К чему вы это все?
К тому, что, может быть, не такая уж сумасшедшая твоя Татьяна. Просто она чует то, с чем твой мозг не может смириться.
От машины шли молча, петляя по улицам садового товарищества. Почему-то Семенов запарковался у дальней калитки. Он торопился, и, хотя на лице его было обычное спокойное выражение, я нутром чувствовал его взвинченность. Наконец подошли к дому, который стоял немного на отшибе. Обычный дачный домикпростенько и бедненько. Участок буйно зарос травой, и, пока мы пробирались по тропинке к дому, стебли крапивы несколько раз полоснули меня по лицу.
Дом не выглядел жилымокна фанерой заколочены, прибитый к стене умывальник проржавел, во дворекуча мусора. Сложно было поверить, что это неухоженное состарившееся жилище принадлежит педанту Семенову.
Но вот он отворил дверь ключомполумашинальное отточенное движение человека, для которого эти стены давно вошли в привычку.
Вслед за ним я осторожно вошел на веранду. Внутри дома было получшепростая деревянная мебель, запасы минеральной воды и консервов под столом, запах пересохшего дерева и мяты, на стенетелогрейка, чуть продранная на рукавах.
Семенов опустился на стулотчего-то он выглядел обессиленным. Кивнул в сторону электрической плитки:
Ты, малой, поставь чайник. В серванте, кажется, была халва.
Мучимый любопытством, я послушно засуетилсяхотелось как-то встряхнуть его, отпоить чаем, расшевелить. В доме, как и в рабочем кабинете Семенова, царил минимализмничего лишнего, несколько старых чашек, несколько тарелок, банка яблочного джема на полке, немного засохший хлеб. Хранившийся в берестяном туеске чай оказался самодельнымиз земляничного и малинового листа. Я сделал нам бутерброды с вареньем и уселся напротив Семенова, обнимая ладонями горячую кружку. Казалось бы, умиротворяющая атмосфераветер гнет верхушки берез за окном, пахнет травами и ягодами, ностальгический детский дачный мирок. Закроешь глаза и мерещится, что это твоя собственная, давно проданная родителями, дача и что сейчас твоя давно умершая бабушка звонко позовет тебя: «Обедать! Руки не забудь помыть!» Но почему-то мне было не по себе. Холодок в солнечном сплетении. Это было так глупоно я как будто бы кожей чувствовал, что у этого неприметного и по-своему уютного дома были мрачные секреты.
Ты ведь знаешь, что я вдовец? Тихий голос Семенова вернул меня в реальность. Знаю, вы обо мне все сплетничаете.
Да, подтвердил я и зачем-то еще добавил: Очень вам сочувствую.
Не стоит, криво ухмыльнулся Семенов, В моем случае это было избавление. Потому что я потерял жену задолго до ее смерти.
Он резко встал, зачем-то устремился к старенькому дребезжащему холодильнику, как будто бы его недра содержали как минимум философский камень, универсальный ключ от всех дверей. Достал батон немного заветревшейся колбасы и начал нарезать еенеаккуратными толстыми ломтями. Я заметил, что его руки немного дрожат. В тот момент Семенов был похож на маньяка, с извращенным наслаждением разрезающий кожу беспамятной жертвы, а не на гостеприимного хозяина, отчего-то вздумавшего предложить гостю неуместный бутерброд. В отличие от меня самого затянувшиеся паузы не тяготили Семенова. В моем же восприятии молчание было похоже на ледяной колпак, из-под которого хотелось выбраться, да не хватало сил. Интуиция подсказывала мне, что я должен лишь плыть по течению, предоставив инициативу хозяину дома.
Давай, Артем, выпьем, внезапно сказал Семенов. Парень ты хороший, хоть и нетерпеливый как щенок. Спиной чую, как ты на стуле весь изъерзался. А в твоем возрасте пора бы научиться выдержке.
Передо мною оказалась стопка ледяной водки и неумелые бутерброды, трогательно украшенные ломтиками увядшего огурца. Все это было так странно. Новое лицо Семенова. И похоже, настоящая лицо, не имевшее ничего общего с масками, которые он носил на публике.
Но я не
Да ты выпей, выпей, он похлопал меня по плечу.
Жест почти отеческий, а рукатяжелая.
Тебе сегодня предстоит увидеть такое, к чему без водки и не подступиться. Если не хочешь поехать крышей. Я уже который год с этим живу. Да так и не привык Я тоже выпью. Пока поедем обратно, все выветрится.
Семенов осушил свою стопку одним глотком и тотчас же налил себе еще. Это было поразительно. Семеновс его репутацией не то даосского сверхчеловека, не то бесчувственного киборгапил водку как самый обычный мужик.
