Желаю тебе вернуть свой трон, сказал в ответ Слав и шагнул к выходу.
Еще один вопрос, догнал его в спину голос Соловья.
Слав обернулся.
Ты идешь за ней только из-за клятвы?
Не знаю, честно ответил Слав и, развернувшись, пошел за горбуном. Наверно, нет, сказал он сам себе, за эти три дня она стала такой близкой и похожей на меня.
Спустя полчаса седой парень покинул Сумеречную пустошь и направился в трактир. Людей в зале почти не было, только за столом в самом углу сидели Меньшак и его подручный. Слав, обнажив клинок, шагнул к ним. Мужик с лицом ястреба вскочил и обнажил свой меч, загораживая Меньшака, который от страха вжался в угол.
Где она? спросил Слав, делая пробный выпад в сторону Ястреба.
Ты ее никогда не найдешь, отозвался тот, парируя удар.
Отдайте ее, и я уйду.
Это невозможно, отозвался Ястреб, в свою очередь атакуя Слава. За нее обещано много денег.
Тогда вы умрете, отводя удар Ястреба, сказал Слав.
Его меч замелькал в свете чадящих факелов. Подручный Меньшака был умелым бойцом, сил понапрасну не тратил, его удары скупы и точны. Но у Слава имелся дополнительный стимулон не мог позволить Меньшаку и его подручному наложить свои грязные лапы на девушку, которую он поклялся защищать ценой собственной жизни. Потихоньку парень стал теснить Ястреба от стола, прижимая его к стене. Тот пятился, но продолжал яростно отбиваться. Вдруг его неожиданно качнуло вперед и он попытался сохранить равновесие, нелепо взмахнул руками и налетел на выставленный Славом меч. Все произошло мгновенно. Острый наконечник черного клинка пробил грудь подручного Меньшака. Покачнувшись, тот глянул на хозяина и рухнул на залитый дрянным пивом пол. Слав глянул под ноги поверженного противника, под его правым сапогом валялась расколотая надвое тяжелая дубовая пивная кружка. Именно из-за нее он оступился.
Где девушка? поворачиваясь к сжавшемуся в углу Меньшаку, грозно спросил Слав.
Наверху, заикаясь, пролепетал тот.
Убирайся и не попадайся больше мне на пути, третий раз будет последним, сказал Слав, наблюдая, как Меньшак на негнущихся ногах семенит к выходу.
Проводив его глазами, парень направился к лестнице, ведущий к горницам на втором этаже. Их было всего четыре. Три оказались пусты, сразу видно, что сейчас их не занимали постояльцы. В четвертой лежали два дорожных мешка на лавке, висела кольчуга Ястреба. Окинув комнату взглядом, Слав не обнаружил следов Зимушки. Он уже собирался идти догонять Меньшака, когда его взгляд упал на довольно большой мешок в самом углу. Поддев острием меча ремни, стягивающие горловину, он увидел, как из-под падающей на пол рогожи появляются русые волосы, заплаканное лицо княжны с кляпом во рту и стянутыми за спиной руками.
Пора домой, произнес Слав, разрезая веревку и вытаскивая изо рта девушки кляп.
Та совершенно неожиданно разревелась и бросилась ему на шею. Слав растерялся, он не был готов к подобному. Стараясь ее успокоить, он погладил девушку по волосам, а затем, отстранив ее, направился к выходу.
Пошли, тебе надо вымыться и поспать.
Под пронзительным взглядом трактирщика они прошли через зал и вышли на крыльцо. Луна в этот момент скрылась за облаками, и Слав споткнулся о какой-то большой предмет, валяющийся посреди лестницы. Нагнувшись, он разглядел скрюченное тело Меньшака. В спине работорговца торчал длинный кинжал или короткий меч, как кому больше нравится. Точно такой же был на поясе горбуна, когда тот вел его из Сумеречной пустоши.
Он оболгал нас, раздался из темноты скрипучий голос, и заплатил за свои слова. Это был приказ Соловья. Он передает тебе привет, и рад, что ты нашел и освободил свою спутницу.
Передай от меня Соловью, сказал Слав в темноту ночи, что я благодарю его. Пускай он вернет то, что его по праву. И если понадобится моя помощь, я всегда к его услугам вместе с моим мечем.
Хорошо, проскрипел голос из темноты, и все стихло.
Кто такой Соловей? спросила Зимушка, когда они отошли от «Кнута и пряника».
