Хьюго появился у нашей двери ни свет ни заря. Хотел убедиться, что с нами все в порядке.
Дженни, из вас так и бьют жизненные силы, сказал он.
Я покраснела. Кен расхохотался. Уже очень давно секс между нами происходил строго по расписанию. Спонтанность считалась непозволительной роскошью. Ведь Бог замыслил сексуальные отношения вовсе не для удовольствия, а для того, чтобы плодиться и размножаться. В кругу друзей муж даже грустно шутил по этому поводу: «Мы делаем все, что можем», а затем подмигивал им. Но никто никогда не смеялся.
Уже потом, сойдясь поближе, мы поняли, что все мужья, за исключением Фрэнка, отпускали такие шуточки. И ни один не пожаловался на то, какая это тяжелая работа, какая рутина. Фрэнк считал даже малейшие намеки неуместными и оскорбительными.
Мы целый день ходили по городу, выбирали подарки для новорожденных, накупили столько, что рук не хватало. Хьюго с нами не было.
В тот вечер Джон сидел в баре и ждал, пока мы приведем себя в порядок в гостиничном номере, забронированном для нас Хьюго. Мы застегивали пуговицы и молнии, хихикая при этом совсем как невесты. Странно, конечно, что такие здравомыслящие и серьезные женщины вели себя точно девчонки, но мы ведь были так взволнованы! По такому случаю мы купили себе красивые платья. Это был самый важный день в нашей жизни, и мы должны были выглядеть на все сто. Кен явно ревновал и, не выдержав, потопал в бар, чтобы присоединиться к Джону.
Для меня ты никогда так не одевалась, заметил он.
Сейчас речь вовсе не о тебе, ответила я.
Как и всегда, пробормотал он.
Мы дружно захихикали ему вслед. Мужчин невозможно воспринимать серьезно. Наконец к нам присоединилась Джули; она и дня не могла прожить без обычной пробежки. Когда Хьюго постучал в дверь, мы как раз открывали бутылку шампанского. Мы завизжали, словно школьницы, и Джули впустила его в комнату.
Нам пора, бросил Хьюго. Дорога вниз не близкая, а еще надо вернуться назад.
Я и в лучшие времена ненавидела гулять по ночам. А сейчас?! В этом городе?! Мне просто необходимо полицейское сопровождение!
Остальные, желая отвлечь меня, стали вспоминать различные истории, что было весьма мило с их стороны. Джон рассказал о своем брате, который однажды выкупал малышей в их с Норой доме.
Можете себе представить, говорил Джон, ванная комната еще очень долго пахла детьми.
Как это жестоко! ответили мы.
Большинство из нас не любили общаться с родственниками, у которых были дети. Такие самоуверенные, такие самодовольные!
По дороге мы говорили о наших ожиданиях. Все были изрядно напуганы. Нас вели в мир призраков, и, хотя Хьюго утверждал, что они вполне дружелюбны, от страха у нас просто поджилки тряслись. Мы шли очень быстро, стараясь не отставать от Хьюго. В отличие от нас, он не смотрел под ноги. Казалось, он плыл, напрочь отрешившись от всего земного. Он даже чем-то напомнил мне индийского гуру, который идет вперед, не обращая ни на кого внимания.
Наконец мы пришли на берег озера, и Хьюго остановился у опор старого моста. Наш проводник часто и тяжело дышал, словно испуганная собака.
Что с тобой?
Я не большой любитель воды. Все нормально. Я в порядке.
А мне здесь нравится, заявил Джон. Памятник человеческой глупости. Как можно строить на затапливаемых землях? Полный бред! Города здесь неоднократно разрушались наводнениями. Как можно быть настолько самонадеянным, чтобы считать, что сможешь повернуть воды вспять!
Этому городу больше двухсот лет. И дела у него идут весьма неплохо, пожал плечами Хьюго. Ты ведь живешь здесь, Джон. Ты сам выбрал эти затапливаемые земли.
А что, если ребенок будет похож на него? шепнул мне на ухо Кен.
Иногда он ведет себя просто отвратительно.
Мимо с громкими воплями прошла какая-то компания, и на землю, прямо к нашим ногам, приземлились пивные бутылки. Одна даже задела Фэй по руке, но та ничего не сказала, а просто потерла ушибленное место.
Хьюго повел нас вниз, под опоры моста. Жутко воняло отбросами и жидкой грязью. Вытащив из кармана перчатки, Хьюго натянул их на руки. Он разгреб кучу мусора, и под ней обнаружился люк, крышку которого он тут же поднял и отодвинул в сторону.
