Лина.
Не ведьма. Не стервь. Не рявкнутое в очередном приступе бешенства Т-т-тыыы!
А Лина.
И это его спокойствие. Странно выдержанное, взвешенное, очень равновесное. Как у того, кто все решил, со всеми разнокалиберными тараканами справился. Он достаточно про себя знает и совершает лишь те действия, которые ему несомненно подходят.
Загадочный, внимательный мужчина. Без кричащей маскулинности гиббона. Растерявший замашки повесы, распутника и грубияна.
Куда же все ушло и верно ли кануло в небытие, или передо мной очередная игра на выживание?
Соприкасаться с каменной броней такого Сэдрика, чтоб его, Файта стало столь же приятно, как и проваливаться в лавовые пожары его поцелуев.
Вот только связанные обязательствами жених и невеста никак не вписывались в мои представления о долго и счастливо, поэтому я здесь работу работаю и о всяких яких ай-нэ-нэ не думаю!
Глава 15. Сэдрик Файт
О принятых решениях можно было сожалеть раньше. Теперь нет.
Несколько верных шагов закрутили событийный ряд вокруг меня так, что оставалось лишь грести дальше, не позволяя разворачивающемуся во всю мощь водовороту заговоров, страстей и противоречий сбивать меня с дыхания, отнимать впустую каждую каплю ценных сил и путать смысловые ориентиры.
Сюжет разгорался, торпеда имени Сэдрика Файта молчаливым взрывоопасным тараном продолжала скользить сквозь бушующие возмущением массы, двигаясь строго к выходу в открытый океан.
Звонки, встречи, переговоры.
Много перемещений, сон урывками в дороге и снова звонки, встречи, переговоры.
Практически каждый раз все диалоги сводились мной к краткому Перейдем сразу к делу. Так я поступил в разговоре с отцом три дня назад, едва лишь завершил обсуждение деталей плана мероприятий с Сиолой. Так я поступал и в дальнейшем.
Я готов взять на себя ответственность за разрешение обострившейся ситуации вокруг семейных предприятий Римсов, но я сделаю это так, как сам считаю верным, - говорил тогда я отцу по телефону, и он слушал. - Для себя же я хочу абсолютного освобождения от данного тобою слова. С текущего момента я ничего не должен ни тебе, ни нашей семье в рамках долговых обязательств, связанных с Асаланом Римсом. Более того, как бы не разрешилась ситуация с холдингом Римса и моих отношений с Сиолой, я сохраняю поддержку рода Файтов и тема отлучения впредь никогда не поднимается.
Моя речь была именно такой. Угрожающе-надменной, в чем-то подростково-наивной, но без вариантов к отступлению. Это читалось в моем голосе однозначно и распознавалось ровно так, как мне и было нужно.
Договориться с отцом мне было крайне важно. Но преимущественно на моих условиях. Прогиба Лиатор Файт мне не засчитает. Он сотрёт в порошок и тихой искореженной куклой запрет в родовых застенках.
- Я надеюсь, ты правильно расставляешь приоритеты, - ответил мне тогда отец. А я лишь крепче сжал употевший в моих руках телефон. - Подумай, где компания, семья, долгосрочные отношения и многообещающее слияние.
- Отец, когда была возможность, ты расставил приоритеты и сделал личный выбор. У тебя одна иерархия ценностей, у Аластара Римса - другая, у меня - третья. И да, я подумал.
- Ну что ж, наследник рода Файтов, есть ли ещё какие-то планы, о которых я не знаю?
Если это был сарказм со стороны родителя, то я не проникся, если же благословение и сигнал о том, что он принимает мои условия, то я на другое и не рассчитывал.
- Отец, что бы ты ни предполагал, но все эти годы я следовал твоим наставлениям, просьбам и даже приказам не потому, что боялся тебя или мамы, не оттого, что страшился отлучения от рода, и не по той причине, что в отчуждении я бы не выжил. Я просто любил вас и проявлял это так, как вы желали понимать. Теперь же с меня достаточно. В ущерб себе я действовать больше не намерен. Мои потребности теперь в предпочтении. Не из необходимости навредить или уколоть вас, а просто потому, что мне так комфортнее. Вы же в состоянии позаботиться о себе самостоятельно, без нужды в таком костыле, доноре или спасителе (называй, как хочешь) вроде меня. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы защитить свою автономность и право делать то, что хочу. Намеренно семье вредить не буду, это же моя семья. Но и роду давить себя не позволю.