Беглый княжич, который стал атаманом воров и убийц. Это его люди тебя похитили.
Ты подружился с человеком, который приказал похитить меня? удивленно спросила Зимушка. И людьми, которого пытались убить тебя?
Ну, насчет подружилсяэто сильно сказано, улыбнулся Слав. Но мне он более симпатичен, чем Меньшак и его подручный.
Наверное, ты прав. А он правда беглый княжич?
Как и ты беглая княжна. Его отец правил этим городом, но был зарезан собственными боярами и купцами.
Вскоре они переступили порог постоялого двора, в котором у них была оплачена комната.
Хозяин, позвал Слав, подходя к стойке.
Чего изволите? ответил заспанный голос.
Распорядись приготовить поесть и бадью теплой воды в нашу комнату. Еду туда же принеси.
Скоро будет, отозвался тот же заспанный голос, а следом за ним ворчание разбуженных людей.
Спустя час Слав и вымытая Зимушка ели вкусную горячую кашу, запивая ее медом.
Что будем делать дальше? спросила она, закутавшись в овечьи шкуры и забравшись с ногами на лавку.
Выспишься, прикупим провизии, и завтра с утра покинем этот город, сказал Слав, проверяя деньги, которые у них остались.
В комнате в мешках были спрятаны сорок золотых и двадцать серебряных монет, еще десять золотых и пятнадцать серебряных лежали в кошеле, который был у Микулы.
Зимушка, измученная волнениями пережитыми за несколько часов, уже крепко спала, когда в дверь постучали.
Войдите, негромко сказал Слав, вставая и беря в руки ножны с мечем.
Дверь открылась, и в нее вошел десятник Микула. Слав с облегчением вздохнул и повесил ножны на вбитый в стену крюк.
Чего-то опасаешься? спросил десятник, глядя на его манипуляции.
Да в вашем городке можно чего угодно ожидать, отозвался седой паренек, обнимая Микулу.
Возьми, протягивая кошель, сказал десятник.
Спасибо, что сохранил, ответил Слав, вешая кошель обратно на пояс. Меду?
Не откажусь, и Микула тихо, чтобы не разбудить Зимушку, прошел к столу.
Налив по чарке меда, Слав присел рядом, ожидая вопросов.
Как тебе удалось вернуться от Соловья живым? наконец спросил десятник.
А какая разница? ответил Слав. Я сумел его заинтересовать, и мы разошлись миром. Он наказал Меньшака, который навел на него напраслину, а я вернул свою спутницу.
Понятно, произнес Микула. Каков он?
Я тебе отвечу, но сначала задам свой вопроскаким был ваш князь?
С чего такой вопрос? удивился десятник.
Просто ответь.
Ну хорошо, сказал Микула, слегка прикрыв глаза. Ярополк, начал он, хороший князь. При нем в городе был порядок. Его убили на охоте, а жена и сын пропали. Спустя несколько дней власть в городе захватили бояре и купцы. Именно при них сюда наползло множество всякого сброда. А князь действительно был хорош: справедливый, храбрый, совсем не жестокий, может, немного доверчивый, это-то его и сгубило.
Ты жалеешь, что он погиб? спросил Слав.
Да. Купцы и бояре, захватившие власть, разрушили княжество. Этот город превратился из столицы в большой рынок. Налоги выросли в два раза. Через неделю после переворота, поднялось восстание против них, они утопили его в крови. Город на несколько дней вымер, очень многие из горожан погибли, трупы даже не сожгли, а просто утопили в реке. Тогда же погиб мой отец, он вел в бой ополчение кузнечного квартала, его подняли на копья наемники-урмане, которых призвали бояре.
И ты служишь этим людям? удивленно спросил Слав.
Да, с грустью в голосе отозвался Микула. Я ратник и обязан выполнять приказы. Бояре поступили очень разумно: в тот день, когда вспыхнуло восстание, они вывели дружину из города, якобы кто-то из соседних князей воспользовался ситуацией и решил захватить пару весей. Мы прибыли в указанное место, но никого не обнаружили. Селяне пахали землю, все как всегда. Когда мы вернулись в столицу, все было уже кончено. Реки крови на улицах, стены домов забрызганные рудой (кровь) до самых крыш. Мой дом с выбитой дверью. Но никто не может упрекнуть меня, я честно служил не этим боярам и купцам, я служил княжеству и городу.
