Правила, касающиеся рабов, продиктованы соображениями безопасности, заученно произнес триерарх и добавил, смягчая тон:Однако, как я вижу, здесь особый случай. Вы можете дать гарантии в лояльности этого невольника?
Разумеется, чуть громче сказал градоначальник. Он воспитан в духе покорности, исполнительности и безоговорочного послушания.
Вашему сыну достался поистине редкий образец. Среди подобных вещей с избытком встречаются лентяи, воры и смутьяны. В былые времена им запрещалось не только говорить в присутствии людей, но даже шевелить губами. За кашель и икоту на сутки лишали пищи и ставили к столбу. Теперь и побои не держат их в узде, пробурчал капитан. Любимых кукол следует пороть чаще и изнурять трудом. Лишь полосы на шкуре напоминают им о необходимости соблюдать приличия. Утром я снова пришлю сюда медика и, надеюсь, что с вашим сыном все будет в порядке.
Близ Рон-Руана врачует эбиссинец Хремет. Я планирую пригласить его к Мэйо, Макрин сделал пару шагов и, обернувшись возле двери, грубо бросил Нереусу:Тебе оказана небывалая честь, раб. Если хоть волос упадет с головы моего сына, ты проклянешь женщину, породившую тебя на свет.
По-прежнему стоя на коленях, островитянин скрестил запястья и умоляюще заломил руки.
Едва мужчины покинули комнату, как Мэйо тотчас приподнялся на локте и с улыбкой помахал перед геллийцем собственным длинным волосом:
Кажется, он падает! Хватай быстрее!
Нереус охнул от удивления:
Тебе полегчало, господин?
Настолько, что я готов прямо сейчас испить вина и облобызать девицу, но за неимением последней, придется ограничиться вином.
Невольник вскочил и спешно налил ароматный напиток в позолоченный кубок нобиля.
Плесни себе тоже! поморец уселся с таким изяществом будто позировал художнику. Выпьем за мой успех.
Раб поднес ко рту медный кубок и замер, пораженный страшной догадкой:
Ты притворялся хворым!
А ты поверил, будто я при смерти?
Да.
Ну и простодырый!
Все эти речи о «Поцелуе Язмины» нагнали на меня страху, признался геллиец.
Ерунда, фыркнул Мэйо. Кошмары снятся многим. То, что я пока не обзавелся детьми, легко объяснимо: мужское семя еще не в полной мере налилось. Неприятие одиночествабанальная причуда. Я слишком люблю жизнь и не готов с ней расстаться!
Надеюсь, это правда, Нереус одним махом осушил кубок. Последнее, чего бы я хотелузреть тебя в носилках под пурпуром.
Отпрыск сара приложил ладонь к груди, изобразив мыслителя готовящегося к выступлению перед публикой, и тем самым приглашая собеседника начать новую увлекательную игрув соперничающих ораторов.
Иди сюда, поморец обхватил рукой шею невольника. Пусть с разумом порой я не в ладах, но умирать не собираюсь! Нас ждет столица, лучшие гетеры, пиры и тысячи других увеселений. Начнем же этот путь достойно!
О чем ты? светловолосый парень удивленно воззрился на господина.
Слазь под лежак и что найдешьподай мне.
Островитянин повиновался и извлек на свет маленькую чашу:
Это «сок радости»[18]?
Он самый! в глазах нобиля заплясали красные огоньки. Веселье лечит всех, не хуже, чем пилюли. Когда б его прописывали чаще, то оскудели бы кошели похоронщиков.
Юноши улеглись лицом к лицу.
Если нас увидит твой отецНереус провел ребром ладони по горлу. Ведь еще длится траур по зесару
И без него хватает скорби! Ты слышал стариков? Мне не под силу оправдать надежды Дома, ячерная овца, больная и никчемная. Внутри горит огонь, но некого согреть. Все сторонятся, даже ты!
Когда болит душа, она подобна кувшину с дырявым дном: сколько ни лей в него, внутрилишь пустота, понуро ответил геллиец в тон хозяину. Так и со мной. Я не могу увидеть в тебе друга, ведь дружба, помимо заботы, уважения и общности интересов, предполагает равенство, свободу чувств и мыслей, доброжелательность и нежную любовь.
Я полон пылкой, беззаветной страсти, стремления к прекрасным идеалам, чистейших побуждений и верности той благородной и бескорыстной душевной любви, о которой так много говорил великий Плутар, противопоставляя ее низменным телесным вожделениям.
