Призрачно всё - Светлана Александровна Томашевская 11 стр.


Ничего необычного я не увидел: все, как и раньше, каким запомнил во время первого посещения.

Я выкатил коляску на площадку перед входом в склеп. На двери, как и прежде, висел замок.

Интересная архитектура.

Здесь все осталось с прежних времен. В отличие от часовни, склеп не пострадал. Его только сверху оштукатурили.

Кто здесь похоронен?

Трудно сказать. В самом склепе захоронений нет. Они или в земле, или, может, внизу есть погребальная камера. Мать говорит, что наши предки, а, кто именно, по-моему, сама не знает. Мы, если по правде, седьмая вода на киселе. Родство, конечно, имеется, но, наверное, не очень близкое. Ты только матери не говори, она помешана на кровных связях и считает себя прямой наследницей. Благо, никто не оспаривает, да и кому это надо? Все претенденты разъехались по миру, растворились в нем

Я слышал, что есть документы

Есть. Иннокентий Вениаминович в свое время столько архивов объездил, даже план поместья отыскал. Вот только о самих предках известно немного. Хоть и знатного рода, но след в истории почему-то не оставили.

Не всем быть героями

Я оставил коляску, обошел склеп. На плотно утрамбованном гравии отыскать следы было невозможно. Имелись какие-то вмятины, но оставили их прошлой ночью или месяц назад? Поневоле залюбовался на парящую птицу. Произведение искусства, завораживает.

Орел тоже с тех времен остался?

Его собирали по кусочкам. Вернее, только кусочки и отыскали. Отливали заново. Эскиз делали по сохранившимся фрагментам, так что оригинал мог выглядеть иначе.

Если бы не камень с хищной птицей на вершине, склеп ничем бы не выделялся на бугристой местности. Внешне он немногим отличался от деревенского погреба: каменное основание в срезе насыпанного сверху холмика, в него вмурованы завесы, на которых держалась массивная дверь. Раньше она, вероятно, была деревянной, теперь вход в усыпальницу преграждал металл.

К двери вели несколько ступенек, я спустился по ним, зачем-то подергал замок. Он не поддался, да я и не рассчитывал, проверил для успокоения совести.

Странно, на склепе замок. Наверное, чтобы покойники не разбежались?

Марина улыбнулась.

Скорей, чтобы не нарушали их покой.

Кто бы посмел? Если до сих пор сохранился, то теперь он точно никому не нужен.

Будешь смеяться, Славик, но народ никак не успокоится. Наверное, уже слышал о якобы запрятанных в усадьбе сокровищах?

Отрицать глупо. Я кивнул, мол, что-то такое до меня доходило.

Тут и раньше все перерыто было. Наверное, каждый местный житель попытал свое счастье. Когда успокаивается одно поколение, эстафету перенимает следующее. Мне почему-то кажется, что этот процесс бесконечен. А недавно еще и чужаки стали появляться.

Местные, понятно. А вот чужаки Или им что-то известно, или  я не закончил фразу, так как сам не знал, что хотел сказать.  Ваша матушка, кажется, тоже не избежала заразной болезни?

Не хотел говорить, само вырвалось. Марина среагировала нормально. По-видимому, легенды о сокровищах она всерьез не воспринимала и не считала нужным держать в тайне то, что так тщательно оберегала от посторонних Наталья Владимировна.

Матушка вовсе обезумела. Она и дом здесь захотела не столько из-за родственных чувств, сколько из-за желания разбогатеть. Отыскала в архиве письмо, где упоминается о спрятанном богатстве и совсем умом тронулась.

Разве Влад вас плохо обеспечивает?

При воспоминании о муже по лицу Марины, словно тучка пробежала. Я испугался, что она замкнется в себе, и не станет отвечать. Но женщина пересилила досаду.