Ну а теперь я отвечу на твой вопрос, сказал Слав, доставая волшебную малахитовую чарку и наполняя ее вином. Если Микула и удивился, то виду не подал. Соловей расположился в подвале старого терема Ярополка. Своих воров и нищих он называет дружинниками, а себя князем.
Выскочка, зло сказал Микула, еще один самозванец, мы таких уже навидались. За пятнадцать лет, что прошло с исчезновения сына князя, их было одиннадцать. Все окончили свои дни на воротах города, подвешенные за ребра.
Не спеши с выводами, произнес Слав. Он высок, светлые волосы, зеленые пронзительные глаза, слегка насмешливый голос. У него правильная речь, во всяком случае, он не из черни и холопов, не меньше, чем сын боярина.
Очень давно я видел княжича, отозвался озадаченный Микула. Твое описание почти точное, кроме одного, молодой княжич на охоте рассек себе губу и бровь веткой сосны, после этого у него остались два шрама.
Слав кивнул.
Есть и такие, левая бровь и нижняя губа, верно?
Точно, обрадовано сказал Микула.
Так вот Соловей
Ярослав, поправил его десятник.
Ярослав, согласился Слав, не оставляет надежды вернуть то, что его по праву. И копит силы. Во всяком случае, он поступил со мной по чести.
Мне нужно увидеть его, решительно поднимаясь, произнес десятник. Если он действительно сын Ярополка, то я мог бы помочь, очень многие в дружине недовольны правителями, и если сын Ярополка вернулся, то они присоединились бы к нему.
Хорошо, кивнул Слав, опоясываясь мечем и набрасывая на плечи заштопанный на животе плащ. Но это может быть опасно.
Такова жизнь ратника, отозвался Микула и шагнул к двери. У меня ничего нет, кроме тощего кошеля, доспеха, копья и меча. Во время бунта погиб отец, мать умерла двумя годами ранее. Мою невесту урмане изнасиловали и распяли на двери собственного дома.
Ну, тогда пошли, и Слав шагнул за дверь.
Глава пятая. Перекресток.
На улице уже во всю светило солнце, день близился к полудню, но Сумеречная пустошь была сера и неулыбчива. Грязные полуразвалившиеся лачуги, из которых изредка выглядывали перепачканные истощенные нищетой детские лица с глазами, полными ненависти, бросавшие на десятника и его спутника злобные взгляды. Взрослые редко встречающиеся на улицах, старались убраться с дороги, посылая им вслед тихие проклятия. Дойдя до памятного по ночному путешествию перекрестка, Слав остановился.
Мне нужно видеть Соловья, громко крикнул он, но иду я к нему не как к Соловью, а как к Ярославу, сыну Ярополка.
Ответом ему было молчание.
Стоим здесь, приказал десятнику Слав, и ждем.
Десятник кивнул, мол, мы гости, и пока хозяин не позовет, будем ждать.
Потянулись томительные минуты ожидания.
Следуйте за мной, раздался из тени дома, что стоял прямо перед ними, скрипучий голос горбуна.
Слав кивнул и шагнул в узкую улочку. Следом за ним, немного дергаясь, шагнул Микула.
Все происходило также, как и ночью: камень, загораживающий проход в стене, дружинники в лохмотьях с длинными кинжалами в руках, зло смотрящие на Слава и Микулу, тронный зал в подвале бывшего терема Ярополка и Соловей-Ярослав, сидящий на троне своего отца.
Зачем ты вернулся? спросил он, с интересом рассматривая Микулу. Да еще в сопровождении дружинника?
Микула, в нерешительности стоявший у самого входа и рассматривающий сидящего на троне князя Соловья, сделал несколько шагов вперед и, остановившись недалеко от трона, преклонил колено.
Рад видеть князя славного Яр-града, склонив голову, сказал он.
Интересно, своим насмешливым голосом произнес Соловей. Значит, Слав доверился тебе и рассказал, кто я? Интересно.
Княже, заговорил Микула, вины дружины в том, что произошло, нет. Мы не участвовали в заговоре против Ярополка и не подавляли бунт верных тебе вассалов. Дружина не знала о кознях бояр и самых богатых купцов.
И что это меняет? заинтересованно спросил Соловей. Я атаман ночной братии, вор и убийца. Я больше не княжич.
