- Я тебя умоляю!.. - фыркнула в мужскую подмышку. - То же мне проблемы нашли!.. Никто развлекать ее не должен, хочется пряных ощущений, развлекай себя самостоятельно. Замечай удивительное и прекрасное вокруг, позволяй себе чувствовать, а не будь мороженой рыбой. Влюбись, в конце концов, в саму себя для начала, и будь каждым мигом счастлива. Ну, что? Особо мудреная наука?
Сэдрик пучил на меня свои серо-голубые глаза и постепенно сотрясался все сильнее.
Я тряслась, конечно, вместе с ним.
Когда крепкое рельефное тело вошло в резонанс с душой, раздался оглушительный раскатистый хохот, ярко блеснул вспышками острозубый оскал, и тяжёлая настороженность совершенно покинула файтовское тело.
- Аля!.. - меня плющили, как обычного плюшевого мишку, тискали за щеки (ладно, гладили со всей ласковостью), трепали по волосам, запутывая и без того всклоченную прическу.
А главное - я не возражала.
Желание отступить, скрыться, спрятаться не прозвучало ни на мгновение.
Мне нравился такой маг, нравились его ощутимые и вместе с тем деликатные касания, и жутко хотелось продолжать. Сманивать, очаровывать, пленять, воодушевлять.
- Аль Тебя надо спрятать
Чего?!
Это что за шиворотнавыворотная логика у лиц маскулинной наружности? Если мое, значит, можно дубинкой по голове и в пещеру к сокровищам? Чтобы, значится, она - в безопасности, а я - в покое?
Только диву даюсь подобному построению мужских рассуждений.
Реформы!
Ну вот Верно общественные массы гласят: пусти бабу в мужской огород, она мигом переворот затеет.
Мы оба - отражение социальных стереотипов и бредонастроений.
Но ведьма против! И потому будем ломать и крушить поведенческие клише, созидая свою верную дорогу заботливого отношения как к себе, так и к партнеру.
Чуть отклонилась, нашла взгляд Сэдрика и пригляделась.
Беспокойство, тревога, тоска.
Айш
Боднула его в грудь и туда же, в литые мышцы, произнесла:
- Поясни.
- Алька, я же сейчас под ударом. Вечером состоится внеурочное собрание акционеров, и станет понятно, обернулись ли наши усилия последних дней успехом или нам предстоит новый виток ещё более ожесточенной битвы. А ты теперь со мной, и, значит
Я подняла на него удивленный взгляд, однако, мужчина лишь снисходительно, с мягким блеском серо-голубых глаз, повторил:
- Со мной, Аля, со мной. И потому ты тоже попадаешь во внимание моих оппонентов. Они, как ты смогла убедиться, не слишком миндальничают, предпочитая убийственно надёжные средства переговоров.
- Эди - и я снова фыркнула, с трудом, но принимая постепенно сотворяющиеся перемены.
Чтобы я да Сэдрика Файта, это снобско-злобское Величество, Его гадское Бешенство, называла Эди?! Чудесатые чудеса, и все же они случаются. Или заслуживаются, или дарятся. Что из этого мой случай, разгадывать я не собиралась. Безвозмездное ли подношение или строжайшее наказание - жизнь покажет. Эта дама слов на ветер не бросает. Ещё ни одного из нас она не оставила без наглядного пособия для препарирования собственного существования.
- Эди, как ты смог убедиться, прятать нужно не только меня, но и тебя. Тебя особенно, потому как все предыдущие разы не я нарывалась на конфликт и получала смертельным ударом по организму.
- Алька - Уххх! И колко-хрупкие мурашки побежали вслед за его голосом по моей коже. - И как мы будем так жить? Прячась по катакомбам и в глухих лесах? Не вижу в этом решения наших сложностей.
- Да я и не предлагаю именно прятаться. Быть аккуратнее, лучше рассчитывать риски, осторожничать вместо того, чтобы сумасбродно лезть на рожон. Страховаться, помня, что наши жизни на какое-то время напрямую связаны.
- Начинаем думать вместе, а не каждый сам за себя? - уловил мою мысль Файт и прижал к себе ещё теснее. Хотя казалось бы, куда уж!.. - Мне нравится.
