Остряк вздохнул и вернулся к Эмансипору Ризу.
Веди, буркнул он.
Риз быстро закивал.
Прекрасно!
Фургон был огромныйнастоящий дом на высоких колёсах. Странно изогнутый каркас покрывала сложная резьба, крашеные фигурки на нём приплясывали и карабкались вверх с мрачными ухмылками. Козлы прикрывал от солнца выцветший тент. Четыре вола стояли в самодельном загоне в десяти шагах по ветру от лагеря.
Хозяева Риза явно ценили одиночество, поскольку остановились на заметном расстоянии от дороги и остальных торговцев, отсюда открывался прекрасный вид на всхолмье к югу от дороги и широкую равнину за ним.
Лежащая на подножке чесоточная кошка следила за приближающимися Ризом и Остряком.
Твоя? спросил капитан.
Риз покосился на охранника, затем вздохнул.
Да, сэр. Её зовут Белка.
Любой алхимик или свечная ведьма вылечит чесотку.
Слуге явно стало не по себе.
Я обязательно этим озабочусь, как только мы прибудем в Сольтан, пробормотал он. Ага, Риз кивнул в сторону холмов за дорогой, вот и мастер Бошелен.
Остряк обернулся и увидел высокого, угловатого мужчину, который уже вышел на дорогу и теперь неторопливо шагал к ним. Дорогой длинный плащ чёрной кожи, высокие сапоги для верховой езды, серые леггинсы и под свободной шёлковой рубахойтоже чёрнойблеск чернёной кольчуги.
Чёрный, сказал Ризу капитан, в Даруджистане был в моде год назад.
У Бошелена чёрный всегда в моде, сэр.
Лицо торговца была бледным, его вытянутую треугольную форму подчёркивала аккуратно подстриженная бородка. Блестящие от масла волосы были отброшены назад с высокого лба.
Глаза у Бошелена оказались матово-серыетакие же бесцветные, как и он сам, но встретив их взгляд, Остряк почувствовал приступ животной тревоги.
Капитан Остряк, произнёс мягким, учтивым тоном Бошелен, ваш наниматель шпионит и даже не слишком скрывается. Но хотя мы обычно не склонны вознаграждать подобное любопытство в отношении наших дел, на сей раз сделаем исключение. Идите за мной. Он взглянул на Риза. У твоей кошки сильное сердцебиение. Я бы рекомендовал её незамедлительно успокоить.
Конечно, хозяин.
Остряк положил ладони на рукояти своих парных сабель и хмуро посмотрел на Бошелена. Рессоры взвизгнули, когда слуга взобрался на козлы.
Итак, капитан?
Остряк не шевельнулся. Бошелен приподнял тонкую бровь.
Уверяю, ваш наниматель был бы чрезвычайно рад, если бы вы исполнили мою просьбу. Если же, тем не менее, вы боитесьвозможно, вам лучше попросить его подержать вас за ручку на время нашего общения. Но должен предупредить: вытащить его наружу может оказаться чрезвычайно сложным предприятиемдаже для человека вашего телосложения.
Рыбу когда-нибудь ловили? спросил Остряк.
Рыбу?
Та, которая клюёт на любую наживку, молодая и состариться не успеет. Я работаю с караванами больше двадцати лет, господин. Не молодой уже. Хотите, чтоб клевало, забрасывайте удочку в другом месте.
Бошелен сухо улыбнулся.
Вы меня убедили, капитан. Продолжим?
Ведите.
Они пересекли дорогу. По старой козьей тропе поднялись на всхолмье. Лагерь торговцев по эту сторону реки быстро скрылся из глаз. Выжженная противоестественным пламенем трава пятнала все склоны и вершины вокруг, хотя кое-где уже начали пробиваться свежие зелёные ростки.
Огонь, заметил на ходу Бошелен, исключительно важен для трав, что растут в прериях. Как и миграции стад бхедеринов, которые тысячами тяжёлых копыт утрамбовывают тонкий слой почвы. Увы, появление коз скоро уничтожит всю зелень на этих холмах. Но я начал с важности огня, не так ли? Насилие и разрушение равно важны для жизни. Вы не находите это странным, капитан?
Странным, господин, я нахожу только то, что почему-то не захватил с собой восковой дощечки.
Значит, где-то учились. Как любопытно. Вы ведь мечник, верно? Зачем вам буквы и цифры?
А вычеловек букв и цифр, зачем вам видавший виды меч на поясе и дорогая кольчуга?