Неприученный к крепкому алкоголю я закашлялся после первого глотка. Внутри моей головы точно море кипящей лавы разлилось. Это было непривычно, но приятно. Откинувшись на спинку старенького деревянного стула, я попробовал расслабиться. Это было трудно. Неизвестность, да еще и приправленная таким анонсом Семенова, нервировала. «Тебе сегодня предстоит увидеть такое, к чему без водки и не подступиться. Если не хочешь поехать крышей»
Моя жена ушла в секту, наконец заговорил он. Где-то за год до смерти. И дочку, Алену мою, с собой увела.
Как? Ваша дочка ведь в Москве учится
Это я придумал для коллег. Чтобы не было лишних вопросов. Нигде она не учится. Сломанная жизнь, в двадцать один год.
А она тоже
Нет, Алена жива, поморщился Семенов. Сегодня я тебя с ней познакомлю. Но советую перед этим выпить хотя бы еще пятьдесят грамм.
Да мне, пожалуй, хватит. Развезет!
Это ты зря. Пить, не теряя контролянавык бдительного человека. Такой же как бег или стрельба Ну как знаешь.
А что это была за секта? немного осмелел я.
О! Губы Семенова растянулись в улыбке, как у пластилинового человечка из мультфильма, а взгляд остался внимательным и серьезным. Она очень маленькая. И закрытая. Я уже несколько лет иду по их следу. Все без толку. Даже странно, как моя Наташа ухитрилась на них выйти. В отличие от большинства таких организаций они никак себя не рекламируют. И даже наоборотизбегают и лишних знакомств, и новых адептов.
Семенов говорил, а я тем временем исподтишка наблюдал за ним. Человек-загадка. Я помнил, каким было его лицо, когда он человека избивал. Белые от ярости глаза, сжатые губы. Теперь в это сложно было поверить. Люди с таким ровным безмятежным лбом и размеренной речью обычно не способны на проявления чувств. Но Семенов был как бушующее море, в результате странного катаклизма закованное в толщу льда. И раньше, глядя на него, я замечал только этот лед, а теперь мне открылись и штормовые волны, и ледяные соленые брызги, и синие омуты, и обломки затонувших кораблей, на вечность оставшихся в пучине.
Они называют себя Стая. Их действительно очень мало. Во всей России от силы сотня. Они никогда о себе не говоряткаждый новичок, насколько я понял, дает обет неразглашения. И моя Наташа попала в эту группу. В Стаю, скривился он.
Где же она таких нашла?
Этого мне узнать не удалось. Я не сразу заметил, что с ней что-то не так. Пропадал на работе. Дома валился замертво от усталости. Наташа со мною не ссорилась, у нас всегда было спокойно и чисто, обычный счастливый дом. И Алена довольная такая ходила. Она так любила жизнь! Такой красавицей выросла, и сама об этом знала. Мечты у нее были, амбиции, планы. Я ничего не заподозрил. А обе уже были в Стае Подруга у нее появилась. Наташа всегда довольно замкнутой была. Не любила из пустого в порожнее переливать и с другими бабами лясы точить. Она всегда лучше с книгой посидит или гулять на несколько часов уйдет, с собакой нашей. Интроверт. У нас овчарка немецкая была, Джеком Лондоном назвали И вот в наших разговорах все чаще начало имя этой приятельницы всплывать. Валерия то, Валерия се. Меня не жди, я к Валерии чай иду пить. За короткое время эта Валерия в подружки лучшие просочилась. И, с одной стороны, я был радработа отнимала все мое время. А Наташавсегда одна, жалко ее было. Но с другойс самого начала мне почему-то было тревожно. Чутье. Я мысли эти от себя гнал. Думал, что это чушь и профдеформация. А потом Наташа стала к этой Валерии на всю ночь уходить. «Тебя же все равно дома нет, у Аленки нашей мальчик, не до меня ей» Тут я, конечно, всполошился. Хотя откуда мне было знать, что там все так страшноя решил, что у моей жены любовник появился. Этого себе никогда не прощу. Пока свою обиду высиживал, как крокодилье яйцо, Наташа прошла точку невозврата. В последние недели перед уходом она совсем другой стала. Чужой, неприветливой. Скажешь что не по нейогрызается. Никаких больше ужинов, домом заниматься совсем перестала. Такое впечатление, что ей было совсем тошно рядом со мною. Спала даже на самом краю кровати, отодвинувшись, а если я ненароком ночью ее касался, так брезгливо стряхивала мою руку, как будто бы я слизень, а не человек. А я, идиот, на гормоны все списывал. Думал, влюбилась, идиотка.