Из-за шума в ушах Нереус долго подбирал слова:
Пока бытуют древние устои мы будем теми, кем назначено судьбой. У людей не вырастают крылья от одного желания перелететь над пропастью. Тебя мучают ночные кошмары, а я живу со страхом униженьясловами, кулаком и плетью, боюсь увечий и жестокой смерти, а более всегочто однажды кукла надоест или чем-то неугодит хозяину.
Мэйо, также порядком захмелевший, ответил с вызовом:
Опять ты взялся ныть! Я не желаю слушать подобных гнусных слов и сохраняю постоянство в предпочтеньях! Долой законы, что делят общество на правых и бесправных! Долой границы статусных различий! Пусть мерят судьбы новыми мерилами: тот друг, в ком видишь ты себя и тот, кому желаешь того же, что себе!
Порядок нерушим, онкаменный фундамент, на котором государство стоит веками.
Разрушить можно все, имелось бы желание! засмеялся нобиль. Хоть целую страну!
Такие речи многие сочтут изменой.
Не согласен! воскликнул поморец. Измена есть предательство того, кого любил и любишь, кому поклялся быть верным до конца. К примеру, тебе я никогда не изменю.
А вскоре, присягнув зесару, откажешься от этих убеждений
Ты ставишь под сомненье слово полубога?
У геллийца стучало в висках, однако голос оставался твердым:
Пусть нас рассудит время, господин.
Зови как друга называл бы, когда мы говорим наедине!
Напомню, за такую дерзость невольников лишают языка и отправляют в ссылку.
Я пожелал оставить тебе данное при рождении имя, не выдумав обидной клички или глупого прозвища, и требую, чтобы твои губы без страха произносили мое.
Смиренно повинуюсь, вымолвил островитянин с кроткой улыбкой. Мэйо из Дома Морган.
[1] Виаду́к (фр. viaduc, происходит от лат. viaдорога, путь, ducoведу)сооружение мостового типа, возводимое на пересечении дороги с глубоким оврагом, лощиной, горным ущельем.
[2] Бестиарий (от лат. bestia«зверь»)меченосец, сражавшийся с дикими зверями.
[3] Рабулист (от лат. rabula)болтун, пустомеля, крючкотворец.
[4] Этериархглава этерии.
[5] Сто́ла (лат. stola) являлась особой формой женской туники с короткими рукавами (иногдабез рукавов), широкая и со множеством складок, доходившая, вероятно, до щиколоток; внизу обязательно пришивалась пурпурная лента или оборка (лат. instita). На талии стола повязывалась поясом.
[6] Скриптор (от лат scriptor)писец, переписчик.
[7] Антикварийспециалист по реставрации и переписке старинных книг.
[8] Анагност (лат. аnagnostes, также lector)чтец.
[9] Подий, подиум (лат. podium, от греч pуdionножка, основание)высокая, обычно прямоугольная платформа с лестницей с одной стороны и отвесными другими сторонами.
[10] Турма (лат. turma)подразделение эскадрона, конный отряд из 3032 человек, 1/10 алы римской армии.
[11] Фламины (лат. flamines, единственное число flamen)жрецы отдельных божеств в Древнем Риме.
[12] Актуа́рияпредназначенная для разведки, службы в качестве авизо, снабжения и парадных выездов небольшая высокобортная галера с восемнадцатью и более веслами.
[13] Комит или комес (лат. comesспутник, товарищ, попутчик)зд. должностное лицо, присматривающее за кем-либо, наставник.
[14] Рэда (гальск. Rheda, лат. reda«повозка», «телега»)большая, вместительная повозка, которую тащили пара или четверка коней или мулов; в нее могли сесть семь-восемь человек.
[15] Триера (τριήρης)трехгребное судно, на котором гребцы располагались в три яруса.
[16] Гортатор. (лат. hortator)начальник гребцов на военном корабле.
[17] Триерархкапитан триеры.
[18] «Сок радости»зд. опиум.
Глава 5
Глава пятая.
В годину смуты и разврата не осудите, братья, брата.
(М.А. Шолохов)
Библиотека храма ктенизидов была в несколько раз меньше дворцовой. Из пяти ее сообщающихся помещений, центральное занимали читальный зал и книгохранилище, другие являлись подсобными. В массивных кипарисовых шкафах лежали религиозные трактаты и афарские рисунки, посвященные культу Паука.
Войдя под арку из тесаных клинчатых камней, собранную по геллийскому типу, легат Джоув ускорил шаг, придавая походке легкость, а лицубодрый вид. Наряд военачальника дополняла траурная лента, переброшенная через правое плечо. Не желая напугать Варрона своим внезапным появлением, итхалец сошел с мягкого ковра на мозаичный пол, чтобы гулкое эхо шагов предупредило взысканца о неожиданном визитере.
