Темп они, конечно, в этом году взяли бешеный, но Артур держалсявтянулся быстро, как будто и не было двухлетней паузы. А что под Новый год стало напряжнейвсегда так бывает, на то он и Новый год. Главное сейчасотработать эти несколько недель
Па!
Что, солнце?
Чаю заваришь? Маришка к нам ненадолгоей скоро домой.
Он кивнул, включил огонь под чуть остывшим чайником. Встал возле окна, ожидая, пока тот закипит.
Внизу, вдоль дорожки, прыгала по снегу ворона. Обычная серая ворона, каких в городе полным-полно. Тихомиров удивился: и чего ей не спится на ночь глядя? Наверное, подумал, заметила блестящую обертку на коробкеизвестно же, что вороны ведутся на всякое такое, необычное. Тоже, по-своему, любопытство.
Теперь, оказавшись рядом с елкой, она уже не прыгала, а как будто подкрадывалась размашистыми, бесшумными шажками. Надолго замирала, склоняла голову. Потом делала еще один шаг
Засвистел чайник, Артур обернулся, чтобы налить кипятку в заварник, а когда снова посмотрел в окно, вороны уже не было. Видимо, поняла, что здесь нечего ловить, и улетела.
Чай прибыл! он постучал в дверь и вошел. Девочки что-то читали в Сети, какую-то Настенину переписку. Перед тем как принять у него чашки, дочка как бы между делом свернула окна.
Выходя из комнаты, Тихомиров подумал, что это должно его задеть, и даже удивился слегка, что не задело. Голова, в общем-то, была забита другим: этой ерундой со съемками, послезавтрашними гастролями в Задрыщанске и вороной.
Он все-таки выглянул в окно еще разубедиться, что ему показалось. Нет, что-то темнело рядом с елкой, что-то мелкое, похожее на пару-тройку перьев.
Артур пожал плечами и набрал Еленупосоветоваться насчет форс-мажора. Пока говорил, не отрывал взгляда от окна, но там все было тихо-мирно, только носились в воздухе крупные, уродливые снежинки.
4
Следовало отдать Горехину должное: игрушки исчезать перестали. Вместо них, однако, случилась другая пропажа.
Тихомировы как раз вернулись с гастролейи паркуясь, обнаружили вдруг во дворе странное оживление. Правда, рядом с елкой стоял не замызганный грузовичок, а милицейский «бобик», возле которого скучал, посасывая цыгарку, сельского вида дядька в форме. Двое его коллег неспешно выгружались, вполголоса о чем-то переговариваясь.
Было часов семь вечерауже стемнело, и снова падал пушистый, мокрый снег.
Вы из этого парадного? спросил один из ментовтот, который повыше и попредставительней.
Да, а что?
Клокачева знаете?
Кого, простите? не понял Тихомиров.
Знаем, сказала Елена, это наш сосед с первого этажа. Ефрем Степанович, да?
Представительный кивнул и добыл из кармана удостоверение.
Если вы не против, я просил бы вас быть понятыми. Много времени это не займет.
Тихомиров растерянно кивнул и только потом сообразил, что можно ведь было и отказаться.
Менты прихватили с собой странного вида саквояжзатертый, обгорелый с одного бокаи зашагали к парадному. На ходу Артур со значением посмотрел на Елену, но та лишь пожала плечами. В этом была она вся: никогда не пройдет мимо, никогда не промолчит. Тоже любопытство в своем роде.
У гоблинской двери уже ждали участковый, нервная худосочная дама и слесарь.
Начинайте, велел слесарю представительный. А Тихомировым сказал:Сейчас посмо́трите, может, что-нибудь странное заметите Вы у него часто бывали в гостях?
Ни разу, хмуро ответил Артур. Только «здрасьтедо свидания», и все. Семьями не дружили.
Представительный посмотрел на него оценивающе, кивнул.
Ну, сказал, это понятно. И все-таки посмо́трите, мало ли.
А что произошло-то? не выдержала Елена. Почему вы ломаете дверь?
Соседи жаловались, третьи сутки подряд телевизор не выключает, даже ночью. А это вот родственница Клокачева, утверждает, что он знал о ее приезде и не мог никуда отлучиться.
Прошу, лениво сказал слесарь.
Замок он выворотил в три скупых движения, не особо чинясь.
Тихомиров боялся, что в квартире будет не продохнуть: если два дня уже да батереи жарят понятно ведь, чего ждать. Но внутри оказалось на удивление чисто, и пахло лекарствами, конечно, и старыми газетами, но ничего такого. Ничего и никого.