И что же, вы не пробовали за ней проследить? У вас ведь были все возможности, с такой-то работой
Пробовал, вздохнул Семенов. Я был сам не свой в те дни. Не знал, что мне делать, как правильно поступить. Мы были вместе почти двадцать лет. Я ее как часть себя воспринимал. Конечно, страсть ушла давно. Но было что-то большее. Родство. Мы были как один организм, одно тело. И мне было, с одной стороны, так страшно, что весь мой мир рушится. И все, что я создавал годами, больше не имеет смысла. Но с другойя был немного даже рад за нее. Как друг, а не как обманутый муж. Что на ее долю выпала поздняя страсть. Такой вот последний десерт
Она ведь не пожилая была, вырвалось у меня.
По паспортуда. Многие в таком возрасте еще девочки. Но Наташа никогда не заботилась о внешнем. И поесть хорошо любила, и даже крема у нее никогда не было, и из одежкидвое штанов и несколько футболок. Утром на ощупь взяла из шкафа чистое и пошла. Поседела она рано, волосы не красила. Ей было на все это искренне, от души наплевать. И мне это нравилось. В этом была особенная самоуверенность Она полностью полагалась на себя настоящую и считала, что формаерунда. И даже тогда, когда я мучился ревностью Наташа вовсе не выглядела как женщина, у которой любовник. Ничего в ней не изменилось внешне. Те же мятые футболки, та же странная стрижка. И глаза у нее не блестели. И мужчины шли мимо нее как мимо мебели, не проявляя интереса Но ты прав, я все-таки однажды организовал слежку. Мне было любопытно увидеть, кем меня заменили. Кто за несколько месяцев разрушил то, что я строил двадцать лет.
И тогда вы вышли на этих на Стаю?
Если бы я на них вышел, я бы эту лавочку в два счета прикрыл, Семенов вздохнул. Но они хорошо шифруются. В общем, к моему удивлению, любовника я не обнаружил. Наташа и правда проводила много времени с новой подругой, которую и правда звали Валерией. Я навел справки по своим каналам. Валерия Михайловна Мостовая. Ровесница Наташи, тихая, давно разведенная женщина. Если бы я тогда знал, чем все обернется, я бы в волосы ей вцепился, я бы ее в подвале запер и не отпустил до того, как она расскажет все.
Глаза Семенова горели яростью. Я смотрел на него и верилдействительно запер бы. Действительно не отпустил бы.
Но я как дурак сразу открыл все карты. Пришел к ней домой, нагрянул неожиданно. Еще и конфет принес. Хотел быть дружелюбным, разобраться во всем хотел. Вывалил все этой Валериипро мои сомнения, про жену, которая ушла из семьи, не уходя.
А она что?
Да ничего! сжал губы Семенов. Выслушала меня спокойно, даже, тварь, посочувствовала. Сказала, что нельзя считать людей своей собственностью. Даже родственников. Что удержать возле себя любимого можно, только дав ему свободу. И что принятие чужого выбораэто и есть настоящая любовь Я и так к ней, и так подъезжал На своем стояланикакого любовника у Наташи нет. Просто появились свои друзья, интересы. А я, мол, ревную ее к новой жизни. Обманула меня. А я ей позволил это сделать.
И что случилось потом?
А потом всего недели две прошло, не больше. И Наташа в очередной раз домой не пришла. Это меня не удивило. Я даже решил быть благородным. Выпил коньяка, позвонил на работу, отгул взял, лег спать. Подумал, что вот утром она явится, а я не буду неудобных вопросов задавать. Приму ее как родного любимого человека. Может быть, это ее смягчит, развернет ко мне. Еще, дурак, планировалвстану пораньше, омлет вкусный сделаю, за ее любимыми пирожными в гастроном схожу Только вот утром Наташа не появилась. И на следующую ночь не появилась тоже. Такое случилось в первый раз. Она все-таки предупреждала о своих перемещениях. Я заволновался. В милицию позвонилменя там на смех подняли. Но я на людей давить умею, даже на ментов. Заставил их записать мой телефон, данные Наташи. Взял обещание позвонить мне, если какая-то информация появится Долго ждать мне не пришлось. Той же ночью они мне позвонили. Сказали приехать в морг на опознание. Я почему-то сразу понял, что нет никакой надежды. Что это именной Наташино тело я сейчас увижу. Как в тумане собрался, поехал. Дочку будить не стал. Зачем ее нервировать напрасно. Приехал в морг, мне показали Наташу. Она была голая. Синяя какая-то, как замороженная курица. Лицо спокойное, губы сжаты.
И как она погибла? тихо спросил я.
