Наконец-то Тёрнер мёртв. Погибло четверо детей-учеников. Я никогда себе этого не прощу. Я действовал слишком медленно. Я должен был взять на себя ответственность и остановить всех этих Тёрнеров, пока было можно. Но я боялся ошибиться. Все остальные Тёрнеры задержаны на предмет их участия в этих событиях. Я разберусь в этом деле, но мне нужно время. Рано или поздно все будут привлечены к ответственности. Возможно, даже я. Всё позади, но погибших детей уже не вернуть. И дело тут не в том, что мы потеряли часть будущего нашей популяции, нет. Отнюдь, в этом плане не критический. Он вполне восполним.
Но вскоре моя скорбь была прервана другим известием: наш звездолёт начал замедление. Оно неконтролируемое. Ещё вчера мы потеряли контроль над всеми его системами. И сегодня к вечеру мы достигнем точки остановки. Я не знаю, что будет там. Мы строим кучу гипотез. И сейчас я иду на вечерний брифинг, финалом которого и станет наша остановка. Даже не знаю, зачем я делаю эти сообщения открытыми первому, добравшемуся до этого терминала. Какова вероятность, что здесь, в межзвёздном пространстве их кто-то найдёт? Наверное, даже меньше, как если кто-то выловит бутылку с письмом, брошенную в океан. Я пишу это письмо на случай, если встреча с инопланетянами пройдёт неудачно. Чтобы хоть где-то подробно было написано о происходящем».
На этом заметка заканчивалась, и Спенсер, уже получивший ответы на часть вопросов, всё же не нашёл здесь самого главного. Теперь стало ясно, что события, произошедшие на «Фарадее-21»результат кошмарных деяний нескольких людей. Но совсем неизвестно, что послужило причиной его остановки и гибели. Очевидно, что после этой заметки Клайд на своё рабочее место уже не возвращался. Это подразумевало вероятность ещё и того, что скорее всего дневник капитана тоже не сможет дать ответ на это. И в общем журнале полёта с большой долей тоже вероятности ничего нет. При таком стечении обстоятельств поход на мостик терял значимость, и казался уже не таким необходимым, как было до этого.
Получалось, что ответ на все эти вопросы могут дать только сами инопланетяне, которые находятся здесь же, на «Фарадее-21». Спенсера пробирала злость. Они проделали большой путь, но цель их похода была не выполнена, и никто не мог дать им ответы на интересующие вопросы. Он был взволнован, но старался скрывать от Дубова свои эмоции. Злость это как раз то, что нужно было сейчас меньше всего.
Нам надо идти дальше, Спенс, тихо сказал Дубов.
Да. Надо.
В навигационную?
Да. Поищем там, а заодно посмотрим, можно ли пройти на мостик.
Хорошо.
Я очень надеюсь, что дневник капитана содержит что-то, что мы не прочли здесь.
Дубов промолчал. Он и сам понимал, что эти надежды скорее всего обречены. Они вышли в коридор и направились дальше. Он был пустым и чистым, за исключением пола, по которому в сторону рециклера тянулись кровавые следы. Спенсер уже привык к ним, и они даже не казались ему уже чем-то незаурядным.
Вдруг откуда-то снизу донеслись шаги. Очевидно, они исходили из коридора на уровень ниже. Так как перекрытие, по которому они шли сейчас, не было несущим, то и толщина его была относительно небольшой. Ну а мёртвая тишина делала слышимым каждый звук в радиусе нескольких метров, даже не смотря на препятствия. Спенсер по привычке вжался стену и выключил фонарик. И он в очередной раз бы ждал, пока эти шаги стихнут, вот только они были другими. До этого поступь была мягкой и размеренной, а сейчас полностью противоположнойбыстрой и звонкой. С покрытием пола из специального алюминиевого сплава соприкасалась не мягкая, а наоборот, более твёрдая подошва. А потом в коридоре на уровень ниже раздался детский смех. У Спенсера сердце заколотилось быстрее. Он услышал в нём что-то знакомое, но тут же отбросил эти мысли.
