О, привет, Эвил. Как дела?
Они выпили по стопке джина, который Тета стянула с вечеринки в гостинице «Уолдорф-Астория», а потом стали придумывать глупые песенки, и Генри аккомпанировал им на укулеле. Никто не жаловался, что у Эви совершенно не было слуха. Потом они до рассвета играли в карты, и с восходом солнца Эви прокралась в квартиру Уилла с ощущением, что на Манхэттене все возможно и буквально за углом ее поджидает чудотолько нужно как следует выспаться.
Первые брызги желтой и красной осенней краски коснулись верхушек деревьев в Центральном парке, и ленивое солнце бабьего лета поднялось над городом. Эви с Мэйбел и Тетой, наряженные во все лучшее, втиснулись в забитый трамвай: они ехали в кино. Втроем они примостились на заднее сиденье и теперь оживленно болтали.
Эви, как там дела у Джерихо? спросила Мэйбел и закусила губу. Она пыталась казаться непринужденной, но совершенно не умела держать марку, и Эви поняла, что бедняга просто с ума сходит.
А кто такой Джерихо? поинтересовалась Тета.
Ассистент моего дяди, объяснила Эви. Высокий светловолосый парень.
Он само совершенство, сказала Мэйбел, и Тета удивленно вздернула вверх свои брови-ниточки.
Ты что, сохнешь по нему?
Еще как, вмешалась Эви. И теперь моя святая обязанность свести двух этих голубков. У нас случился затяжной пуск, но я уверена, мы все нагоним на операции «Джерихо».
Да? Тета серьезно окинула взглядом Мэйбел. Тебе первым делом нужно сходить в парикмахерскую, детка.
Мэйбел рефлекторно прикрыла рукой длинную косу, уложенную завитком на затылке.
Ой. Не думаю, что я смогу
Ну, если ты боишься Тета подмигнула Эви.
Не все обязаны быть храбрыми, поддразнила Эви, покровительственно похлопав Мэйбел по руке.
Я могу остричь волосы в любое время, если только захочу сама, возразила Мэйбел.
Это совсем не обязательно, пирожок. Эви невинно похлопала ресницами.
Особенно если ты боишься, подколола Тета.
Я стояла лицом к лицу с разъяренными толпами на митингах и участвовала в пикетах. Как я могу бояться похода к парикмахеру! Она фыркнула.
Прекрасно. Тогда давайте поспорим на деньги. Ставлю доллар, что ты не пострижешься сегодня же.
Два доллара, добавила Эви.
Мэйбел побледнела. Но потом вздернула подбородок точно так же, как ее мать-идеалистка.
Прекрасно! сказала она и сделала знак водителю, чтобы он остановился.
Мэйбел нервно поглядывала на витрины салона «Эсквайр», где висело объявление: «СТРИЖЕМ! Станьте звездой киноэкрана!» и фотография хорошенькой девушки в диадеме с перьями.
Мэбси, ты с такой прической будешь выглядеть просто сногсшибательно! сказала Эви. Джерихо точно оценит.
Джерихомыслитель и ученый. Он не обращает внимания на чушь вроде стрижек, с дрожью в голосе сказала Мэйбел.
Тета подновила губную помаду, разглядывая себя в отражении витрин.
Даже у ученых есть глаза, детка.
Эви взмахнула рукой, раскрывая воображаемый занавес.
Ты только представь, как врываешься в музей совершенно другим человекомЧаровница Мэйбел! Мэйбел-Флэппер! Мэйбел Горячая Джаз-Крошка!
Мэйбел, Которой Пора Решиться Или Мы Опоздаем На Фильм! добавила Тета.
Я сделаю это.
Молодчина! сказала Эви. Она подтолкнула Мэйбел к входу. Потом они с Тетой подошли к витрине и приблизили лица к стеклу, чтобы лучше видеть происходящее внутри. Мэйбел сказала что-то парикмахерше, и она пригласила ее в кресло. Затем Мэйбел испуганно покосилась в сторону подружек. Эви помахала ей рукой и ободряюще улыбнулась.