К несчастью, побочным эффектом массового образования является недостаток уважения.
Здоровый скептицизм, вы хотели сказать.
Скорее, презрение к авторитетам. Отвечая на ваш вопрос: вы могли заметить, что у нас лишь один, довольно пожилой слуга. Никакой охраны. Необходимость в самозащитеважнейший элемент нашей профессии
И что же это за профессия?
Они вышли на хоженую тропу, вьющуюся меж холмов. Бошелен остановился, с улыбкой взглянул на Остряка.
Вы меня радуете, капитан. Теперь я понимаю, почему о вас столь высоко отзываются в караван-сараях. Выредкость среди них, умеете работать мозгами. Идёмте, мы почти пришли.
Они обогнули изломанный склон холма и оказались у края свежего кратера. Земля по краю представляла собой полосу оплавленной глины вперемешку с обломками каменных блоков. Остряк прикинул, что кратер, должно быть, около сорока шагов в диаметре и четыре-пять саженей в глубину. Неподалёку сидел мужчина, также облачённый в чёрное, с лысиной цвета высохшего пергамента. Несмотря на крупное телосложение, он совершенно бесшумно поднялся и с текучей грацией обернулся к спутникам.
Это Корбал Брош, капитан. Мой партнёр. Корбал, перед нами Острякимя, несомненно, оскорбительно намекает на определённые черты его характера.
Если Бошелен встревожил капитана, то при виде этого человекаего широкого, круглого лица, глазок, тонувших в складках плоти, толстогубого рта с опущенными уголками, лица детского и в то же время несказанно чудовищногопо всему телу Остряка пробежала волна ужаса. И вновь чувство это было глубоко инстинктивным, будто Бошелена и его партнёра окутывала некая злотворная аура.
Ясно теперь, почему у кошки сердце колотилось, тихо пробормотал себе под нос капитан. Он отвёл взгляд от Корбала Броша и осмотрел кратер.
Бошелен подошёл к Остряку и остановился рядом.
Вы понимаете, что́ перед вами, капитан?
Вижу, не дурак. Это яма в земле.
Очаровательно. Когда-то здесь стоял курган. Внутри был заключён Яггутский Тиран.
Был.
Именно. Вмешалась далёкая империя, насколько я могу судить. И с помощью тлан имасса смогла освободить это создание.
Вы, значит, верите этим россказням, проворчал Остряк. Если такое произошло, то куда же он, Худово семя, делся?
Нас это тоже заинтересовало, капитан. Мычужеземцы на этом континенте. До недавнего времени мы не слыхали ни о Малазанской империи, ни о чудесном городе Даруджистане. Однако во время нашего, увы, краткого пребывания в нём услышали рассказы о недавних событиях. Демоны, драконы, убийцы И Дом Азатов, именуемый Финнэст, который, хотя и недоступен для входа, уже успел обзавестись обитателямимы посетили Дом, разумеется. Более того, мы слышали рассказы о летающей крепости под названием Семя Луны, которая некоторое время парила над городом
Да, я её видел своими глазами. Покинула город за день до меня.
Бошелен вздохнул.
Увы, похоже, мы прибыли слишком поздно, чтобы лично узреть все эти мрачные чудеса. Семенем Луны правит владыка тисте анди, как я понимаю?
Остряк пожал плечами.
Может быть. Я лично слухам не доверяю.
Наконец-то взгляд Бошелена стал жёстким. Капитан внутренне улыбнулся.
Слухам. Разумеется.
Это вы мне хотели показать? Эту яму?
Бошелен приподнял бровь.
Не совсем. Эта яма лишь вход. Мы собираемся посетить яггутскую гробницу.
Благослови вас Опонны, сказал Остряк и отвернулся.
Я полагаю, проговорил у него за спиной Бошелен, что ваш хозяин настоятельно порекомендует вам сопровождать нас.
Да пусть обрекомендуется, отрезал капитан. У меня в контракте ничего не написано про то, чтобы тонуть в жидкой глине.
Пачкаться в глине в наши намерения не входит.
Остряк покосился через плечо и криво ухмыльнулся.
Это была фигура речи, Бошелен. Прошу прощения, если вы недопоняли. Он снова развернулся и зашагал к тропе. Затем остановился. Вы хотели увидеть Семя Луны, господа? Он указал рукой на юг.
Словно огромная чёрная туча, базальтовая крепость висела над горизонтом.
Гравий заскрипел под сапогами, и Остряк оказался между двумя странными спутниками, которые пристально смотрели на летающую гору вдали.