Пусто, подытожил представительный. Как будто вышел мусор вынести. Мажук, свяжись, какие у нас здесь ближайшие больницы? Фотку вон возьми, для опознания. И выключи уже на хрен этот телевизор, голова раскалывается.
Дальше все было просто: минут пятнадцать пришлось подождать, пока составят и дадут на подпись протокол, за это время Елена дважды звонила Антонине Петровне, чтобы та не волновалась и успокоила вернувшуюся из школы Настену. Впрочем, если верить невнятным сводкам с полей, Антонина Петровна подозревала, что переживает Настена не из-за пропавшего отца. Опять какие-то бури в школе.
Дважды звонили из журнала, договаривались, потом передоговаривались насчет встречи и фотосессии. Тихомиров сатанел, но терпел.
Наконец документы были готовы, «вот здесь и здесь, пожалуйста», ис чистой совестью на волю. Родственница, правда, отпускать ментов не спешила: дрожащим голосом требовала, чтобы «завели дело». Те устало, уныло объясняли, чтону нет же пока оснований, ну мало ли, да и толку никакого все равно
В коридоре тем временем коллеги представительного лениво осматривали шкафчики, антресоли, рылись в тумбочке под телефоном. Один аккуратно выложил на расстеленную газетку трофеи: щетки, скрюченные тюбики из-под крема, потом в отдельной коробкетри сочно-оранжевых елочных шара, пару плюшевых зайцев, игрушечный автомобильчик
Артур вздрогнул и отвел глаза. Ждал, что вот-вот кто-нибудь скажет с ухмылочкой: «Постойте-ка, товарищ Тихомиров. Ничего не хотите нам сообщить, Артур Геннадьевич?»
Но никто ничего не заметил. Даже Елена.
Слесаря на лестничной клетке уже не было. Перед дверьми крутилась вислощекая тетка со второго этажаЭмма Эдуардовна, что ли. Всегда с Тихомировым раскланивалась так, будто самим своим существованием он оскорблял ее в лучших чувствах.
Добрый вечер, кивнула ей Елена.
Добрый?.. полувопросительно произнесла Эмма Эдуардовна. Выдержала паузу, поняла, что никто разговор не поддержит, и зашагала по лестнице вверх. Уже поднявшись на пролет, как бы между делом бросила стоявшим у лифта Тихомировым:Не ждите, сломан.
Артур помог Елене донести вещи до их четвертого, потом похлопал себя по карманам.
Слушай, сказал смущенно, кажется, зарядку оставил в машине. Смотаюсь, пока одет.
Сбегая вниз по ступеням, он пытался сообразить, зачем, вообще-то, спускается. Что именно надеется увидеть.
На первом этаже возле дверей Ефрема Степановича было пусто и тихо. Артур вышел на улицунет, свет в окнах у старика горел, и двигались за шторами угловатые тени. Да и милицейский «бобик» стоял на прежнем месте, возле елки.
Тихомиров пошел к своей машине по большой дуге, огибая елку против часовой стрелки, чтобы
Чтобы осмотреться.
Перья заметил почти сразуточнее, это он сперва решил, что перья, вот остались от той самой вороны, но потом понял: да ну откуда, три дня ведь прошло!.. К тому же такая яркая окраскаэто разве что у тропических птиц, а в наших-то широтах
В общем, никакие это были не перья, конечно.
Артур оглянулся на окна и присел.
Перчатка распласталась на снегуядовито-алая, скомканная. Он зачем-то сдернул свою и пальцами прикоснулся к ткани. На нитки намерз лед; впрочем, если перчатка здесь лежит три дня, странно, что вообще не занесло снегом.
Надо было позвать следователя. Визитку он Тихомирову вручил: «Если вдруг вспомните что-нибудь» Елена бы точно позвала.
Он глянул под ветки. Нет, подарок не пропалстоял все там же. Чуть изменилсявидимо, влага и мороз сделали свое дело, вот только Тихомиров не мог наверняка сказать, что именно с коробкой не так.
А потом он почувствовал чей-то взглядне справа, со стороны соседских окон, а слева, оттуда, где был вход во двор. Обернулся как бы небрежно, как бы с ленцой, вставая.
В подворотне стояли двое мужиков. В тени, лиц толком не разглядеть.