Она не станет, сказала Тета.
А я думаю, станет.
Ладно. Тогда увеличиваем ставки. Десять баксов.
Это уже была солидная сумма, но Эви не умела останавливаться.
По рукам!
Они пожали друг другу руки и снова приникли к витрине. Мэйбел сидела в кресле, и парикмахерша обматывала ее полотенцем.
На твои десять долларов я куплю самые шикарные колготки в Нью-Йорке, Тета.
Тета хитро ухмыльнулась:
Еще не все кончено, детка.
Мэйбел вцепилась в подлокотники, когда парикмахерша принялась настраивать кресло, поднимая его повыше. Затем она поднесла ножницы к голове Мэйбел, та вытаращила глаза, выскочила из кресла, сорвала полотенце и выбежала на улицу, рванув дверь так, что колокольчик зазвенел, как в санях Санта-Клауса.
Вот черт! прошипела Эви.
Тета протянула раскрытую ладонь.
Я буду носить эти колготки с огромным удовольствием, Эвил.
Простите. Я я просто не смогла, лепетала Мэйбел, пока они шли по Таймс-сквер. Я увидела ножницы и подумала, что вот-вот упаду в обморок.
Все в порядке, Мэбси. Не всем быть Зельдами, примирительно сказала Эви и взяла ее под руку.
Если я хочу заполучить Джерихо, я должна сделать это такой, какая я есть.
И ты это сделаешь! подбодрила ее Эви. Как-нибудь.
На пересечении 42-й и Пятой авеню они стали махать полицейскому, сидевшему в стеклянной будке над светофором. Он коснулся рукой козырька, и девушки радостно засмеялись, стоя среди мельтешащей толпы, ревущих автомобилей и двухэтажных автобусов. Через сточные решетки вырывались клубы пара, будто части огромного механизма. Пока пешеходы ждали зеленого света, чтобы перейти дорогу, к ним подкатил безногий инвалид в старенькой раздолбанной коляске, одетый в грязную военную форму. Он погромыхал жестяной кружкой.
Подайте тем, кто служил Родине.
Эви достала кошелек и бросила в кружку доллар.
Пожалуйста.
Спасибо, проскрежетал инвалид. Затем посмотрел на Эви и прошептал:Пришло время! Пришло время, будьте осторожны.
Если ты будешь верить каждой душещипательной истории, которую тебе расскажут на улице, то к следующей неделе останешься без гроша, предупредила Тета, когда они перешли на другую сторону улицы.
Мой брат ушел на войну и не вернулся.
О боже, детка. Прости меня.
Ничего. Это было очень давно, покладисто ответила Эви. Ей не хотелось, чтобы их дружба складывалась на таких трагических нотках. Ой, посмотрите на то платье! Это же последний писк!
В кинотеатре на Стрэнде они купили билеты по двадцать пять центов, и билетер в белых перчатках и красной ливрее проводил их на балкон, с которого открывался шикарный вид на огромную нарядную сцену с золотым занавесом. Эви еще не видела ничего подобного. Сиденья были обиты плюшем, стены украшали фрески и лепнина. Огромные мраморные колонны подпирали золоченые балконы и ложи, а внизу стоял огромный вурлицер и поблескивала инструментами оркестровая яма.
Освещение стало ослабевать и затем погасло. Светилась только будка киномеханика. Занавес медленно раздвинулся. Эви слышала тихое щелканье пленки, когда она перематывалась с одной бабины на другую. На экране появилась надпись: «Новости Патэ. Женева, Швейцария. Седьмая генеральная ассамблея Лиги наций». Скучные мужчины в костюмах и шляпах стояли перед красивым зданием. «Ассамблея приветствует Германию в Лиге наций».
