неприятностями. Оба старших ФломаБертран и Фрайвыглядели спокойней, но тоже настороженными. Или, скорее, выжидающими.
Кей тоже решил выждать: сейчас никакой опасностиграф похож не на охотника, а на загнанную дичь. Да и будь здесь хоть какая угроза, Шу не оставила бы от поместья камня на камне.
Завтрак начался спокойно и благопристойно. Старшая компаньонка принцессы, шиера Ильма, и полковник Флом завели вежливую беседу с хозяином поместья, генерал Фрай с видом заправского повесы ухаживал за графиней. Две хозяйские дочки, лет примерно одиннадцати и двенадцати, изящные и разодетые в бледные шелка и кружева, кидали заинтересованные взгляды на них с Заком. Но ответного интереса в Кее не пробудилислишком робкие, тихие и хрупкие. С такими на шпагах не подерешься, а при виде живого медведя упадут в обморок и испортят все удовольствие от охоты.
Через несколько минут изволили явиться злые и невыспавшиеся маги с наклеенными сладкими улыбками. На укоризненный взгляд шиеры Ильмы принцесса слегка пожала плечамибез малейшего раскаяния, Ахшеддины же сделали вид, что так и надо: плевать на этикет и приходить к завтраку позже кронпринца.
Доброе утро, Ваше Высочество! присев в реверансе, поздоровалась Шу и тут же переключила внимание на хозяев. Как спалось, Ваше Сиятельство? осведомилась у графа нежным голосом голодного вампира.
Свангер попытался ответить, но натужно закашлялся и покраснел. Любезный генерал Медный Лоб тут же огрел графа по спине и не забыл наивежливейшее поинтересоваться, помогло ли. Бедняга Свангер судорожно закивал, пуча глаза и пытаясь вздохнуть.
Чудесное утро, дорогая графиня, не правда ли?
Если бы Шуалейда так улыбнулась ему, то первым делом он проверил бы, не падает ли люстра и нет ли в тарелке крысиного яду.
Чудесное, Ваше Высочество.
От тона графини скисло бы не только молоко, но и гномья водка. Она еле дышала, будто кто-то держал её за горло: несложно было догадаться, кто именно.
Сделав черное дело, принцесса уселась рядышком с ним и мило защебетала о погоде, цветочках и видах на урожай. Добросовестные подпевалы в лице Эрке и Балусты поддержали светскую болтовню, игнорируя бледных до синевы хозяев.
Кея так и подмывало поскорее допросить сестричку с пристрастиемчто натворили Свангеры и как Её Высочество умудрилась довести их почти до нервного припадка. Но, увы, разузнать все прямо сейчас не было никакой возможности, и потому Кей сосредоточился на завтракестоило признать, что повара у Свагнеров весьма недурны! Разнообразию дичи, салатов и сластей отдавали должное все, кроме хозяев: те едва прикасались к тарелкам, исключительно из невозможности нарушить этикет.
Кей время от времени поглядывал на сестру: бледная, угловатая, с прической воронье гнездокак всегда. Платье Шу ни в какое сравнение не шло с роскошными туалетами хозяйских дочек, но это не мешало ей держаться с истинно королевским достоинством. Рыжие косички очаровательной Баль, как обычно, торчали в разные стороны, а зеленые глаза не отрывались от Эрке. Лейтенант тоже выглядел спокойно и обыденно: аккуратен, подтянут, совершено безобиден. Теплые карие глаза, мягкая открытая улыбка и хрупкая фигура не позволяли заподозрить в нем лучшего бойца лейб-гвардии.
* * *
Графская паника доставляла Шу удовольствие не меньшее, чем дивно вкусные пирожные за завтраком. Сдавать его в загребущие лапы Бертрана Флома она не собиралась, как и рассказывать Кею о визите убийцы. Незачем брату волноватьсяничего же не случилось. Подумаешь, старшая принцесса наняла Гильдию Тени, а подобострастный граф позаботился о том, чтобы Призывающий без помех добрался до ее покоев. Ничего удивительного: смешно было бы ждать, что Ее Высочество встретит сводных брата с сестрой распростертыми объятиями.