Как думаешь, они идут сюда? спросил Дубов.
Я не знаю. Там впереди есть переход между уровнями, но если мы пойдём быстрее, то успеем проскочить раньше них.
Хорошо, тогда идём?
Да.
Они двинулись быстрее, стараясь издавать как можно меньше звуков. Дверь, ведущая в следующий сектор, предшествующий навигационной и мостику, была в рабочем состоянии. Но едва Спенсер нажал на открытие, как они отпрянули обратно. В дверях стояли девочки.
Мы знали, что вы придёте, тихо сказала Мелани, как-то неестественно улыбнувшись.
Спенсер попытался нажать на закрытие двери, но она не слушалась.
Она не будет работать, тихо сказала Эмми.
Мы не пустим вас сюда, сказала Мелани.
Почему? уверенно спросил Дубов.
Вы опасны. Вы должны уйти, она перевела взгляд на врача.
Спенсер, уже было положивший руку на лазер, остановился. На этот раз взгляд девочек был ещё более гневным. До этого в нём присутствовала какая-то небольшая мягкость. Раньше Спенсер хоть и понимал, что Эмми и Мелани настроены враждебно, но было в них что-то детское, подсознательно даже слегка побуждающее к доверию. Сейчас этого не было. Они говорили настолько жёстко, что Спенсер сам не смог бы так сказать.
Мы не хотим вам зла, продолжал Дубов.
Вы хотите зла всем и всегда, спокойно сказала Эмми.
Нет, врач спокойно покачал головой.
Вы дважды стреляли в нас. И ваши солдаты тоже.
Спенсер чувствовал недоброе. Как будто чем-то веяло со стороны навигационной. Это было то предчувствие, которое иногда подсказывало ему направление, где можно найти ответы. Как тогда, в библиотеке.
Надо уходить, Спенс, тихо сказал Дмитрий, там есть другой путь. Мы обойдём их.
Да, мы обойдём.
Они уже повернулись, чтобы уйти, но вдруг Спенсер услышал всё те же звонкие шаги и детский смех. Оглянувшись, он в дверном проёме вместо девочек увидел Томми.
Сынок? Спенсер удивился.
Мальчик просто стоял и улыбался. Спенсер встряхнул голову и снова поднял её.
Папа, радостно улыбнувшись, сказал Томми.
Ты Ты жив?
Я, мальчик помедлил, как будто засомневался в том факте, жив ли он, я здесь.
Спенсер, ты ведь понимаешь, что это не он! Дубов остановил за плечо Алекса, уже было желавшего подойти ближе к Томми.
Я должен разобраться с этим.
Томми мёртв! Ты сам посылал его в рециклер.
Дубов сжал руку капитана и не пускал его дальше. Спенсер беспомощно упал на колени.
Нет, нет, нет, Томми! Томми! беспомощно шептал он и закрывал глаза.
Он открывал их снова и снова видел перед собой сына. А Томми стоял и молча улыбался. Алекс ощутил бессилие, медленно опустился на пол, и как зачарованный смотрел на фигуру в дверном проёме.
Спенсер, это видение. Я понял! Они все ненастоящие, Дубов склонился над ухом капитана, подозревая, что тот находится под каким-то воздействием, мы должны двинуться дальше и пройти мимо них.
Вы не сможете пройти мимо нас, сказала Эмми.
Стоило Дубову отвлечься на Спенсера, и он упустил момент, как девочки появились между ними и Томми. Дубов направил на них свой фонарик.
И вы не сможете нас обойти. Сейчас вы можете только уйти назад.
Мы не для того пришли сюда, да Спенс? Мы должны пройти на мостик и положить этому конец раз и навсегда. Да? Дубов встряхивал друга, потому что он выглядел потерянным.
Да. Я готов сдаться, сказал Спенсер, вставая на ноги.
Он снял с себя лазер и бросил под ноги девочкам.
