И где подвох? Морган отвернулся и принялся бездумно водить пальцем по вытертым кнопкам кофемашины. На ощупь они были тёплыми и безупречно гладкими; нажмёшь посильнееи огненный кофе сквозь решётку брызнет на стоптанный ворс ковра. Вроде бы аттракционыдело хорошее, а эко-парктем более.
Гвен медленно опустилась на диван, закинула ногу на ногу и похлопала по продавленной подушке рядом с собой. Морган без споров сел и наклонился к сестре.
Не так давно я столкнулась в Пинглтоне с одним старым другом по юридическому колледжу, произнесла она тихим, почти беззвучным шёпотом. Слова скорее угадывались, нежели слышались. Он сейчас работает личным помощником Диксона И, в общем, собирается уходить.
Пускай уходит, если хочет, легко согласился Морган. Наверное, отыскал местечко потеплее.
Гвен поменяла ноги местами; теперь сверху была левая, и над коленкой сквозь колготки отчётливо просвечивало красное пятно.
Сестрёнка-неженка.
Ты не понимаешь, спокойно ответила она, так же глядя в сторону. У Стива лисья интуиция, она никогда не подводит. И если он говорит, что Диксон замахнулся на кусок не по размеру, и надо линятьзначит, так и есть. А если с этим эко-парком что-то не то Ты ведь уже понял?
Морган кивнул.
Отца подставят. Точнее, сделают крайним.
Именно, тихо подтвердила Гвен. Гриффитлишь посредник, и если Диксон начнёт тонуть, то сдаст его, не задумываясь. А Гриффит попытается выкрутиться и сдаст Годфри Майера.
То есть отца.
То есть отца, с прохладцей согласилась Гвен. Сомнительно, чтобы он ничего не знал о проекте, напрямую связанном с Форестом.
Морган повернул голову и уставился на сестру в упортак, что видел сейчас каждую трещинку на её обветренных губах.
Волнуется.
И чего ты от меня хочешь? Чтоб я предупредил отца?
Как хочешь, поморщилась она и добавила торопливо:Главноесам не вмешивайся. Я не хочу, чтобы ты
Что? Моргану показалось, что он ослышался.
От Гвен словно шарахнуло электрическим разрядомгнев пополам с нежностью, остро, ощутимо, до мурашек по спине.
Не выполняй больше поручения Годфри. Слишком большие суммы на кону. Мне все равно, что будет с ним, но я не хочу, чтобы он и тебя потопил. Будь осторожнее, братец.
Как скажешь, сестрица, машинально ответил Морган в тон, а Гвен вдруг резко подалась к нему, стиснула в объятьях. Морган замер, чувствуя огненный жар её кожи даже сквозь доспех делового костюма. Сквозь два доспеха. Идиот Мало тебе было того удара по голове?
Этажом ниже пронзительно затренькал телефон.
Гвен отстранилась и поднялась, невозмутимо отвернув юбкубезупречная, холодная, словно какое-то сказочное ночное существо, случайно залетевшее в уютно-тёплую комнату отдыха в медово-молочных тонах. Даже оттенок волос сейчас напоминал апельсиново-клубничный лёд.
Спасибо за предупреждение, только и смог выговорить Морган.
Она махнула рукой и вышла; ковровое покрытие в коридоре впитало звуки шагов, как будто двигался призрак.
Через три минуты в комнату отдыха заглянула Кэндл и сообщила, что в приёмной по-прежнему никого, а Ривс с Оаклендом помирают от кофеиновой недостаточности, и хорошо бы захватить им пару чашек вниз, с собой. Морган кивнул, чувствуя, как наваливается тяжёлая, удушливая головная боль.
Слишком многое надо было обдумать.
Пойдём сегодня в бар.
Угощаешь? живо среагировала Кэндл. А после барако мне?
Да. Нет, ответил Морган сразу на два вопроса и виновато улыбнулся.
Дождёшьсязатащу тебя в чулан со швабрами, хмыкнула она и отвернулась к кофемашинеделать капучино для страдающих коллег.
После обеда в приёмной случился маленький апокалипсиспомятая восточная дива с весьма сомнительными документами пришла требовать пособие и привела с собой пятерых детей, причём самому старшему мальчику было всего семь. Пока Ривс пытался переупрямить базу и доказать ей, что Салима и Салемана самом деле одно и то же имя, а Кэндл азартно потрошила документы и названивала в социальную службу, требуя переводчика с арабского, Морган нянчился с малявками и одновременно усмирял других посетителей, весьма недовольных задержкой. В итоге один из мальчишек всё-таки вырвался из-под контроля, уронил пальму в кадке и разбил лоб об угол, а восточная дива устроила истерику с подвываниями.