Эрке еще до отъезда из Сойки предупреждал, что в дороге наверняка случится одно-два покушения на нее, раз уж убивать принца Ристане невыгодно. И едва они прибыли в поместье Свангеров, Шу поняла, что первое состоится именно здесьстрах и отвращение графа к колдунье воняли наподобие конюшен в жару.
Она гнала прочь злость и обидуразве она сделала Свангерам что-то плохое? Или, может, они бы предпочли, чтобы принцесса была безобидной и бездарной тихоней, а орочья орда два года назад прошлась по полям и виноградникам Сванге-лен? Шаманам бы понравились графские дочки: для обрядов нет ничего лучше детей шерской крови. И самим графу с графиней нашлось бы применение: у рачительных орков не пропадает ни кожа, ни потроха обладающих хоть ничтожной каплей магии людей.
Ни черная неблагодарность, ни дальнейшая судьба Свангеров Шуалейду больше не интересовали. Мститьнет смысла. Достанет им утреннего страха и неудовольствия старшей принцессы. Выкрутятсяих счастье. А сейчас пусть дрожат, гадают о коварных планах ужасной колдуньи и молят Светлую о заступничестве. Светлая не подведет: еще полчаса, и она покинет гостеприимный дом, даже на порог не плюнет.
Мерный стук копыт по пыльной дороге убаюкивал не хуже старинной эльфийской колыбельной, которую иногда пела Балуста. После почти бессонной ночи пейзажи не казались Шу красивыми, а предлагаемые братом развлеченияинтересными. Развлечений хватило с избытком, да и охотиться на невинных медведей не хотелось. Шу не понравилось чувствовать себя дичьюи теперь волей-неволей она сочувствовала несчастному зверью. А может, ей казалось, что если она пожалеет медведей, Светлая проявит благосклонность к ней самой: не стоило и надеяться, что сестрица ограничится одним неудачным покушением. Наверняка это была лишь разминка, а все самое интересное ожидает впереди, в столице.
Скользя рассеянным взглядом по вздымающимся вдали на западе заснеженным вершинам, Шу размышляла о том, как все переменилось. Всего два года назад она ехала по этой же дороге, и даже генерал Флом присутствовал. Так же благоухали цветущие сады, так же зеленели поля, так же весело галдели птицы. Так же они подъезжали к развилке Калбонского трактадорога налево, к Гиламским отрогам, привела ее ко встрече с Темной стороной. А куда приведет дорога на столицу, лишь боги знают.
Два года назад к развилке подъезжала невинная девочка. Несмотря ни на что, она не ожидала от жизни подвоха. Не умела убивать с удовольствием. Она упала бы в обморок или расплакалась бы, заявись к ней ночью Призывающий Тень. А теперь? Она всерьез обдумывает, как бы извернуться и придушить во сне старшую сестру. Девочка, считавшая человеческую жизнь священной и неприкосновенной, превратилась в Темную колдунью. И неважно, что она этого не хотела, что предпочла бы жить вдали от придворных интриг, политики и войн. Неважно, что раньше для счастья ей вполне хватало компании брата и друзей, а интересы в магии ограничивались управлением погодой и целительством. Два года назад все изменилось, окончательно и бесповоротно. Но, как говорит тирис Беррилан Бродерик, во всем есть положительная сторона, надо лишь уметь ее увидеть
Глава 5. Око Урагана
233 год, весна (два года тому назад).
Имперский форпост в Уджирском ущелье.
Цветы паданицы крестоцветной, листья сиримны и волчьей фиалки, корень змеиной сыти Столько редких трав не растет больше нигдев устье ущелья сохранился крохотный кусочек древнего эльфийского леса, такого древнего, что сами эльфы не помнят, когда лес превратился в степи. Говорят, при везении в здесь можно найти даже мандрагору.
Рассветные лучи играли разноцветными бликами на последних каплях росы, из-за Гиламских гор уже показался край солнца. Черноволосая девочка лет двенадцати, одетая в потертые штаны и свободную темную рубаху, тихо напевала незамысловатую мелодию. Она вглядывалась в буйное сплетение стеблей и листьев, выискивая одной ей ведомые побеги и время от времени опускаясь на колени прямо в мокрую траву. Корзинка была полна почти доверху, но девочка и не думала поворачивать назад.