Вы слишком нестабильны. Вы должны вернуться на корабль.
И что дальше? Вы придёте за нами?
Вы должный уйти на корабль.
Я хочу сдаться! закричал Спенсер, вы ведь всегда хотели, чтобы я сдался.
Спенсер перевёл взгляд на дверной проём, чтобы увидеть Томми, но мальчика там уже не было.
Почему вы молчите? Что вы хотите от нас? Что вы хотите?! снова закричал Спенсер.
Но чем громче делался его голос, тем меньше Эмми и Мелани отзывались на его реплики.
Тогда я уничтожу вас, гневно сказал Спенсер, идём на мостик, Дубов.
Он поднял с пола лазер и взял его наизготовку.
Спенсер, я не думаю, что нужно делать это так.
Я ненавижу их. Вы убили Томми, а теперь вы хотите, чтобы я верил вам?
Мы никого не убивали.
А теперь делаете так, чтобы он был с вами заодно.
Мы не убивали его.
А кто же это сделал?
Она.
Кто «она»? не на шутку удивился Спенсер, и даже сделал голос тише.
Та, что всегда мечтала о семье, но никогда сама не могла её иметь.
Спенсер и Дубов переглянулись.
О чём вы говорите? О чём вы говорите?! после недолгого молчания снова поднял голос Спенсер.
Мы боимся вас. Мы боимся тебя, спокойно сказала Мелани, вы должны уходить.
Я теперь точно уйду, пока вы мне всё не расскажете. Что произошло здесь?
Здесь все погибли, тихо сказала Мелани.
Я это уже слышал. Вы можете сказать, что-нибудь ещё?
Но ответом была тишина. Разгневанный Спенсер уверенным движением перевесил лазер за спину, и быстрыми шагами направился в сторону мостика. На этот раз Эмми и Мелани не пытались его оттолкнуть. Он немного нервничал перед столкновением с ними, но последним, что он запомнил, как раз было то, что он ничего не ощутил. Он как будто бы начал проходить сквозь них. Именно начал, потому что едва он с ними соприкоснулся, как снова всё потемнело. Ноги его подкосились, и он упал. А потом вокруг снова вспыхнул свет, и сценарий повторился снова. На этот раз кошмар был страшнее. Он как будто бы слышал несколько криков, объединённых в один. Потом к ним добавился шум, похожий на какую-то кошмарную непонятную музыку. Этот шум то становился громче криков, то наоборот, затихал на их фоне. И так продолжалось, казалось целую вечность, пока кто-то, наконец, не шлёпнул его по щеке.
Эй, Спенс, вставай. Спенс, Вставай, Алекс не сразу, но узнал голос Дубова.
Сколько мы здесь пробыли?
Пять с половиной часов.
Алекс поднялся и направился к двери, ведущей в навигационную.
Нам вообще в другую сторону, тихо сказал Дубов.
Сначала глянем здесь. Мы ещё не подходили так близко.
Спенсер открыл сервисный лючок около двери, и подключил батарейку к разъёму. Бесполезно. Терминал не оживал. Думать о том, что сейчас происходит на «Фарадее-14», ему не хотелось. Он понимал, что это помутнение не стало исключением, и по возвращении их ждёт новый траур. Но сейчас, когда лишь несколько шагов отделяло его от заветной цели, он хотел попасть в навигационную.
Бесполезно. Это всё не может быть так, Алекс бросил попытки пробудить дверь и беспомощно сел на пол рядом с ней.
Нам нужно возвращаться, Спенс. Я чую неладное.
Да тут и чуять не надо, тихо сказал капитан, ничего хорошего нас там не ждёт.
Глава седьмая Последний рубеж
Четырнадцатый встречал их такой же темнотой, к которой они привыкли на двадцать первом.
Нужно срочно запустить реактор, тихо сказал Спенсер Дубову.