Тут совсем другое. Влад уже столько денег потратил, что, наверное, никакие сокровища их не окупят. Вот только, матушка считает, что, отыскав их, обретет независимость. Не финансовую, а скорейморальную. Мол, мы тоже не лыком шиты, и кое-что за душой имеется. Реальная стоимость сокровищ значения не имеет. Важен факт их существования. А там она сумеет убедить всех, и себя тоже, что они несметны, и что лишь благодаря им мы еще не пошли по миру с протянутой рукой.

Ее версия не отличалась от той, что раньше рассказал Влад, наверное, так все и обстояло на самом деле.

А коль не женское дело землю копать и камни ворочать, решила подключить к изысканиям врача и Иннокентия Вениаминовича?  полностью раскрыл карты, даже не задумываясь, нужно ли?

И об этом знаешь? Признайся, Славик, тышпион? Кажется, я начинаю понимать, зачем тебя мой муж пригласил

В ее голосе было больше иронии, нежели обвинения.

Ну что ты, нет  оправдания выглядели нелепыми и несуразными.

Думаешь, это большая тайна? Она и Владу предлагала, он посмеялся над ней, вот и пришлось других мужиков искать. А сейчас они куда-то пропали, так что не удивляйся, если мать и тебе долю предложит.

Я в такие игры не играю

Уверенности в моих словах не было. Скорей, наоборот. Я бы с радостью ухватился за предложение. Не столько ради пресловутой мифической доли, сколько ради того, чтобы потом с чистой совестью доложить шефу о максимально приложенных усилиях для выполнения возложенной на мои плечи непосильной задачи.

* * *

Обратно возвращались другой дорожкой. Миновали ухоженный сад со спелыми плодами яблок, груш, слив, еще чего-то. Я особенно не присматривался, отметил только изумительный сладкий воздух, насыщенный неповторимым ароматом и множество жужжащих пчел.

У вас и пасека есть?  спросил у Марины.

Есть,  ответила она.  За ней смотрит дедушка из деревни. Врачи сказали, что для меня полезно, если рядом пчелы.

Обошли дом с тыльной стороны, миновали подсобные помещения и оказались во внутреннем дворике. Я посмотрел на вход в цокольный этаж. Дверь была распахнута. Впрочем, ничего странного. В подвале хранились продукты. Словно подтверждая мои мысли, наверх поднялась грузная повариха с нагруженной корзиной.

Миновали дворик, повернули к парадному крыльцу. Я решил направиться к беседке, но из дома вышел Влад.

Припахали?  осклабился.

Решил за твоей женой приударить,  ответил в тон ему.

Я чувствовал, что Марина напряглась. Атмосфера сгустилась, сделалась ощутимой.

Дерзай!  Влад улыбался.  Зайдешь потом, поговорить надо.

Ничего не сказав жене, как будто она была для него пустым местом, он отвернулся и скрылся в доме.

Настроение пропало. Не только у Марины, но и у меня. Поэтому к беседке двигались, молча, думая каждый о своем.

Маринка, у тебя новая сиделка?

Из плотно обвитого плющом входа выпорхнула Наталка. Не знаю, почему, но радости ее появление мне не доставило.

Наталка успела привести себя в порядок: причесалась, нарядилась, синяки под глазами полностью не исчезли, но, благодаря умело наложенному макияжу стали едва заметными.

Славик, я устала. Мне нужно полежать. Отвези меня домой.

Я понял, что причина не в усталости. Марине было так же неприятно видеть сестру мужа, как и его самого.

Почему грустишь?  Наталка переключилась на меня.

Устал.

Не составишь компанию?

Извини, занят.

Ответ прозвучал резче, чем хотелось, но сожаления я не почувствовал. Женщин иногда нужно ставить на место.

* * *

Наталья Владимировна из гостиной не уходила. Она так же сидела возле потухшего камина, и, мне показалось, была расстроена. Или задумалась. Когда я подвез коляску, вздрогнула и подняла голову.