Наш проводник знаком предложил мне спускаться. И мы полезли вниз. Сразу стало как-то спокойнее. Пахло мокрым и горячим бетоном. И слегка мочой, словно, мешая бетон, туда добавили мочу. Там были ступенькикрутые, с ржавыми перилами. Нора с писком отшатнулась, словно испугавшись, что если дотронется до перил, то те обвалятся.
Держись за меня, предложил ей Джон.
У меня уже все руки были в ржавчине, так что пришлось раз десять вытереть их о рубашку Кена.
Хьюго чуть из штанов не выпрыгивал, желая всем угодить.
Стены, казалось, надвигались на нас. Чтобы хоть немного отвлечься, мы начали петь «Долог путь до Типперери», но быстро иссякли, и тогда кто-то затянул государственный гимн, чем нас ужасно рассмешил.
Далеко еще? спросила Джули слабым голосом.
Мы все устали. Мне даже думать не хотелось о том, как мы будем карабкаться назад.
Будь на то моя воля, ни за что не потащил бы тебя в такое место, прошептал мне на ухо Кен, когда нам пришлось переступить через гору каких-то бурых отбросов.
Ты и не тащил! прошипела я в ответ. Я сама пришла. Добровольно.
Он, как всегда, поднял руки вверх, показывая, что сдается, и в этот момент мне захотелось, чтобы он ушел. Он поддерживал меня, на самом деле не слишком веря в успех предприятия, и я поняла, что непременно от него уйду, если по его вине упущу шанс стать матерью.
Это что, и есть вход? Заваленный камнем? спросил Кен.
Практическая сторона дела отвлекла мужчин, и общими усилиями они откатили камень в сторону. Мы не разговаривали. Каждая из нас, женщин, твердо знала, что мы сделаем это. Ради наших детей мы прошли бы и по горячим углям.
Неожиданно мы услышали глухие стоны.
Что это такое? удивился Кен.
Звуки здесь слышатся по-другому. Тут замкнутое пространство: стены, и только. Все будет хорошо, ответил Хьюго.
Я не могу, простонала Фэй, которая на групповых занятиях всегда была самой напряженной, всегда хотела знать правду и в то же время безумно ее боялась.
Все нормально. Это серебряные души зовут вас. Они не причинят вам вреда. Призраки, когда собираются вместе, вовсе не злые. Они, наоборот, становятся более спокойными и чувствуют себя как дома. На небесах, возможно, заметил Хьюго и, внимательно посмотрев на нас, добавил:Вы все здесь, так как побывали в аду и вернулись обратно. Вы ведь хотите детей?
Мы молча кивнули.
Они ждут. Идите и найдите подходящую вам душу, очень спокойно произнес он.
Ты слышишь? Чувствуешь запах? спросила я, сжав руку мужа.
Нет. Мне очень жаль, покачал он головой.
Я вошла первой. Я устала ждать. Я хотела этого младенца.
Я ожидала, что все вокруг будет сверкать серебром. Хьюго предупредил, что здесь будет прохладно, а потому мы оделись потеплее, и все же этот ледяной холод поразил меня.
Запах был совсем слабым, немного металлическим, немного земляным. Кто-то установил здесь освещение, и мы увидели булыжники и развалины исчезнувшего города. В стене оставались пазы от петель главных ворот.
Поверить не могу, что археологи еще не открыли это место! крикнул стоявший у входа муж Фэй.
Посмотри на стену, произнесла Нора, дотронувшись до отметин, оставленных наводнением. Сразу видно, где стояла вода. Нора наклонилась, зачерпнула пригоршню грязи и, просеяв ее, показала нам серебряную монету. Ничего не вижу при таком освещении.
Мы рассмотрим ее чуть попозже, ответила я.
А что нам делать? спросила Фэй. Просто стоять и ждать?
Я считаю, что надо идти. Они, должно быть, где-то дальше, отозвалась я.
И мы сплоченной группой пошли вперед, спотыкаясь о кирпичи и камни и все дальше продвигаясь вглубь города. Пол был сильно поврежден, но по остаткам прекрасной мозаики можно было судить о его былом великолепии.
Стены в комнате были очень высокими, возможно в пять раз выше моего роста. На одной из стен (опять же ужасно поврежденной) я увидела удивительное генеалогическое древо: каждый ребенок под своими родителями и у каждого такая же широкая улыбка, как и у Хьюго.
Тут слева от нас что-то зашевелилось.
Что там такое? Там кто-то есть? спросила Фэй.
