Надеюсь, это восстановление не скажется на наших налогах, заметил господин Кривс.
Уверяю тебя, господин Кривс, что кроме скромного начального взноса, чтобы, так сказать, задать ход, почтовая служба будет автономной структурой, какой она и была раньше. Не можем же мы потрошить кошельки собственных граждан. Однако, господа, я прекрасно понимаю, что отрываю вас от очень важных дел. Надеюсь, «Магистраль» заработает в ближайшее время.
Все начали подниматься со своих мест, а Хват Позолот перегнулся через стол и сказал:
Могу ли я вас поздравить, милорд?
Мне приятно, что в тебе возник такой порыв, господин Позолот, ответил Витинари. Чем обязан столь уникальному обстоятельству?
Этим, Позолот указал на грубо отесанную каменную глыбу на небольшом столике в стороне. Это же оригинальная тьфупфухфукунфусская плита? Лламедосский лазурный песчаник, верно? Базальтовые фигуры, чертовски сложный материал для резьбы. Ценный антиквариат.
Так и есть, ответил Витинари. Подарок от гномьего Короля-под-горой.
Я вижу, у вас начата партия. Играете за гномов?
Да. По семафору со старой приятельницей из Убервальда, ответил Витинари. Мне повезло, и ваша давешняя поломка дала мне лишний день на обдумывание хода.
Их взгляды встретились. Господин Позолот громко рассмеялся. Витинари улыбнулся. Остальные, которым не терпелось, тоже рассмеялись. Вот видите, тут все свои, практически коллеги, ничего плохого не произойдет.
Смех неловко стих. Витинари и Позолот продолжали смотреть друг другу в глаза, не прекращая улыбаться.
Нам с вами нужно будет сыграть, сказал Позолот. У меня тоже есть отличная доска. Сам я предпочитаю играть троллями.
Безжалостные, изначально уступающие по численности, неизбежно терпящие поражение в руках неумелого игрока? сказал Витинари.
Именно. В то время как гномы полагаются на свою хитрость, маневренность и ловкость при смене позиций. Игра позволяет изучить все слабые места противника, сказал Позолот.
В самом деле? Витинари вскинул брови. Не полезнее ли изучить собственные?
Ой, да это же просто «шмяк»! Легкотня! вякнул кто-то.
Оба повернулись в сторону Слыпня, который от облегчения стал наглее.
Я играл в детстве, не затыкался он. Скукотища же. Гномы всегда выигрывают.
Позолот и Витинари переглянулись. В этом взгляде читалось: хоть я и презираю тебя и все твои жизненные принципы с силой, которую не измерить никакими приборами, надо отдать тебе должное, ты хотя бы не Криспин Слыпень.
Внешность бывает обманчива, Криспин, радостно объявил Позолот. Тролли ни за что не проиграют, если подойти к партии с умом.
Помню, у меня в носу однажды застрял гном, и маме пришлось выковыривать его оттуда шпилькой, сообщил Слыпень с гордостью в голосе.
Позолот положил руку ему на плечо.
Какая интересная история, Криспин, сказал он. Не боишься, что это случится еще раз?
После их ухода Витинари стоял у окна и смотрел на раскинувшийся внизу город. Несколько минут спустя в кабинет заглянул Стукпостук.
В приемной произошел короткий разговор, милорд, сказал он.
Витинари не повернулся к немуон только поднял руку.
Дай угадаю кто-то начал говорить что-нибудь вроде «Думаете, он», а господин Кривс тут же заткнул ему рот. Это был господин Слыпень, полагаю.
Стукпостук сверился с листком в руках.
Почти слово в слово, милорд.
Несложно было догадаться, вздохнул Витинари. Ах, господин Кривс. Он у нас такой надежный. Иногда мне даже кажется, что, если бы он уже не был зомби, его следовало бы таковым сделать.
Велеть провести расследование первой степени по господину Позолоту, милорд?
Только не по нему. Он слишком умен. Давай по господину Слыпню.
В самом деле, сэр? Но вчера вы сказали, что он обычный жадный дурак.
Истеричный дурак, а это может пригодиться. Он продажный трус и жадина. Я видел, как он расправлялся с порцией жаркого с белой фасолью, и это было незабываемое зрелище, Стукпостук, которое я вряд ли когда-нибудь забуду. Брызги соуса были повсюду. И эти его розовые рубашки стоят больше ста долларов штука. О да, он тащит чужоебез риска, скрытно и не очень умно. Поручи это пожалуй, поручи это Брайану.