Вы уже? Так быстро?

Марина сказала, что хочет отдохнуть.

Что-то случилось, доченька, ты себя плохо чувствуешь?

Все нормально, мама. Просто устала.

Голос ее выдал, Наталья Владимировна не поверила, да и я бы не поверил.

Мама, у меня ничего не болит. Просто, настроение не очень. Хандра, наверное

У кого оно сейчас очень Иннокентий Вениаминович так и не появился. Петр Иванович тоже неизвестно когда вернется

Неужели так сильно испугались пещерного зверя? Можете передать, что его уже нет.

Как это часто бывает, слова вырвались, а разум запоздало среагировал, что лучше бы их придержать при себе. Наталья Владимировна дернулась, посмотрела на меня, во взгляде ее я заметил напряжение и испуг.

Простите, а вы откуда знаете?

Совершенно случайно,  решил играть в открытую. Взыграл, наверное, дух противоречия. Коль все вокруг сохраняют тайны и нагнетают, должен же я чем-то отличаться.  Ночью вышел на улицу подышать свежим воздухом, увидел, как Иннокентий Вениаминович с врачом спускаются в подвал. Сам не знаю, почему, пошел за ними. Наверное, заподозрил недоброе

Наталья Владимировна, с бледным, как гипсовая маска, лицом, смотрела на меня, не моргая. Она не среагировала на шутку о благородстве, она была шокирована моим признанием, но больше всего, наверное, моей осведомленностью.

К-счастью, я успел лишь спуститься, когда раздался тот жуткий вой. Иначе, наверное, меня тоже здесь не было. Но испугался, признаюсь, сильно. Все прежние страхи, по сравнению с этим, так, детские забавы

Вячеслав,  ее голос дрожал.  Вам не нужно было спускаться в подвал.

Я знаю. Догадываюсь, что поступил нехорошо, в смыслезлоупотребил вашим гостеприимством, но, каюсь, не сумел пересилить любопытство

И что вы там увидели?

Ничего. Едва пришел в себя. Потомвыпил Немножко, чтобы заглушить ужас.

Мама, не дрожи ты так. Славик все знает, я ему рассказала,  напомнила о себе Марина.

Зачем?

Тоже мне большая тайна

Она откровенно вредничала, а ее мать не знала, как себя вести. Такой неуверенной в себе я ее еще не видел.

Вячеслав, признайтесь, Влад вас пригласил, чтобы вы шпионили за мной?

Нет. А вы здесь делаете что-то противозаконное?  Разум наконец-то восторжествовал и даже пытался сварганить оригинальную шутку.  Просто так получилось. Да и не за вами я следил, а за вашими гостями. Я же не знал, что они выполняют ваше поручение.

Со стороны мое поведение, наверное, кажется смешным. Представляю, что вам успели обо мне наговорить. Считаете меня дурой, помешавшейся на поисках сокровищ? Ведь так?

Вовсе нет,  поспешил возразить, хотя она точно охарактеризовала мои мысли.

Врете.

Впервые за время нашего знакомства Наталья Владимировна приобрела человеческий облик. Маска спала и передо мной сидела уставшая пожилая женщина. К тому же, совершенно беспомощная. Ее бросили соратники, она осталась одна, амбициозные планы в момент рухнули.

Не вижу ничего смешного. Я сам когда-то мечтал отыскать клад. Помню, в детстве у деда с бабушкой весь огород перерыл. Но, увы

Сказанное было похоже на издевательство, к счастью, Наталья Владимировна не придала значение и проигнорировала невольный сарказм.

В молодости глупости простительны. Я уже вышла из того возраста, когда романтические мечтания должны кружить голову и брать верх над разумом. Поверьте, Вячеслав, я ищу не сокровища. Когда мой предок убегал от революции, он спрятал не только деньги, но и документы, все что имел ценное не только в материальном плане, но и духовное. То, что передается из поколения в поколение, что должно храниться в родовом гнезде, как память об ушедших. То без чего наша жизнь превращается в скотское существование. Согласитесь, мы не можем претендовать на память о себе, если не храним память об ушедших родственниках, только таким образом можно рассчитывать на бессмертие. Не в прямом смысле, но ведь вы поняли, что я хочу сказать.