Такая потребность топила мои настороженность и одичалость, успокаивала привитую социальными службами и интернатом паранойю, пробиралась ручейками надежды сквозь воздвигнутые оборонительные позиции, обвешанные лозунгами мне никто не нужен, пойдите же вы лесом, себе не дам и вам не дамся. Рядом с Сэдриком можно было отпускать маскировочные щиты, снимать комуфляж непрошибаемой стервы и прекращать строжайшую конспирацию истинных чувств, помыслов и устремлений.
- Я так и не спросил тебя, как самочувствие? - раздалось через некоторое время над моей макушкой.
Надо отметить, его говорящий подбородок до смешков щекотил мне темечко.
- В норме.
И ведь не поверил мне, гадский гад, подобрался, прищурился.
Все же без воспитательных мероприятий нам не обойтись, шлифовать мозги и нервы друг другу мы научились на отлично.
- Я серьезно, - вкладываюсь в эти слова всем своим прекрасным самочувствием, добавляя к мужским объятиям и свои. - Физическое восстановление завершено до конца, магическое - процентов на семьдесят, работа продолжается, к вечеру войду в полную силу.
Тектоническая плита под моей щекой высвобождающе вздохнула.
- Больше не пугай меня так.
- Не буду, - ответила я тут же, не задумываясь. Потом уже осознала просьбу и добавила от себя, чтобы обещание из утопии перешло хотя бы в возможность. - Больше не подставляйся так.
- Не буду.
Мой хмык погасило новое движение под щекой, и я некоторое время наблюдала за гипнотическими рельефами жилистого тела Файта.
- Скажи, вам удалось установить отправителя посылки?
- Этим вопросом сейчас занимается мастер Йекуто.
- А ведьму, что воссоздала плетение древнего ритуала, вычислили?
- Так ты сообразила сразу? - Кивнула. - А я даже не читал о подобном. Ректор Груней просветил уже по факту и в общих чертах.
- Он был здесь?
- И он, и госпожа Колисс. Она осмотрела тебя и Сиолу, посторонний медперсонал привлекать не стали.
Пауза, и после тихие слова:
- Ты поделишься подробностями ритуала? Не хочу попасть в просак повторно и подвести тех, кто доверил мне свою безопасность.
- Конечно.
Мой ответ был прост, хоть и стоял за ним сложный внутренний выбор.
Теперь наши с Сэдриком жизни были связаны, моими же стараниями, поэтому чем меньше недомолвок, тем больше шансов на обоюдное довольство. И быть может, когда-нибудь маг поймет мотивы моих поступков. Возможно, я даже смогу поделиться с ним историей родителей, а он найдет в себе достаточно любви, чтобы не судить.
Поэтому сейчас мое конечно звучало только для него - это мой шаг ему навстречу.
И такое решение Файту пришлось по вкусу: урчит сытым котом, ластится к телу. То голову брюнетистую на макушку мне положит, то до щеки доберется и погладится. И руки Держат крепко, но не сдавливают. Двигаются едва заметно, скорее, парят надо мной, будто я ваза священная или хрупкая фарфоровая куколка, у меня мама таких собирала. Ее и взять в руки страшно - рассыпется ещё, и не трогать невозможно - завораживающая красота.
Это что же, он меня воспринимает настолько тонкой и чувственной?
Великая Проматерь Степь!..
Как же я попала-то
- А как Сиола? - вспомнила я о подопечной. Девочка вообще-то находилась в одной с нами чехарде событий, только она меньше нашего была подготовлена к подобной свистопляске: тайны, подлоги, нападения явно впервые нагрянули в ее размеренную действительность.
- В норме, - на его ответ я улыбнулась. Значит, моя норма ему не подошла, а сам пичкает меня той же пилюлей.
Заулыбался и Эди.
- Вчера Сил заснула под успокоительным. Госпожа Колисс гарантировала ее хорошее самочувствие. - Заведующая больничным отделением у нас такая, если уж объявила, то все на ее лад и будет.
- Тогда я сейчас соберусь и пойду к ней. Проведу диагностику, и по результатам мы продолжим программу реабилитации.
- Только, пожалуйста, помни о данном мне слове.
- Это где ты видел таких ведьм, которые о своих словах забывают?
- Когда речь заходит о маленьких вредных и ужасно привлекательных ведьмах с маренговыми глазами, то их поступки бывают разными, в основном характеризующимися личной выгодой.
- Даже так?
- Именно. Уверен, ты помнишь, но я все же повторю, что теперь твоей выгодой является и мое спокойное состояние.