Мы хотим Руди! закричала Эви. Глаза Мэйбел расширились от ужаса, но Тета довольно ухмыльнулась, и Эви поняла, что своими бунтарскими замашками попала в точку. Мужчина четырьмя рядами ниже шикнул на нее.
Лучше работу найди, Дедушка Время, пробурчала она, и девушки сдавленно захихикали.
На экране между тем мужчина с внешностью кинозвезды обходил фабрику и пожимал руки рабочим. На экране появилась новая надпись: «Американский бизнесмен и изобретатель Джейк Марлоу устанавливает новый рекорд производства».
Этот Джейк Марлоу настоящий сердцеед, с одобрением промурлыкала Эви.
Моим родителям он не нравится, шепнула Мэйбел.
Твои родители не любят никого из тех, кто богат.
Они сказали, что Марлоу не разрешает своим рабочим вступать в профсоюзы.
Это же его компания. Почему он не может управлять ею, как считает нужным?
Раздраженный мужчина спереди подозвал билетера. Девушки немедленно притихли и приняли невинный вид. Киножурнал наконец закончился, и начался фильм. «Метро представляет фильм Рэкса Ингрэма по литературному шедевру Винсенте Бласко Ибаньеса ЧЕТЫРЕ ВСАДНИКА АПОКАЛИПСИСА». Они затаили дыхание, полностью захваченные фильмом и игрой Рудольфа Валентино. Эви представляла себе, как она на экране целует кого-нибудь столь же прекрасного, как Валентино, как ее лицо будет выглядеть на обложке журнала «Фотоплей». Она поселится на голливудских холмах в доме в мавританском стиле, где повсюду будут лежать тигровые шкуры. Вот почему Эви так любила смотреть кино: она представляла, что живет совершенно иной, блистательной жизнью. Но затем в фильме появились военные сцены. Эви обескураженно смотрела на солдат в окопах, молодых парней, по-пластунски ползущих в грязи на поле боя, погибающих от взрывов. У нее закружилась голова, она вспомнила Джеймса и свои страшные сны. Почему они не оставляют ее в покое? Когда все это прекратится? Почему Джеймс не хотел с ней разговаривать? Она готова была пожертвовать чем угодно, лишь бы снова услышать его голос.
В конце фильма все сидели с мокрыми от слез лицами: Мэйбел с Тетой оплакивали погибшего киногероя, Эвисвоего брата.
Таких актеров, как Руди, больше не будет, сморкаясь, прохлюпала Мэйбел.
Верно сказано, сестрица, промурлыкала Тета, и они вышли на закатное солнце. Увидев искаженное гневом лицо Эви, Тета остановилась. Что стряслось, Эвил?
Сэм Лойд, прорычала Эви. Она бросилась в сторону скопища людей, наблюдавших за карточной игрой «Монте».
Кто это? спросила Мэйбел у Теты.
Не знаю. Но уверена, что теперь он покойник.
Следите за дамой червей, ребята. На нее поставим деньги. Сэм разложил карты на картонной коробке и так быстро перемешал, что глаза не в состоянии были уследить за движением. А теперь, сэр, да, вы. Не хотите ли попробовать отгадать? Первый раундпробный, все бесплатно. Чтобы вы поняли, что я играю честно.
Эви рывком перевернула коробку, рассыпав деньги и карты.
Узнаешь меня, Казанова?
Сэм на мгновение остолбенел, потом улыбнулся:
Моя любимая монашка! Как поживает ваша настоятельница, сестрица?
Не смей меня так называть. Ты украл мои деньги!
Кто, я? Я что, похож на вора?
Еще бы!
Толпа с интересом следила за их перепалкой, и Сэм нервно огляделся. Затем сдвинул берет набекрень.
Куколка, мне очень жаль, что тебя обчистили, но это был не я.
Если ты не хочешь, чтобы я прямо сейчас позвала копа и сказала, что ты мной воспользовался, отдай мои двадцать долларов.