Я понял, но поверить не мог. Слишком складно у нее получалось. Как будто выученное наизусть оправдание для самой себя, своеобразная отмазка для совести. На первом месте пребывали сокровища, однако, Наталья Владимировна стыдилась признаться в этом даже самой себе.

В ваших намерениях нет ничего постыдного, наоборот, они весьма благородны  подыграл ей, и она вздохнула с облегчением, как будто моя поддержка помогла ей.

Мне приятно, что вы так считаете. Возможно, в таком случае, не откажетесь мне помочь?

В деловой хватке женщине отказать трудно. Как быстро она усыпила мою бдительность и вцепилась обеими руками за горло. Но я предполагал такой вариант развития и, естественно, согласился. Не сразу, после недолгих раздумий. И паузу сделал не ради того, чтобы набить цену, хотя о цене стоило бы поговорить отдельно, а чтобы показать себя серьезным и трезвомыслящим человеком.

Кстати, вы сказали, что с пещерным зверем покончено. Не расскажете, что там было на самом деле?

Я рассказал.

Значит, Влад тоже спускался в подземелье?

И не только Влад. Вспомнился неряшливый вид Наталки. Но Наталье Владимировне знать об этом было необязательно.

* * *

Наталья Владимировна укатила коляску с Мариной.

Я некоторое время предавался раздумьям, вспоминал в подробности разговора. По большому счету, все складывалось не плохо. Если я и наделал глупостей, раскрыв карты, то в результате ничего не потерял, а возможно и приблизился

К чему приблизился, затруднялся придумать. Разве что к выполнению задания, возложенного на меня шефом «Эсмеральды».

Подошел к фальшивому камину. Очаг закрыт металлической плитой, сверху небрежно покрашенной бежевой краской под цвет обоев. Контрастразительный, видно, что делалось на скорую руку и дизайном не заморачивались.

Выступ такой, же, как и в соседствующей моей комнате. Если где и мог прятаться потайной ход, так только здесь. Но, где он начинается? Вариантов было два: или внизу в подвале, или в соседнем помещении.

За стенкой располагались апартаменты Марины. Вряд ли она способна в инвалидной коляске взбираться узкой лестницей на второй этаж. Поэтому я исключил вариант с соседней комнатой и решил начать поиски с подвала. Благо, заручившись поддержкой хозяйки, мог теперь заниматься этим обстоятельно, не спеша и легально.

Глава двенадцатая

Тома в одиночестве сидела за столиком, перед нейвысокий бокал, но, она вряд ли помнила о его существовании. Выглядела она неважно. Даже при слабом освещении были заметны темные круги под глазами, а в прическе ощущалась небрежность.

Что-то случилось?

Я присел рядом, Тома подняла голову.

Кеша пропал

Похоже, все помешались на этой новости. От кого я только ее не слышал. Запил мужик, к чему паника? Или, возможно, я не знал чего-то, что было известно другим?

Думаешь, с ним что-то случилось?

Не знаю. Но если бы он собирался отлучиться, он обязательно бы кого-то предупредил.

Ты так считаешь?

Она уловила сомнение в моем голосе.

Я уверена!

Тома едва не сорвалась на крик, но сразу взяла себя в руки. Или попыталась, потому, что истерические нотки настойчиво прорывались в каждом слове.

Славик, ты не понимаешь. Он не из тех людей, которые могут все бросить и уйти. Он, как дитя малое, на все разрешение спрашивает

Томочка, что с ним может здесь случиться? Сама подумай

А вдруг он в подвал пошел?