Хотя больше всего ему сейчас хотелось попасть к себе домой. Однако он понимал, что если они не запустят реактор вовремя, эта темнота воцарится здесь навсегда. Он надеялся встретить по пути хоть одну живую душу, чтобы убедиться, что ещё хоть кто-то остался жив. Но чем дальше они продвигались вглубь своего звездолёта, тем меньше шансов на это оставалось.
Реактор на этот раз решил уподобиться реактору двадцать первого. Он ни под каким предлогом не желал оживать. Автоматика выдавала сообщение о том, что пуск невозможен. Системы охлаждения стихали одна за другой, свидетельствуя о том, что повышенная теплоотдача окончания реакции скомпенсирована. Теперь хитроумное устройство, созданное предками и не давшее ни одного сбоя за весь полёт было полностью заглушено. Спенсер не имел достаточного инженерного опыта, чтобы восстановить все системы и запустить его. Он лишь смог перевести энергосистему на аварийный режим. Так как запасным генератором никогда не пользовались, его ресурс был велик. После вступления в действие нового протокола, всё вокруг осветилось приглушённым светом. На данный момент это было самое лучшее из того, что было возможно.
Что, пойдём по домам? посмотрев на Дубова, сказал Алекс.
Да. Хорошо, ответил врач.
Встречаемся в навигационной через час. Если что-то изменится, я позвоню.
Да. Хорошо, я тоже позвоню, если что.
Они молча дошли до развилки в жилом секторе, где их пути расходились.
Удачи, Дубов.
Тебе тоже, Спенс.
Подходя ближе к своей каюте, Спенсер испытывал страх. И первый кошмар ожидал его уже на входе. В прихожей, прямо перед дверью валялась автоматическая винтовка. От неё влево тянулись кровавые следы. Повернувшись туда, Спенсер увидел Михаила, валяющегося на полу. Алекс тяжело выдохнул и склонился над телом сына, под которым натекла большая лужа крови. В его теле было не менее десяти отверстий от пуль. Кто-то выстрелил в него очередью из этой самой винтовки, сейчас валяющейся рядом. Мальчик оборонялся, но они пришли и скорее всего сломили его волю так, что он отдал им винтовку и позволил убить себя. На лице Спенсера выступили слезы. Михаил, хоть и был ещё мальчиком, но оборонялся до последнего, как настоящий капитан. И что если бы всё это пошло не так, как случилось, у Спенсера были бы достойные наследники.
Чтобы проверить, сколько выживших осталось на их звездолёте, отойдя от тела сына, Спенсер активировал сеть и оставил в ней сообщение с просьбой откликнуться. Каждый, кто его увидит, отметится, и это даст представление о том, какая часть экипажа всё ещё здесь. Но самое страшное для него было ещё впереди. Спенсер это понимал. Он встал и осмотрел кухню и гостиную. Там было пусто. Он подумал, что если Джулия была бы жива, то наверняка находилась бы где-нибудь здесь.
Больше всего Спенсер боялся заходить в спальню. Его пронизывала дрожь даже тогда, когда он представлял, что его может там ждать. Но откладывать это было бессмысленноему всё равно придётся туда войти и этого никак не избежать. Собравшись с силами, он снял с себя лазер, поставил его в угол, взял с пола автоматическую винтовку, которой был вооружён его сын и перезарядил её. Он держал её наготове, хоть и понимал, что стрелять здесь не в кого. Сначала он уверенно направился вперёд, а уже перед самыми дверьми спальни снова остановился.
Кровать была в беспорядке, и Спенсер в первое мгновение не понял, что Джулия находится в ней. Его жена лежала распластавшись среди перепутанного постельного белья. Часть её головы была укрыта подушкой. На ней была её самая лучшая чёрная сорочка. Спенсер вспомнил, как один специалист инженерной службы по его заказу создал модель для текстильного синтезатора. Это изделие он подарил Джулии на день свадьбы. Она надевала её редко, но сам факт того, что она так одета, уже говорил о том, что у них со Спенсером намечается бурная ночь. И даже сейчас она в ней была бы очень красива, если бы не была мертва. На первый взгляд на её теле не было никаких следов.
