Так не цветёт же сейчас птичья лапка, господин Герий!
А корешки?! в голосе деревенского колдуна прорезалось ехидство. Это сушить корешки нельзявесь толк пропадает, а свежие, они получше метёлок будут! Да и перестань ты меня господином-то величать! Сколько уже долдоню, а?! Дедом зови! Или дедушкой. Раз уж навязалась на мою голову, ворчание Герия пошло по проторенному пути: дальше следовало ожидать возмущения бестолковостью новоявленной ученицы, её совершенно неприличной страстью перекладывать нужные вещи в непривычные места, наводя какой-то там непонятный порядок, совершенно варварской привычкой мыться едва ли не каждый вечер А дня четыре назад к этому списку добавились ещё и визиты деревенских кумушек, повадившихся заскакивать на огонёк и болтать «о женском». В этом, собственно, не было ничего плохого, да вот только Герий совершенно случайноа подозревать такого уважаемого человека в преднамеренном подслушивании бабьей болтовни было бы верхом бестактностиуслышал, как кто-то предложил испытать на нём травки, повышающие мужскую силу. Мол, если уж и на старого козла подействует
Женщина не отвечала, привычно не замечая того, что не относилось к делу. Злобы в колдуне не было, желания навредитьтем более. Во всяком случае, каменный охранник, оставленный бывшим сыном, пропускал его мимо себя спокойно, даже взглядом не провожал. Лежал, свернувшись, неподалёку от калитки в шатком плетне. Мёртвым камнем притворялся, каким, строго говоря, и был. Да только не обманывала уже эта мёртвость никого в селении. Уже неделю не обманывала. После того как Фунсия, сорокалетняя вдова охотника, баба злоязыкая и злопамятная, лишилась головы, едва только всунувшись во двор. Никто из видевших это и понять ничего не успел, настолько стремительным оказался взмах каменного хвоста, расплескавший кровавые брызги едва ли не на половину деревни.
Кулий, приведённый к дому колдуна одним из вездесущих мальчишек, только крякнул: требовать виру за убийство с бога может разве что лишённый ума. Да и выяснять причины Поморщив некоторое время лоб, вождь объявил тогда, что погибшая сама виновна в своей смерти, с чем собравшиеся, помявшись, согласилисьвздорный характер Фунсии привёл к тому, что даже оба её сына предпочли покинуть поселение, женившись на девушках из соседних деревень и уйдя в примаки. Мать не забывали, конечно, слали с оказией то одно, то другое, но всё через других
Как ни странно, случившееся не заставило людей сторониться чужачки. По причине ли почтения к богам или же благодаря растяпистости живущей по соседству молодой мамаши, не углядевшей за малолетним чадом и обнаружившей его швыряющим мелкие камешки в каменного исполинакто знает?
К слову сказать, совсем уж без потерь ни мамаше этой, ни дитю обойтись не удалосьсначала богохульник крепко получил хворостиной по заду, а позже и вернувшийся с охоты муж и отец, ещё по дороге к дому оповещённый добрыми соседями, объяснил супружнице пагубность излишнего увлечения болтовнёй с подругами.
В общем, довольно скоро деревенские сообразили, что если не желать зла пришлой, чужой бог не тронет. А чего этого самого зла желать? На мужиков семейных не заглядывается, ведёт себя скромно, другим не пакостит, нос не задирает С другой стороныи про город расскажет не чинясь, и про моды тамошние, и бедам женским посочувствует Вот и стали живущие поблизости кумушки стягиваться перед закатом, прихватив кто пирожков свежих, кто чуток медку дикого, а кто и мясных полосок вяленыхи хозяйству не в убыток, и есть, чем рот занять, подруг выслушивая.
Герий, которому бабья болтовня не слишком-то и мешала, подумав, решил эти посиделки не разгонять, а Не упускать из виду, скажем так. И через некоторое время получил, как уже говорилось, лишний повод поворчать. Однако сегодня дойти до него не успел: пару раз грохнув кулаком в дверь, в комнату шагнул Кулий, так что колдун почёл за лучшее тут же сменить тему:
А ещё ходють тут всякие! То дождь зимой им подай, то снегу летом!.. Ну, чё у порога мнёшься-то? Проходи, вон, присаживайся, тонкий узловатый палец, покрытый растрескавшейся кожей, указал на трёхногий деревянный табурет с круглым сиденьем, и говори, чё надо! Не тяни! Вишь, работа у нас стоит!