Нет там никакого монстра. Мы с Владом уже все выяснили.

Да знаю я,  отмахнулась Тома.  Но его там могло привалить камнем, он мог заблудиться, вдруг ему стало плохо, и он не может выбраться?

Я вспомнил, как сам чуть не потерял сознание, и если бы не Влад, кто знает, что со мной могло случиться?

Наверное, ты права. Нужно проверить.

Славик, я пойду с тобой! Ты такой молодец! Я к кому только не обращалась, все смотрят на меня, как на дурочку  она всхлипнула.

И что она так о нем переживает? Меня задело. Ведь каждый мужчина, познавший женщину, считает ее частичкой своей собственности, осознание, что приходится ее с кем-то делить, ощутимо бьет по самолюбию.

* * *

У меня успели сформироваться стойкие негативные ассоциации по поводу подвала. Два раза я спускался в него и оба раза ничего хорошего оттуда не вынес. Не в материальном, конечно, плане. Утром с Владом еще, как бы ничего. Я был всего лишь ведомым, ответственность лежала на плечах товарища. Но и тогда страх пробирал.

Сейчас мне предстояло взвалить на себя главенствующую роль, быть образцом мужества и бесстрашия. Не позориться же перед, пусть и не хрупкой, но, все равно, женщиной.

Задача казалась сложной и почти невыполнимой. Утешало одно: если бы Тома не навязалась в попутчики, мне рано или поздно пришлось бы исследовать подземный мир в одиночку.

Дверь в подвал была открыта, лестница из вырубленной в полу дыры никуда не делась, стояла на прежнем месте. Превозмогая нерешительность и внутреннее отвращение, я заставил себя спуститься, вдохнул наполненный гнилью воздух, отчего настроения и желания двигаться дальше, отнюдь, не прибавилось. Посветил фонариком, луч бесстыдно забрался Томе под платье, могла бы и брюки одеть, но даже ее стройные ножки не сумели отвлечь от предстоящего неприятного занятия. Протянул руку, она охотно воспользовалась помощью, спрыгнула с последней ступеньки и оказалась в моих объятиях. Искорка, хоть и слабенькая, пронзила тело, мелькнула провокационная мысль вернуться, закрыться в комнате. Мелькнула и исчезла. Тома думала об ином.

Узкая каменная нора показалась более зловещей, чем в ночь, когда мы убегали от ревущего монстра. Тогда некогда было вглядываться в детали, да и утром я особо не присматривался. Фонарь был у Влада, его спина заслоняла свет, и подробности проплывали мимо внимания. Теперь я видел мокрые, покрытые слизью камни, некоторые из них вывалились, иные готовы были вот-вот обрушиться. Под ногами чавкала грязь. И хоть я считал, что не страдаю клаустрофобией, мне стало не по себе. Томе, наверное, тоже. Она шла сзади, но ее рука намертво вцепилась в мою, сжала, словно тисками, и вырваться из ее хватки было невозможно. Правда, я и не пытался. Мне самому так было спокойнее.

Кроме наших шагов в подземелье раздавалось еще много разных звуков. Шум падающих капель, необычно громкий, бьющий по мозгам, непонятные стуки, шуршание. Я не пытался их идентифицировать, чтобы не пугаться еще больше.

Вот и разлом в стене. Надо сворачивать. Путь до пещеры мы с Владом прошли полностью, и если бы Иннокентий Вениаминович был там, мы бы его увидели.

Я остановился, направил луч в узкую щель. Ее проделали недавно. Выбитые камни горкой лежали под ногами, но большая часть свалилась внутрь, образовав завал, у которого успела скопиться лужа черной, словно деготь, воды.

Кажись, нам туда.