Когда Кэндл надоело это слушать, она подошла к диве и сказала ей на ухо нечто крайне неполиткорректное. Скандал закономерно пошёл на второй виток. К тому времени Морган умудрился кое-как занять детей друг другом и храбро кинулся спасать Кэндл от мести горячих восточных родичей дивы, а дивуот тюремного изолятора
Разобрались в итоге только к семи часами, поразмыслив, двинулись в бар все вместе, вчетвером.
Где-то около десяти часов, между пятым коктейлем и шестым танго с Кэндл, Морган почувствовал, что в груди что-то скребётся. Он зашарил по карманам и с удивлением выудил на свет божий часы, которые совершенно точно утром оставлял на столике у кровати. Внутри бронзового корпуса будто ворочался большой сердитый жук. Откинуть крышку Морган так и не решился. Вместо этого он заказал шестой коктейль и, не дожидаясь, пока его принесут, утащил Кэндл на площадку, подальше от неумело танцующих пар и поближе к тоскливым саксофонам.
Ему было хорошо.
Глава III
На следующее утро Ривс на работу не вышелвыпивки и людей для него оказалось накануне слишком много. Кэндл с Оаклендом, зелёные от недосыпа и головной боли, шёпотом обсуждали несправедливость бренного мира. Морган, по возможности делая работу за всех, насвистывал себе под нос и мысленно благодарил Донну за её ужасающее, но такое действенное варево от похмелья. Посетителей, как это всегда происходит после больших наплывов, почти не было, солнце за окном светило восхитительно ярко Но когда Морган поднял голову на очередное звяканье колокольчиков над дверью, он подумал, что, похоже, так и не протрезвел со вчерашнего дня.
На пороге стоял фонарщик. Тот самый, и не узнать его было невозможно, хоть ростом он теперь стал ростом с обыкновенного верзилу-баскетболиста. То же нелюдимое лицо, желтоватые глаза, слегка вьющиеся волосы, смоляно-чёрные и блестящиеточь-в-точь как мех на воротнике длинного, в пол, пальто. Только фонаря недоставало.
Увидев Моргана за стойкой, фонарщик кивнул ему, как старому знакомому, и скользящим шагом прошёл к окошку.
Добрый день, дежурно улыбнулся Морган. Кэндл всё также ипохондрически выговаривала что-то Оакленду на ухо; с её точки зрения, разумеется, не происходило ничего странного. Чем могу помочь?
И тебе привет, чадо, широко ухмыльнулся Фонарщик. А я по делу. Точнее, с советом.
Буду рад выслушать.
В голове у Моргана зазвенело.
Фонарщик тяжело облокотился на стойку и щёлкнул ногтем по стеклу; оно мигнуло и растворилось в воздухе.
Ты, это, перестал бы уже нос от приглашения воротить. Часовщик сердится, доверительно прошептал он. В чёрных зрачках поочерёдно вспыхивали огнималиновый, золотой, зелёный, синий, снова малиновый Ритм завораживал и вызывал слабую дурноту. А его лучше не сердить. Он ведь возьмёт и придёт, так-то, малец.
Не представляю, о чём вы говорите, ответил Морган спокойно, а в памяти всплыл странный стук в окно в десять вечера два дня назад и шорох в часахвчера.
Знаешь, хмыкнул фонарщик. Ступай сегодня в Шасс-Маре, часам к десяти. И не бойся, дурного ничего не случится. Так, кой-кто на тебя одним глазком посмотрит. До полуночи домой вернёшься.
Морган невольно улыбнулся.
Как Золушка?
Да навроде, только заместо феи я буду, хохотнул фонарщик. Приходи, Морган Майер.
Я не знаю, где этот ваш Шасс-Маре, откликнулся он, В голове вертелась одна и та же фраза: Часовщик сердится. От одной мысли о том, что Уилки может разгневаться, колени отчего-то становились как желе
а в голову бил дурной азарт.
А тебя проводят, подмигнул фонарщик. Ну, бывай, чадо.
Он плавно отклонился и отшагнул. Морган понял вдруг, что ему ужасно много надо у него спроситьо том отрывке из мемуаров ОКоннора, о безликом в сквере, о городе, которого нет на картахточнее, нет на новых картах Он подался за великаном, чтобы окликнуть, вернуть, продолжить разговори смачно треснулся лбом о стекло над стойкой. Почти как тот чернявый мальчишка накануне, разве что кровь сейчас не пошла.
Когда спустя пару секунд Морган немного пришёл в себя, то фонарщика, разумеется, и след простыл. Зато Кэндл изволила отвлечься от жалоб Оакленду и уставиться тем самым тревожно-материнским взглядом, который не сулил ничего хорошего.