Ещё совсем немногоможет быть, все же мандрагора найдется? Не зря же она затемно сбежала из-под бдительного ока Фрая? Успеть бы добраться до опушки, пока не сошла роса.
До леса она так и не дошлазаприметила на вершине скалы цветущий белый шиполист. И тут же полезла, торопясь нарвать непросохших лепестков. Держа корзинку в зубах и цепляясь за острые камни, вскарабкалась наверх. Еле отдышавшисьсклон оказался гораздо выше и круче, чем казалось снизуона принялась безжалостно обрывать терпко пахнущие лепестки, морщась и шипя от боли в расцарапанных руках. Шиполист сопротивлялся как мог, разодрав и кожу, и рукава, но разве это могло остановить дорвавшуюся до сокровища девчонку? Последние, самые дальние от мародерки цветки спаслись только тем, что места в корзинке не хватило.
Довольно оглядев добычу, девочка, наконец, обратила внимание на окружающую красоту. Вдали сияли снежные пики, молочные перья облаков плыли меж ними, зеленый бархат испятнал склоныотсюда не понять, что за деревья там растут. Поближе, у подножия, разлились и смешались кармин, желток и киноварь весенних цветов, а над равниной, совсем близко, неслись по кругу и бурлили сизые тучи, пронизанные разрядами молниймаленький, словно игрушечный, циклон.
Снизу, из-за скалы, раздался странный звук, не то скрип, не то бряцанье.
Шу насторожилась: подозрительный циклон, еще более подозрительный звук и мурашки по всему телуможет, вовсе не от холодной росы?
Она забралась на гребень скалы, не обращая внимания на впившиеся в тело шипы. Осторожно заглянула на другую сторону и тут же спряталась, унимая бешено колотящееся сердце.
Не может быть! Здесь уже лет десять не появлялись эти твари!
Прихватив корзинкуне дай Светлая, заметят следы! она скатилась вниз, обдираясь о камни, и побежала во всех ног к форту.
Только бы успетьпредупредить, подготовиться к обороне! Долой все прочие мысли Не надо думать о том, что постоянный гарнизон всего четыре дюжины человек, и с генералом столько же, а их кто ж их сосчитает?!
Она бежала, как не бегала никогда раньше. Она боялась, как никогда раньше. И надеялась непонятно, на что. На милость Светлой Райны? На чудо?
Ваше Высочество, наконец! Генерал вас ищет солдат на воротах осекся, встретив полубезумный взгляд и разглядев расцарапанные руки и порванную одежду. Что случилось? Ваше Высочество?
О Орки! Где генерал? Там их много она пыталась донести объяснить, но, увидев откровенное непонимание, махнула рукой. Где генерал? Быстрее! Где?!
Ошарашенный солдат кивнул на восточную стену, и Шу понеслась дальше. Не отвечая на вопросы, не обращая внимания на удивленные взгляды, она искала Флома.
Где генерал? еле дыша, она дернула за рукав сержанта на стене.
Да вот он.
Сержант не успел спросить, почему Её Высочество в таком видепринцесса уже налетела на генерала, мирно обсуждавшего с комендантом форта хозяйственные дела.
Фрай! Там орки!
Где ты была, Шуалейда? Почему
Орки! Ты слышишь меня? Орки!
Шуалейда, успокойся. Подумаешь, пара орков забрела с каких это пор
Орда, Фрай! она сердито прервала генерала. Только мужчины, в раскраске! У самого ущелья!
Тут генерал обратил внимание на растрепанный и совершенно невменяемый вид девочки.
Сколько их было, Шу?
Орда! По лесу, колонной. Они идут сюда, Фрай!
Ясно. Иди, возьми, что успеешь, из еды, на лошадь и быстро отсюда! До Катабруски восемь лиг. Раньше, чем послезавтра, орки туда не дойдут. Не вздумай задерживаться в городе, уезжай сразу в Суард! Я дам тебе троих в сопровождение и письмо к начальнику гарнизона. Давай, бегом.