Хотелось, чтобы Тома проявила женские эмоции: закатила истерику или еще что-то, но она молчала. То ли язык отнялся от страха, то ли оказалась смелее, чем я. Последнее не устраивало. Пути назад не было. Пришлось собрать волю в кулак и, вопреки желанию, вступить в пропитанный гнилью отросток, почему-то устойчиво ассоциирующийся с раскрытой пастью хищника, который не имел представления о гигиене ротовой полости. Воняло, конечно, не так сильно, как на скотобойне, но, ощутимо. Тяжелый, не единожды проклятый и мысленно, и вслух воздух основного хода казался теперь чистейшим кислородом пропитанным фиалками.

Я осторожно ступил на камень, выпирающий из воды, он колыхнулся, накренился, нога соскользнула и по колено утонула в жиже. Не успел я возмутиться, как сзади раздался всплеск, Тома вскрикнула, ее руки вцепились в мою одежду и, мгновенье спустя, мы оба плескались в луже. Самое обидное, что за шаг было относительно сухо, дальше вода лишь сочилась по вымытой в гранитном основании бороздке.

Какой ты неловкий,  спокойно, будничным голосом произнесла Тома.

Меня ее спокойствие покоробило. Подумать только, это янеловкий? Нечто неприличное, готовое сорваться с языка, я удержал громадным усилием воли. Скрипя зубами, выбрался на сухое, попробовал струсить налипшую грязь, но только еще сильнее вымазал руки. Протер рубашкой стекло фонарика, направил луч на женщину, все еще барахтающуюся в луже, и помог ей подняться. Вид у Томы был еще тот. Платье лишь местами сохранило прежний облик и больше напоминало тряпку, которой вымыли пол и не успели сполоснуть. Пятна грязи прилипли к лицу, в волосах застряли щепки, паутина, комки чего-то неопределенного, отвратительного. Я бы рассмеялся, но вспомнил, что сам выгляжу не лучше, а может и хуже.

Тома, как и я, начала соскребать налипшую мерзость, но так же быстро разочаровалась и плюнула на дохлое дело.

Мы прошли еще несколько метров. Пренеприятнейшие ощущения, когда задница мокрая, а чавкает не только под ногами, а и в самой обуви. Желание вернуться не оставляло ни на миг, и, думаю, Тома вряд ли стала бы возражать. Поэтому, когда узкая щель завершилась тупиком и других вариантов не оставалось, я сокрушенно развел руками, мол, хотелось бы продолжить исследование, но, увы, идти некуда.

Фонарик освещал темную от сырости стену, преградившую дорогу. Возможно, она не была монолитной, но я не специалист, чтобы определить такое на глаз.

* * *

Жаль, что я не прислушался к зову сердца или чего-то там еще и, вместо того, чтобы со спокойной совестью и чувством исполненного долга отправиться обратно, зачем-то навел луч на остановившую нас преграду.

Что там?  нервничала за спиной Тома.

Ей не было видно, чем я занимаюсь, она пыталась протиснуться и стать рядом, но узкий ход не позволял. От ее суетливых движений фонарик дергался, и я не мог рассмотреть то, что привлекло внимание. А ведь что-то привлекло?

Угомонись!  не совсем вежливо потребовал я.

Женщина, подчиняясь властному тону, замерла, теперь я слышал лишь ее громкое дыхание, перекрывающее ленивый говор текущего под ногами ручья. Иногда она ненароком прикасалась ко мне, я ощущал спиной мягкую грудь, и каждый раз, невзирая на неподходящие место и настроение, внутри что-то вспыхивало, разгоняло кровь, а сердце стучало громче и чаще.

Томочка, Солнышко,  как можно ласковее попросил я,  отойди, пожалуйста. Мне нужно осмотреться.

Она вновь послушалась, безропотно, без слов, а я вздохнул с облегчением. И почти сразу понял, что привлекло внимание. Вода! Если она преодолела каменную преграду, значит, преграда не такая и прочная. Направил луч под ноги и сосредоточил внимание на месте, откуда ручеек брал начало.