Они заметили, что Артур смотрит на них, переглянулись и двинулись к нему. Тихомиров не сразу узнал высокого: щетину тот не сбрил, но подровнял, а на нос нацепил зачем-то темные очки. Хотя ясно ведь, зачем.
Шагали эти двое не торопясь, и у Артура было время, чтобы уйти. Или позвать кого-нибудь на помощь. Или
Или, подумал он, наклониться и спрятать от них перчатку.
Добрый вечер, сказал щетинистый, чуть растягивая слова. Поговорить надо.
О чем? Тихомиров понял, что не боится их, вот совершенно. И вообще никаких чувств не испытывает.
Знаешь, о чем, все так же спокойно сообщил щетинистый. В ЖЭКе, добавил со значением, недовольны. Надо что-то решать.
А ты, в тон ему отозвался Тихомиров, у главного-то завизировал? Для начала.
У кого? не понял щетинистый.
Его напарник, низенький, ушастый, с широким плоским носом и скошенным подбородком, хмыкнул:
Разводит он тебя, Саныч. Ты посмотри на него, суку, он же
Тут он осекся, поглядел куда-то вбок, за Тихомирова, хлопнул щетинистого Саныча по руке и молча зашагал обратно к подворотне. Так, будто разговора и вовсе не было. Саныч сплюнул под ноги Тихомирову, угрожающе дернул головой и поспешил вслед за ушастым.
Позади громко переговаривались голоса, скрипел под ногами снег.
Артур, не оборачиваясь, зашагал к своей машине. Пока он копался в бардачке, следственная бригада уже загрузилась в «бобик» и медленно двинулась к выезду со двора. Тихомиров, проходя, кивнул имте, кажется, даже внимания не обратили, о чем-то спорили, сельского вида дядька взмахивал рукой, горячился
Артур поднялся уже до третьего, когда сообразил, что перчатка так и осталась там, в сугробе. Но возвращаться не стал. Может, подумал, эти двое вообще не за ней приходили, может, и к пропаже старика они отношения не имеют. Нелепо же: из-за какой-то елки да нет, никто бы не стал, верно? Так ведь не бывает, только в кино.
Ужинали молча. Настена не поднимала взгляда от тарелки, Елена слушала новости, Тихомиров то и дело посматривал на мобильный.
Хотя, говорил он себе, откуда у этих двоих мой номер?
«Китайские ученые, бубнила ведущая, добились значительных успехов в создании псевдоживых тканей. На очередиработа по конструированию механизма, который бы состоял из них более чем наполовину. Проблема, однако, заключается в том, как обеспечить подобному механизму автономность. Иными словами»
Па, позвала Настена.
М-м?
А можно я завтра в школу не пойду. Я вроде как простыла. Совсем чуть-чуть, ничего страшного, просто
Елена выключила телевизор.
Ну-ка, попросила, дай лоб.
Коснулась губами, нахмурилась.
Совсем чуть-чуть, повторила Настена.
Пусть отлежится, сказал Артур. День туда, день сюда. А сейчас, говорят, какой-то скверный штамм ходит.
Призраком, кивнула Елена. По Европе. Пойдем, Настя, пообщаемся без работников эстрады.
Эй, нет ли здесь попытки ущемить меня в моих родительских правах и обязанностях?!
Ешь, она встала и похлопала его по плечу. Остынет же все.
Тихомиров бездумно затолкал в себя остатки ужина, встал с чашкой чая у окна. Опять пошел снег, а это значило, что завтра надо подрываться хотя бы на полчаса раньше: дороги будут ни к черту.
И значит, уже ложиться бы.
Он лениво поразмыслил о том, что все-таки следует пойти вниз и поднять ту перчатку. Хотя бы для того, чтобы убедиться, все ли «пальцы» у нее на месте. Не показалось ли.
Ну а даже, сказал он себе, если одного не хватает? Какие неожиданные выводы ты из этого сделаешь? Да просто зажал старик где-нибудь, оторвал случайно.
Что там, спросил он, когда укладывались, серьезное что-то? Температуру меряли?
Все в порядке, сказала Елена после паузы. Пусть завтра посидит дома. Для профилактики.