Облаченный в длинную тунику с узкими рукавами, юноша устроился возле стены, заняв плетеное из виноградной лозы кресло и укутав шалью подогнутые под себя ноги. В глубокой задумчивости ликкиец водил пальцем по строчкам философской поэмы и шевелил губами, беззвучно проговаривая слова.
Желаю здравия и процветания, легат коротко поприветствовал Варрона, аккуратно перебросив край плаща через руку и опускаясь в свободное кресло.
Тебе я желаю богатств и немеркнущей славы, ответил взысканец, убирая свиток в кожаный футляр. Чему обязан этой внезапной встрече?
Джоув откашлялся, прочищая горло:
С момента моего назначения в первый легион прошло не так много времени. Накопившиеся дела, признаюсь, мешали войти в буйный ритм дворцовой жизни и обзавестись полезными связями. Нас представили друг другу, но, к сожалению, это знакомство так и осталось весьма поверхностным.
Твоему назначению содействовал понтифекс Руф.
Да, с Плетущим Сети мы несколько лет поддерживаем дружеские отношения, хотя я и приверженец старой веры.
Ты здесь по его просьбе?
Нет, по своей инициативе.
Что ж... притворюсь, будто услышал правду, ликкиец сдержанно улыбнулся.
Полагаю, мне следует принести извинения за грубость и пощечину...
Варрон протестующе поднял руки:
Семь дней минуло. Когда-нибудь я возвращу и этот долг, однако не теперь.
Как пожелаешь, мягко сказал итхалец. Завтра мы хороним Клавдия. Архимим[1] Мамурра уже примерил его маску.
Подошла? желчно вопросил юноша, силясь скрыть душевную боль.
Съехались многие знатные Дома, невозмутимо произнес военачальник.
Не удивлен. Пока простоволосые жены льют слезы и царапают себе щеки, их мужья в траурных хламидах затеют драку за право первым высказать с трибуны лживую похвальную речь. И все ради любви толпы! Какое счастье, что я это не увижу.
По настоянию Руфа, тело с носилок переложат в саркофаг и оставят в Белом мавзолее. Мне поручено затворить его двери, когда завершится церемония.
Поздравляю с такой честью.
Я пришел не похваляться, хмуро заметил Джоув. А из уважения к твоим чувствам.
У Варрона перехватило дыхание.
После того, как все выйдут, я смогу оставить в гробнице любую вещь, с нажимом изрек легат. К примеру, эту накидку.
Ликкиец бережно снял шаль и, свернув ее, уточнил:
Какая будет плата за столь деликатную услугу?
Не помешал бы ответный жест доброй воли.
Я готов, смущенно пробормотал взысканец.
Понтифекс упоминал о заговоре сановников?
Лишь вскользь.
Джоув упер кулак в бедро:
Ты был ближе всех к Владыке. Кто желал ему смерти?
Многие, но не из первого или второго круга.
У меня есть иные сведения. Это Фирм или Неро.
Варрон отрицательно помотал головой:
Фирмгнусный, мелочный человек. Он может, вспылив, долго носить в сердце обиду. И все же, коротышка умен, весьма осторожен, а кроме прочегодо крайности труслив. Он не рискнул бы замышлять недоброе из страха перед жестокой публичной казнью. Неро давно погряз в разврате. Слухи об его чудовищных оргиях с детьми нисколько не преувеличены. Толстяку выгодно казаться пуховой периной, но стоит чуть задетьувидишь скорпионий хвост. Клавдий закрывал глаза на грязные делишки Неро, а тот расплачивался безоговорочной преданностью. Зесар хотел отправить его в Эбиссинию улаживать конфликт с наместником, только не успел.
Именанд с детьми остаются в Таире. На похоронах семью будет представлять племянник наместникаСефу.
Юный Сокол Инты? задумчиво обронил взысканец. Это хороший знак.
Хороший знак? Прислать в качестве переговорщика мальчишку? Выказать неуважение к Правящему Дому?
Чтобы верно истолковать жест Именанда, нужно хоть немного знать характер эбиссинцев.
Легат сердито прищурился:
Оничасть Империи, но до сих пор пытаются жить по собственным законам и обычаям.