Оно было серым и тусклым.
Этого не может быть. Оно не серебряное! воскликнула Нора.
А потом серое существо подняло голову, и мы увидели такое злобное лицо, что даже завизжали от страха.
Скорее вперед! Скорее вперед! надрывалась Нора.
Нет, назад! Назад! вопила Фэй.
Я не уйду без своего ребенка. Я уже достаточно далеко зашла. Я остаюсь, твердо заявила я и, сделав шаг навстречу судьбе, крикнула:Мы уже здесь! Где вы?
И тут появились сотни серых, грязно-коричневых существ, которые стали надвигаться на нас, как стая волков. Лица у них были какими-то перекошенными, печальными.
Это не они! простонала Нора.
И с их приближением звуки становились все громче.
Мне таких не надо! Они не похожи на младенцев! воскликнула Фэй.
Некоторые из них были какими-то скрюченными, сутулыми. Я была не в силах посмотреть им в глаза.
Мы повернули обратно и попытались бежать, но они окружили нас.
Может, они так и должны выглядеть, предположила Джули. Они ведь изменятся. Правда?
Их лица были уродливыми, деформированными. Они скалили прозрачные зубы и кружили прямо у нас над головой, вращаясь так быстро, что от этого зрелища нам даже стало нехорошо. Я почувствовала, будто меня что-то притягивает к одному из них. Истинная правда. Существо на мгновение остановилось и наклонило голову, словно оценивая меня. А потом оно стало тянуть ко мне руку.
Нет, Джен, нет! взвизгнула Фэй.
Но было уже поздно. Существо вытянуло обе руки и воткнуло свои длинные пальцы прямо мне в глаза. Я точно ослепла, но боли не было. Я почувствовала, как оно вползает мне в голову через глазницы, втаскивая себя целиком, скользит вниз по горлу, дальше, дальшепрямо в матку, где и свернулось клубочком в ожидании тела, которым должно было стать.
Фэй скорчилась на земле, стараясь защитить глаза.
Фэй! окликнула ее я. Ты будешь жалеть, если не сделаешь этого. Ну давай же! Погляди, я в порядке.
Я с трудом оторвала ее руки от лица, и она подняла глаза. Пятеро призрачных существ окружили нас и с любопытством смотрели вниз. Отпихивая друг друга, они пытались до нее дотянуться, тыкали пальцами ей в глаза, щипали за лицо, так что она, не выдержав, завизжала. Одно из них все же сумело засунуть указательные пальцы ей в глазницы, и тогда остальные улетели прочь, дав возможность серебряной душе войти в нее, как только что вошла в меня моя. Оглянувшись, я увидела, что Джули уже заполучила серебряную душу, так же как и Нора.
Мы молча шли назад, туда, где нас ждали наши мужчины. Призрачные существа носились у нас над головами, время от времени пикируя на нас, и нам приходилось отмахиваться от них, словно от надоедливых птиц.
Увидев наших дорогих мужей, я даже расплакалась. Кен казался каким-то чужим и незнакомым. Он будто постарел на десять лет, пока я была в Каэнессе.
Что там произошло? спросили они. С вами все в порядке?
Мы дружно потрогали свои животы, чувствуя, как извивается там еще не рожденное существо.
С нами все в порядке, ответила я.
Не было никакого смысла рассказывать об этом мужчинам. Абсолютно никакого. Что мы могли сделать? Нельзя убить того, кто уже давно умер, а мы так хотели детей!
Теперь вы знаете, почему мама не хочет сюда возвращаться, шепнул мне на ухо Хьюго.
В этом году Фэй снова принесла свой знаменитый картофельный салат.
Я поджарила картофель, сказала она, передавая мне тарелку. Ну разве не постреленок?
Я посмотрела на ее трехлетнего сына, уже успевшего раздеться до растянутых трусиков с изображением Человека-паука и ковырявшего мою скамью ножом для резки хлеба. Он бегал, пританцовывая, вокруг меня, и его маленький пенис болтался туда-сюда, а белый дряблый живот противно трясся. Я улыбнулась и подумала: «Ты похож на червяка. Или на жирную белую змею, только что проглотившую ребенка».
Наконец он остановился, мотнув головой в мою сторону. А потом зашипел совсем как змея.
Да уж, что есть, то есть, ответила я.
Фрэнк, муж Фэй, сухо клюнул меня в щеку и улыбнулся. Он даже не сказал: «Привет». С каждым годом Фрэнк становился все более и более усталым. Он молча поставил на скамью три бутылки красного вина.
