- Я буду сражаться вместе с вами, во мне ведь есть ещё силы, - продолжала упорствовать Сиола.
- Пара-тройка средних боевых заклинаний высосут тебя до чиста, это не то, что будет способствовать твоему исцелению. Наверняка, случится кризис. Сначала придется вытаскивать тебя из него, опять накачивая чужой энергией, затем проводить все процедуры заново, только в более интенсивном ключе, ведь к текущему уровню нагрузок твой организм уже привык. Поэтому я говорю нет, Сиола, в данный момент твое участие того не стоит. Будь готова постоять за себя, но используй свой дар только в крайнем случае.
- Ну не сидеть же нам здесь в ожидании чуда?!
- Не сидеть, - я ощупывала внутренним взором контуры больничного коридора. Судя по всему бой сместился чуть в сторону, и это было нашим шансом выбраться из сковывающей действительности. - Попробуем для начала выйти в дверь.
Я освободила девчонку от своего веса, чуть покрутила телом, разминая скукожившиеся мышцы солнечного сплетения - именно туда пришелся отголосок магического удара - и со всей настороженностью приоткрыла дверь.
Задымленный коридор, прогоркло-едкий, обугленные стены в паутинах трещин и пробоях - траурный памятник былому спокойствию. Рваные кляксы взрывов на зачарованном полу, невинно пострадавшем в столкновении с непредупрежденным злом.
Поигрались мальчики, прям блеск!
Госпожу Колисс придется травками отпаивать: она страсть как переживает, когда ее детище теряет во внешнем виде и комфорте.
Выглянула в коридор уже частью себя, и тут же мимо пролетел огненный пересмешник, едва не подпалив мою каштанистую макушку.
- Назад! Окно! - крик охранника долетел до меня сквозь свист разворачивающейся с новой силой атаки.
Да щас! В окно мы только разобьёмся.
- Где второй охранник? - шепнула рядом Сиола. - Не вижу его.
Девчонка просунула свою светлую голову в щель и крутилась из стороны в сторону, щекоча мою шею растрепанными после занятий волосами.
Было бы даже смешно, если б не было столь грустно. Страшно. Напряжённо. Раздражённо.
Да вообще бесит!
Второго нашего защитника я тоже не видела. Единственный ощутимый боец вот же тухлый вурдалак, даже имени его не помню В общем, он держал над собой охранный щит и отбивался от троих незнакомцев.
Все маги.
В черных масках на лицах и таких же костюмах.
Конспираторы, чтоб их!
Действовали агрессивно, без тормозов, палили, видимо, всем, что под руку вспоминалось, слишком уж разнообразные выходили их заклинания.
- Один держит щит и отбивается, второй
Тихий стон слева привлек к себе наше внимание.
Дальше по коридору была ещё одна палата, дверь чуть приоткрыта, и от нее разрасталось алое озеро. Оно медленно поглощало своей алчной сутью каждый сантиметр.
- второй охранник, скорее всего, там, - закончила я. - А, может, и кто-то из персонала. Нужно посмотреть и помочь.
- Мы должны уходить! - взвыла Сиола и вцепилась мне в руку. - Сэдрик приказал заботиться о себе.
Да-да, я помню наставления Файта, более того, я знаю, как важно мне сохранить и свою жизнь вместе с жизнью связанного со мной мага.
Однако, там сейчас умирают ещё живые.
Какой дохлый выбор!..
- Так, Сиола, - развернулась я к наследной принцессе лицом, - перво-наперво найдем для тебя относительно безопасное место, затем я вернусь и окажу помощь пострадавшим. Двигаем вплотную к стене налево по коридору. До конца. Последняя дверь - выход на балкон, он частично опоясывает здание медкорпуса. На улице надо взять чуть правее, там будет пожарная лестница.
- Зачем ты рассказываешь все так подробно? Я одна туда не сунусь, а вдруг нападающие есть и на улице.
- Такое допустимо, однако, стоит рискнуть. Здесь угроза все разрастается, катастрофа может случиться в любой миг, а мы, хлоп, и остались без защиты. А рассказываю тебе подробности, чтобы ты знала. Мало ли
- Я не хочу мало ли, я хочу вместе. Мне страшно.
- Это бывает. Значит, двигаемся сквозь страх.
Сейчас я была чуть отстраненна, истинным ведьминских зрением пытаясь почувствовать больничный корпус изнутри и снаружи. Здание волновалось. И там, и тут. Но снаружи была тревога и раздражение от невозможности впустить, а внутри - гнев и бессилие от невозможности прекратить насилие, остановить разрушение.
