- До встречи, ребята! - сказал с удовольствием я и, не сдерживая внутреннего порыва, добавил, - очень рад за вас. Берегите друг друга!
И мне бы к своей ведьме. Ведь тянет и колет. И сжимает до пронзительной тонкости.
И надо завершаться здесь поскорее, чтобы уже выдохнуть эту сосущую пустоту и задышать вместе с Алей.
Я подходил к отцу, когда меня перехватил взволнованный ректор Груней.
- Сэдрик, срочно возвращаемся в академию!
- Что-то произошло?
- К сожалению Нападение на медкорпус, палата Сиолы Римс.
- Что с Сил?
- Она в порядке. О ней госпожа Колисс смогла вовремя позаботиться.
И так эти слова о ней и вовремя проскрежетали внутри меня, оставив, похоже, навечно глубокие выбоины в сердечных тканях.
- А о ком вовремя она не смогла позаботиться? - предчувствие худшего уже тянулось к поверхности, забивая лёгкие, бронхи, трахею, гортань, глотку
- Погибли оба мага из охраны
Вот же!.. И я тяжелой пятерней взрыхлил вставшие на дыбы в предчувствии беды волосы.
- и Малина Стэр.
Рука упала вовсе.
Что?!
- Девочка вытянула Сиолу и смогла вывернуть наизнанку двух из трёх нападавших, но и сама серьезно пострадала.
- Так она жива?
- Ситуация сложная. Мелинда - и я недоуменно уставился на Грунея, - госпожа Колисс, - пояснил он, - замедлила все процессы в ее теле, но жизнь утекает из девочки. Надо спешить.
Ошалело пялясь на ректора, я кивнул и двинул за массивным мужчиной на выход.
Что с Малиной?
Если значительно пострадала, значит, что? Значит, я бы почувствовал?
Да?
Нет?
Нет. Когда Алька дважды загремела из-за меня в реанимационное отделение, я был в ресурсе. Хапнул ее сил и ходил гусаком, грудь вперёд, в мозгах лишь ветер. Ее состояние во мне не фонило.
Аррррр!
Только потерпи, ведьма. Прояви свой упоротый характер и упорно держись.
- Сэдрик!
Голос отца тонул в плотном гуле, что оплетал мою голову, тело, душу.
- Сэдрик!
Меня развернуло на месте, и я воткнулся взглядом в недоуменную фигуру отца.
- Тебе не следует сейчас уходить. Твой долг - пообщаться с каждым, кто пришел тебя сегодня поддержать. Они - твоя опора.
Папа!..
Ты опять за свое?..
- Это не мой долг, отец. С долгами я расквитался.
Мне едва удается сдерживать себя рядом с ним. Хочется развернуться и бежать без объяснений. Мое время уходит вместе с утекающей из ведьмы жизнью. Однако, кое-что следует сказать прямо сей момент.
- Я попросил помощи, и мне помогли. Ты помог, папа. Спасибо.
Мой вздох, его сведенные в суровую линию брови.
- Но в данный миг мне важно уйти. Моя опора не заключается в этих людях, она в другом. И это сокровище как раз под угрозой. Я нужнее в академии, чем здесь. Сможешь - помоги разобраться в отношениях с сотрудниками, нет - я вернусь к этому вопросу позже. Прощай, отец.
Мчась в академию, я думал, что ничего страшнее уже быть не может.
Но, видимо, судьба мои нервы решила щекотать без передыха. Вот же с стервь! Настоящая ведьма! То улыбающаяся в лицо и осыпающая дарами, то лёгким движением тонкого каблука отправляющая тебя подножкой в полет и обязательно лицом в грязь.
Повезет, если обойдется без травм.
Однако, свой запас везения я, судя по всему, исчерпал или берёг для чего-то особо грандиозного, потому как едва академические ворота распахнули свои широкие объятия, меня прошило током, а после и шарахнуло микровзрывом.
Внутренности раздуло от поступившей силы, и я ощущал уже во всю мощь пик натяжения клеток за миг до их разрыва.
Ещё наносекунда, и энергия перестала давить, впитавшись организмом без остатка.
Что. Это. Было?!
Откуда столь массивный, почти убийственный поток направленных сил в мой адрес?
Откуда?
Откуда?!
Грёбаный вурдалак!
Ведьма!