Спенсер беспомощно опустил винтовку и сел рядом с кроватью. Слёзы наворачивались на его глазах. Тяжёлый ком стоял в горле, а он ничего не мог с этим поделать. Здесь, меньше чем в метре за его спиной, лежит его жена. В той кровати, в которой они зачали большую часть детей.
Задумавшись, Спенсер просидел так некоторое время. Откликов на его сообщение не было, поэтому ничто не могло вырвать его из этого небольшого забытья. Когда он опомнился, то первым делом вызвал каюту Дубова. Отвечали не сразу. А потом голос Дмитрияотносительно спокойныйвсего лишь ответил «Да, Спенс». Конечно, Дубов тоже уже понял, что все, кто был на четырнадцатом, погибли. Он сам сейчас в таком же положении, как и Алексоплакивает погибшую жену. В трубке повисла тишина.
Ты там как, Дим? неуверенно спросил Спенсер.
Как тебе сказать? врач задал риторический вопрос, Мэгги почти без следов. На этот раз обошлись без оружия.
А от чего она умерла?
Её задушили. Я конечно не криминалист, но кое-что понимаю. Но больше сказать не могу. Мы с этим никогда не сталкивались.
Похоже, Джулию тоже задушили.
В спальне?
Да, Спенсер замолчал ненадолго, ты можешь взглянуть?
Хорошо. Если ты не против, то я приду минут через пятнадцать.
Буду очень тебе признателен.
Хорошо. Жди, ответил Дубов и отключился.
Спенсер вышел в прихожую и сел напротив Михаила, облокотившись на стену. Когда послышались шаги, он даже не вздрогнул, уже зная, кто это будет. Вскоре двери мягко открылись, и на пороге появился Дубов, который сразу бросил короткий взгляд на Михаила.
Тут всё понятно, прокомментировал Спенсер.
Да, сочувствующе покивал Дубов.
Идём.
Дубов осмотрел Джулию.
Даже навскидку те же самые признаки.
Доктор осторожно сел на кровать и осветил фонариком шею жены Спенсера.
Да. Её кто-то задушил. Как будто кто-то её очень ненавидел.
Они ненавидят всех нас, Дубов.
Здесь следы на шее, но не сильные. Видимо, её не смогли задушить так. Сделали это подушкой.
Я думал, они гораздо сильнее нас, и им не составит труда нас убить. Возможно. А может быть и нет. А может быть, просто именно здесь что-то пошло не так.
Может быть, только здесь вмешался Михаил?
Тогда почему его тело там?
Не знаю, огорчённо ответил Спенсер.
Ладно. Теперь ничего не изменишь, сказал Дубов, вставая.
Нужно обсудить, что делать дальше.
Да. Здесь не подобающая обстановка. Давай мы всех перевезём в морг, наведём небольшой порядок, а потом посовещаемся.
Хорошо, кивнул Спенсер.
Алекс начал с Михаила. Он раздел сына и уложил на небольшую тележку. Он насчитал в теле одиннадцать отверстий. Даже четырёх, пришедшихся примерно немного правее середины груди, было бы достаточно. Ни одно из них, правда, не задело сердце, что говорило о невысоком навыке стрелка. Но Спенсер понимал, что, скорее всего, эти инопланетяне не умеют в полной мере пользоваться земным оружием. А может быть, их собственное оружие устроено по другому принципу, и с людским они испытывают затруднения. Доставать пули было не нужно. Все они прошли навылет, оставив на спине мальчика кровавые раны, и застряли в композитном материале, которым была обшита прихожая.
Второй была Джулия. Спенсеру казалось, что её тело всё ещё хранит то самое тепло. Он не мог не прослезиться, и не мог не корить себя за то, что несмотря на все хорошие стороны жены, всё же изменял ей с Кэтти. И вдруг это имя запульсировало в его мозгу. Он вспомнил, как Мелани и Эмми сказали, что они никого не убивали, и что детей убивала та, которая никогда не может иметь семьи, но хочет этого. Учитывая то, что Спенсер вкратце знал историю жизни каждого на «Фарадее-14», под это определение подходила только Кэтти.