- Внизу на всех входных дверях и окнах какое-то заклинание.
- Что? Откуда ты - Сиола бросилась к окну и выглянула наружу. - Там подмога, но ребята действительно не могут попасть внутрь.
- Идея с балконом хороша, - продолжала вслух рассуждать я. - Верхний этаж, может быть, не зачарован, - говорила и выстраивала опоры для подопечной. Через страх идти лучше с подручными средствами, имея несколько планов для спасительных действий. - Если нет, будем взламывать. Уверена, у нас все получится.
Сиола отошла от окна, согласно кивнула мне и поинтересовалась:
- Тогда двинули?
Прекрасный настрой. Рабочий. Его стоит использовать нам обеим во благо.
- Смотри только вперёд. Только на нашу цель - конец коридора. Нам туда. Ясно?
Я активировала мамин защитный артефакт, он уже был слаб, высосан предыдущими активизациями, но кое-какое сопротивление намеренному вредительству ещё мог оказать. С ним в любом случае мне ощущалось больше покоя, пусть это было лишь внушением, в некотором смысле даже самообманом, но убеждения - сильная штука, они сотворяют нашу реальность, и мне верилось, что я в надёжных руках. Они обо мне позаботятся. Точно.
- Ясно, - моя подопечная тоже держалась молодцом.
Сиола вообще раскрывалась с каждым днём все многограннее, становилась раскованнее и естественнее. Пусть магия из нее уходила, однако, девушка обретала свою истинную силу - себя. А кто может быть лучшим союзником, помощником и единомышленником, если не ты сам! Точно знающий. Абсолютно верно чувствующий. На максимум заботящийся. Без плюрализма, условностей и прелиминариев.
- Тогда двинули.
И мы вынырнули из палаты, заскользив в полусогнутом состоянии вдоль длинного коридора.
Моя подопечная - впереди, я прикрываю ее сзади.
Лужу крови пришлось огибать, и вот здесь произошел сбой: Сиола, всё-таки, посмотрела влево, туда, вглубь приоткрытой соседней палаты, где на полу, как я уже успела заметить, лицом вниз лежал один из наших охранителей.
Реус - вспомнила я его имя.
Именно этого мужчину я выставила из палаты Сиолы, чтобы принцесса не смущалась во время физических занятий.
Мрак
Кровь из парня продолжала вытекать, а жизненная энергия уже ушла.
Некому было помогать.
Поздно.
За это я не люблю свою профессию: слишком много горьких поздно. Это утомляет, выжигает, обесточивает.
И обесточенная Сиола надломанным тонким деревцем застыла посреди коридора. Синие глаза беспомощно смотрели на погибшего, на все ширящееся озеро бывшей в нем жизни, и расползались в согласии с ним.
- Сиола! Сил! Госпожа Римс! - я пробовала ее окликнуть, сдвинуть с места, но шок взял свое. Тело девушки окаменело, вросло в пол, отключилось от внешнего мира.
И даже пролетевший совсем рядом с ней огненный пересмешник не привел ее в чувство.
Взорвалась каменной крошкой встретившая боевой снаряд стена, оставила на красивом лице подопечной тонкие порезы, ушибы, а она продолжала стоять и глазеть.
Аррррр!
Сзади загрохотало, застонало, забилось, и я молча (да, обречённо, но не сверженно!) развернулась навстречу приближающимся шагам.
Гибкая высокая фигура в черном.
Холодная.
Усмехающаяся.
Издевающаяся.
Уже осудившая и казнившая нас.
Чего уж, роптать на злодеев, жалких трусливых подонков, мерзавцев и негодяев? В каждом большом деле находится место недосмотру, досадной прорехе, нерассмотренной со всем тщанием случайности.
Такая же случайность стояла сейчас передо мной.
Гвер Крамц. Маг-шестикурсник, которого не так давно я собственными руками собирала по частям после его неудачного эксперимента на полигоне боевиков.
Теперь было совершенно очевидным, почему не взвыли защитные сирены академии, каким образом, преступникам удалось проникнуть в здание медкорпуса и почему вовремя не среагировала охрана внутри больничного крыла.
Среди своих мы предателей не искали.
Ждали нападения извне, а подлость выросла из местной элиты.