На этом наш разговор с отцом и завершился. Дальше был звонок мастеру Йекуто, ректору академии, юристам, адвокатам и много, кому ещё.
Когда прибыл секретарь Лирд стало понятно, что мой план состоится.
Придется много двигаться, серьезно потратиться, несколько раз опрометчиво подставиться, впрочем, ожидаемые результаты это оправдывали.
Я залез в причитающееся мне наследство, право распоряжаться которым получил по факту совершеннолетия, и часть его вложил в перекуп акций холдинга Римсов. Изначально приобретал их, конечно, не на свое имя, задействовал надёжных сторонников, но по прошествии трёх дней в моих руках было около десяти процентов акционного фонда. Что составляло немалый вес, учитывая подкрепление из тринадцати процентов акций Сиолы и такого же количества - госпожи Римс.
Риски голосования, конечно, оставались, поэтому на пару с господином Лирдом мы ежедневно активно работали со средствами массовой информации, а также штурмовали прочих акционеров, достигая договоренностей и овладевая поддержкой их голосов.
Внеочередное совещание руководства холдинга было уже назначено, вице-президент Чест Юкражи упускать своего не собирался, и те два дня, что оставались до момента истины, вносили свой нервный накал в уже закрепившийся рабочий темп.
Сиолу я, как и планировал, разместил в нашей академии под защитой мастера Йекуто, определив благодаря ректору и щедрой спонсорской поддержке исключительно в хирургически точные руки госпожи Малины Стэр. Ректор предлагал мне другие кандидатуры, более опытные, доказавшие свою профессиональную грамотность уже не одним исследовательским прорывом, но я вцепился в Стэр и упускать ее из рук даже не думал.
В Малину я верил.
Даже не так
Малине. Я. Верил.
И это, исходя из текущей экономико-политической конъюнктуры, было самым решающим приоритетом.
Игра в секреты нам с госпожой ведьмой была до рези в печени знакома. Второй год упражнялись в мозгодомогании и сместавыживательности.
А уж как мне импонировали решительные эффектные, но от того не менее эффективные, действия Малины в случае чрезвычайной опасности! На крайние меры девчонка не скупилась!
И когда я согласился помочь семье Римсов, первым встал вопрос: что делать с Сиолой и ее ухудшающимся здоровьем.
Подпитывать ее своей силой? Искать нового донора? Решать вопрос медикаментами?
Все варианты мне одинаково не нравились.
Они, конечно, снимали с меня докучливой мухой зудящее на периферии чувство вины, но не справлялись с основной задачей - обеспечить Сил автономность, позволить ей жить самодостаточно.
Самодостаточность была в моих главных ценностях, как для меня самого, так и среди моих пожеланий для почти невесты. Поэтому я потащил девушку в академию.
И именно поэтому же, доставив Сиолу в поднебесную анализов, диагностических приборов и совести незнающих исследователей, я вытащил сопротивляющуюся госпожу Стэр на разговор.
По-возможности честный, хотя в силу данного мной слова хранить тайну дома Римсов признание вышло больше демонстративным.
И ведьма все поняла.
Не нюансы. Суть.
Поняла, приняла и приступила к действиям.
Я попробовал задать ей вопросы о перспективах и сроках выздоровления Сиолы, но сердитая Малина так припечатала меня словом, что я счёл за благо убраться с ее глаз подальше, пока цел и невредим и пока ее метко творящее слово не коснулось меня изнутри.
С этой вредно-мстительной девчонки станется!
Не пожалеет ведь лишний раз и совершенно бесплатно, так сказать, на добровольных началах, поучаствует в развитии навыков выживания у мужского населения среди справедливо гневающихся ведьм.
В итоге, убраться из медкорпуса я убрался, но наведывался к Сиоле часто. О делах рассказать, на нее посмотреть.