Брайану, сэр? переспросил Стукпостук. Вы уверены? Ему нет равных в работе с механизмами, но в полевой работе он неуклюж. Его заметят.
Знаю, Стукпостук, знаю. Я бы хотел, чтобы господин Слыпень занервничал еще сильнее.
Понимаю, сэр.
Витинари отвернулся обратно к окну.
Скажи мне, Стукпостук. А ты назвал бы меня тираном?
Никак нет, ваше сиятельство, ответил Стукпостук, убирая со стола.
В этом-то и проблема. Кто же скажет тирану, что онтиран?
Действительно, милорд, ситуация сложилась бы щекотливая, ответил Стукпостук, наводя порядок в бумагах.
Буффон в своих «Размышлениях», которые мне всегда казались скверно переведенными, пишет, что вмешательство в целях предотвращения убийствасуть ограничение свободы убийцы, тогда как свобода по определению универсальна, естественна и безусловна, сказал Витинари. Вспомни его небезызвестный тезис: «Если есть на свете человек, который несвободен, то я пирожок с курицей», который привел к ожесточенным дебатам. Так, например, нам может казаться, что отнимать бутылку у пьяницы, убивающего себя алкоголем, это хороший и даже похвальный поступок, но свобода, тем не менее, оказывается ограничена. Господин Позолот читал Буффона, но боюсь, не понял его мысли. Пускай свободаестественное состояние человечества, но сидеть на дереве и жевать ужин, который еще вырывается, для нас так же естественно. С другой стороны, Фрайдеггер в своих «Контекстных модальностях» утверждает, что всякая свобода ограниченна, искусственна и, следовательно, иллюзорначто-то вроде коллективной галлюцинации. Ни один разумный смертный по-настоящему не свободен, ибо настоящая свобода так ужасна, что только безумец или бог осмелится столкнуться с ней лицом к лицу. Она обуревает душу, почти как состояние, которое он в другой своей работе называет фоналлесфолкомменунверштандлихдасдаскайт. С какой позицией согласился бы ты, Стукпостук?
Я, милорд, всегда придерживался мнения, что этому миру нужны более прочные картотечные шкафы, ответил Стукпостук после краткой паузы.
Хм, ответил лорд Витинари. Эта мысль определенно заслуживает внимания.
Он остановился. На резных украшениях над камином с тихим скрипом начал медленно поворачиваться херувимчик. Витинари изогнул бровь и посмотрел на своего секретаря.
Я сейчас же все передам Брайану, милорд, сказал тот.
Хорошо. Скажи, что ему надо чаще бывать на свежем воздухе.
Глава четвертаяЗнак
Темные клерки и мертвые почтмейстерши Вервольф в Страже Чудесная булавка Господин фон Липвиг читает слова, которых нет Цирюльник Хьюго удивлен Господин Паркер покупает финтифлюшки Инструктаж по невинной лжи Принцесса в башне «Человек жив, пока не забыто его имя»
Будет Тебе, Господин Вон Липвиг, Насилие До Добра Не Доведет, прогремел Помпа. Он покачивался на своих огромных ногах, а Мокриц бился в его хватке.
Грош и Стэнли спрятались в дальний угол гардероба. Очередное целебное варево Гроша выкипало и убегало на пол, оставляя на половицах лиловые пятна.
Все это были несчастные случаи, господин фон Липвиг! Сплошные несчастные случаи! захлебывался Грош. На четвертый раз Стража все здесь облазила! Они сказали, что это несчастные случаи!
Ну конечно! закричал Мокриц. Четыре раза за пять недель? Для вас это что, обычное дело?! О боги, и вот он я, уже готовенький! Я ведь, считай, покойник, да? Только что еще не в гробу. Каков Витинари! Знает человек, как сэкономить на веревке! Да мне же крышка!
Вам сейчас не помешало бы выпить чайку из висмута и серы, сэр, дрожащим голосом предложил Грош. Я как раз поставил чайник
Чаек меня не успокоит!
Мокриц взял себя в рукипо крайней мере, решил вести себя так, как будто взял, и театрально сделал глубокий вдох.
Ладно, ладно, господин Помпа, можешь меня отпустить.
Голем убрал руки. Мокриц выпрямился во весь рост.
Итак, господин Грош?