Глава 20 Малина Стэр
- Госпожа Стэр, я не думаю, что это хорошая идея
Сиола Римс, наследница многомиллионного холдинга, девчонка без наличествующих самостоятельности и автономности, укоризненно смотрела на меня.
На меня.
Она.
И ещё пыталась указывать мне, как именно должна строиться наша работа.
Мрак
- Госпожа Римс, со всем уважением, - да прям щас! - Ваше мнение в данный момент не является приоритетным.
Девушка явно не часто за свою жизнь слышала подобные обращения, оттого и пребывала сейчас в состоянии бешеной рыбки, выброшенной суровой действительностью на совсем не любезный с ней безводный берег.
Жизня, такая жизня
Ну а ведьма продолжала катить бочку на сознание шлепающей алыми кукольными губами и синими глазами рыбки.
- Сиола, Вы не обладаете медицинской квалификацией, не разбираетесь в технологии происходящих с Вашим организмом процессов и не являетесь Вашим лечащим врачом в данном центре.
К хлопающим частям тела добавились сведенные домиком острые брови.
Жизня, такая жизня
- Я обладаю медицинской квалификацией, разбираюсь в технологии происходящих с Вашим организмом процессов и являюсь Вашим лечащим врачом в данном центре. Более того, я же подписала, - с дуру, конечно, - документы, согласно которым жизнь, здоровье и безопасность пациента, то есть Ваша, полностью обеспечиваются моими компетенциями.
Рыбка продолжала хмуриться и изображать пантомиму, я же протяжно вздохнула и выдохнула.
Вурдалаков куратор Дикинс. Вурдалаков договор. Вурдалаковы обязательства в комплекте с вурдалаковой подопечной, которая как бы подопытная, но опыты с ней особо не поставишь, как никак я головой за наследницу Римсов отвечаю.
Да и вообще вурдалакова таинственность, закрытая территория и невозможность позвонить вурдалаковому Файту!
Ведь понятно же, что не кофий с плюшками он отправился распивать.
Нести принудительное добро в активно сопротивляющиеся массы, как минимум.
А мне тут переживай.
И уговаривай капризных холдинговых принцесс, приучая их к регулярным физическим нагрузкам.
- Госпожа Стэр-р-р.. - рыбка обрела голос и даже позволила себе рычать. Не, в контексте присвоения самости такое поведение сойдёт, и даже напрягаться не буду. - Да как Вы!.. Как Вы смеете?..
- Смею, госпожа Римс. Смею, - жизня, такая жизня, детка. Кто платит, тот и узурпация.
- Да я немедленно пожалуюсь Вашему руководству! Ноги моей больше здесь не будет!
Ха, принцесса! Вспомнила бабка о забытых протезах!
- Жаловаться, госпожа Римс, - это всегда пожалуйста. Этого добра в наших стенах - сколько угодно. Ваше, собственно, право распоряжаться доступными Вам средствами взаимодействия с медицинским коллективом. И ноги, кстати, тоже Ваше право определять именно туда, куда Вам хочется. Добровольные начала, чтоб их.
Следом я вытащила из медкарты пациента, которую держала в руках, бланк отказа от медицинского вмешательства.
- Будьте любезны, госпожа Римс, заполните документ об отказе и подпишите, после этого мы перестанем препарировать нервы друг друга. Вы отправитесь по своим делам, полностью соответствующим Вашим желаниям и правам, я займусь, наконец, теми, кто в помощи так же нуждается и, более того, принимает ее с благодарностью. - И самым мягким елейным голосом, поглядывая на свои аккуратно подстриженные ногти, добавила. - Жду документ, Сиола.
Оглушенная не просто суровой, а крайне жестокой и совсем немилосердной действительностью, рыбка с синими глазами снова пантомимила. Гипнотизировала лежащий перед ней документ и открывала-закрывала свой почти прелестный рот, не научившийся, правда, пока думать прежде, чем говорить. Оттого и выходила очередная неловкость, за которую хозяйка и расплачивалась.
- Позвольте, госпожа Стэр, но здесь указано, что в согласии с моей волей мне даны полные и всесторонние сведения о характере, степени тяжести и возможных осложнениях моего заболевания.
- И?
- А мне не даны.
Мои брови от столь беспредельной наглости поползли вверх, но тут же были осажены и возвращены на место. Вот ещё, цыц!