Масштаб, пробормотал Бошелен, определить непросто. Сколько до неё?
Я бы сказал лига, может, больше. Уж поверьте, господа, на мой вкус, она и так слишком близко. Я уж побыл в её тени в Даруджистаненикак этого было не избежатьи клянусь, чувство это отнюдь не приятное.
Не удивлюсь, если так. Что она там делает?
Остряк пожал плечами.
Летит вроде бы на юго-восток
Так вот отчего этот наклон.
Нет. Её повредили над Крепью. Маги Малазанской империи.
Серьёзные люди эти маги.
Они там все и погибли. Ну или почти все. Так говорят. Но хоть они и смогли повредить Семя Луны, владыка-то остался цел. Если пробить дыру в заборе только для того, чтобы тебя потом стёр в порошок хозяин дома, это «серьёзно», можно и так сказать.
Корбал Брош наконец заговорил. Голос у него был высокий и тонкий.
Бошелен, он нас чувствует?
Его спутник нахмурился, не сводя глаз с Семени Луны, затем покачал головой.
Я не замечаю подобного внимания, направленного на нас, друг мой. Однако этот разговор нам стоит продолжить в более узкой компании.
Хорошо. То есть ты не хочешь, чтобы я убил этого охранника?
Остряк в испуге отступил на шаг и наполовину выдвинул из ножен сабли.
Попробуешьпожалеешь, прорычал он.
Успокойтесь, капитан, улыбнулся Бошелен. У моего партнёра довольно простые представления
Простые, как у гадюки.
Возможно. Тем не менее, уверяю, вы в полной безопасности.
Хмурясь, Остряк продолжил отступать в сторону тропы.
Мастер Керули, прошептал он, если вы всё это видите, а я думаю, что видите, надеюсь, премия мне полагается знатная. И если мой совет для вас что-то значит, я бы рекомендовал держаться подальше от этих двоих.
За миг до того, как кратер скрылся из виду, Остряк увидел, как Бошелен и Корбал Брош отвернулись от него и Семени Луны. Они некоторое время смотрели в яму, а затем начали спускаться вниз и пропали с глаз.
Вздохнув, Остряк развернулся и пошёл обратно к лагерю, поводя плечами, чтобы избавиться от охватившего мышцы напряжения.
Выйдя на дорогу, он снова поднял взгляд, чтобы посмотреть на Семя Луны, которое теперь казалось слегка размытым из-за расстояния.
Эй, владыка, лучше бы ты унюхал запашок этого Бошелена и Корбала Броша. И сделал с ними то же, что сделал с Яггутским Тираномесли ты, конечно, приложил к этому руку. Лекари это называют превентивным вмешательством. Надеюсь, что не придёт тот день, когда мы все горько пожалеем, что ты не проявил к ним интереса.
Уже шагая по дороге, он взглянул на Эмансипора Риза, который сидел на козлах и одной рукой гладил кошку на коленях. Чесотка? Остряк подумал. Сомневаюсь.
Громадный волк кружил над телом, низко склонив голову так, чтобы бесчувственный смертный всегда оставался в поле зрения единственного глаза.
На Путь Хаоса редко заходили гости. Из этих немногих самыми редкими были смертные люди. Волк бродил по этому яростному миру уже столько времени, что даже ему самому оно казалось бесконечным. Одинокий, потерянный уже так давно, что в его сознании начали складываться новые образы, рождённые одиночеством; мысли бежали по непредсказуемым, случайным тропам. Мало кто сумел бы разглядеть разум в диком блеске его глаза, но разум был там.
Волк кружил с низко опущенной головой. Мощные мускулы перекатывались под тусклым белым мехом. Единственный глаз буравил лежавшего человека.
Яростное сосредоточение работало, удерживало предмет интереса в состоянии безвременномслучайное последствие силы, которую волк вобрал в себя на этом Пути.
Волк мало помнил об иных существующих мирах, за пределами Хаоса. Он ничего не знал о смертных, которые поклонялись ему как богу. Однако определённое понимание пришло к нему, инстинктивное чувство, которое говорило о возможностях. О потенциалах. О выборах, которые стали доступны волку в тот миг, когда он нашёл этого слабого смертного.
Но всё равно зверь колебался.
Риск был велик. И решение, которое сейчас набирало силу в его голове, заставляло волка нервно дрожать.
Волк продолжал кружить, подходя по спирали всё ближе и ближе к бесчувственной фигуре. Наконец взгляд одинокого глаза упал на лицо человека.