Похоже, вы все-таки настоящий, ответил старик. Были бы из темных клерков, вряд ли бы так расказначеились. Мы-то думали, вы из особых людей его сиятельства, Грош завозился с чайником. Не обижайтесь, просто жизни в вас побольше, чем в простом конторщике.
Темных клерков? переспросил Мокриц и тут же сообразил: А-а-а, это такие коренастые ребятки в черных костюмах и котелках?
Они самые. Некоторые учатся в Гильдии Убийц. Они, если захотят, такого могут натворить
Ты же только что назвал их конторщиками.
Ага, но я же не уточнил, в какой конторе, хи-хи. Грош увидел лицо Мокрица и закашлялся. Извиняюсь, просто пошутил, ничего такого не имел в виду. Мы думаем, наш последний почтмейстер, господин Хубльбери, был как раз темным клерком. Ничего удивительного, с такой-то фамилией. Так вот, он всюду совал свой нос.
Интересно, зачем же? спросил Мокриц.
Ну, первым у нас был господин Тихабль, славный был человексвалился с пятого этажа прямо на мраморный пол в главном холлеи шлеп, вот прямо шлеп головой вниз. Так все забрызгал, сэр.
Мокриц взглянул на Стэнли, которого начинало трясти.
Потом был господин Бакенбард. Он свалился с черной лестницы и свернул себе шею. Извиняюсь, сэр, сейчас сорок три минуты двенадцатого. Грош подошел к двери и открыл ее. В комнату вошел Пис-Пис, и Грош закрыл за ним дверь. В три часа ночи было дело. Пять пролетов падал. Переломал себе все, что можно, сэр.
Он что же, ходил по темноте без свечки?
Про свечку не знаю, сэр. Про лестницу знаю. Лампы на всех лестницах горят всю ночь. Стэнли зажигает их каждый вечер, а у него все минута в минуту, как у Пис-Писа.
Часто пользуетесь черной лестницей? спросил Мокриц.
Совсем не пользуемся, сэр, только когда лампы зажигаем. Там же письма повсюду. Но так сказано в Уставе, сэр.
А что следующий? хрипловато поинтересовался Мокриц. Очередное трагическое падение?
О нет, сэр. Нам сказали, у господина Игнавииэто его так звалибыло что-то с сердцем. Нашли его на пятом этаже, мертвее некуда, с такой физиономией, будто привидение увидел. Сказали, помер по естественным причинам. Мда, а Стража к тому времени уже все здесь облазила, уж будьте спокойны. Сказали, он был совсем один, и на нем, мол, никаких следов не нашли. Странно, что вы про это не слыхали, сэр. В газетах ведь писали.
В камере смертников как-то не до новостей, подумал Мокриц.
Неужели? удивился он вслух. И откуда же им знать, что он был один?
Грош нагнулся к нему поближе и заговорщически понизил голос:
Так ведь известное дело: в Страже верфольф служит, а уж он-то может учуять, даже какого цвета на тебе одежда.
Вервольф, тупо повторил Мокриц.
Ну да. А перед этим
Вервольф.
Так я и сказал, сэр, кивнул Грош.
Вервольф, чтоб его.
Все мы в этом мире разные, сэр. В общем
Вервольф, Мокриц стряхнул с себя оцепенение. И об этом не предупреждают приезжих?
Как же вы себе это представляете, сэр? беззлобно спросил Грош. Повесить у ворот табличку: «Добро пожаловать в Анк-Морпорк, у нас есть вервольф»? В Страже полно и гномов, и троллей, есть големвольный голем, не при тебе будь сказано, господин Помпа, пара лепреконов, зомби и даже Шноббс.
Шноббс? Что такое шноббс?
Капрал Шнобби Шноббс, сэр. Вы еще не знакомы? Уверяют, что у него есть официальная расписка в том, что он человек, но вот скажите мне, разве человеку нужны такие расписки? По счастью, он такой только один, так что размножаться не может. В общем, у нас тут всех по чайной ложке, сэр. Все очень толерантно. А вы что же, вервольфов не любите?
Они узнают тебя по запаху, подумал Мокриц. Они умны, как люди, и могут выследить тебя лучше любого волка. Они могут идти по позавчерашнему следу, даже если ты попытаешься замаскировать свой запахособенно если попытаешься. Перехитрить их, конечно, можно, но только если знать, что у тебя на хвосте именно вервольф. Немудрено, что они меня поймали. Это должно быть запрещено законом!