Дружина ждет твоего возвращения, ответил Микула. Ратники и народ славного Яр-града недовольны правлением купцов и бояр. Княжество твоего отца развалено, самые богатые веси захвачены соседями, мелкие медленно вымирают.
И чего ты хочешь? наморщив лоб, спросил Соловей.
Помочь тебе вернуть то, что по праву твое, ответил Микула, не поднимая головы.
Встань, ратник, повелительно сказал Соловей и громко хлопнул в ладоши.
На его зов явился верный горбун.
Вели подать угощение для моих гостей, приказал княжич.
Тот слегка поклонился, и спустя минуту в зал внесли стол с яствами и три стула.
Присаживайтесь к столу, и поговорим, сказал князь, поднимаясь с трона. Трапеза вылилась в малый военный совет.
Тебя никто не ждет, тихо говорил Микула. Я смогу убедить нескольких сотников, которым доверяю, и почти вся дружина выступит на нашей стороне. Горожане тоже не останутся в стороне, они давно недовольны тем, что творится в Яр-граде. И если дружина выступит против нынешних правителей, они восстанут.
Ты сам-то в это веришь? спросил Соловей.
Да, княже. Обстановка давно располагает к бунту. Сейчас правителей охраняет наемная сотня варягов. Они прекрасные воины. Но что может сотня, против восьмисот дружинников и озверевшей толпы? К тому же мы забываем про жителей Сумеречной пустоши, они готовы голыми руками рвать тех, кто правит городом сейчас. Варяги творят, что хотят, берут любую вещь, которая им нравится, насилуют женщин, убивают любого за косой взгляд.
Я знаю все это, кивнул Соловей. Переговори с сотниками и десятниками да простыми воинами. Все ратники нам не нужны, только самые верные, а остальных хорошо бы на время убрать из города.
Это будет сложно, но попробовать можно. Во всяком случае, я знаю точно, что третья сотня, в которой я служу, будет на твоей стороне.
Сюда больше не приходи, поднимаясь, сказал Соловей-Ярослав. Связь со мной будешь держать через трактирщика «Кнута и пряника», он мой человек, и никого не удивит, что ты стал чаще заходить в его трактир.
На прощание он кивнул молчавшему всю беседу Славу.
Когда я узнал о твоем приходе вчера ночью и то, что ты сказал, что я могу потерять очень много, если не встречусь с тобой, я не поверил. Сегодня я рад, что ты пришел ко мне, и что мы расстались друзьями.
Когда они шли по улице Сумеречной пустоши Микула произнес:
Слав, останься в городе еще на несколько дней. Я знаю, что дорога гонит тебя дальше, но я прошу тебя задержись.
Зачем? удивился Слав. Я свое дело сделал, начало положено, меня здесь ничего не держит.
Не знаю, честно сказал Микула. Просто что-то мне говорит, что так будет лучше.
Я подумаю, улыбнувшись, ответил Слав.
Он уже принял решение. Доверять внутренним голосам становилось уже привычкой, они, как правило, не обманывали и советы давали только хорошие.
Спустя час после возвращения от Соловья в дверь горницы, которую Слав с Зимушкой занимали, настойчиво забарабанили.
Именем правителей города откройте, или мы вышибем дверь, говор был явно урманский, значит, за ним пожаловала варяжская стража.
Не прикасаясь к оружию, Слав открыл дверь. На пороге застыли трое здоровенных урман с мечами, закрепленными по варяжскому обычаю за спиной.
Путник Слав? спросил тот, что стоял чуть впереди и, видимо, был здесь главным.
Слав кивнул.
Следуй за нами, и не думай сопротивляться.
Я арестован?
Нет, последовал короткий ответ.
Тогда я хотел бы взять свой меч.
Варяг кивнул в знак согласия.
Бери. Только поторопись, правители не любят ждать.
Схватив пояс с мечом и знаком приказав Зимушке молчать, он вышел за порог.
Я готов.
Главный пристроился впереди его, подручные по бокам, взяв Слава в импровизированный треугольник.
Выйдя с постоялого двора, Слав заметил Микулу с двумя дружинниками. Десятник мгновенно оценил обстановку и положил руку на рукоять меча. Седой паренек слегка мотнул головой, показывая другу, мол, не сейчас. Тот кивнул и свернул в маленький проулок. Так, под ненавязчивой охраной, его подвели к главному зданию городаратуше, двухэтажному каменному строению, обнесенному невысокой бревенчатой стеной.