Уже почти засыпая, он кивнул и накрылся одеялом. Подумал еще, что надо бы отключить звонок на всякий случай а то позвонят эти сволочи, «из ЖЭКа», Елена возьмет трубку потом объяснять а как тут объяснишь, если и сам не до конца
Ночью ему приснилась Алена. Но почему-то все время держалась сбоку, и он не мог толком разглядеть лица, он говорил ей о Настене и, кажется, рассказывал про елку, но Алена молчала, и в конце концов Тихомиров понял, что она обиделась, наверное, из-за того, что завтра годовщина, а он едва не забыл, и еще из-за того, что не приедет проведать; ну а как, говорил он ей, это ж на другом конце города, с нынешним графиком не вырвусь, да и потом Тут он запнулся, потому чтоне скажешь ведь «ты мертвая, тебе все равно», запнулся и проснулся. Сердце колотилось как бешеное. Он перевернулся на другой бок и лежал так минут пять, ни о чем не думая. Сам не заметил, когда заснул.
5
Под окнами Ефрема Степановича топтался бледный типчик в спортивной шапке времен перестройки, что ли. Лицо гладко выбрито, над верхней губой усики жиденькие, блеклые. И такой же блеклый взгляд.
Доброе утречко, кинулся к Артуру. А вы, случайно, не знаете, вот старик тут, из второй такой, свирепый. Он, случайно, никуда не уехал?
А вам-то что? спросил вдруг Тихомиров. Хотел пройти мимо, но стало любопытно.
Да я мы с ним на «птичке» ну, на рынке, в смысле договаривались встретиться, еще вчера. Игрушки старые продает, говорит, мол, ему уже вряд ли пригодятся.
И много продал?
Да типчик махнул рукой, мол, какое там! Потом моргнул и внимательней уставился на Тихомирова. Так что с ним?
Уехал, сказал Тихомиров. Пару дней назад. Вас как зовут?
Ну, положим, Николай.
Вот, значит, он как раз вам и просил передать: не ждите.
А
Может, телефон оставите или адрес, где вас искать в случае чего?
Типчик на это пробормотал нечто неразборчивое, покивал на прощание и смылся.
Ого, сказала Елена, что это на тебя нашло, Тихомиров?
Решил помочь человеку. Может такое быть?
Теоретически?..
Ой, ладно. Слушай, я вот подумал: попроси свою эту, как ее? Тынниковучтобы достала что-нибудь почитать про человеческий мозг. Как устроен, какие волны испускает и все такое.
Елена открыла дверцу и протянула Тихомирову щетку, чтобы счистил снег.
Откуда вдруг интерес к таким материям? Ты меня пугаешь.
Да вот подумал вчера, что совсем тупею. Надо чем-нибудь загрузить голову.
Ну ты даешь, Тихомиров. Это на тебя перед ток-шоу накатиловроде как мандраж, только по-особому, по-эстетски? Ладно, ладно, поговорю, будет тебе книжка.
Ток-шоу, кстати, оказалось еще более невыносимым, чем он ожидал. Ведущая блеяла тонким голосом, смеялась невпопад и постоянно перебивала, буквально всех. Спеть Тихомирову не дали, хотя изначально речь шла о двух композициях, о «Снежинке», конечно, и о старом его хите, «Зимних букетах».
И даже спорить или ругаться было не с кем: ведущаяпустое место, кукла, говорящая голова, а режиссера сразу после съемок куда-то срочно увела ассистенткаходившая вразвалку жирная бабища лет шестидесяти. И Елена уехала, ей нужно было с Горехиным согласовать график на ближайшие две недели, какие-то там накладки образовались из-за истории с Лотом.
А главноеТихомиров понимал, что скандалить он и не должен, что это он в них заинтересован, в этих пустоголовых, визгливых, тупых, что это они делают ему рейтинги и, в общем-то, позволяют петь. Позволяют, мать их, петь!
Он вышел из павильона и зашагал к гримерке, злой как черт. И стоило закрыть дверь, как тут же явились за автографами, вот сразу после съемок никто не захотел, а сейчасдавай колотить в дверь, да настойчиво как.
Я занят! рявкнул Тихомиров.
Извините, сказал вошедший. Шагнул в сторону, пропуская своего приятеля, а потом прикрыл дверь и клацнул старой, расхлябанной задвижкой.
Какого хр и тут Артур наконец узнал второго из визитерови замолчал.
Мы ненадолго. Первый был узкий какой-то, угловатыйнапоминал кузнечика. Пальто расстегнул, видимо, ждал давно, а в коридоре душно; под пальто виднелся вполне себе цивильный костюм.
Да и щетинистый сегодня был одет не в пример приличней. Хотя, подумал Тихомиров, он и раньше вполне мог я ж его толком и не рассмотрел ни разу.