Живот у нее был вспорот. Черная рана вместо живота. Месиво. Что я только в жизни ни видал, но там меня прямо на пол наизнанку вывернуло. Меня быстро увели, чаю дали. Все было как в тумане. Как будто бы я был не я. Мне сказали, что ее нашли в городском парке. Зачем-то она пошла среди ночи в лес, одна. В дикую часть парка, куда и люди не ходят. Ее бы и не нашли так быстро. Парочка подростков искали место, где уединиться, случайно наткнулись на нее. Она была совсем голая. Лежала лицом вверх. И руки раскинуты, как будто бы обнимала кого-то. Сначала решили, что это маньяк, что изнасиловали ее. Но ни следов борьбы не нашли, ничего. Паталогоанатом написал в заключении, что секса перед смертью у Наташи не было. И чем нанесли такие раны, тоже никто не понял. Как будто бы зубами рвали, по живому Но знаешь, что самое ужасное? Семенов заметался по комнате, воспоминания как будто бы перенесли его в прошлое, и теперь он в тысячный раз переживал ту ночь. Утром я осторожно рассказал Алене. Дочке нашей. Она всегда была чувствительной девочкой. А она Она не удивилась. Я это потом осознал. Тогда не до эмоций было. Надо было как-то такое принять, да и похороны организовать, место на кладбище купить, денег где-то на все это собрать А потом вспоминал и удивлялсяАлена просто выслушала меня спокойно. Вздохнула грустно, да и все. И на похоронах она единственная не плакала. Даже я плакал. Родители Наташины из другого города приехали, у матери ее вообще истерика случилась, на гроб кидалась. Алена стояла спокойная, в сторонке. А ведь она с матерью была близка. Доверяла ей. Много времени они вместе проводили. Даже когда Наташа меня из жизни зачем-то вычеркнула, Алену она не оттолкнула. Иногда они шептались о чем-то Мне бы подслушать, но кто же знал Кто же знал
А та женщина, Валерия? Вы потом ходили к ней еще? Она же явно знала что-то
Ходил ли я, глухо рассмеялся Семенов. Еще девяти дней не исполнилось, как пошел. Без толку. Не оказалось ее в квартире. Соседка сказалапереехала. Куданикому не сказала, нелюдимая она была. Я через знакомых по базе ее искал. Но ничегокак будто бы растворилась. Город у нас небольшойя каждый день думал о том, что однажды встречу ее. Но нет. Видимо, уехала, сбежала. Поняла, что запахло жареным. Или убрали ее.
А дочка?
А дочка была со мною до сорокового дня. В последний раз я ее видел на поминках. Какой же я был дурак! Алена ходила как теньа я думал, что она смерть матери тяжело переживает. Все по-разному с горем встречаются. Кому-то проще выплеснуть из себя эмоции, рыдать, жаловаться, искать утешения. А кто-то как будто бы варит горе внутрикак ядовитый эликсир. Медленно выпаривает яд. И никто ему не нужен для того, чтобы самое лютое горе трансформировать в спокойное воспоминание. Алена из таких и была. Так я думал.
Откуда же вы узнали, что она тоже попала в эту Стаю? И вообще, как узнали о Стае?
Подруга Аленкина меня однажды на улице остановила. Специально пришла в наш двор и ждала меня. Маруся ее звали, она с моей дочкой с самого детства дружила Не разлей вода, ни разу не поссорились, вместе собирались в институт поступать. Аленка часто ночевать к ней уходила. И когда уже случилось непоправимое Маруся та однажды меня во дворе подкараулила. И рассказала жуть какую-то. Оказывается, моя Алена давно оттолкнула еепросто ни с того ни с сего перестала общаться. Марусядевочка нежная, переживала очень. Не ссорились, все было хорошо. Моя дочь звонить ей перестала, а когда сама Маруся звонила, говорила, что ей некогда, обещала перезвонить и никогда не перезванивала. Маруся однажды во дворе к ней подошла, поговорить хотела. Аленка на нее огрызнулась и даже оттолкнула. Зло так. «Уходи, не до тебя мне! Ты что, сама не видишь, что с тобой не хотят общаться?» И сначала Маруся обиделась, несколько дней не трогала ее А потом подумалаа что, если подруга в беду попала? Что, если ей помощь нужна, а она из гордости никого не хочет впутывать? Стала за Аленой из окна наблюдать, пасти ее. Заметила, что подруга часто ближе к ночи уходит куда-то. Обычнов сторону городского парка. Ну и пошла однажды за ней. Оделась удобно и неприметно, жалась к стеночкам. Но никаких шпионских хитростей и не понадобилосьАлена была настолько погружена в свои мысли, что ничего вокруг себя и не замечала. Прямиком в лес она шла. Марусе не по себе былоночь все-таки. А Алена будто бы и не боялась ничего. И вот прямо перед входом в парк она по сторонам оглянулась и вдруг опустилась на землю и поскакала вперед, как животное! Маруся опешила и не стала ее догонять. Испугалась очень. Говорит, это как в фильме ужасов выглядела. И так резво побежалатак не у любого спортсмена получится Маруся все допытываласьправда ли, что с Аленой все хорошо, куда она пропала? А у меня сердце кровью обливалось, но я был вынужден врать, что с дочкой все в порядке, в Питере учится