Поскользнулся, что ли? пробасил Оакленд, недоумённо поправляя очки.
Да, кивнул Морган. Оправдание попалось удачное, грех не воспользоваться. Пойду приложу лёд.
Ага, а то завтра будешь щеголять синяком во весь лоб, хихикнула Кэндл и решительно поднялась:Я с тобой. Свисни тогда, если кто придёт, обернулась она к Оакленду. Тот махнул рукой и придвинул к себе лоток с неразобранной почтой.
Льда в морозилке оказалось четыре упаковки. Кэндл вытащила двеодну вручила Моргану, а другую плюхнула себе на голову и завалилась в кресло, утопая в мягких подушках. Узкая юбка задралась до середины бедра.
М-м Интересный был последний посетитель, да? осторожно спросил Морган, стараясь не слишком пялиться на кислотно-зелёный верх чулок. С одной стороны кружево немного завернулось, и руки так и чесались его поправить.
Издеваешься? Та пожилая леди с постной физиономией? кисло переспросила Кэндл. Или у неё один глаз стеклянный, а заявление написано на патуа?
Кажется, я представляю, как ты будешь развлекаться на пенсии, фыркнул Морган и едва успел уклониться от тяжёлой упаковки со льдомдаже с похмелья бросок у Кэндл был меткий.
Пожилая леди, надо же.
Определённо, фонарщик любил и умел пошутить.
Работы до самого конца дня так и не прибавилось. Кэндл продремала после обеда с час и полностью пришла в норму. Оакленд скинул на неё часть своих дел и сбежал домой пораньше, к ненаглядной Мэгги. Морган, пользуясь тем, что никто на него не смотрит, развернул старый план города и попытался разыскать на нём злосчастное Шасс-Маребезрезультатно, разумеется.
Когда он вышел из офиса, было уже темнотолько небо тускло светилось последним эхом заката и горели фонари. Под стекло к старенькой шерли кто-то засунул рекламу пиццерии. Морган тщательно изучил её, но никаких тайных знаков не нашёл, скомкал и выбросил в урну.
В кармане глухо тренькнул телефон. Писал Джин Рассел:
Поболтаем на днях? Нужно обсудить подарок Саманте на г.п.п.
Что такое г.п.п., Морган и понятия не имел, однако тут же набил ответ с согласием. Вряд ли Джин стал бы вытаскивать его только ради того, чтоб в сотый раз поболтать о вкусах жены, которые не менялись уже лет двадцать.
Шерли лениво тащилась сквозь город, от одного тёмного пятна до другого, с неохотой выползая под свет фонарей. Не то чтобы Морган сознательно тянул время или ждал обещанного провожатого Просто домой ему возвращаться не хотелось. Отец уже больше недели не заговаривал ни о каких порученияхто ли берёг после нападения, то ли не доверял. Разговоры за ужином совершенно не клеились, если бы не безупречная стряпня Донны и сюрпризы погоды, то приходилось бы чопорно молчать.
Замкнутый круг.
Моргану не нравилось выполнять полупросьбы-полуприказы отца, но без них становилось совсем тошно.
Он безупречно загнал машину под навес, замкнул сигнализацию над калиткой. И в холле, и в гостиной было пусто. Наверху дробно, нервно рассыпалась Ода радости; пахло дорогими сигарами, которые отец доставал только к приходу гостей. Морган заглянул на кухню, стащил у Донны кусок мясного рулета и, жуя на ходу, пошёл переодеваться. Долго медитировал над выдвинутым ящиком, но в итоге достал не домашний костюм, а джинсы, майку с черепамиподарок Кэндли мышасто-серую флисовку с капюшоном.
Карман почти сразу потяжелел.
Без особенного удивления Морган сунул руку и обнаружил там часы Уилки. Картинка под крышкой осталась прежней, а вот время сдвинулось почти на час, к четверти десятого.
Шасс-Маре, пробормотал он. Шасс-Маре
Слово плавилось на языке морской ледышкой.
Ужин прошёл тихоотец уехал играть в преферанс с кем-то из коллег. Этель, пользуясь моментом, пригласила Донну за стол и завела с ней долгий разговор о комнатных цветах. Где-то между монстерами и диффенбахиями Морган покончил с со стейком, благоразумно прикрыл недоеденную зелёную фасоль бумажной салфеткой и отправился на кухню за минералкой.
Но не дошёл.
В полутёмном коридоре, в самом конце, под аркой в холл вспыхнула искразолотисто-малиновая, тёплая.
У Моргана ёкнуло сердце.