Да уж вижу я, как ты работаешь, буркнул вождь, устраивая зад. Языком всё больше. Девку гоняешь. Совесть-то у тебя осталась? Или высохла вся?
Моей совести на десятерых хватит! Чё припёрся, спрашиваю.
Кулий вздохнул: после появления жилицы-помощницы характер вредного старика лучше не стал. Даже наоборот. И с чего бы, интересно знать? Чистота в доме не нравится? Или на старости лет бабу захотелось? Бородач покосился на продолжавшую возиться с травами женщину: кожа на руках гладкая, пальцы тонкие, длинные, фигура Фигуру сейчас, конечно, разглядеть было трудно, однако память охотника прекрасно сохранила виденное ранее, и это воспоминание, поддержанное фантазией, заставило пятидесятилетнего бородача сглотнуть слюну. Была у него мысль взять пришелицу третьей женой, была! Что уж тут? Была и ушла, сменившись другой: свести чужачку со старшим сыном. Глядишь, и сладилось бы у них, а приданое А что приданое? Не дура ж необученная, кроме обычных женских дел ничего не знающая. Травница! Такую и голую-босую взять можно! Да только старший пентюх пентюхом вырос, из-под жениного башмака носа не кажет. Куда такому вторую? Чтоб на части порвали? За младшего же, который только-только посвящение прошёл, эта и сама не пойдёт: зачем ей сопляки, пусть даже и удачливые? Таким крепкий мужик нужен. Головой крепкий, разумом, а не только своим достоинством. Да и не по обычаю первой женой бабу брать, пусть даже нестарую
Кулий вздохнул ещё раз и перешёл к делу, заставившему его плестись через полдеревни и терпеливо выслушивать ядовитое бурчание колдуна
* * *
Ну вот и город Сколько помню это беспокойное племя, его представители всегда стремились собраться в кучи. Сперва в маленькие, затемвсё больше и больше. И если вначале стаи помогали выжить, то потом Да уж. Особенно когда у них «развилась цивилизация». Каждый второй не смог бы добыть еду, отними у него все так называемые «блага». Вот и вымерли, воюя друг с другом непонятно за что. Почти вымерли. Немногие оставшиеся опять начали собираться в кучи. Сперва в маленькие, а теперь
* * *
Главному Шпиону снилась война. Поле боя. Огромный участок степи между двумя холмами, на которых разместились правители городов со своими помощниками. Ему уже доводилось бывать там, разглядывая с высоты ровные ряды своих и вражеских войск. И вотопять! Но теперь он почему-то стоял в первой шеренге, удерживая на левой руке большой щит из трёх слоёв буйволиной кожи, укреплённый костяными бляхами, а в правой сжимая короткое метательное копьё с зазубренным наконечником. Рядом сопел и всхрапывал сосед («Спит он стоя, что ли?»), а впереди впереди была выжженная солнцем, но ещё не полёгшая высокаяпо грудьтрава. «Опасно, подумал Главный Шпион, если подберутся на выстрел или бросок» Потом он вспомнил о холме за спиной и успокоился: наверняка с вершины и со склонов разглядели бы, случись соседям предпринять такую атаку. Значит, оставалось лишь ждать. Стоило прийти к такому выводу, как сзади на плечо легла чья-то рука и смутно знакомый голос позвал: «Лари, вставай! затем ещё раз:Лари! Лариват, сожри тебя волки! Открой глаза! Новости! Лари!»
Просыпаться было тяжело. Ночное видениецветное, яркое, со звуками и запахамиотпускать не желало. В нём как раз рога протрубили «Готовность!», и Главный Шпион не оборачиваясь дёрнул плечом. «Лари! не унялся кто-то сзади. Ях'Хат зовёт!» «Что?!»
Подскочив, Лариват наконец-то раскрыл глаза: вокруг не было ни степи, ни травы, только с ложа раздавалось сопение, временами прерываемое всхрапыванием. «Турми, мелькнуло в голове, странно, я не знал, что она храпит».
Проснулся? послышался рядом голос из сна. Одевайся, есть новости.
Да, Учитель, кивнул Главный Шпион, сейчас.
Старик бесшумно выскользнул за дверь, а Лариват принялся одеваться.