И на что же тебя купили, господин Крамц? Деньги? Должность? Или покой и достойная жизнь кого-то из близких?
- Здравствуй, Гвер, - спокойно, глядя прямо ему в глаза, произнесла я. - Удивлена тебя здесь видеть. Я же так восхищалась тобой.
Парень застыл. Вылупил свои бледно-серые, отдающие какой-то совершенной детскостью глаза. Опустил руки, уже поднятые и выплетающие смертоносное, нам посвященное, послание.
- Г-госпожа Стэр?
- Да, Гвер, все верно. Это я.
Мой голос мягкий, доброжелательный, успокаивающий. Таким я разговаривала с ним часами, пока исцеляла его пострадавшее тело, обезболивала, поила восстанавливающими настоями.
- Ааа, как Вы здесь? - мальчишка был выбит из боевой колеи и пока не мог нащупать дорогу назад.
Все верно, малыш, продолжай в том же направлении, а я посмотрю, как ты сможешь грохнуть ту, которой слагал стихи и клялся в любви с первого взгляда.
Было дело, повело парня после лечения, и трепетную заботу опытного врача он записал на личный счёт своего обаяния.
- Сегодня моя смена, Гвер. Я здесь работала, оказывала помощь пациенту.
За спиной парня продолжалось сражение. Наш доблестный охранник был ещё включен в битву, он продолжал цепляться за жизнь, долг, честь
Не знаю, что именно его стимулировало, важно, что это работало.
Он боролся.
И я боролась.
Просто схватки у каждого из нас были особенными.
Я устремила все свое внимание на Гвера, плавно сдвигаясь и заслоняя собой фигуру Сиолы - девчонка, по-прежнему, пребывала в состоянии бревна, но сейчас такое ее поведение было к лучшему. В конце концов, она для Крамца просто цель, без общей истории, чувств, ожиданий.
- Как твои раны, Гвер? Я все хотела позвонить, спросить о самочувствии, пригласить тебя погулять в парке или посидеть в уютном кафе.
В моем голосе звучит смущение, глаза масляно сверкают, щеки наливаются румянцем, руки деликатно нервничают, теребя кончик ремня медицинской формы.
Давай, мой хороший, вспоминай, что перед тобой не столько врач, сколько милая славная девочка. Маленькая. Младшенькая. Та, что так понравилась тебе. И именно ты сам - да-да, ты сам! - пел мне дифирамбы, звал в парк и на ужин в кафе.
- Малина - платиновые ресницы трепещут, жар заливает грудь, шею, пробирается к щекам, ударяется тараном в мозг (надеюсь, козлина, по тебе шарахнуло с той же мощью, с которой ты вколачивался в дверь палаты Сиолы Римс).
Парню душно.
Кровь шарашит молотом в висках. Сухие губы. Обесточенное горло.
А пить так хочется, правда же, Гвер?
И пить, и дышать, и позволить себе вот эту желанную девушку.
- Ма-а-а-лина я - сиплые звуки, рваные, раскаленные.
Крамц, наконец, срывает маску, позволяя организму ускользнуть из-под сдавливающей трахею силы. Он дышит. Жадно. Густо. Изо всех сил.
А я изо всех сил ищу в его организме следы тех самых швов, по которым собирала его, как мозаику. Да, безусловно, они были выполнены надёжно, и рубцовые ткани уже успели рассосаться - мы ведьмы свою работу знаем и предпочитаем делать ее на отлично. Однако, тело помнит все. Оно досконально участвует во всех процессах и не столь значимо, когда эти процессы происходили. В прошлом. В настоящем. Тело помнит, и к этой памяти я и обращаюсь.
Сил во мне сейчас немного. Все же такая активная жизнь - что не день, то битва, что не встреча, то борьба за выживание - не способствует накоплению ресурсов. Да и Крамц здесь не один, а с дружками. И мне бы только выбраться из этого приключения, да Сиолу вытянуть. Поэтому те немногие силы, что есть, стоит применять точечно и максимально эффективно.
Для этого я и ищу ментальные следы в теле, нахожу нужные мне ниточки, проникаю в структуру тканей, сосредотачиваясь на приоритетном - как единым мигом распустить их все.
- Идиот! - окрик из-за спины Крамца заставляет вздрогнуть и меня, и Гвера. - Надень маску, убогий! Тебя же могут узнать!
- Меня и так уже узнали, Клиш! Это же госпожа Стэр! Она паковала мои внутренности после нашей с тобой мясорубки.