Мы говорим не о традициях, а о вере, ликкиец тяжело вздохнул. Клавдий запретил наместнику и его потомкам именоваться "Царями Пчел и Тростника", а также надевать корону поверх немеса[2]. В глазах своего народа Именанд утратил статус богоравного, а его сны перестали быть пророческими. Эбиссинцы потеряли связь с высшими силами, что может вывести чернь из повиновения. Наместник справедливо опасается бунтов в Таире и на побережьях Инты. Стоит ему или его сыновьям покинуть дворец, как в городе начнутся погромы. Сефу прошел обряд рукоположения. Он назван седьмым царевичем Земли и Неба. Отправив его сюда, Именанд взывает к нашему благоразумию. Если с молодым Соколом что-то случится, мы окажемся на пороге войны с Эбиссинией.
Твои познания в политике необычайно широки... с нотками восхищения промолвил Джоув.
Благодарю, усмехнулся Варрон. Руф был менее обходителен. Он сказал, что я слишком умен для юного кинэда.
У понтифекса сейчас не самые легкие времена. Нужно искать сторонников: уговорами, посулами, запугиваниемлюбыми средствами. Родня Клавдия не успевает прибыть на похороны, между тем, ходят слухи, будто Лисиус намерен вскоре заявиться во дворец.
Он убьет меня, если доберется до мерила.
Меня тоже, выпалил итхалец. Раз уж мы очутились в одной лодке, то следует грести слаженно. Согласен?
В моих интересах помочь вам раскрыть заговор, но не в моих силах.
Я приду сюда завтра перед поминальным ужином. Надеюсь, тебе удастся что-нибудь вспомнить. Возможно, Клавдий кого-то подозревал?
Взысканец хранил молчание.
Легат встал и забрал шаль из его рук:
Ты неважно выглядишь. Хочешь, я приглашу сюда врача?
Увы, их мази и растирки не исцеляют от душевной тоски.
Печальные стихи Яфеу тоже. Ты читал Минку? Если не позабуду, принесу его "Сказания о четырех кораблях".
Благодарю, с удовольствием взгляну. И... побеседуй с Руфом о возможности организовать для меня встречу с Соколом.
Трудновыполнимая задача, но стоит попробовать. Пустые амбары сулят нам тяжелейшую зиму.
Я буду ждать, легат, кротко промолвил Варрон. И обещаю покуда не раскачивать лодку.
Для путешествия по столице сар Макрин выбрал легкую двухместную повозку, в которую усадил Мэйо. Градоначальник накинул темный траурный плащ поверх тоги с сиреневыми и янтарными полосами. Юноша облачился в фиолетовую тунику, расшитую голубыми и серебряными нитями. Две черные ленты пересекли грудь молодого поморца. Как требовал обычай, отец и сын прикрыли длинные волосы платками.
Нереусу доверили вести лошадей под уздцы. Он взял поводья в правую руку и терпеливо ждал приказа.
Едем! повелительно бросил Макрин, схватившись за борт повозки увитыми перстнями пальцами.
Только помедленнее! прохрипел Мэйо, чье лицо сохранило следы вчерашней грандиозной попойки с рабом. Пощадите мою тяжелую голову!
Все четыре дня пути на триере юный нобиль вел себя как пробравшаяся в огород свинья: он ел до отрыжки, пил до дурноты, валялся, где вздумается, чинил мелкие пакости и, удовлетворившись содеянным, засыпал с блаженной улыбкой. Едва сар вознамеривался призвать отпрыска к порядку, как перед главой Дома разыгрывался целый спектакль: Мэйо хватал себя за грудь, орал: "Мне больно, все горит огнем!", падал с ног и полз, извиваясь, словно червяк. Если бы такое происходило на вилле, Макрин не пожалел бы розг для "улучшения самочувствия" распоясавшегося сына, но в дороге предпочел сделать вид, что эти дурачества простительны глупому и своевольному мальчишке. В итоге, Мэйо добился желаемого: родитель старался лишний раз его не беспокоить, а верный раб был всегда под рукой.
Последнюю ночь на корабле молодой нобиль отмечал с особым размахом. Он раздобыл напиток из спорыньи и довел себя до судорог, сопровождавшихся бредом. Утром юноша клялся Нереусу, будто слышал пение морских чаровниц-сирен и ржанье лошадей Веда.
Недосып и признаки отравления сказались на состоянии Мэйо: он кое-как боролся с болью в висках и приступами тошноты, медленно разжевывая листочки мяты.
Вчера ты всласть повеселился? вопросительно приподнял бровь Макрин.
Да-асипло выдохнул черноглазый юношаНо не откажусь еще разок потискать зеленые груди рыбохвостых блудниц
Если помнишь, в стихах Минки тело сравнивается с кораблем, душас кормчим, а сладкое пение водных дев суть искушающие человека блага. В конце «Сказания» герой, уступивший соблазну тех, чьи имена Алчность, Гордыня и Распутство, гибнет, испытывая страшные муки.