Спустя полчаса он уже подходил к дому таинственно исчезнувшей женщины, сопровождаемый двумя телохранителями. Когда до калитки оставалось не больше десятка шагов, от забора отделилась высокая тень:
Господин, склонился один из двух приставленных для наблюдения агентов.
Рассказывай! коротко бросил Главный Шпион.
Через час после полуночи в доме зажёгся свет, начал докладывать высокий. Мы пытались осторожно посмотреть, кто там может быть, но неизвестный или забился в какой-нибудь угол, или вообще ушёл. Во всяком случае, через щели в ставнях его не увидеть.
А светильник?
Стоит на столе. В комнате с книгами, шпик опять поклонился, показывая, что закончил.
Лариват ненадолго задумался. Ругать наблюдателей за то, что они проворонили неизвестного, было бессмысленноночью вдвоём даже хорошего вора не обнаружить, а тут, судя по демонстративно поставленному светильнику, прошёл кто-то из тайной службы. Прошёл, чтобы пригласить на беседу. Кого? Глупый вопрос: кто ещё станет вскакивать среди ночи? Не сам же Великий Ях'Хат? Получается, один из соседей желает предложить какую-то сделку, а значит, надо входить. С предосторожностями, конечно: хотя среди глав тайных служб городов-государств существовало молчаливое соглашение не подсылать убийц друг к другу и к правителям, исключать подобную возможность тоже нельзя.
Приняв решение, Лариват жестом отправил агента обратно на пост, а сам решительно зашагал вперёд. Проникнув в дом (входная дверь еле слышно скрипнула), Главный Шпион преобразился: теперь он двигался подобно пятнистому коту, подбирающемуся к добычемягко, осторожно, бесшумно. Телохранители крались следом. Предстояло пройти по длинному коридору до конца, свернуть вправо и сделать ещё пару шагов, а там
Лариват уже протянул руку к тяжёлой занавеси, заменяющей дверь в комнатув небогатых кварталах дело вполне обычноекогда сзади раздался шорох, а затем шеи коснулось что-то острое. И тут же незнакомый молодойочень молодой! голос тихо скомандовал:
Вперёд!
Возможно, будь неизвестный постарше, Главный Шпион и попытался бы вывернутьсявсё же учили его не только следить, вербовать и допрашиватьно с сопляками предпринимать такие попытки было чрезвычайно опасно: резанёт сдуру да и вскроет кровяную жилу. Поэтому Лариват сначала медленно отодвинул закрывавшую проём занавесь, а потом так же медленно шагнул вперёд.
На стул! тут же послышалась очередная команда, и лезвие куда-то убралось.
Стоило же начальнику тайной службы усесться, как сзади раздалось всё такое же повелительно-спокойное:
Можете повернуться, почтенный.
Обернувшись, Главный Шпион позволил себе слегка вздрогнуть: во-первых, устроившийся прямо на полу гость города был ещё моложе, чем представлялось, а во-вторых, лицом он сильно походил на сына несостоявшейся жертвы. Но только лицом! Лариват очень внимательно изучил всё, что его агенты сумели выяснить о злополучном непризнанном сыне правителя, и собранное рисовало этакого домашнего таракана, предпочитающего сидеть в тёмном углу. Да, грамотный, да, знает счёт, но не более. Никаких упражнений с оружием. Никакой борьбы. Никакой гимнастики. Этот же
Что с моими людьми? поинтересовался Главный Шпион, стараясь выиграть время.
Вопросы здесь задаю я, почтенный, всё то же спокойствие, всё тот же ровный голос. И ни малейшего сомнения в своей правоте: этот не просто привык командовать. Он знал, что его приказы буду исполнены. Великий Ях'Хат тоже обладал подобной уверенностью, но тоВеликий Ях'Хат, с самого детства воспитывавшийся, как будущий правитель!
Между тем странный мальчишка продолжал:
Некоторое время назад жившая в этом доме женщина была назначена жертвой. Я хочу знать, кто её предложил и кто поддержал это назначение. У вас есть наступающий день и следующий. В ночь на третий день приходите сюда же. И предупреждаю: мне безразлична судьба этого города и его жителей. Или вы выполняете мою просьбу, или здесь останутся одни развалины, затем юнец неуловимым текучим движением поднялся и направился к выходу, бросив по дороге:Ваши люди скоро очнутся.