Послушай, сестрица, ты не сможешь
Вот именно что смогу! Ты знаешь о Музее американского фольклора, суеверий и оккультизма?
Знаю, и что
Ты найдешь меня там. Лучше верни мои двадцать баксов, если не хочешь проблем.
Или? поддразнил ее Сэм.
Эви заметила, что Сэм повесил свою куртку на пожарную колонку. Она быстро схватила ее и просунула руки в рукава.
Верни немедленно! прорычал он.
Двадцатка, и она снова будет твоей. Музей. До скорой встречи! Весело смеясь, Эви убежала.
Кто это был? спросила Мэйбел, когда они с Тетой нагнали Эви и все вместе зашли в кафетерий.
Сэм Лойд. Эви почти выплюнула ненавистное имя. Она рассказала им о знакомстве на вокзале, о внезапном поцелуе и о краже двадцати долларов.
Тета глотнула кофе, оставив идеально ровный след помады на чашке.
Он выглядит как человек, способный на более серьезные действия, чем кража двадцати баксов. Если ты понимаешь, о чем я говорю. Будь с ним поаккуратнее, Эви, не своди с него глаз.
У меня глаз не хватит за каждым таким чучелом следить, проворчала Эви.
Поищи в карманах. Может быть, твои деньги там, предположила Мэйбел.
Ого, Мэбси! Какая неординарная идея. Так вот в чем заключается прогрессивное образование, которое ты получаешь в колледже Литл-Рэд? Эви похлопала по многочисленным карманам куртки, но не нашла ничего, кроме мотка бинта, полпачки леденцов и почтовой открытки с карандашным пейзажем: высокие горные пики в окружении густого леса. На оборотной стороне было написано по-русски. Она знала, что может прочитать любую из вещей, чтобы узнать о мерзком проходимце побольше, но он не был достоин ее головной боли. Эви была уверена, что Сэм придет за курткой: уже наступал конец сентября, погода могла испортиться в любой момент.
Когда Эви вернулась в музей, дядя Уилл и Джерихо сидели за столом с неизвестным мужчиной. У него были карие глаза грустного щенка, которого никто не купил детям на Рождество, и нос, сломанный несколько раз и так и не выправившийся. Значок детектива болтался, приколотый к его пиджаку.
Дядя! Тебя замели? Нужно внести залог?
Терренс, это моя племянница, Эви ОНил. Эви, это детектив Маллой.
Теплая улыбка Маллоя составляла разительный контраст с грустными глазами. Он протянул ей руку.
Я старый друг твоего дяди еще с тех давних времен, когда работал на правительство.
Ого! Когда это было, дядя? удивилась Эви.
Уилл не обратил на вопрос никакого внимания.
Я помню, что предлагал сходить в китайский квартал поужинать, но боюсь, теперь мне придется ненадолго уехать с детективом Маллоем в центр.
Так все-таки нужно внести какой-то залог, сказала Эви.
Нет никакого залога. Полиция обратилась ко мне за помощью. Произошло убийство.
Убийство! Боже мой. Дайте только переобуться, восхищенно сказала Эви. Я на минутку.
Ты никуда не поедешь, отрезал Уилл.
Эви, прыгая на одной ноге, поменяла туфли на новые «оксфорды», полуботинки на шнурках.
Не поехать на настоящее место преступления? Да ни за что!
Не стоит, мисс. Леди лучше не смотреть на такое, заметил Маллой.
Меня не так-то легко напугать. Обещаю, буду жесткой, как Аль Капоне. Эви уже зашнуровала первый ботинок.
Ты останешься здесь. Дядя повернулся к ней спиной.
Ты же все равно обещал взять нас с Джерихо в китайский квартал. Нет никакого смысла оставаться и ждать тебя здесь.
Евангелина
Обещаю, я не буду безобразничать. Буду сидеть в машине и ждать, пока вы закончите, заканючила Эви.
Уилл обреченно вздохнул.
Терренс, ты не против?