И зверь понял, что этот даристинный. Ничто иное не могло объяснить то, что зверь увидел в лице человека. Дух-отраженье, точное в каждой черте. От такой возможности нельзя отказаться.
И всё жеволк колебался.
Но лишь до того момента, пока перед его внутренним взором не встало древнее воспоминание. Образ, замороженный, поблекший, источенный временем.
Но этого хватило, чтобы спираль замкнулась.
И всё свершилось.
Он заморгал своим единственным целым глазом, а затем увидел бледно-голубое, чистое небо. Рубцовая ткань, скрывавшая то, что осталось от второго глаза, безумно зудела, будто насекомые забрались под кожу. На голове у него был шлем с поднятым забралом. Снизу острые камни впивались в тело.
Он лежал неподвижно, пытаясь припомнить, что же произошло. Вот перед ним распахнулся тёмный разрывон упал туда, полетел туда. Лошадь под ним исчезла, звон тетивы. Чувство тревоги, разделённое со спутником. Другом, который скакал рядом. Капитаном Параном.
Ток Младший застонал. Локон. Безумная кукла. Мы попали в засаду. Обломки памяти срослись воедино и вызвали волну страха. Он перекатился на бок под дружное возмущение ноющих мышц. Худов дух, это же не равнина Рхиви.
Во все стороны, насколько хватало глаз, раскинулось поле изломанного чёрного стекла. В сажени над ним висела в недвижном воздухе серая пыль. Слева, примерно в двухстах шагах монотонный плоский ландшафт нарушал холм.
В горле саднило. Глаз слезился. Солнце над головой пылало. Закашлявшись, Ток сел, и под его телом захрустел обсидиан. Он увидел рядом свой роговой изогнутый лук, потянулся и забрал его. Колчан был пристёгнут к седлу лошади. Куда бы Ток ни попал, верный виканский скакун не смог пойти за ним. Если не считать ножа у пояса и временно бесполезного лука в руках, у Тока не осталось ничего. Ни воды, ни пищи. Осмотрев лук, Ток нахмурился ещё сильнее. Тетива растянулась.
Сильно. Значит, я пробыл не здесь довольно долго. Не здесь. А где? Локон забросил его на какой-то Путь. Каким-то образом там пропало время. Ток не испытывал сильной жажды или особого голода. Но даже если бы у него остались стрелы, лук уже не был натянут как следует. Хуже того, тетива высохла, воск впитал обсидиановую пыль. Её уже не перетянешь. Это значит, прошли дни, если не недели, но тело говорит о другом.
Ток поднялся на ноги. Кольчуга под туникой зазвенела, с неё посыпалась блестящая пыль.
Может, я на Пути? Или он выплюнул меня обратно? В любом случае нужно уходить с этой безжизненной равнины вулканического стекла. Если, конечно, она хоть где-то кончается
Ток зашагал в сторону холма. Не слишком высокого, но Ток был готов воспользоваться любой доступной точкой обзора. Вскоре он увидел и другие холмикирасположенные за первым в правильном порядке. Курганы. Отлично, просто обожаю курганы. И центральныйбольше всех остальных.
Ток обошёл первый холм, отметив, что кто-то прорыл ход внутрь. Наверное, грабители могил. Через некоторое время он остановился, повернулся и подошёл ближе. Присел на корточки рядом с тоннелем, заглянул в глубь наклонного хода. Насколько Ток мог разглядетьпримерно на рост человека в глубину, мантия обсидиана уходила дальше. То, что эти курганы вообще были видны, говорило о внушительных размерах: скорее купольные гробницы, а не толосы.
И всё равно, пробормотал Ток, мне это не нравится.
Он остановился, прокручивая в памяти события, которые привели к такой плачевной ситуации. Губительный дождь Лунного Семени ознаменовал лишь начало. А затемогонь и боль, потеря глаза, касание, обезобразившее уродливым шрамом когда-то юное и, как говорили, привлекательное лицо.
Он ехал на север по равнине, чтобы найти Лорн, адъюнкта, потомсхватка с баргастами клана Ильгрес. Потом вернулся в Крепь, там опять неприятности. Лорн взяла его за узду, напомнила, что онкурьер Когтей. Курьер? Давай говорить правду, Ток, особенно самому себе. Ты был шпионом. Но переметнулся. Стал разведчиком в Войске Однорукого. Им, и только им был, пока не появилась Лорн. Неприятности в Крепи. Сначала Рваная Снасть, потом капитан Паран. Бегство, погоня.