Спускаясь со стены, Шу слышала, как генерал отдает распоряжения. Спокойно, уверенно, будто не орда пошла из степей впервые за демоны знают сколько лет, а начались очередные учения. У неё даже не было сил радоваться тому, что генерал поверил. Страх не отпускал, заставляя дрожать и ежиться.
Уже в своей комнатушке, сменив рубашку и кидая книги в седельную сумку, она остановилась и прислушалась к себе: уезжать из форта было страшнолучше бы остаться. Шу потрясла головой, отгоняя глупое желание. Остаться на верную смерть? Но чувство, которое ещё ни разу не подводило, упрямо твердилоуезжать никак нельзя! Эта смерть ещё вернее.
Страх смерти превращался в странное ощущение: она словно вылетела из тела, выросла, превратилась в туман и ветер. Она видела форт, ущельене глазами, но просто знала, где и что делает каждый солдат и каждый орк Она чувствовала чужой страх, и чужой азарт, и предвкушение боя, и дрожь шаманской волшбы, питающей орду силой
Да! Несколько отрядов идут не через ущелье, а поверху, скрытые наведенным туманом. По узкому карнизу медленно ползут оркине меньше сотни. Уже совсем близко, над самой крепостью! Через полчаса весь отряд окажется по другую сторону форта. А там стены, перегородившие ущелье, много ниже, ведь с дороги на Катабруску никогда и никто не нападал! И бежать позднопервые орки уже перекрыли дорогу.
Бросив сумки, Шу помчалась снова искать генерала. Но по дороге остановилась, застигнутая врасплох идеейсумасшедшей, невероятной: циклон! Совсем близко тяжелые, полные воды и молний тучи. Завитый спиралями ветер, готовый стать ураганом. Призрачные крылатые волки, воющие для орды песнь крови и разрушения, рвущиеся со сворок шаманской волшбы. Лишь дотянуться, смешать силы, выпустить на свободу ярость стихий вряд ли она удержит их в повиновениино форт и так обречен. Так пусть погибнет и орда!
* * *
В то утро все могло бы случиться иначе. Если бы принцесса не увязалась с генералом Фломом в инспекцию пограничного форта именно тогда, когда орки впервые за одиннадцать лет двинулись на восток. Если бы её не понесло на ту скалу за шиполистом. Если бы ветер не поманил ее Если бы боги не пошутили, позволив ей совершить невозможноеи если бы она была хоть чуть постарше и поопытнее, чтобы понимать: не по силам двенадцатилетней девочке обуздать ураган
Не обуздатьсамой стать ураганом.
Шу застыла посреди бурлящей крепости, во внутреннем дворе, у лестницы на внутреннюю стену. На нее натыкались бегущие солдаты, отскакивали от упругой невидимой полусферы, в удивлении и страхе обходили. Позвали генерала: Фрай кричал и махал руками, что-то сердито доказывал, но его слова тонули в гуле ветратам, над долиной Уджир-клыз. Шу лишь на миг глянула на себя, убедилась, что ветра надежно защитили ее от ретивых друзей, и не стала ничего объяснять. Некогда! Да и ни к чему: она уже клубилась и трещала молниями, втягиваясь облачным телом в ущелье.
Свобода! Упоительная свобода и бездумная радость свернувшейся тугими кольцами силыона летела с воем и свистом, сминая деревья кончиками воздушных крыльев, задевая стены и грохоча камнями. Она отрывала от скал крохотные фигурки и сбрасывала вниз, к таким же ничтожным мурашам. Замирала на мгновенье, прислушиваясь к тонким крикам, и отвечала счастливым смехом: забавные существа брызгали вкусным, терпким соком и щекотно искрили. Она обрушивалась потоками ливня, омывала крутые склоны, выглаживала узкое руслои впитывала вспышки терпкой и сладкой, пряной и соленой энергии. С наслаждением выедала темные, горькие сгустки магии. Вонзалась молниями в скопления мелких существ, рычала громом: страх! Боль! Смерть! Яростное счастье мощи и свободыв бескрайнем небе, наперегонки с орламираспирало и рвалось песней дождя и шквала.
Но в буйную мелодию урагана вплетались два голосадве нити, крепостью не уступающие цепям. Они звали и манили, угрожали и взывали Влекли ее, каждый к себе, грозясь порвать напополам, словно перетянутую тетиву.