Не против. Детектив открыл ей дверь. Только потом не жалуйтесь, если у вас будут ночные кошмары, мисс.
Эви издала жуткий ведьминский хохот.
Глава 10Блудница наряжена и брошена в пучину морскую
Пока они выезжали на Пайк-стрит, манхэттенский мост поднимался все выше перед их глазами. Перед кварталом многоквартирных домов стайка мальчишек играла в бейсбол. Они проследили за полицейской машиной цепкими взглядами хитро прищуренных глаз.
Будущие головорезы, сказал Маллой, паркуясь в тупике. Если кто-то из вас, маленькие за он быстро покосился на Эви, маленькие сопляки, хоть пальцем тронет машину, клянусь, вам придется нырять в речку на поиски собственных зубов.
Мужчины вышли из машины, и Эви последовала за ними.
Ты должна была остаться в машине, напомнил ей Уилл.
Эви зубами и ногтями выцарапала возможность приехать сюда. Она не собиралась сдаваться в каком-то шаге от цели. Убийство на Манхэттене! Она уже представляла себе, как пишет Луизе и Дотти: «Дорогуши мои, вы и представить не можете, что я сегодня видела Конечно же, как любая современная девушка, я не испугалась» Прямо как в детективах Агаты Кристи, которые она просто обожала. Но все этотолько если удастся подойти поближе.
Но, дядя, с девушкой, одиноко сидящей в машине в таком районе, может стрястись что угодно. И она многозначительно покосилась на мальчишек. Что скажет моя мама?
Она изобразила святую невинность.
Тогда Джерихо побудет с тобой.
Эви быстро покосилась на него.
Мне будет спокойнее рядом с тобой, дядя Уилл. Обещаю, я не стану путаться под ногами. И не думай, что я одна из этих божьих одуванчиков, которые падают в обморок при виде капли крови. Когда в прошлом году Бетти Хорнсби жонглировала ножами на вечеринке и чуть не отхряпала себе палец, я была единственной, кто не ударился в истерику, и пыталась ей помочь, хотя все вокруг было в крови. Это было ужасно, но я держалась молодцом. Точно тебе говорю.
Она изо всех сил старалась изобразить негодование, будто каждый день буквально переступала через трупы и не понимала, чего в этом страшного. Дядя Уилл попытался возразить, но детектив Маллой равнодушно пожал плечами:
Если она обещает не упасть в обморок, то мне в общем-то все равно. Но это не веселый книжный детективчик, мисс ОНил. Я вас предупредил.
На пирсе уже собралась толпа зевак. Их пытались разогнать полицейские в синей униформе. На конце мола стальными тросами были пришвартованы три устричные баржи.
Тело находится там, сказал Маллой. Ее нашел один рыбак. Тело бросили здесь позавчера или около того, как мы можем судить, и присыпали раковинами, поэтому раньше его никто не обнаружил. Фитц, ты в порядке?
Дядя Уилл побелел как мел.
Я ненавижу запах рыбы.
Держись. Обещаю, картинка заставит тебя позабыть о любой рыбе. На теле живого места нет. Маллой покосился на Эви, но она решила не развлекать его своими эмоциями и никак не реагировала. Похоже еще, что здесь замешана какая-то мумба-юмба, поэтому я и позвал тебя. Честное слово, Фитц, я еще ничего подобного не видел.
Маллой повел их к свалке устричных раковин, ярко-розовой в лучах вечернего солнца. Полицейский фотограф уже поставил свою треногу. Сработала вспышка, на мгновение ослепив Эви. В воздухе взвилось облачко магнезии, на языке почувствовался резкий привкус. Когда они подошли ближе, Эви ударила в нос вонь рыбы, мочи и разлагавшейся плоти. К горлу подкатил комок, и внутри все перевернулось. Она предусмотрительно стала дышать через рот. Вокруг роями кружились помойные мухи, и Эви стала отгонять их от своего лица.