Интуиция не подвела. Больше не оставалось сомнений, что стена рукотворная. За многие годы сырость и плесень надежно скрыли щели между булыжниками, закамуфлировав стену под природный монолит. Вода, пробивая путь к свободе, вымыла камень и приоткрыла скрывающуюся пустоту.

Осторожно, с брезгливостью, я взялся за скользкий булыжник, он пошатнулся и легко отделился от примыкающих сородичей. Следующие камни едва ли не сами выкатывались, стоило к ним прикоснуться. Сырость съела непрочный известковый раствор, и вся эта груда вскоре рухнула бы сама. Что и случилось, когда я вытолкнул третий или четвертый булыжник. Часть камней провалилась внутрь, часть выкатилась наружу, верхние неохотно сползали и шлепались у ног. Я отскочил в сторону, но камнепад почти сразу прекратился.

* * *

Пока я пробивался сквозь стену, меня меньше всего заботила судьба Иннокентия. Я о нем совсем не думал. На поиски толстячка я отправился, не столько повинуясь чувству долга, а из-за собственной мягкотелости. Не смог устоять перед стенаниями взволнованной женщины. И большую часть пути, я был способен лишь на мысленные проклятия, на жалость к себе и так и не высказанное: на фиг оно мне надо?

Когда же стена, простоявшая невесть сколько, обрушилась, появились иные мысли, но, опять-таки, не об Иннокентии Вениаминовиче. Не скажу, что мной овладела золотая лихорадка, однако мысли о спрятанных сокровищах, о которых прожужжал уши шеф, и о которых доверчиво поведала Наталья Владимировна, вытеснили из головы все остальные: и жалостливое, и проклинающее.

Мною овладел азарт. Я забыл о мокрой одежде, о зловонии, пауках, слизняках и прочей мерзости, которая могла здесь водиться и, наверняка, водилась. Я даже забыл о Томе, и вспомнил о ней лишь, когда услышав испуганный крик. Он раздался в тот миг, когда я навел фонарь на зияющее отверстие.

В отличие от моих, ее мысли не отвлекались на ненужное и прочее. Единственной целью, которая загнала Тому под мрачные своды, быланайти пропавшего друга. Она искренне беспокоилась о толстячке и потому сразу увидела то, на что я не обратил внимания.

Встревоженный криком, я присмотрелся к бесформенной груде в углу небольшой каменной клетушки и тоже ужаснулся, угадав в ней человеческие очертания.

Луч фонарика в моих руках перестал бесцельно блуждать и сосредоточился на лежащем. Я рассмотрел лысину на макушке, и сомнений в том, кому она принадлежала не осталось.

Что с ним?  шепотом, словно опасаясь потревожить лежащего, спросила Тома, при этом ее пальцы больно впились в мою руку.

Иннокентий Вениаминович словно прилег отдохнуть, его колени были потно прижаты к животу, как будто он спасался от холода или же инстинктивно принял позу эмбриона, чтобы защититься от некой опасности. Что, впрочем, вряд ли ему помогло. Мы находились в нескольких шагах от тела, галогенная лампа давала достаточно света, и я не сомневался, что Иннокентий Вениаминович мертв.

Тома тоже все поняла. Она оттолкнула меня и бросилась к лежавшему другу.

Кеша, Кешенька!!! Проснись, дорогой! Это яТома! Ты меня слышишь? Уже все нормально, все позади, мы нашли тебя

Она тормошила тело, голова толстячка поднималась вверх и безвольно с глухим неприятным стуком опускалась обратно на камень. Ноги не разгибались, труп давно окоченел и продолжал сохранять нелепую позу.

Томочка, ему уже не помочь.

Я не заметил в глазах женщины ожидаемого безумства, и понял, что истерики не будет.

Что же делать?

Нужно скорее убираться отсюда, пусть этим занимаются те, кому положено

Я так и не смог приблизиться к трупу, так и не переступил порог открывшегося за проломом помещения.