Мы что, первыми пришли? поинтересовалась Фэй.
Тут в кухню вошел Кен с нашей трехлетней дочерью на руках. Она безвольно висела на нем, точно у нее совсем не было мускулов.
Как всегда, пунктуальны, заметил Кен.
Фэй посмотрела сначала на нашу дочь, потомна меня. Мы обменялись понимающими взглядамивзглядами матерей Каэнесса, а потом кинулись готовить напитки и закуски. Кен наклонился, чтобы поставить дочку на ноги, но она, как всегда пронзительно завизжав, вскарабкалась на отца и устроилась у него на плечах. Она засунула ему в уши свои длинные указательные пальцы и прижалась лицом к его волосам.
Кто еще будет? поинтересовался Кен, согнувшись под тяжестью дочери.
Сейчас он уже очень спокойный и очень бледный. Он словно ее дополнение: опухоль под ее руками, с ногами и кусочком головного мозга. Ей нравится, когда ее носят. Ухаживают за ней.
Хьюго и Мария, приехавшие пораньше, чтобы помочь накрыть на стол, нежно поцеловали нашу дочку.
Сегодня должны прийти еще четыре новые семьи. Год назад вернулись из Каэнесса, сообщила Мария.
Выходит, детям по три месяца? предположила Фэй.
Мы обменялись с ней понимающими взглядами матерей Каэнесса, твердо зная, что не будем задавать женщинам лишних вопросов. Мы не спросим: «Как вам Каэнесс?»и сделаем вид, будто не замечаем, что у всех без исключения детей глаза серебристо-серые; мы сразу узнаем эти серебристо-серые глаза, хотя наши мужья ничего не замечают, так как они не входили вместе с нами в Каэнесс.
Нора прибыла со всей семьей. Их сына прямо на пороге вырвало кроваво-красными леденцами, и мы поспешили поскорее все убрать. Руки у него были сплошь разрисованы изображениями матери в голом виде. Поймав мой взгляд, Нора быстро опустила рукава его рубашки.
Он уже говорит, сказала она. У него словарный запасцелых пятнадцать слов.
Это очень хорошо, ответила я.
Я не стала спрашивать, понимает ли она то, что говорит ее сын, или его речь, как у моей дочери, не совсем похожа на настоящий английский.
Внезапно стал накрапывать дождик, и мы увидели, как наши дети задрожали, стали прятать глаза. Они все как один ненавидели воду. Мы не можем научить их плавать, не можем взять с собой на пляж. Фэй считает, что все из-за той жуткой истории, которую снова и снова рассказывает им Хьюго. Но мы не можем ему помешать. Он говорит, что это семейное предание. Он любит наших детей, каждого из них. Он собирает их вокруг себя, словно наставник учеников.
Таких коварных родителей, как те, из Каэнесса, свет еще не видывал. Хьюго растопыривал пальцы, заставляя детей смотреть ему прямо в глаза. И они заманили своих дорогих детей в ловушку, обманом завлекли в комнату, а потом открыли шлюзы. Те дети утонули, в их легких была вода, а не воздух, и они захлебнулись. Можете себе представить?
О да, дети могли. Это точно. Остальные родители ненавидели эту историю, но Кен понимал ее значение.
Она захочет узнать, откуда родом. Когда подрастет.
Она наш ребенок. А все остальное не имеет значения.
Нет, очень даже имеет. Все приемные дети хотят знать.
Она не приемный ребенок.
Я уже видеть не могла своего мужа.
Приехали новые семьи. Они принесли купленного в магазине жареного цыпленка и чипсы. Их младенцы кричали, шумели, извивались и плакали.
Не волнуйтесь. Потом станет легче, успокоила их Фэй.
Но мы видели, как ведут себя трехлетние дети, и знали, что это неправда. Сын Фэй ползал вокруг нас, выковыривая длинным ногтем слизь из уголков глаз младенцев.
Мы будем продолжать общаться. Иногда мы встречаем Сьюзен, и она кажется совершенно безумной. Она даже трясется от зависти при виде наших прелестных крошек. Наши дети одного возраста, и общий опыт связывает нас вместе. Два мальчика и две девочки. Каждый из них по-своему трудный ребенок: с холодными глазами и без детской невинности. Но это наши дети, и мы их любим. Они будут подрастать, а мы будем следить за ними, гадая про себя: «Что они сделают с нашим миром, когда станут взрослыми, и сможем ли мы найти слова, чтобы оправдаться за то, что дали им жизнь?»