Искра плавно опустилась вниз, а затем взмыла к потолку, наливаясь всеми оттенками синего и зелёного, вновь полыхнула золотыми юркнула под арку.
Морган кинулся следом.
Искра поддразнила егозависла на несколько секунд над дверью, а затем шмыгнула в щель.
Он сунул ноги в кроссовки, не расшнуровывая, сдёрнул с вешалки парку, шарф и выскочил на улицу. Морозный воздух хлынул со всех сторон, обнял, сдавил грудь; Морган чертыхнулся под нос, пытаясь на ходу попасть в рукава, и подбежал к калитке.
Искра, насмешливо переливаясь пурпурно-синим, парила метрах в пятнадцати вниз по дороге, в полумраке между белёсыми фонарями. Света хватало на то, чтобы выхватить кусок занесённого снегом сада за можжевеловой изгородью и чучело с тыквенной головой, торчащее среди клумб ещё с Хэллоуина. Цветные отсветы бродили в провалах глазниц, словно туда были вставлены стекляшки.
А машину взять нельзя?
Искра возмущённо позеленела и полетела вниз по улице.
Морган ринулся следом, оскальзываясь на заледенелой брусчатке и на бегу заматывая горло шарфом. Где-то далеко позади возмущённо пищала распахнутая калитка и мигала сигнализация в холле.
Ночной город разительно отличался от дневногоили искра вела иными путями. После третьего поворота Морган выскочил в абсолютно незнакомый парк. Ни одного лиственного дерева, сплошь хвойники, приземистые, искривлённые, будто какой-то великан взял огромное стекло, прижал им заросли сверху, да так и оставил на несколько лет. На поляне в центре сиротливо ютились развалины детской площадки; на подвесных качелях сидел кто-то тёмный и маленький. Морган хотел рассмотреть поближе, но искра нервно мигнула, метнулась наперерез и замельтешила перед глазами, меняясь с зелёного на фиолетовый и обратно.
Намёк понял, отмахнулся он. Искра отпрянула и нетерпеливо заплясала над дорожкой. Далеко ещё идти? Я, гм всего лишь человек и уже задыхаюсь. Сложно столько бежать.
Искра задумчиво мигнула, а затем плавно скользнула вперёд, мерцая то алым, то лимонно-жёлтым. Двигалась она по-прежнему достаточно быстро, но время от времени теперь замедлялась, позволяя Моргану перейти на шаг и немного отдохнуть. Они обогнули холм, прошлись по задворкам торгового центра, покружили по жилым кварталам и внезапно вынырнули в центре города. Фонари здесь горели цветныенекоторые голубоватые, другие белёсые, третьи старинные, желтоватые. Витрины кондитерских и ювелирных бросали яркие отсветы на вытертую брусчатку тротуара; из окон кофеен и пабов клубами вырвалось теплои музыка, почти физически ощутимая в густом от мороза воздухе.
Искра качнулась по широкой дуге, от стены к стене, и юркнула к тёмной лестнице между шляпным магазином и закрытой уже посудной лавкой.
В конце долгого, петляющего спуска была небольшая площадка. От неё разбегались в стороны две дорожки, в заснеженный палисадник и в жилой квартал. А лестница упиралась прямо в бледно-синюю металлическую дверь, над которой болталась старинная резная вывеска с двухмачтовым парусником. Крупные чёрные буквы гласили: Шасс-Маре, а внизу, под кораблём, змеилась изящная надпись, сплошь в завитках: Охотник за приливами.
Морган одёрнул перекосившуюся парку, немного пригладил спутавшиеся волосы и, обжигаясь от холода, потянул ручку двери на себя.
Внутри пахло морем.
Никаких алкогольных ароматов, кофе или выпечкитолько вот это, особенное, неуловимое, как если выходишь ночью на палубу из каюты, из безвкусного кондиционированного воздухаи захлёбываешься первым глотком.
И живёшь.
Пол мягко качнулся. Морган инстинктивно ухватился за стену и уже спустя несколько секунд понял, что ему не померещилосьдоски и впрямь слегка ходили под ногами. С потолка по левой стене весьма широкого коридора, обшитого серо-коричневым деревом, спускались водоросли; время от времени буро-зелёная растительная масса колыхалась, и в глубине её показывались то бледно-розовые перламутровые раковины, то снулые рыбьи физиономии, то что-то коварное, с парой десятков щупалец и с хитрым прищуром единственного глаза. По правой стене на расстоянии метра в три друг от друга располагались иллюминаторыштук шесть или семь, все разных размеров. Самый большой был вторым с краю, и сквозь него отчётливо виделось неспокойное море в белых пенных шапках, желтоватая, точно кость, луна в зените и очертания далёкого острова.