Он не хотел снимать с Джулии сорочку, но помня правила преобразования тел, всё же сделал это. Вся одежда должна была преобразовываться отдельно, потому что для этого использовались несколько другие режимы работы рециклера. С телами могла преобразовываться только ткань, специально для этого предназначенная. Ещё раз оглядев жену, Спенсер накрыл её покрывалом и снова направился в морг. Там он встретил Дубова, который уже закрывал холодильник. Дмитрий молча кивнул Спенсеру. Горько вздохнув, капитан поместил тело жены в один из холодильников.
Послушай, Дим. Я кажется понял, о ком они говорили, тихо сказал Спенсер, когда они направились на выход.
Кто?
Девочки. Когда они сказали, что не убивали детей, я понял, кого они имели ввиду.
И кого же они имели ввиду? всё ещё с небольшим непониманием спросил Врач.
Кэтти. Они сказали, что детей убила та, кто хочет иметь семью, но не может. Помнишь? Это Кэтти. У нас на корабле только ей не повезло в этом плане.
Дмитрий ненадолго задумался, сопоставляя эту версию с фактами.
А ведь ты прав. Я даже как-то и позабыл про эти слова. Ты считаешь, что мы сейчас должны пойти в её комнату и всё там осмотреть?
Да. Возможно, там мы что-то найдём.
Тогда пошли.
Перед тем, как идти в каюту Кэтти, они взяли с собой тележку и ткань, чтобы накрыть тело. При входе в гостиную, которая в одиночных апартаментах была совмещена с кухней, они не заметили ничего подозрительного. Но едва они вошли в спальню, как оба вздрогнули и отпрянули назад, увидев тело. Кэтти в полуразодранном комбинезоне «Фарадея-14» висела на краю комода, а ноги её почти упирались в дверь. Этот способ самоубийства, который можно было вычитать в художественной литературе предков, сложно было использовать на «Фарадее». Комнаты были практически лишены выступающих элементов, но она нашла выход. Кэтти обмотала тонким сервисным кабелем шею, закрепила её верхней секцией комода и просто легла. Нужно было очень хотеть умереть, чтобы погибнуть от такого способа, ведь одного движения было достаточно, чтобы прервать его. Дубов взял себя в руки несколько быстрее, чем Спенсер. Всё же ему чаще других доводилось видеть мёртвых людей в том месте, где они умерли.
Самоубийство, сказал он, хотя, зная Кэтти, и зная мягкость всех нас, надо было обладать железной волей, чтобы так с собой покончить.
Спенсер стоял в оцепенении.
Может быть, это сделала не она, а они, чтобы мы думали, что Кэтти всех убила?
Возможно, сказал Дмитрий, но комбинезон ведь разодран. Жертвы сопротивлялись.
Это они хотят, чтобы мы думали, что они никого не убили, сказал Спенсер, они кровожадные твари и нам надо положить им конец. Остались только ты и я, Дубов. Мы должны выяснить причину, по которой они нас так убивают. И должны оставить её здесь, в двадцать первом или в четырнадцатомневажно. Как Клайд оставил нам то послание. Чтобы те, кто придёт сюда, знали о том, что здесь произошло.
Ты слишком ненавидишь их, чтобы рассудить трезво.
Да? Возможно. Я думаю, у меня есть на это причины.
Кстати, смотри, что я нашёл.
Дмитрий слегка отодвинул небольшой рваный кусок комбинезона на плече Кэтти и продемонстрировал Спенсеру пулевое отверстие.
Ей повезло, пуля прошла навылет, прокомментировал он.
Ты хочешь сказать, что это Михаил её ранил?