Долг! Любовь! Счастье! звонким, прекрасным до слез был первый голос.
Власть! Сила! Свобода! густым, сладким до истомы был второй.
Помни, кто ты есть! звал первый.
Пойми, что ты такое! манил второй.
Она вспомнила: Шуалейда! ЯШуалейда Суардис
И остановилась, не долетев до кучки камней, облепленных муравьямивкусными, сочными человечками друзьями
Она поняла: Темная! ЯТемная колдунья, упившаяся болью и смертью, чуть не погубившая людейпотому что человеческая боль так же пьянит, как орочья
Она замерла, отступила прочь, проглотила готовые обрущиться разряды молний. Преодолевая боль непролитых слеззастывших над обрывом водопадовразвернулась. Рванулась обратно, прочь из ущелья, пока помнит
С высоким, оглушительным звоном тетива лопнула, распуская свитки ветров и освобождая небесные озера. Для Шуалейды наступила тьма. Без звуков, без образов, без памятиблаженная тьма забытья.
Во дворе крепости упала тряпичной куклой бледная до синевы девочка.
Над ущельем взвыл последний раз ураган, взметнулся мутной волной, поднял на гребне сломанные кусты и телаи отступил, считанные сажени не докатившись до стен крепости.
Повисла тишина. Разом стих безумный ветер, опали клубы туч. Сквозь прорехи тающих облаков проглянуло солнце.
Люди опускали оружие, вертели головами, не в силах поверить, что живы, что смерть слизнула жадным языком лишь враговнесчитанную орду врагов! и пощадила жалкие шесть дюжин защитников крепости.
* * *
233 год, весна (через пять дней после битвы в Уджирском ущелье).
Суард.
Северная столовая сегодня оправдывала названиесловно дыхание Закрайней Ночи витало среди ароматов традиционных валантских блюд, среди лиловых ирисов, расставленных среди блеска серебра и тончайшего фарфора, и свежих фруктов, горками выложенных на золотые блюда. Несмотря на теплый, напоенный ароматами цветов апрельский ветерок, Ристане казалось, что вино сейчас зазвенит о хрусталь сосулькамизамороженное идеальной вежливостью и идеальными дипломатическими улыбками, сияющими, как ледяные торосы в полуденном солнце. Особенно остро сиял виконт Вандаарен, сухощавый, рыбоглазый и бесцветный северянин, под придворной любезностью прячущий торжество победителя.
Ваше Величество не возражает сегодня же обсудить условия брачного контракта Их Высочеств? осведомился он после третьей перемены блюд.
Мы рассмотрим любезное предложение Его Высочества сегодня вечером. А пока отведайте фоль-дибар, милейший виконт. Полосатые осьминоги в этом году особенно нежны, лучезарно улыбнулся король.
Отец выглядел плохо. Конечно, он не позволил себе ни опустить гордо расправленные плечи, ни показать усталость и разочарованиенет, Мардук Суардис даже в дни неудач оставался настоящим королем. Но Ристана слишком хорошо знала отца, чтобы обмануться видимостью силы.
По знаку короля слуга поднес северянину исходящее ароматным паром блюдо, откинул крышку.
Благодарю, Ваше Величество! отозвался Вандаарен, наблюдая, как слуга наполняет тарелку. Если не ошибаюсь, с Фаллийского побережья?
Вы совершенно правы, виконт, вместо занятого ломтиками фоль-дибар короля продолжил светскую беседу Ниль Адан.
Ристана кинула короткий взгляд на супруга: герцог Адан держался не хуже сюзерена. Изысканно вежливый, уверенный в каждом слове и жесте, некогда любимый супруг великолепно делал хорошую мину при плохой игре. Странно, если б было иначеон практиковался ежедневно на протяжении последних десяти лет. Ристана точно знала, что мрачноватый красавец с посеребренными висками вовсе не так хладнокровен, как кажется. Она слишком хорошо помнила, как одиннадцать лет тому назад Ниль Адан вился вокруг нее, окружал теплом, любовью и заботой. А она принимала это как должное, увлеченная лишь восстановлением справедливости. В девятнадцать лет казалось, что достаточно изредка снисходить к супругу, чтобы онтряпка этакая! вечно продолжал ее боготворить. Ведь она самая прекрасная, умная, изысканная женщина королевства, к тому жеоказала ему высочайшую честь, осчастливила браком. А его делово всем поддерживать ее, исполнять капризы и послушно ревновать к восторженным поклонникам.