Недолюбливаю, сказал он вслух и снова бросил беглый взгляд на Стэнли. Было полезно понаблюдать за ним во время рассказов Гроша. Сейчас, например, юноша так сильно закатывал глаза, что были видны практически только белки.
А что насчет господина Хубльбери? спросил Мокриц. Говоришь, он проводил расследование для Витинари? Что с ним стало?
Стэнли трясся как осиновый лист на ветру.
Вам же выдали связку ключей, да? спросил Грош дрожащим от простодушия голосом.
Разумеется.
Готов поспорить, одного ключа там недостает, сказал Грош. Стража конфисковала. Он был единственный. Некоторые двери лучше держать закрытыми, сэр. Что сделаното сделано, былого не вернуть. Господин Хубльбери скончался от производственных травм, так нам сказали. Он был один. И не нужно вам туда ходить, сэр. Иногда что-то ломается так сильно, что лучше просто уйти.
Не могу, ответил Мокриц. Я же главный почтмейстер. Этомоя территория. И я буду решать, куда мне ходить, а куда нет, младший почтальон Грош.
Стэнли зажмурился.
Конечно-конечно, согласился Грош, разговаривая с ним, как с маленьким. Но туда вам ходить не нужно, сэр.
Его голову размазало по стене! сорвался Стэнли.
Ну вот, теперь вы его расстроили, сказал Грош и подскочил к юноше. Ну-ну, сынок, все будет хорошо, сейчас только принесу тебе твои пилюли
Стэнли, какая булавка, поступавшая в розничную продажу, была самой дорогой в истории? быстро спросил Мокриц.
Словно кто-то щелкнул переключателем. Выражение мучительной тоски вмиг сменилось на лице Стэнли выражением научной сосредоточенности.
В розничную? Если не считать булавок, выпущенных специально для торговых выставок и галерей, включая Великую Булавку 1899 года выпуска, тогда, полагаю, это будет «Петушок» номер три, экстра, с широкой головкой, выпущена для производства кружев знаменитым булавочных дел мастером Джозайей Нытиком. Вытянуты вручную, с миниатюрным петушком, выгравированным на фирменной серебряной головке. Считается, что до его смерти таких булавок было выпущено меньше сотни, сэр. Согласно Булавочному Каталогу Хуберта Богомола цена за одну штуку колеблется от пятидесяти до шестидесяти пяти долларов, в зависимости от состояния. Булавка номер три, экстра, с широкой головкой, стала бы украшением коллекции любого уважающего себя булавочника.
Просто я тут нашел на дороге, сказал Мокриц и извлек из-за лацкана одну из своих утренних покупок. Шел по Рыночной улице, смотрюлежит, прямо между двух булыжников на мостовой. Мне показалось, выглядит довольно необычно. Для булавки.
Стэнли оттолкнул причитающего Гроша и с трепетом взял булавку из рук Мокрица. В другой руке словно по волшебству у него оказалось увеличительное стекло. Люди в комнате затаили дыхание, пока булавка подвергалась тщательному обследованию. Потом Стэнли посмотрел на Мокрица с восхищением.
Вы знали? сказал он. И это просто валялось на дороге? Я думал, вы ничего не смыслите в булавках!
Ну, не совсем. Так, баловался мальчишкой, сказал Мокриц и горько махнул рукой, как бы сознаваясь в собственной глупости, потому что не сделал из школьной забавы увлечения длиной в жизнь. По мелочи пара старых медных «Империалов», случайная диковинка вроде неразломанной пары или двухконечной булавки, дешевый пробный пакетик булавок ассорти
Хвала богам, подумал он, за искусство скорочтения.
Там никогда не попадается ничего путного, ответил Стэнли и вновь заговорил тоном ученого: Хотя большинство булавочников действительно начинают с привлекательных сувенирных булавок, за которыми следует содержимое бабушкиных булавочных подушечекха-ха, секрет поистине достойной коллекции кроется вовсе не в том, чтобы оставить большую сумму денег на прилавке ближайшего булавочного склада, вовсе нет. При большом бюджете любой дилетант может стать «булавочным королем», но для настоящего булавочника самое большое удовольствие доставляет процесс поиска: булавочные ярмарки, домашние распродажи и, быть может, даже случайный отблеск в канаве, который на поверку окажется «Дубльшвом» в прекрасном состоянии или целехоньким двухконечником. Как совершенно верно сказано: «Мальчик шел-шел, булавочку нашел, и теперь у него есть булавка».