Возможно. Охранники шлюза были вооружены лазерами, если я правильно помню. Остальное оружие закрыто в хранилище. Такая винтовка была только у твоего сына.
Возможно, ты прав, признал Спенсер, но я всё равно не до конца верю в это.
Ситуация тут сложнее. Но боюсь, правды мы уже не узнаем.
Ещё есть шансы.
Хорошо. Об этом потом. Что бы ни случилось, сейчас мы должны уложить её и раздеть.
Я сделаю это, сказал Спенсер.
Хорошо. Если хочешь, я могу выйти.
Да. Если можешь.
Хорошо. Если увидишь что-то, что мы не заметили, говори.
Спенсер попросил Дубова выйти отчасти из-за того, что процесс снятия одежды с Кэтти по-прежнему был для него чем-то интимным. Он видел это тело обнажённым не один раз. Но впервые оно было таким холодным, а комбинезон порван в нескольких местах. Под ним не было больше никакой одежды, что отчасти облегчило Спенсеру работу. Ещё Кэтти была босая, что вдвойне вызвало настороженность. Поскольку, несмотря на то, что полы в «Фарадее» были ровными и чистыми, всё равно, передвигаться босиком для его жителей было несвойственно.
Уложив Кэтти на тележку, Спенсер накрыл её тканью, и вышел в коридор, где его ждал Дмитрий.
Готово.
Идём. Давай помогу тебеДубов взял тележку и стал катить её дальше.
Спенсер сам задвинул Кэтти в холодильник. Едва его дверь закрылась, Дубов направился на выход, но Алекс остановил его.
Я должен тебе кое-что сказать, неуверенно начал он.
Слушаю тебя, с готовностью ответил Дубов.
Я изменял Джулии, собравшись, на одном дыхании сказал Спенсер.
Дубов очень удивился. Через несколько секунд он как будто бы обдумал то, что хотел сказать, и лицо его приняло выражение порицания.
С Кэтти? наконец произнёс он.
Да.
Один вопрос: зачем, Спенс?
Да я сам теперь не знаю. Наверное, я думал, что так поддерживаю порядок на звездолёте. Я боялся, что она помешается и сотворит что-нибудь либо с собой, либо с кем-то другим.
Даже если и так, неужели нельзя было найти другой выход? Например, кого-нибудь ей предложить. Варианты ведь были. Взять хотя бы одного из службы Генри, как его? Такой
Джонни.
Джонни. Он никогда бы не захотел создавать семью, но насколько я знаю, у него всё было в порядке с потенцией. Её ведь интересовал только секс?
Она хотела детей, Дмитрий, но поскольку их у неё быть не могло, то да, грустно покивал Алекс, я предлагал ей. Я предлагал ей всех, кого было можно. Она ходила ко мне каждый день и надоедала этим, понимаешь?
И однажды наступил день, когда ты сдался, порицающим тоном сказал Дмитрий.
Да, Дубов, я сдался, повысил голос Спенсер, я хотел, чтобы здесь был порядок, и она пообещала мне, что всё будет хорошо.
Но это же нечестно, Спенс. Ты мне говорил, что они даже дружили
Я просто хотел как лучше. Я запутался, понимаешь?
Нет, не понимаю, Спенс! Тыкапитан. Если бы её здоровье ухудшилось, ты мог направить её ко мне. А потом, если бы никаких других шансов не было, то направить в рециклер, сорвался Дубов, ты, Спенс, ты ничем не лучше того долбаного главного врача, из-за которого там случилась резня, ты это понимаешь?
Я понимаю, Дубов, но это же было не настолько серьёзно. По сравнению с тем, что произошло на двадцать первом, это была ерунда.
Ерунда, Спенс, беспомощно выдохнул Дубов, закрыв глаза, ерунда, он вновь открыл их и посмотрел на Алекса, ты должен поддерживать порядок, но не такими методами. И как по мне, то в этой ситуации лучше рециклер.
Я каждый раз думал, что она образумится, что найдёт себе пару, но
Признайся, тебе просто это нравилось. Ты делал это для себя, а не для порядка, пренебрежительно сказал врач.
Да нет же! Не в этом дело! сказал Спенсер.
Но и в этом тоже, ехидно улыбнувшись, сказал Дубов.
Скажем такя не испытывал никакого дискомфорта от этого.
Ты занимался сексом с Кэтти, а потом ложился в кровать к Джулии. И никакого дискомфорта?
Нет. Я любил Джулию в отличие от Кэтти. И детей я любил, понимаешь?
Понимаю. Хорошо, Спенс, устало сказал Дмитрий, если это всё, то давай сейчас прервёмся на полчаса, а потом встретимся в навигационной. А потом займёмся сбором остальных. Рециклер, я так понимаю, работать не будет. Но хоть в холодильники их положим. Идёт?
Идёт, Дубов, идёт.
Значит, до встречи через полчаса в навигационной.
Прости меня, Дмитрий, сказал Спенсер, когда они уже расходились, я старался быть хорошим капитаном.
Тебе это удалось, Спенс. Если бы не Кэтти, ты был бы лучшим капитаном за всю мою жизнь, а так, ты просто хороший. До встречи.
До встречи.
Эти полчаса казались Спенсеру вечностью. Несмотря на то, что дома уже не было тел, он всё равно не мог забыться или отвлечься от произошедшего. Даже если не брать в расчёт его личные утраты, и оценивать с циничной точки зрения космической миссии, в любом случае эта ситуация означала конец. До этого момента популяция хоть и получила серьёзный ущерб, всё же могла произвести ещё одно поколение, которое бы достигло цели. Но теперь производить было некому, что означало полнейший провал миссии «Фарадея-14». Но Спенсер в первую очередь был человеком, и эти сухие данные затмевала его личная потеря, как бы эгоистично это ни было.
Теперь перед ним стояла всего одна, последняя задача. Поскольку о возобновлении миссии речь уже не шла, ему оставалось только окончательно узнать, в чём же дело, и направить последнее послание на Землю. Оно достигнет планеты очень нескоро, но это была единственная возможность. Ещё больше он надеялся, что за это время больше ни один «Фарадей» не был направлен по этому маршруту.
Его хватило от силы на пятнадцать минут нахождения в пустой каюте. Сдавшись, он направился в навигационную. Она уже не была такой яркой как раньше. Аварийное освещение по интенсивности составляло в лучшем случае половину от штатного. Спокойно пройдясь вдоль стола, Спенсер уселся в своё кресло. Звёзды всё так же холодно отсвечивали с панорамных стёкол и обзорных экранов систем навигации. И та, одна из них, что была ярче, уже была не на фронтальных экранах, а на боковых. Он не сомневался, что именно оттуда пришли те, кто взял образы Эмми, Мелании что ещё ужаснее, Томмидля того, чтобы убивать землян, которые всего лишь хотели установить контакт. Как можно быть такими варварами, думал Спенсер, чтобы убивать тех, кто хочет всего лишь наладить с тобой общение.
Звук открывшейся двери вырвал Алекса из раздумий.
Ого, ты уже здесь, сказал Дубов.
Да. Не могу находиться там.
Да. Понимаю.
Дмитрий сел на своё место. Спенсер вдруг ощутил, что ждёт ещё кого-то. Несмотря на то, что потрясений было много, какая-то подсознательная привычка всё ещё присутствовала. Он осёкся, с горечью повторив себе, что больше никто не придёт.
Ну, что думаешь? спросил он Дубова.
Я считаю, что это как-то связано с событиями, произошедшими на двадцать первом. Эти инопланетяне терроризировали их неслучайно. И нас тоже.
Ну хорошо. Есть версии?
Может быть, они каким-то образом узнали, что произошло на двадцать первом, и поэтому остановили их. А дальше ситуация там вышла из-под контроля.
Но причём тут мы? Причём тут двадцать первый? Если виновата была лишь парочка психов.