Почти невесту разместили не в общих палатах, а в исследовательской лаборатории. По обоюдному согласию с ректором и мастером Йекуто постановили, что чем меньше посвященных, тем лучше. Нельзя, чтобы информация о состоянии здоровья Сил стала общедоступной. Нельзя, чтобы угроза извне перешла на территорию академии.
Число участников исследования сократили до минимума, со всех взяли подписку о неразглашении, а также обязали до конца эксперимента оставаться в стенах родного учебного заведения. Может быть, жестоко, но безопасность сослагательного наклонения не терпит, и лучше перебдеть, чем недобдеть: живой параноик всяко предпочтительнее мертвого вертопраха.
Лина мои надежды не подвела. Пока не оправдала, но и не подвела.
С Сиолой у них строились отношения по-разному. Сначала моя почти невеста оспаривала каждую процедуру и каждый результат анализа, отказываясь встречаться с истинным положением процессов в своем теле. Несколько раз я появлялся в палате Сил, когда она уже успевала разругаться с окружающим медперсоналом, повыдергивать себя из-под капельниц и разобидеться на весь мир, приняв решение утопить его в горьких слезах.
Переговорив по этому поводу с Линой, мы стали действовать иначе. Теперь все результаты и планируемые манипуляции озвучивались Сиоле только в моем присутствии. Если девушка начинала артачиться или бросалась обвинениями, я тут же пресекал ее необстоятельное поведение, и давал исчерпывающие объяснения происходящему. Когда не мог обозначить истинные моменты сам, подключал сообразительную Малину, на речь которой не были наложены какие-либо ограничения.
Так, например, мы смогли приоткрыть Сиоле причину ее текущего недуга и подлинную сторону наших с ней взаимоотношений.
Слёз, конечно, было много, но больше не из-за моей нечестности как жениха, а из-за поступка Асалана Римса и Лиатора Файта. Сиолу вообще сильнее всего зацепило не то, что отец выпил ее силу и тем самым изуродовал структуру энергоканалов - как отметила девушка, да я бы сама, если бы могла, отдала ему весь свой ресурс добровольно, только бы жил - о нет, Сил рычала и металась по комнате по причине незнания своего настоящего положения.
Благополучный мир девушки обратился фарсом, и прежние устремления, достижения и идеалы значительно потеряли в цене.
Сконцентрированность на получении магического образования, крепкая связанность наших родов, многолетние псевдоотношения со мной без возможности осознавать свои сокровенные желания, независимые от мнения семьи, и совершать свои выборы - к сожалению об этом добавилось и сопереживание мне как заложнику корысти и властолюбия наших родителей.
Ачешуеть, каков вурдалаков пассаж!
Я готовился утешать девушку, однако, утешать собирались меня.
Да, моя жизнь не была такой, какой могла бы быть, не вмешайся в нее Лиатор Файт со своим искаженным пониманием искупления. Но я хотя бы знал почти досконально, во что меня втянули и почему. И сейчас я перекраивал и перестраивал условия своего существования на добровольных основах.
Сиоле же было в этом отказано.
Печально-смешно: все свои двадцать лет наследница рода Римсов не знала возражений своим девичьим желаниям, но оказалось, что главное право каждого организма - жить самостоятельно - было для нее пресечено ещё на стадии зарождения.
Вот и выходило, что я стремился выразить поддержку Сиоле, она рвалась поддержать меня.
Ведьма, кстати, в эти мгновения не хихикала, не строила замысловатых лиц и в принципе удерживалась от какого-либо вида реакций и комментариев. Лишь смотрела прямо перед собой, отвечала односложно, а дальше и вовсе пробовала ретироваться из пространства причитающей Сиолы и сочувствующего меня.
Впрочем, я не позволял ей вершить задуманное.
С какой черты мои приезды в медкорпус стали не столько для Сиолы, сколько для себя, гадать я не брался. Хвала Великой Степи, нашел в себе возможности просто признать сию мысль как неоспоримый факт.
Вредная, мстительная, ехидная ведьма интриговала мой разум, влекла мое тело и воскрешала душу.
Первое, что я начал себе позволять, без витиеватых размышлений, осуждения и порицания, - это по прибытию в медкорпус сразу найти ее. Найти и обеспечить ее внимание для себя. Не колкое, зубастое и языкастое, хотя годилось и оно, а, желательно, робко-смущенное, румянцем на смуглой коже заметное и маренговыми штормами глаз подкреплённое.