* * *
Между прочим, я не шутил. Мне на самом деле безразлично, что будет с этим сборищем корявых построек. Да и с жителями, если уж на то пошло. Сильныевыживут! И потом, самыми пострадавшими окажутся разве что стоящие у власти, а их жалеть
* * *
Домой Главный Шпион не пошёл: конечно, ещё пара часов сна лишними не стали бы, однако намного важнее было обдумать полученные сведения. Сведения, позволявшие сделать далеко идущие выводы. Очень далеко идущие. Потому Лариват, успокоив пришедших в себя (почти сразу после ухода мальчишки! Не обманул, заснец!) и ринувшихся на помощь начальнику охранников, снова сел на плетёный стул, предварительно пододвинув его поближе к столу. Хорошо натренированная память тут же начала выдавать мельчайшие подробности короткой встречи. Картина, складывающаяся из них, выглядела удручающе. И самым неприятным оказывалось не наличие у Великого ещё одного, ранее неизвестного наследника, нет. Значительно хуже было появление неизвестной силы. Силы, лет пятнадцать назад похитившей одного из только родившихся близнецов, вырастившей украденного ребёнка и предоставившей ему Что? Просто слуг? Войско? Подготовленных особым образом агентов? Чем мальчишка собирается разрушать город? Сбежавшего бога натравит? Сложно сказать. Однако слова о развалинах пустой угрозой не выглядели. Точнее, произнёсший их не походил на трепло. А на кого походил?
Лавират заново принялся вспоминать внешность и манеры собеседника. Лицо, фигуру, глаза Глаза. За всё время короткого разговора мальчишка ни разу не поднял взгляда выше середины груди Главного Шпиона. Этому только в тайных службах обучают. Значит?.. Пока что ничего не значит. Почти ничего. Далееодежда. Обычная безрукавка мехом внутрь. Такие и городские охотники носят, и варвары из окружающих селений, и В общем, все, кто за стенами часто бывает. Штаныто же самое. Ничего примечательного. Теперь оружие. За спинойлёгкий лук и колчан, слева на поясе короткий нож, в рукахохотничье копьё с костяным наконечником. Зазубренным, чтобы из раны не выпал. И наверняка смазанным каким-нибудь ядом. Всё? Да нет, не всё. Ещёдвижения. Сидел юнец, как это у кочевников принято, ноги скрестив. Однако так многие сесть могутесли недолго, неудобства не чувствуешь. А вот вставал
«Вот ты и ошибся, малыш, подумал Главный Шпион. Вот и выдал тех, кто тебя воспитывал. Чтобы так подниматься из такой позы, нужно учиться не день и не два. Однако» однако земли кочевников располагались далекомесяц пешего пути на юго-запад. Конечно, верховые животные, водившиеся в тех местах и называемые когда кон, а когда лоша, позволяли преодолеть это расстояние быстрее, однако не настолько быстро, чтобы спустя считаные дни после ухода Змееногого явиться сюда в поисках врагов своей матери. И торговых караванов оттуда, в которых могли бы находиться специально обученные птицы, поблизости не былоони позже подходить начнут, месяца через полтора, когда жара спадёт. А самое главноезачем? Какой интерес полудиким племенам лезть в дела городов? Наконец, каким образом эти варвары ухитрились обзавестись шпионами так, что он, начальник тайной, Змееногий её сожри, службы об этом ни сном, ни духом?!
Хуже всего в этом деле была необходимость докладывать Великому. А куда деваться? Не доложишь сейчаспотом, когда дела пойдут ещё хуже (в то, что они могут пойти лучше, Ларивату не верилось), придётся признаваться в сокрытии важных сведений. И потом, вдруг внимание, проявленное неизвестно кем, заставит правителя вспомнить о когда-то отвергнутых сыновьях? А там, глядишь, и вопрос с наследованием сам собой решится. И И очень может быть, что наследники не забудут, кто именно помог одному из них стать Великим
Вздохнув, Главный Шпион поднялся, подошёл к полкам, попробовал взять одну из книг и, не добившись успеха, направился к выходу, погасив по дороге светильник. Наступающий день обещал быть тяжёлым.
Четыре часа спустя, успев всё же ещё немного поспать, Лариват сидел у входа в личные покои Великого Ях'Хата, прокручивая в голове события минувшей ночи и план доклада. Личный слуга повелителя, лысый противный старикашка с мерзким характером, несколько раз высовывавший голову из-за двери, косился в его сторону с явным неодобрением, но в конце концов всё же проскрипел: