Но где доказательства того, что так оно и будет?
В голову Эрнста почему-то незамедлительно пришёл страшный безглазый взгляд того, кого молодчики в униформе называли Рядовым. И если он мог как-то оправдать и выстрелы по гражданским после приобретения антидота против заразы, и этот невнятный радиошум, вместо гораздо более необходимой сейчас трансляции слов успокоения населения, то эту жуткую, прямо-таки потустороннюю физиономию, явившуюся в его доме, в доме, в котором он и его семья жили уже второй десяток лет, словно бы из параллельного, созданного специально для духов и демонов, измерения, он оправдать ничем не мог. Такие гости не приходят с добрыми вестями, как не залетит с доброй вестью козодой в окно твоего дома среди белого дня. По крайней мере, это означало то, что вещи, творящиеся в Нокксвилле, выходили вне рамки обычной эпидемии, пускай даже и выскользнувшей из рук потерявших над нею контроль военных.
А если это выходило за рамки, то как должны были поступить со всем этим те, кто были в этом виноваты? Если судить по косвенным признакам, на которые ему указал Гринсфилд, то выходило так, что их и впрямь готовились уничтожить, вместе с их домами, дорогами, магазинами и социально значимыми объектами, но - если хотели сделать это, то зачем и для чего, если лекарство найдено, и более, того, привезено в готовом к массовому употреблению виде? Ведь они же не ненормальные, они должны подчиняться высшим органам военного управления, которые, узнав про этот локальный Холокост, случившийся при том, что существовал антидот, при том, что можно было вылечить весь город, просто поймают и, по меньшей мере, приставят виновников к стенке, а по большей, сошлют на пожизненное заключение на урановые прииски в Теалейк... А если они этого не боятся, то значит, что они - те, кто заправляет Фортвингз-базз - либо свихнулись, либо боятся чего-то более серьезного, либо боятся чего-то более серьезного вместе с теми, кто стоит над ними... То бишь делают это с молчаливого соглашения наверху.
Но чего же можно боятся больше, чем своего непосредственного начальства?
Этот жуткий иглозубый слепыш, он о чём-то упомянул тогда вскользь, о чем-то таком, что удивило его до озноба по всей коже...
Об Исходнике? О иных планах? Или...
Нет, нет, он со стопроцентной вероятностью говорил что-то, не то о первом, не то о втором... О каких-то тамошних обычаях или делах... Черт, да с такой харей, как у него, место как раз именно там, в неведомых старых и новых мирах, откуда всё происходит, но в которые мало что возвращается обратно. В них, и в мире, который воссоздал, согласно школьным учебникам, их мир, а затем неожиданно стал недоступен для обитателей второго... Все мы - мигранты, вспомнил он слова своего учителя истории, и наша нация давно получила билет в один конец, так как на Родине стало слишком плохо... Или слишком хорошо без нас.
Но, тем не менее, если старые связи между правящими кругами и того, и другого всё еще сохранились, то, само собой, те, кто главнее на Исходнике, будут главнее и тех, кто распоряжается жизнями большинства в Промисленде. То есть, если делишки людишек с Фортвингз-базз каким-то образом связанны с обитателями Исходника, то страх перед последними будет явно несравним со страхом перед своим непосредственным начальством. И если лечение жителей Нокксвиля идет вразрез с намерениями таких вот красавцев, как, к примеру, словно вывалившийся из какой-то преисподни Рядовой, то, скорее всего, они действительно не станут с ними цацкаться, и если Рядовой попросит, то они не просто будут охотиться за пытающимися убежать жителями города, и стрелять по ним из окон жилых домов, но и запросто засунут каждого из них в персональную гигантскую мясорубку, отстроенную по такому случаю на их же собственные средства. И город взорвут. Взорвут, даже не задумываясь - возможно, просто потому, что не сделав этого, они бы раскрыли тем самым какие-то строгие секреты обитателей Исходника. И тогда бы они имели полное право на страх того, что жуткий безглазый Рядовой и его соплеменники явятся в их дома и казармы самой темной и глухой ночью на свете.
- Стало быть, Вы желаете пробраться за пределы города через туннель Колд Энд Ривер... - спросил он у Гринсфилда, после того, как покончил со своими раздумьями, настолько мрачными, что даже их генератору становилось от них как-то не по себе. Тот с выжидательным видом кивнул ему в ответ.
- Ну, хорошо, - пробормотал он - А как, собственно, Вы намерены проехать к нему, что бы нас, при этом, ещё и не заметил ни один патруль? Я, конечно, могу признать, что в городе сейчас действительно опасно оставаться, но как нам уберечься от опасности словить в спину пулю?
- Теоретически от пули нас не сможет застраховать никто, - вздохнул Гринсфилд, однако, с выражением облегчения на физиономии, появившемся от того, что ему удалось кое-как переубедить окопавшегося в своем доме упрямца - Но если мы двинем к туннелю не напрямую, по Эйсгард-авеню и Лаймон-стрит, а, минуя важные общественные объекты, по Эйсгард-Тринити-Джексон-Эллаут, то, может быть, мы ни на кого не нарвемся... Тем более, если мы выедем не прямо сейчас, а чуть-чуть поближе к утру, то, быть может, патрулей не будет и вовсе, так как военные будут собираться за пределы города, который они хотят разрушить... Улицы города, часам к пяти или половине шестого должны быть практически пустынны, нам же хватит не больше пятнадцати минут, для того, что бы доехать до туннеля...
- Но, всё-таки, что с Вашими друзьями? Если они попались этим людям, так и не доехав до тоннеля... И, кроме того, если всё о нём им рассказали?
- Если бы они заставили их обо всём рассказать, то они бы ждали нас прямо здесь, у перекрестка...
- Уверенны? Зачем это им было бы нужнонеужели они не понимают, что мы бы их увидели...
- А какое это имеет значение? Их задача, судя по всему, не сводится к тому, что бы убить здесь всех и каждого своими руками, а просто к тому, что бы не допустить побега... Прежде всего, они должны были убедиться в том, что в доме, из которого выскочили мои друзья, никого нет, или застрелить тех, кто там всё-таки есть. Но они упустили последних, и им необходимо было бы немедленно догнать их, что бы они не совершили вылазку за пределы города... Но если бы они догнали моих товарищей, они бы наверняка узнали от них обо мне, и вернулись бы обратно...
- Хорошего же Вы мнения о своих товарищах, - пробормотал Эрнст с сомнением - Но, ладно, Бог с ними, это дело второе. Когда Вы только пришли сюда, мне показалось, что Вы говорили о каких-то проблемах с этим туннелем, верно?
- Да, после землетрясения там появилась широкая трещина в полу, человек мог бы перепрыгнуть, а вот колесу автомобиля потребовался бы трамплин... Постольку поскольку выстроить трамплин самостоятельно у нас не было никакой возможности, да и в туннеле он, в общем, был бы бесполезен, мы хотели зайти к одному из нас, что бы взять несколько секций из сетки-рабицы...
- Ах, ещё и зайти к товарищу - Эрнст, прищелкнув языком, отвел взгляд в сторону - Что же, теперь вы можете даже не рассчитывать на то, что эти двое выжили. Возможно, они так ничего и не сказали неприятелю о Вас, но умерли под пытками... Ладно, - он утешающе посмотрел на напуганного, кажется, даже рассерженного его словами Гринсфилда - Там будет видно, что случится с Вашими друзьями, но пока, что бы подстраховаться, мы пройдем ко мне в гараж, и кое-что подготовим к этой поездке. Тем более, что у нас есть на это некоторое время... Джесси, ты, случаем, не помнишь, куда я засунул те проклятые доски... Помнишь, где-то с полгода тому назад мы строили беседку, и у нас осталась доски - такие широкие, толстые, из северного дерева...
- Там, за стеллажами у правой стены, - кивнул тот в ответ - мы здорово напотелись тогда с ними... Наверное, замучаемся и в этот раз...
- Неважно. Лишь бы убрались в салон нашего микроавтобуса так, что бы не выпали из него при езде...
- Я не о том, - произнес Джесси - Я боюсь, как бы мы не наделали лишнего шума, который бы привлек сюда излишнего внимания...
- Плевать, - отмахнулся Эрнст - До пресловутого часа икс, если, конечно, таковой ещё наступит, мы можем делать, всё, что пожелаем, хоть устраивать тут костюмированную вечеринку с музыкой и феерверками, потому что это - мой дом, и мой сад, и никому не должно быть дела, что тут происходит... Идём быстрее.
Джесси пожал плечами, и согласился с отцом кивком, при этом мельком осмотрев их ночного пришельца.
На лице у того было написано нечто вроде смеси удовлетворения и облегчения.
***
Они уже практически добрались до дома Сэма, когда он понял, что они совершили ошибку. Впрочем, эта ошибка была из разряда тех, избежать которые, так или иначе, обычно не получается. Эдди просто не подумал об этом сразу же, но, когда осознал это, понял, что, впрочем, не был от этого застрахован ничем.
Разве что он смог бы затащить эти грёбаные решетки в автомобиль в одиночку.
- Сэм, - обратился он к сидящему на заднем сиденье товарищу. Тот уже еле говорил теперь, но, тем не менее, всё же как-то умудрялся показывать Эдди путь к своему дому. Боже мой, периодически думал Эдди, практически слепой и немой указывает путь зрячему... С заднего сиденья, между двумя высящимися, словно колбы с физраствором для чудовища Франкенштейна, банками с перекисью водорода раздалась отвратительная смесь бульканья и шипения, отвратительная, но короткая. Это Сэм отвечал ему "Да".
- Как думаешь, эти твои решетки можно вытащить и положить на автомобиль самостоятельно, в одиночку?
Бледно-желтое лицо с красными глазами и изуродованным зарастающим ртом опустило взгляд, затем Сэм пожал плечами, и покачал головой. Потом, подумав, пожал плечами ещё раз.
- Ты не знаешь, - сказал Эдди - Думаешь, что навряд ли, но сам не разу не пробовал.
Утвердительный кивок.
- А что скажешь насчет того, могу ли я рассчитывать на тебя или нет?
Неопределенный, смешанный жест, который можно было бы расшифровать как "я, конечно, попытаюсь, но..."
Чёрт, как же мы с тобой лоханулись, подумал Эдди с чувством неясной досады. Затем спросил у товарища ещё:
- А что по поводу твоего зрения, Сэм? Как ты видишь сейчас?
В зеркале заднего обзора было видно, как левая рука Сэма поднялась в воздух, и её большой и указательный пальцы были сжаты таким образом, словно он держал между ними что-то небольших размеров, круглое и невидимое, вроде гайки или болта двадцать второго размера.
- Ясно. А эта хренова перекись - она всё ещё тебе помогает?
Кивок. Уверенный кивок. Затем Сэм ткнул большим пальцем куда-то себе за спину, потом ладонь этой же руки опустилась вниз, а указательный палец другой руки указал куда-то Сэму между коленок, и, наконец, её же ладонь резко и несколько раз поднялась вверх, точно подбрасывала что-то. Сначала Эдди не совсем понял, о чём он, но потом догадался.
- Тебе, что, стало лучше? Сэм кивнул, затем указал на рот, и резко махнул рукой вниз.
- Ну, это-то я вижу. Но глаза важнее рта, уж поверь мне.
Сэм печально пожал плечами. Дело, как понимал Сэм, не просто в отвратительных процессах, которые происходили с его ртом, а ощущениях, которые они ему приносили. Эдди вспомнил, как когда-то в юности у него началась мокнущая экзема из-за пары прыщей, которые он расчесал на своей шее - ощущения были малоприятными, и он чувствовал себя из-за неё едва ли не прокаженным. А тут, с этакой катавасией в нижней части лица, да ещё не позволяющей говорить тебе... Хотя Эдди всё равно был уверен в том, что был прав, так как одно дело, если ты изуродован и не можешь произнести ни одного слова, и совершенно другое, когда изуродован, и не знаешь, куда тебе идти, и не понимаешь, где находишься.
- Ладно, - сказал он - Куда нам дальше?
Палец Сэма ткнул в виднеющийся слева темный низкий дом, находившийся как раз за поворотом на Леар-стрит.
- Отлично. Заворачиваем, - Эдди, присмотревшись, нет ли на той стороне улицы кого лишнего, доехал до перекрестка и повернул рулевое колесо чужого автомобиля влево.
Нет, но он же, тем не менее, справился с их операцией по обману снайпера, засевшего в соседнем доме... А зрение, между прочим, по его собственному признанию, было гораздо хуже, чем сейчас, и он не тыкался тогда, куда попало, и не приходилось тянуть его за руку...
Может быть, на сей раз получится и с решетками?
Они подъехали к воротам указанного дома, и Сэм жестом предложил Эдди потерпеть немного. Тот остановил машину рядом, а Сэм, засунув руку в карман своих джинсов, выудил оттуда связку из двух или трёх ключей, и протянул их Эдди. Тот взял их и вышел из автомобиля в ночь.
Темнота вокруг сгустилась окончательно и бесповоротно. Было где-то около часа ночи, и вокруг едва проглядывались даже очертания домов, и то - благодаря лишь тому, что их слегка подсвещали горящая в салоне автомобиля лампа, да фонари на улице, с которой они завернули. На самой Леар-стрит фонари почему-то не горели - может, ее жители думали, что уличное освещение им ни к чему, или решением квартального совета оно отключалось после полуночи. Возможно, об этом знал Сэм, но он вряд ли был заинтересован рассказывать это сейчас.
Открыв ворота, он вернулся обратно, в автомобиль, и заехал во двор, тут же выключив и фары, и свет в салоне. Хотел выйти опять, но Сэм дотронулся до его плеча, и указал куда-то на угол своего дома, туда, где виднелось нечто вроде небольшого сарая или кладовой.
- Там - решетки, - переспросил Эдди у него, и Сэм кивнул в ответ - И ты хочешь, что бы мы положили их на автомобиль прямо оттуда?
Вновь кивок.
- Ладно, - Эдди включил фары снова, потому что в такой темноте было просто не разглядеть дороги, и поехал в указанном направлении. Вскоре лучи фар осветили слегка перекошенную от времени дверь, явно не ведущую в сам дом, а туда, где его хозяин испокон веков складывал всё наиболее не нужное ему в хозяйстве барахло. На двери, однако ж, висел внушительных размеров замок, заставляющий думать не о чём-то бесполезном, а неких таинственных сокровищах за ней. Сэм сзади не стал копошиться опять, и это значило, что ключ от замка - уже в связке, которую ему дали.
Он открыл дверь автомобиля снова, но на сей раз вышел наружу не в одиночестве, а вместе с Сэмом. Он встал в стороне, ожидая, когда Эдди, наконец, откроет дверь в кладовую, и, когда, наконец, он сделал это, вошел в неё первым, как оно то и подобает хозяину.
Потом, пошарив по передней стене рукой, нашёл на ней выключатель и нажал на него.
Решетки Эдди разглядел сразу - они стояли в самом углу влажного бетонного помещения, но вот подобраться к ним сразу, тем более, вытащить их, было задачей не из легких - путь к ним перегораживали целые полчища разнообразного, очевидно, уже заброшенного ввиду его непригодности хлама - ржавые ведра, ящики, с торчащими из них пакетами и гвоздями, сломанные лопаты, туго набитые тряпьем мешки... Если бы помещение было хотя бы немного шире этого, то они бы просто могли бы растолкать это дерьмо в стороны, а здесь, в этой мизерной клетушке, размером, пожалуй, в три с половиной кабинки биотуалета, им, скорее всего, пришлось бы вытаскивать всё это добро наружу.
Или, быть может, подумал он, просто сложить всё это барахло друг на друге, и проволочь сетки в образовавшийся проход?...
Стой, остановил его Сэм жестом, заодно и привлекая его к себе внимание, а затем повел в воздухе одной кистью так, словно держал некую призрачную авторучку. Эдди, нахмурившись, уставился на него - нет, ему, безусловно, было ясно, что он хочет что-то написать, возможно, то, что желал сказать давно, но не думал, что сейчас это чересчур уместно.
- Что такое, Сэм, - полюбопытствовал он немного натянуто - Может, не сейчас, а потом, когда разберемся со всем этим бедламом?
Сэм отчаянно замотал головой, потом постучал себя по ней же указательным пальцем (странно, подумалось Эдди внезапно, что-то я никогда раньше не замечал, что бы пальцы у него были настолько длинными и тонкими... Прямо как у старика), сделал большие глаза, и несколько раз же ткнул пальцем в Эдди.
- Болит голова, - не совсем понял тот, и от этого предположения у него неприятно кольнуло внутри - если болит голова, то, стало быть, болезнь пробиралась куда-то внутрь, в мозг. Но Сэм, тем не менее, замотал головой, потом указал на свой полусгнивший рот, а затем сделал кистью такое движение, словно изображал бестолково крякающую утку.
Эдди растерялся окончательно.
- Говорить, - Сэм неуверенно кивнул, а потом снова показал на свою макушку - Говорить в голове... Слышишь голоса в своей голове, - тут Сэм затряс головой столь энергично, что создалось впечатление, словно он ждал этой догадки в течение добрых десяти лет - И хочешь написать мне об этом что-то? Боже, Сэм, эти голоса... Почему ты думаешь, что это важно для меня, а не для врачей, которые должны как можно быстрее осмотреть тебя?
Сэм, странно поведя своими воспаленными глазами, внезапно быстро и резко сцапал Эдди за руку, и с невероятной, неведомо откуда взявшейся силой потянул его к выходу.
- Что... Сэм, черт бы тебя подрал, что ты, мать твою, вытворяешь, - завопил Эдди, по пути делая вполне обоснованный вывод, что с такой хваткой и четкостью движений, как у Сэма, выволочь и положить эти чертовы решетки на автомобиль для них было бы легче легкого.
Он же, тем временем, выставив своего приятеля за дверь сарая, выключил свет в нём, и выйдя тоже, довольно категорично указал ему на сам дом, темной громадой возвышающийся над ними. Эдди было разинул рот, дабы в который раз полюбопытствовать, какого дьявола он вытворяет, но Сэм лишь многозначительно прижал палец к изуродованной щели своего рта, и вновь показал на дом.
- Ну, ладно, ладно, пойдем, - безнадежно согласился Эдди - Пойдем в твой дом, и ты мне всё напишешь. Только я умоляю тебяне занимай этим много времени.
На сей раз Сэм не стал жестикулировать, а просто развернулся к Эдди спиной, и последовал к своему крыльцу. Эдди, вздохнув, последовал за ним.
У самого крыльца Сэм развернулся, и показал на Эдди пальцем.
- Ну, что там у тебя ещё, - спросил Эдди сначала, уже совсем недовольно, но через секунду догадался обо всём сам - А... Ключи... На, - он порылся в карманах, вытащил связку, и подойдя к Сэму вплотную, протянул ему их. Он взял их, и на удивление шустро открыл входную дверь в дом, а затем вошел в него. Эдди, подумав, вошел тоже.
Включился свет - Эдди не знал уж, нашел ли его товарищ выключатель по памяти, или потому, что искать его было не так уж и сложно - но когда он зажегся, Сэм уже стоял на противоположной стороне холла, в дверном проеме, который, очевидно, вел, во внутренние помещения дома... И большим пальцем указывал себе за спину.
Мило, подумал Эдди с мрачным удивлением, интересно только, откуда у него этакий прилив долбаных силы и ловкости?
Он лишь покачал головой, и двинул вперед, вглубь дома. Сэм же, изуродованный странной болезнью Сэм, Сэм, который едва уже не ослеп на её почве, молниеносно включил свет в комнате, в которую они вошли, и тут же - и с не меньшей скоростью - выключил свет в холле. Эдди не имел никакого понятия, что происходит с этим, ещё совсем недавно больным человеком... Но, странное дело, это ему совсем не казалось признаком выздоровления.
Сэм же, тем временем - шел ли он на поправку или нет - подошел к стоящему в углу комнаты письменному столу, заваленному всяческим барахлом, выдвинул ящик, вынул из него пачку бумажных листов и авторучку, затем выдвинул стул, и ещё один придвинул поближе. Потом он включил настольную лампу, и поочередно посмотрел на Эдди и выключатель света у входа в соседнюю, боковую комнату. Эдди не пришлось упрашивать долго - он подошел к последнему, и выключил свет в комнате, так, что бы в ней не было иного источника света, кроме лампы у Сэма на письменном столе. Затем он подошел к самому столу и сел рядом на стул, ещё им не занятый.
- Ну, - сказал он, пытаясь скрыть свою усталость - Что у тебя там, выкладывай.
Сэм подтянул блокнот к себе, быстро начертал там что-то авторучкой, затем подтолкнул его Эдди
- Эдди, я говорю с такими же, как и я, - прочитал тот тут же вслух - В смысле - с такими же?
Сэм ловко убрал блокнот к себе, вновь написал в нём что-то (на сей раз это потребовало немного большего времени), потом опять подсунул это Эдди.
"Такими же "больными" как и я, Эдди. Я слышу их голоса в своей голове. Кажется это называется телепатия"
- Телепатия, - переспросил Эдди недоверчиво - А ты уверен, что это телепатия, а не какие-нибудь там... Э-э, галлюцинации?
На сей раз Сэм даже не стал утруждать себя тем, что бы подтянуть к себе блокнот, а просто дотянулся авторучкой до Эдди и написал:
"Да".
- С чего ты так взял?
На сей раз Сэму пришлось перетащить блокнот на середину, между собой и Эдди. На том, что осталось от его физиономии, было написано легкое раздражение.
"Эдди, мне доводилось видеть галлюцинации" - написал он - "И это - не они. Это реальные, живые люди, которые говорят со мной так, если бы в моей голове был, скажем, телефонный аппарат. Некоторые даже узнают меня, спрашивают, как у меня обстоят дела."
- И они до сих пор в твоей голове, - спросил Эдди, подумав немного.
Сэм кивнул.
- Есть какие-то наши общие знакомые? К примеру... М-м... Помнишь того шофера, который заразился первым?
Эдди задумался.
Или, быть может, Эдди показалось, что он задумался. Потом он взял ручку, и написал:
"Нет, этого нет. Его убили военные. Есть наш начальник, мистер Оденси. А что ты, собственно, хотел, Эдди?"
А хотел Эдди не слишком многого: в доказательство достоверности своих слов Сэм должен был написать ответ на вопрос, ответить на который мог бы только сам Эдди, и обладатель того невидимого "голоса", к которому на самом деле он был обращен.
- Спроси у него... Спроси у него вот что, - промямлил он, соображая - Когда я устраивался на работу, какой на нём был галстук...
Сэм вновь принял задумчивый вид, а затем вновь написал:
"Он говорит, что какой-то идиотский, большой и желтый, в синюю полоску. Говорит, что в жизни бы никогда не надел его, если бы в тот день с утра его жена не постирала всё его остальные галстуки"
Действительно, с тех пор Эдди не разу не видел мистера Оденси в этом пёстром безумии, в котором их начальник был похож на клоуна, смывшего свой грим и переодевшегося, но забывшего снять самую заметную часть своего наряда. Что касается же Сэма, то он и вовсе не видел этого никогда, так как нанялся на работу месяцем позже, чем Эдди...
- Д-да, всё верно, - произнес он, не мало удивленный этим ответом, но всё ещё не слишком доверяющий этому - А в чём был я, он не помнит?
Сэм замолчал, уткнув взгляд куда-то вниз. Возможно, что даже если Оденси и настоящий, то он всё равно с трудом помнит такие мелочи. Он уже был готов к тому, что бы увидеть, как вместо ответа Сэм печально покачает головой, но тот, наоборот, снова взял блокнот, и написал в нём, что, согласно слов их общего начальника, в тот день Эдди вырядился в синюю спортивную куртку, осветленные джинсы, и красную кепку (которую, кстати, Эдди потерял где-то за неделю до их знакомства с Сэмом).
Но эти сведения тоже были точными. Не до мелочей, но в купе с упоминанием дурацкого галстука они заставили Эдди почувствовать легкий озноб.
- Так что же это получается, - пробормотал он, разглядывая запись в блокноте с широко раскрытыми глазами - Это что-то вроде... Какого-то побочного эффекта этой болезни.
"Послушай, Эд", написал ему Сэм тут же, "Я, конечно, не могу сказать с полной уверенностью но у меня такое впечатление, что это вообще не болезнь"
- Но что же это тогда, Сэм, черт подери, - воскликнул Эдди, изумлённо уставившись на - Ведь ты же в буквальном смысле гнил на ходу. Если бы мы не спасли твои глаза, ты бы был похож на какого-нибудь грёбаного зомби...
"Не на зомби", отписался ему Сэм, "Ещё страшнее. Если я всё правильно понял, то в результате заражения человеческое тело теряет много жидкости, и в итоге больше напоминает живую мумию, без глаз и рта. Но это всё равно не болезнь" - Сэм перелистнул страницу у блокнота - на этой писать уже было негде - и продолжил - "Какая отметка у тебя была по биологии в школе?"
- Средняя, - пробормотал Эдди - А какое это имеет значение?
"В биологии есть такая штука - симбиоз, кажется. Сотрудничество двух организмов в одном теле, понял?"
Эдди понял, но не сразу. Для этого сперва пришлось извлечь из своей головы смутное воспоминание о какой-то статье в газете или в журнале для домашних хозяек, статье, в которой говорилось о блюдах из оранжевой медузы, что селится у южных берегов Песчаного Моря. В статье, помимо кулинарии (разнообразные напитки, супы, желе) так же вскользь упоминалось о биологическом происхождении этой странной тварюги - дескать, это не растение, не гриб, и не полип, а колония нескольких видов живых существ, которые живут вместе из-за каких-то очевидных выгод такого общежития. В журнале (или газете) такой способ жизни назывался симбиозом.
- Сэм... Я слышал что-то такое насчёт оранжевой медузы... Ну, знаешь, такая штуковина, из которой в домашних условиях можно готовить что-то вроде лимонада или содовой?
Сэм вновь "задумался" (хотя теперь Эдди искренне полагал, что к процессу размышлений это его состояние имеет не самое большое отношение; скорее, таким образом он вроде бы как "выходит на связь"), потом написал:
"Да, мне говорят, что это хороший пример. Но только если там все члены симбиоза как будто бы договариваются о совместной жизни заранее, то в нашем случае, то, что мы раньше называли заразой, стучится в наш организм, словно гость в дом, а организм открывает ему, считая этого гостя нужным."
- Постой, погоди, но если он, как ты говоришь, такой нужный, то по какому чёрту он лишает вас возможности видеть и разговаривать... И... И, Боже... Как вы умудряетесь есть, если... Или рот заживает?
"Ничего не заживает, Эдди. Посмотри на мои пальцы. Этим мы едим"
Что бы Эдди было удобнее выполнить эту просьбу, он воздел свою руку так, что бы Эдди мог разглядеть её как следует. И тот увидел: пальцы Сэма стали не просто тонкими и длинными, а словно бы срослись с потемневшими до коричнево-оранжевого, тоже удлинившимися, и утолщенными ногтями. Вся эта "конструкция" напоминала пальцы и когти на птичьей лапе, если бы не то, что тут пальцы и когти стали чем-то единым, как один орган, выполняющий одну функцию... Вот только какую именно, Эдди пока сообразить не мог.
- То есть... Что... Вы едите... Вот этой штукой... Этими когтями?
Сэм кивнул ему, а затем уточнил записью в блокноте:
"Да, Эд, этими когтями. Если пища достаточно сочная, то мы втыкаем их в неё, и выпиваем, как паук выпивает муху"
- А если она недостаточно сочная, - спросил Эдди тут же, чувствуя, как у него подозрительно засосало под ложечкой - И... Чёрт бы меня подрал, почему я не заметил этой г-гадости раньше?!
Сэм, прищурив свои глаза (а они, кстати, становились всё более и более спокойными, и всё менее раздраженными), раздраженно взмахнул своей рукой (мы пьем ими, как паук пьет мух... О, Господи...) прямо у Эдди перед носом. Эдди и сам не понял, как, но автоматически отдернулся от этого движения, так что бы его пальцы-когти (если продукт достаточно сочный, то мы втыкаем их в него) не задели его самого... Но Сэм (ну, да мне говорят, что это подходящее сравнение) не коснулся его, сузил глаза ещё больше, и взял в свои ужасные пальцы авторучку.
"Эд, мне кажется, что сейчас нет времени для идиотских вопросов, которые больше бы подошли для экскурсии по кунсткамере" - написал он, тем временем, пока сам Эдди думал о том, что значило для таких как, преобразившийся Сэм, разнообразие сочных продуктов питания. "Человек на восемь десятых состоит из воды", вновь припомнилось ему цитата из какого-то журнала, и его опять передернуло.
"Наши планы сильно поменялись", писал Сэм, тем временем, "Можно сказать, что у нас есть кое-какие помощники"
- Помощники в чём, - переспросил Сэм, чувствуя, что от одной только мысли о таких помощниках внутри него словно бы шевелится проглоченный им заживо младенец - То есть, я хотел спросить - как именно они могут нам помочь? Или ты предлагаешь вообще поменять наши планы, и бросить Гринсфилда с его тоннелем на произвол судьбы?
"Ты не совсем правильно меня понял. Гринсфилда мы не бросим, но и пробираться тайком мы не будем тоже. Сейчас они спрятались внизу, под городом, в канализации, в том бомбоубежище под Вдовьим Холмом, кто-то в подвалах.", он вновь задумался, на сей раз, кажется, на самом деле, потом дописал "Но дело не в этом. Дело в том, что многие из них сумели сбежать от военных уже тогда, когда их погрузили в машину для перевозки их для кремации и готовились вывезти их за город. Их пытались поймать, или хотя бы отстрелять по дороге, но у них ни черта не получилось, но, мало того, эти парни дали им какой-никакой, но бой! Без потерь не обошлось, но так же не обошлось без потерь и со стороны самих военных. Ты понимаешь, что это значит?"
Это значит, что если продукт достаточно сочен, то вы можете проткнуть его ими, и выпить, как паук выпивает муху, подумал Эдди, и неожиданно для себя понял, что у него трясутся руки.
- Что ты хочешь предложить, - произнёс он тихо и сухо - Объединить их всех и дать бой военным, да такой, что бы последние пожалели о том, что не догадались унести свои задницы сами?
Глаза Сэма согласно сверкнули - и этот блеск напугал Эдди ещё больше, чем его когти-пищеводы.
- И чем же вы будете сражаться с ними, - полюбопытствовал он, и тут же кивнул на длиннопалые, бледные до желтизны руки Сэма - Этим? Выпьете их досуха?
"Не иронизируй", был ему ответ, "Там, в том месте, о котором я тебе говорю, нас было не так много, и мы подняли на рога (на когти, мысленно поправил его Эдди тут же, но вслух ничего не сказал), нескольких, а если мы объединимся, то жертвы среди них явно не пойдут только лишь на единицы."