- Тогда я позволю себе включить запись наших с Вами прошлых бесед, где я и господин Файт в деталях разъясняем Вам все особенности, сложившиеся в Вашем организме, и возможные последствия тех или иных действий, которые Вы можете для себя предпринять. Также там подробно аргументируются все те процедуры, что Вам назначены, и над очередным исполнением которых мы тратим сейчас драгоценное и для Вас, и для меня время. Но ладно я - пока я с Вами тут нянчусь, мои рабочие часы идут. А вы? Ваше то здоровье и шансы на достойное полноценное существование не прибавляются. Жизнь на данный момент как утекала из Вас, так и продолжает утекать. Вы можете позволить организму гнить, чахнуть и умирать дальше, если в этом мире ничего из бренного Вам уже не любопытно.
И финальный аккорд нашей обеденной сонаты, хвала Степи, что не великого концерта.
- Так я включаю запись?
- Нет. Говорите, что нужно делать.
Жизня, такая жизня
Без экивоков и приплясов, а также окунания зазнавшихся снобско-злобских, особенно по отношению к своему организму, особ прям никуда.
Шел третий час наших занятий с Сиолой. Физические нагрузки я продолжала чередовать с магическими. Отток энергии был на границе в семьдесят процентов. Цикличность процесса Джуттера снизилась до двух раз в сутки - это хорошо, теперь Сиола не выглядела, как наркоман слезающий с дозы. Ее тело постепенно отпускало чужие токи, оставаясь в состоянии голодания: нет дополнительных источников питания - зафиксировано, справляемся своими силами.
Это только кажется, что наш организм без привычной ему еды умрет. При правильном обеспечении тела жидкостями, минерально-витаминными и аминокислотными комплексами, физическими, умственными и магическими нагрузками можно жить годами без заглатывания навязанных с детства продуктов. Еда в некотором смысле мало чем отличается от наркотических веществ. Организм также привыкает и научается определенным образом реагировать на поступающие в него материи. И если в детском возрасте у нашего тела нет выбора вариантов и качества питания, то взрослея мы способны подбирать для себя наилучшие, наиболее подходящие возможности жизни.
Во время перерыва на обед Сиола принесла свои извинения за скандальное поведение утром.
Хорошая девочка, глядишь, организует себя правильным образом, и все в ее жизни пойдет на лад.
Мы обсудили произошедшее уже в спокойном и мирном ключе, ещё раз затрагивая раны, продолжающие саднить от семейной драмы.
К сожалению, гнойники нуждаются в специфическом лечении. Во избежании заражения крови необходимо обеспечить свободный отток мутного экссудата из очага инфекции, а для этого приходится сначала удалять струп, покрывающий поверхность повреждения. Срывать покров дремлющей боли, вони и нежеланной для осознания обиды - процедура не из приятных, даже самых терпеливых штормит до помутнения рассудка, рвоты и рева. Однако, струп свою функцию уже выполнил - защитил, как смог, рану от попадания грязи и микроорганизмов, - его правильнее отпустить и заняться вычищением нагноения. Аккуратно и со всей возможной осторожностью, доброжелательностью и сопереживанием. И постепенно сквозь гнев, отрицание и попытки привычного отстранения от происходящего рана очистится, в том числе и при помощи хирургического вмешательства, если будет к тому надобность.
Случаи заражения бывают разные, чем запущеннее воспалительный процесс, тем большего внимания требуют увечья. Вот уж когда из поврежденных структур выпущено все то, что возбуждало, накаляло и провоцировало, начинается процесс заживления.
К счастью, наш организм устроен чудно - самовосстановление его основа. Конечно, было бы на то повеление. Повреждённые ткани способны к репарации, а значит, могут возвращать себе целостность и прочность.
Поэтому девушке я, конечно, сочувствовала - такие перемены хлестким ударом ворвались в прежде созданную ей жизнь, но и спуску давать капризам и забастовкам подопечной не собиралась. Хирург я или где?!
Сиоле предстояло много работы. Либо она усвоит, примет и научится заботиться о себе в данных обстоятельствах, либо так и будет плясать шахровы танцы по велению других.
Первый вариант мне нравился, однозначно, больше. Каждый заслуживает шанса на полноценную жизнь, и, если я могу поучаствовать, то почему бы и да.
Последние десять минут девушка была увлечена кардионагрузками. Не смотря на динамичные упражнения, она успевала задавать интересующие вопросы, я на них отвечала, а сама глазела в окно.