Пропуская мимо ушей намеки супруга о детях, она думала: потом! Вот сначала она отделается от мачехи и убедит отца снова назначить наследницей ее, и тогда только тогда не наступило. Не успело. Кто бы мог подумать, что безумно влюбленный слабак Ниль посмеет не прыгать от счастья, когда она вернется в супружескую постель? Что он посмеет упрекнуть ее не в измене, а в гибели каких-то слуг! Как будто Ристана виновата, что придурочный светлый прозевал под самым носом колдунью? Был бы умнее, не позволил бы хиссову отродью себя убить. И вообще не лез бы помогать королеве при родахзря что ли Ристана пустила его к себе в постель? Проклятые светлые. Все у них совесть, мораль и прочая чушьа по сути такие же предатели, как и темные.
И ведь она переломила себя, дала Нилю шанс одуматься. Даже пообещала подумать о ребенке. Но вместо благодарности получила ультиматум: оставь в покое брата и сестру. А ребенка так и не случилось даже в тот раз, когда она, напоив мужа, залезла к нему в кровать. Пьяный, он так нежно шептал: Тайна, любимая А наутро сделал вид, что не ничего не помнити назвал ее Высочеством
Как давно это было: нежность и страсть, горе и ярость Она до сих пор иногда пыталась поймать на гордом лице отблеск былых чувств. Любыхона бы согласилась и на гнев, и на ненависть. Но Ниль замкнулся в непроницаемом равнодушии, и даже на любовников супруги смотрел как на пустое место: Ристана давно перестала надеяться высечь из мерзлого базальта искру ревности. И тщательно скрывала собственнуювокруг первого королевского советника постоянно вились дамы не самых строгих нравов, а он не считал нужным скрывать, что время от времени позволяет одной из них согреть холодную супружескую постель.
Вместе с отцом и Нилем Ристана развлекала посланника Его Императорского Высочества Лермы и в сотый раз молила Светлую о чуде. Но, увы, чуда не случалось. Посланник оказался слишком крепким орешком. Его не смутил ни возраст невесты, ни странности ее магии, ни крайне скудное приданое, ни портрет Шуалейды, на котором та походила на несвежую нежить На все отговорки он заявлял:
Его Высочество считает Ее Высочество Шуалейду лучшей невестой Империи.
Если бы Ристана могла, своими руками подлила бы яду самодовольному негодяю Вандаарену и полюбовалась, как он зеленеет и задыхается. Но вынуждена была улыбаться и выказывать счастье великой честью, оказанной Императором дому Суардисов.
Проигрыш.
Поражение.
О, как она ненавидела эти слова! И даже сейчас, понимая, что помешать браку кронпринца и Шуалейды сможет разве что война или смерть одного из будущих супругов, Ристана обдумывала самые невероятные возможности. Например, нанять десяток Свободных Охотниковпроще говоря, пиратовдля нападения на крепость Сойки. Вот только время, время как успеть до отъезда Шуалейды в столицу?
а как считает Ваше Высочество? отвлек от размышлений хрипловатый голос северянина.
Я предпочитаю букет лорнейского двадцать седьмого
Ее прервала открывшаяся в столовую дверь. Не как обычно, тихо и незаметно, когда слуги приносят новые блюда, а чуть ли не с треском, порвавшим перетянутую струну любезности. Слуги замерли в испуге, все четверо обедающих повернулись к возникшей на пороге черно-алой фигуре Придворного мага.
Ристана боялась поверить, что Рональд принес то самое чудовозможность не отдавать Шуалейду за императорского сына. Но в еле заметной морщинке между бровей мага читалась не радость, а опасение и злость.
Прошу прощения, Ваше Величество. Магистр Бастерхази с достоинством поклонился. Срочная депеша Вашему Величеству от Его Светлости Васманду шер Парьена.