- Здравствуйте и Вам, господин Кройш, - вежливо произносит ведьма, встречаясь с пылающими гневом глазами ещё одного своего бывшего пациента.
Я - вежливая девочка, этикет в меня был вбит, как помните, с интерната. Нет, вы не подумайте, в родительском доме мне тоже прививали манеры, но больше они строились из уважения к природе, ко всему живому и сущему. В интернате же требовали подчинения и соответствия правилам. На уважение им было плевать. Так в моих навыках появился этикет.
И надо отметить, он выручал.
Прямо сейчас.
Мне хотелось верещать, топать ногами, творить ведьминскую мстю, ведь никакого уважения к этим убогим у меня и в печенках не завалялось, однако, меня тут же бы упокоили да без прощального слова.
На агрессию эти индивиды готовы были палить агрессией, а от вежливости гады терялись.
Но, сомневаюсь, что эффект продлится надолго.
С Кройшом дела обстояли хуже, чем с Гвером Крамцем. Парень был злее, более жестокий и влюбленностью ко мне не пылал. Наоборот. Он с год назад был в рядах прихлебал Сэдрика Файта и травил неугодную Его Бешенству ведьму со всем удовольствием и редкой сучностью.
А ещё Кройш был сильнее Крамца. Не физикой, а духом. Он давил его, подчинял, и, значит, у меня остались считанные мгновения для подготовки, дальше последуют лишь прямые удары.
И первый меня точно достанет, потому как в это время я буду распускать ментальные плетения в теле влюбленного Крамца.
А ведь и вправду влюбленного, иначе бы его организм так истово на меня не отозвался.
Любовь, вурдалак тебя пожри, всё-таки, зла.
И в этом смысле я сочувствую даже такому отморозку, как Гвер.
Второй удар, возможно, получится чуть отстрочить: все же картина разваливающегося на ровном месте по кускам прежде здорового парня не может не произвести впечатления. Вот только одежда Крамца будет сдерживать все цирковое представление.
Впервые! На сцене! Спешите запечатлеть лично!
Тряпки - это лишнее, и я соединяю нити тканей с ментальными нитями внутренностей парня. Потяну за одну верёвочку, распустится вся конструкция. И внутренняя, и внешняя.
Ведьмы - страшные женщины, и в цирк их лучше не пускать.
И последнее
За моей спиной Сиола. С ней тоже что-то нужно делать.
Нас ударит обеих. Мамин щит, вряд ли, выдержит несколько прямых атак, тут на одну-то надежда слабая.
На копание во внутренностях Кройша, чтобы найти его прошлые шрамы, парень просто не даст мне времени: он-то пришел убивать, а значит значит Значит, пойду проторенной дорогой: буду рассекать ткани, воспользовавшись тренированным внимание и многолетней практикой хирурга.
Не сложнее, чем с куриной тушкой.
Помоги только, Проматерь Великая Степь!
И Сиола
Сиола
Вот же вурдалаковый вурдалак!..
Однако, идея, взметнувшаяся шальной птахой в моей голове, озарила сиянием все мое беспросветное настоящее.
А что? Очень даже может получится И получится! Слово ведьмы!
В этот миг сражение мужских взглядов закончилось, свернулось кислым молоком выражение лица Крамца, и сигнальным гудком отозвалась во мне потрескивающая искрами тишина печально замершего больничного пространства.
Миг - я потянула ментальное плетение ещё неушедших в бестелесное небытие внутренних швов Крамца.
Секунда и в меня влетает прямой удар чистой силы от Кройша.
Мамин щит почти выдержал. И почти не выдержал.
Мое лицо разбито. Стонут голова, грудная клетка, живот, неудачно подкосившаяся нога, скорее всего, сломанная из-за неловко рухнувшего на нее своего же тела.
Подо мной Сиола, она точно дышит и даже постанывает.
Хорошо.
Это хорошо.
Это по плану.
И пока ошеломлённый представлением Кройш скачет вокруг развалины-друга, я обезболиваю организм Сиолы, парализую его, чтобы девчонка не дернулась под испугом, расслабляю все ткани ее тела и рассекаю пространство пола под ним.
Мгновение - Сиола падает вниз, утягивая и меня за собой.
Вурдалаков план действует!
Наследница Римсов выживет. Ушибов, конечно, избежать не удастся, всё-таки, полет плашмя с приличной высоты на жёсткий пол не может не отразиться на самочувствии.