Выбирались из подземелья молча. О чем думала Тома, не знаю, мои же мысли были настолько сумбурны, что я так и не сумел уцепиться ни за одну из них. В какой-то миг отчетливо вспомнился потревоживший ночью крик. Не знаю, как можно было связать склеп и подземелье, но мне казалось, что крик, и обнаруженный нами трупзвенья одной цепи.

* * *

Милицейский «УАЗик» и «скорая» приехали одновременно. Лицо Влада стало кислым, когда вместе с другими правоохранителями из машины выбрался участковый.

Я думал ты уже в районе

Я отказался,  лаконично ответил лейтенант.

Он не подал руки, впрочем, как и Влад ему.

Рассказывайте, что произошло?

К нам приблизился усатый толстый мент с погонами капитана. Похоже, он был старшим.

В подвале обнаружен труп гостя моей тещи

Показывайте!

Показывать пришлось мне. Я привычно захватил на кухне фонарик, и в который раз полез в проклятое подземелье.

Менты матерились, бредя за мной темным сырым коридором, я их понимал и был вполне с ними солидарен.

Когда добрались до места, меня отправили обратно, приказав никуда не отлучаться. Я курил у входа в подвал. Видел, как усатый капитан несколько раз выбегал на улицу, отходил в сторону и разговаривал по мобильнику. Получив «цеу», возвращался обратно, а потом процедура повторялась с завидным постоянством. Когда мне надоело, углубился в сад и скрылся с беседки.

Сидел там часа полтора. Потом голоса усилились, я понял, что в рутинном сценарии произошли изменения, и нехотя покинул убежище. Увидел, как санитары заталкивают носилки в утробу «скорой», затем меня окликнули и долго задавали иногда совершенно бестолковые вопросы.

Когда я в очередной раз повторил рассказ о том, как мы с Томой обнаружили труп, неожиданно вмешался участковый.

В доме имеется огнестрельное оружие?  спросил, буравя меня неприветливыми щелочками.

Не знаю. Я здесь гость, во все подробности меня не посвящали.

Видели ли вы огнестрельное оружие в руках хозяина дома?

Я в оружии не разбираюсь. Огнестрельное оно или не огнестрельное определить не могу.

Тогда, что вы можете сказать о стрельбе вчера утром, свидетелем которой вы являлись?

Лейтенант считал, что загнал меня в угол. В уголках его глаз появилась ухмылка.

Ничего не могу сказать. Я ничего не слышал и не видел.

Ведь вы были вместе с гражданином Егоркиным, когда он задержал якобы похитителей домашнего скота?

Был, до поры до времени,  сознался я.

Что обозначает: «до поры до времени»?  не унимался участковый.

В подземелье из-за запаха мне стало плохо, я потерял сознание, а, когда очнулся, уже все закончилось.

Я почти не врал. Лишь утаил некоторые детали. Именно те, которые желал услышать лейтенант. Но этоего трудности. Пусть докажет обратное. Фиг у него получится.

Значит, вы утверждаете, что оружия не видели и выстрелов не слышали?

Утверждаю.

Лейтенант был взбешен и едва себя сдерживал. Если бы мы были одни, он бы меня ударил.

Вы предупреждены об ответственности за дачу ложных показаний. Я бы на вашем месте хорошенько подумал

Думатьваша работа, лейтенант,  съязвил я.  Мое делоотвечать на ваши умные вопросы.

Он скрипнул зубами, гася нечто нелицеприятное для меня, что едва не вырвалось наружу.

Распишитесь.

Его коллега в гражданской форме протянул папку с несколькими исписанными корявым почерком страницами, на каждой из них по его указке я засвидетельствовал, что с моих слов записано верно. Поставил число и размашисто расписался. Конечно, следовало бы прочитать предъявленное творчество, но я чувствовал себя настолько измочаленным, что мне было наплевать.

Назад Дальше