Через несколько дней весна. Это на календаре, а за окном так прямо сейчас все пело, переливалось и грохотало. Ранялся снег с покатых крыш. Звонким таянием капели смывался налет серости и уныния. Солнечные вспышки обжигающими глаза огоньками отправлялись гулять по зарождающимся лужам, стеклянным витринам академического городка, зеркальным поверхностям скользящих по территории прохожих.
А ещё прозрачные лучи нашего светила растекались по витражным стёклам садовых фонарей академии, просачивались сквозь них и оседали сочными аляпистыми пятнами акварели на асфальтированных дорожках. Зимой эти краски были едва заметными, более тусклыми, а вот в весенние дни будто наливались особой яркостью и радостно пестрели, маяча сигнальными знаками о смене рамок существования. Спать, сонно ныкаться по темным углам и прятаться от мира в одежды - отменялось. Улыбаться, искриться и выползать из нор, чтобы себя показать и на других посмотреть, - приветствовалось и даже поощрялось.
Что там происходит с Файтом? Может ли он столь же беззаботно поглазеть на весну или для него она пока откладывается?
Я нервно поправила воротник формы и сменила кардионагрузку Сиолы на силовую.
Девушка приняла изменения в программе спокойно, не пришлось даже подбирать вежливые слова для аргументации своего решения. Прогресс.
Едва наследница Римсов приступила к сгибанию рук с гантелями, в коридоре послышался нехарактерный нашему отделению шум, после - отборный мат охранников (на время наших занятий я отправила обоих за дверь) и звуки сражения.
Вурдалаки вам в печень!
Что?! Опять?!
В дверь влетело два огневых броска, и наша оборона затрещала.
Запахло гарью.
Деревянное полотно стали проедать жадные до наживы желто-бурые подпалины.
Вслед за тем прогремел взрыв. Совсем рядом. Яростно, оглушительно, бескомпромиссно.
Крехтящая под огнем дверь не выдержала, разрослась надломами.
Исключительно ненормативная лексика позволила вычислить, что наша охрана осталась живой. Про ее невредимость судить не представлялось возможным. Главное, что пока свои функции защиты мужчины выполняли, давая нам время собраться, прийти в себя и начать уже спасение собственных драгоценных персон.
Сидеть истуканами и далее было смертельно опасно, пора бы выбираться из палаты, а то здесь мы в очередной раз заперты без каких-либо вариантов к побегу.
Нужно будет что-то придумать на будущее и согласовать вспомогательные меры самопомощи с госпожой Коллис и ректором Грунеем: металлический балкон-раскладушка по потребности, пожарный спуск в виде скоб от каждого окна, предусмотрительно вмонтированные в бетонный пол комнаты крюки, плюсом к ним постоянно хранящиеся в шкафу веревки и крепления для альпинизма. Да что угодно, лишь бы не чувствовать себя куском мяса в жестяной банке, поджариваемой на костре!
Что же касается текущих реалий ведущегося боя, то нам не обойтись без страховки
Я сосредоточилась на двери палаты и прилигающей к больничному коридору стене, нашла источники огня и затушила. Ощутила структуру материалов, связи между частицами и принялась мирить разорванные соединения, восстанавливая прежний вид, напитывая конструкции своей энергией.
Теперь ограждающие нас барьеры стали сильнее, надежнее. Чтобы разрушить их и добраться до нас, придется сначала справляться со мной, с моей магией и сутью, а потом уже - с бренным материалом.
Ещё один удар прилетел прямо в дверь.
Вовремя же я подсуетилась.
Болезненный вскрик, стон, жёсткая брань дали понять, что тут я помогла, а вот там, за кордоном, кому-то значительно досталось.
Очередной взрыв, другой прогремели в череватой близости от нас. Сразу же в дверное полотно воткнулись первый, второй, третий силовые тараны, и мое тело скрутило от ломоты, искрометной рези, слабости и страдания.
Я взвыла, заскулила, задышала мелко-мелко, пережидая каскад спазмов.
Сиола возникла неожиданно - вообще, я определила ее к внешней стене, но она решила действовать по-своему. Подставилась плечом, приняла часть моего веса на себя и дала мне возможность выдохнуть.
- Нам надо принять бой, - по-деловому собранно проговорила девушка.
- Мы сейчас даже не знаем, кто там за дверью и сколько их, - тело продолжало сотрясаться учащенной дрожью, впрочем, сознание уже было способно вновь соображать, контролировать, направлять.