Цапались ли мы меньше? Нет, ведьма была столь же критична и самонадеянна. Хотя и пыталась временами укрыться за профессиональной дистанцией, но я оттуда ее исправно доставал и возвращал в близкое, жаром отдающееся в организме состояние.
Что бы не планировала для себя Малина Стэр, я рассчитывал включить это в свой план.
Дикая вредина сделалась нужной мне не просто физически, она проникла в мою кровь, обернулась самим лавовым пожаром, разгоняющим жизненные процессы в организме, рождающим желания и свершения, взламывающим даже самые твердокаменные преграды ради свободного истечения, бурления и воспарения.
Малина Стэр встроилась в мою суть без вариантов на отступление.
И отходных маневров я ей уже не смогу позволить.
Глава 16 Малина Стэр
- Объект - Сиола Римс. Четвертый день наблюдений. Отток энергии - тридцать процентов. Рекомендовано увеличить магическую нагрузку на пятнадцать процентов, физическую нагрузку оставить прежней. Состояние пациента: основные жизненные показатели в пределах нормы; отмечаются сухость кожных покровов и слизистых, ломкость ногтевых пластин, повышенное потоотделение; цикличность процесса Джуттера - восемь раз в сутки, при этом фактическое повышение температуры отсутствует; гормональная дестабилизация Моксона - семьдесят два процента; развитие подавленного настроения, апатия, повышенная агрессивность. Рекомендовано
Я третьим кругом обходила лежащую на кушетке подопечную, наговаривая в диктофон обязательный ежедневный отчёт, накладывая исцеляющие заклинания и внимательно следя за движением магических потоков в энергоканалах.
От подпитки пациентки я отказалась сразу и не сомневалась в этом решении ни на миг.
Передо мной находилась вполне себе взрослая девушка, физически успешно развитая и совершенно незрелая в психо-эмоциональном плане, а также с подавленной энергосистемой.
Природой так устроено, что с момента зарождения ребенка родители вкладываются в его существование не только биологическим материалом, подходящим питанием и информационной базой знаний, но и научением чувствовать этот мир, распознавать себя в соприкосновении с ним, а также помощью в освоении личных энергетических токов, чтобы сотворять свое, собственное, уникальное.
В последнем главное - не мешать проистекающим в ребенке процессам, наоборот, поддерживать их, помогать осознавать происходящие изменения и осваивать открывающиеся возможности.
До того момента, пока чадо не становится достаточно автономной системой, родители являются его направляющими границами. Именно от их реакций зависят ближайшие лет двадцать-тридцать растущего организма, его сфера интересов, уровень уверенности в себе и разрешение экспериментировать с жизненными целями.
В семействе Римсов вместо направляющих границ наследница рода встретилась с границами подавляющими.
К сожалению, такое случается даже с лучшими и все имеющими из нас.
Во-первых, энерготоки. Точно не знаю, но исходя из той информации, что мне удалось вызнать (практически угадать с помощью Файта), в детстве юную госпожу Римс оставил без магических сил родной отец.
Ну опустошил - бывает Чего в современных реалиях только не бывает!
Дальше за каким-то вурдалаком родня подключила девочку к питанию от Файта. Мотивы мне пока не ясны, а вот последствия этих суждений на лицо. Вернее, на лице, как и в теле, Сиолы Римс.
Задушить огонь можно, но при внутреннем работающем источнике угли будут нагреваться, тлеть, и через некоторое время пламя разгорится вновь. Тем более при попутном ветре. Мою же подопечную лишили не только раскрывающейся силы, но и забили ее собственный источник чужим более сильным потоком.
Эй, крошка, не напрягайся, зачем тебе проявляться, мы и без тебя тут неплохо справляемся!
Тьфу!..
Невежественные дилетанты, всей своей аристократической мощью самоотверженно бросающиеся на сокрытие злоупотреблений, нежели на восстановление нарушений.
И все из страха обличения.
Тоже мне элита общества, опора населения, светоч мира и безопасности.
Да они первые прикопают в тихо смердящем болоте любого, кто не за ради них!