- Ты сказал покойное? - сцедила я и принялась закатывать рукава висящей на мне пижамы. - Извини, но ты бубнишь, жуешь слова, и мне плохо слышно.
- А ещё среди тех же ужасно привлекательных ведьм процветает поклеп, наговор и клевета, за что они в обязательном порядке подвергаются наказанию путем долгой щекотки.
- Долгая щекотка опасна для здоровья, - изображая профессора Глэдимса, произнесла нравоучительно я.
- Очередной обман с целью избежать заслуженной кары? - подозрительно всматриваясь в мое лицо, уточнил маг.
- Да ты что! Ты это про меня?! Как можно? Я - сама честность, благонадёжность и добропорядочность, - говорила свято верующая в справедливость ведьма, а гадский Файт с улыбкой болотного троля кивал в такт каждого слова.
- Не веришь? - Ответом мне служит утвердительный кивок, а улыбка болотного троля превращается в оскал маньяка, загнавшего жертву в самый темный угол, правильный, который он и наметил для расправы над беднягой.
Но чтобы я да в руки этого самоуверенного детины просто так свою нежную головушку отдала?!
Вот прям щас!
Уже разбежалась и устремилась!
Только натуральный обмен! Только хардкор!
В моей нежной головушке находится масса страшно полезной информации, поэтому говорить буду много, вкусно и страстно.
И понеслось
- Будет Вам известно, господин Файт, что рядом научных исследований доказана мучительная сторона отношений нашего тела со щекоткой. Ты был прав, использовав это действие в качестве угрозы. При щекотании в нашем мозгу активируется не центр удовольствия, как бы то было в случае озвучивания смешной шутки, а области, отвечающие за болевые ощущения. Мы не чувствуем приятности щекотки, нам она, скорее, мучительна.
И Сэдрик, который ранее уже тянул к моим рёбрам свои загребущие руки, собирающиеся меня от всего щедрого Файтовского сердца, видимо, щекотать, тут же опустил их вниз.
Хороший мальчик. Бережливый. Надо брать, - шепнула внутри меня ведьма.
А я продолжила закреплять достигнутый эффект.
- Ты замечал, какие части тела острее всего реагируют на щекотку?
Мой визави слегка подвис, поскреб и без того взбудораженный затылок (то ли ещё будет!) и, наконец, выдал:
- Ступни, места под коленями, пах, живот, ребра, подмышки, шея под подбородком
- И задняя поверхность шеи тоже. Тебе комбинация этих частей ни о чем не напоминает?
- Наш тренировочный костюм на полигоне! - ошарашенно уставился на меня маг.
- Ага! - обрадовалась я тому, какой понятливый и сообразительный мне достался зритель. - Все названные тобой области в тренировочном костюме особым образом укреплены, потому что
- Это самые мало контактирующие в общественной жизни составляющие тела, оттого очень чувствительные к сторонним прикосновениям. В тренировочном костюме мы как раз стараемся таких неприятных контактов избежать, защитив их и обезопасив в случае возможной драки.
- Верно. Знаешь, а ведь у мальчишек и девчонок на коже примерно одинаковое число рецепторов, но к щекотке более чувствительны именно мальчики, вас же с детства гоняют по учебным площадкам, заставляя подготавливать тело для сражений.
- Погоди, - проявился дух противоречия или гадский характер Файта, - но ведь под щекоткой мы смеемся!..
Ха, ну прям уличил во лжи девицу!
- Под наркотой тоже, но это же не значит, что она полезна.
Ведьма с чувством парировала и продолжила наставлять на путь истинный жертвенную душу, заблудшую усилиями собственной недальновидности в ее обитель принудительной передачи знания.
А именно взяла и выписала магу саечку.
- Хрц!.. - клацнул зубами Файт и впилился в меня тяжёлым взглядом.
- Спокойно! - строго и сурово приказала ведьма. - Никто не останется безнаказанным. Слово ведьмы! Но это потом. А сейчас ответь мне, что первое ты почувствовал, когда я осуществила данное экспериментальное действие.
Маг натурально хрюкнул.
Мдям-с, сочувствую, конечно, ему, однако, не могу себе позволить упустить такой потрясающий случай побросать дровишки в жерло моей личной отопительной системы вида вулкан нестабильный, руками не трогать - воспаляется.
- Экспериментальное действие?! - прорычала отопительная система, приоткрывая крышечку и спуская первые пары.
- Истинно так, - охотно кивнула наблюдательная ведьма, решив повременить с кочегареньем. Масло в огонь этой распаляющейся печи подливать не стоило, ибо жить хочется, а хорошо жить хочется ещё больше.
- Первое, что почувствовал? - Сэдрик продолжал разделывать меня взором на части, а я давилась внутри смеющейся ведьмой.
Нам было весело, но магу показывать этого не стоило.
Условия полевого эксперимента должны быть строго соблюдены: минимум вмешательства в естественные реакции испытуемого.
А я за естественный отбор.
Поэтому давлю смех и лишь выдаю очередной подтверждающий кивок.
- Жажду оторвать голову одной зарвавшейся в издевательствах вредине.
- Не, это явно не первая твоя реакция. - И я даже практически не измываюсь над ним. - Описанное тобой - фантазия. Мысль. Она зависела от картины, которую ты увидел, и чувств, что испытал. А какие ощущения были внутри до кровожадной мысли?
- Возмущение.
- И оно не первично. Ты возмутился на что-то. Я совершила действие, каким-то образом с тобой проконтактировала, ты себя определенно ощутил, и потом пришло возмущение.
- Я испугался?
- Именно! - воскликнула радостная я и даже обняла такого догадливого испытуемого.
Испытуемый воспользовался предоставленным шансом, отпустил раздражение и прихватизировал мой ценный организм в свои алчно-цепкие ручищи.
- Говорил же, что с вашей сестрой нужно ухо держать в остро, испытательная ты моя: личная выгода и ничего больше!
- И ничего не личная выгода Разве только маааленькая такая выгодка, - я стрельнула в Сэдрика глазами, проверяя точно ли он не сердится на меня за случившуюся шалость.
Не сердится.
Смотрит ласково, пахнет вкусно, держит приятно.
Значит, можно сказать и следующее, что у ведьмы живёт на языке:
- Зато мы не ругались и не ссорились, мне не потребовалось тебе доказывать, что в основе неожиданных действий, в том числе и щекотки от постороннего лица, лежит тревога. Мы пугаемся таких действий, напрягаемся телом, стремясь быть собранными, сосредоточенными перед лицом неизвестности.
- И даже с близкими?
Эди слушает меня внимательно и искренне участвует в нашей беседе, уточняя интересные ему моменты. Это хорошо. Это ещё один шаг в сторону того, что симпатия приживется и зацветет уже влюбленностью, а там и корни пустит. Вырастим любовь.
- Даже с ними. С самого момента рождения мы узнаем этот мир через первые прикосновения, и от того, как окружающие обращаются с нашим телом, с какими чувствами дотрагиваются до нашей кожи, какое давление она ощущает, как это воспринимает, зависит и последующая реакция нашего организма на внешние контакты. Одних мы подпускает ближе к себе и позволяем им больше, других держим на расстоянии, третьих и вовсе не желаем видеть в поле зрения.
Чем острее в нас реакция на неожиданность, на неопределенность, тем чувствительнее мы к щекотке. Это вторжение в наше простраство, нарушение покоя, безмятежности. Это настороженность и напряжение. На щекотание организм реагирует выбросом адреналина и желанием убегать, прятаться или сражаться.
А хихиканье, показательный смех - не что иное, как замаскированный призыв, крик, плач.
Не так давно проводились эксперименты, в которых подопытных продолжали щекотать, не обращая внимания на выдаваемую ими реакцию. Щекотали и щекотали. Все заканчивалось яростными криками, звериным ревом и слезами бессилия.
Я никак не могу себе помочь остановить вторжение.
И никто не останавливает нападение.
Я беспомощен.
Это никогда не закончится.
По итогу - нервный срыв.
Но мы-то себя до такого состояния не доводим. Когда в детстве нас перестают мягко гладить и начинают щекотать, мы сначала пугаемся, теряемся, а после начинаем выдавать улыбки и смех, ведь вторгаются свои, они нам при этом улыбаются, с ними нам хочется сохранить контакт
- Что-то вроде: мне страшно и не пошли бы вы прочь, но вместе с тем я боюсь, что больше вы не обратите на меня внимание, а я бы так хотел вашей любви, поэтому продолжайте, я потерплю? А раз вы мне улыбаетесь, буду улыбаться и я в ответ, это же признак доброжелательности, заботы и близости?