- Да, да, позвони, пожалуйста, - воскликнул Сэм с куда большим, чем у миссис Дайнен, энтузиазмом - Врачи же должны в любом случае, знать об этой чертовщине куда больше чем мы, так ведь.
- Едва ли, - пробормотала миссис Дайнен с ещё большим пессимизмом, чем прежде - Если бы они знали, что тут происходит, то они бы уже рассылали бы домам санитаров, и не я бы им звонила, а они бы мне...
- Я все равно попробую вызвать их, - пробормотал Эдди, на секунду замявшись - Может, это и бесполезно, но я, в конце концов, не могу сидеть здесь, сложа руки...
С этими словами он вышел наружу, прочь из кабинета.
***
Где-то еще через часа полтора после разговора с собственным сыном, Эрнст Андерсон, отложив газету в сторону и в очередной - кажется, в третий раз, закапав в свои глаза немного оказавшегося в аптечке лекарства, выдвинулся из своего кабинета в центральный коридор своего довольно-таки немалого дома.
Его целью был стоящий у стены в коридоре телефон; он желал - хотя спустя пяти с небольшим часов после первого звонка туда надеются на что-либо другое было бы нелепо - дозвонится таки в хозслужбу повторно, и убедится лично в том, что на данный момент их - Рэйрейтерский - отдел слишком перегружен, что бы оказывать какую-либо помощь. Ему почему-то уже начинало казаться, что их с Джесси погрузили в какой-то батискаф, который постепенно опускался на дно некоего глубокого моря, все более и более отрывая их от всего остального мира - вызванные службы наотрез отказывались ехать к ним, радио стало работать с какими-то неясными перебоями, периодически просто выключая все возможное вещание, после чего не было слышно даже банальных помех, почему-то перестали ездить нормальные машины - лишь изредка, словно в городе приключилась не кратковременная ночная буря, а продолжительное землетрясение баллов на семь, туда-сюда шмыгали неотложки и аварийные машины, не было видно ни людей, не животных, ни звонков друзей семейства - хотя один из них намеревался позвонить Эрнсту еще в половину второго. Кажется, достойного занятия не мог подобрать себе и Джесси, хотя обычно в выходные он целыми днями трепался со своими друзьями по телефону...
Неуклюже переставляя несколько затекшие ноги, Эрнст подошел, наконец, к телефону, и, сняв с него трубку, стал набирать номер Рэйритерского отделения хозслужбы. Придвинув трубку к уху, он, сонно позевывая, стал вслушиваться в протяжные гудки в ней. Кончились они почти сразу, и Эрнст уже было навострился говорить с живым человеком на линии... Однако, тем не менее, никакого живого человека там, на линии, не оказалось, вместо него появился аккуратно-доброжелательный женский голос автоматического автоответчика.
- Уважаемый абонент Нокксвильского Телефонного узла - обратился он к Эрнсту, без всякого сомнения, даже не подозревая, как его зовут на самом деле. Ему почему-то вспомнилось, что звезда городского радиоэфира, пресловутый Обезбашенный Топси ненавидел такие лютой ненавистью, почему-то полагая, что они, на самом есть неопровержимое доказательство, что Большой Промислендский Брат постоянно висит на телефонных проводах, прослушивая и записывая все разговоры честных граждан. Как-то раз, в разговоре с Джесси, он выяснил, что его сын верит в эту белиберду вполне серьёзно, воспринимая предложения Топси избавится от "чужих ушей в телефонных трубках" едва ли не за чистую монету, и переспросил его, почему же, если эта штука все и обо всех знает - она не знает самого важного - их имени, предпочитая обращаться к ним исключительно, как к некому абстрактному абоненту... На что тут же получил обезоруживающий своей простотой ответ - если оно будет называть нас по именам, то мы поймем слишком многое - К сожалению, из-за большой перегрузки телефонной сети, мы не можем предоставить вам возможность воспользоваться нашими услугами...
- Чертовщина, - буркнул Эрнст, резко бросив трубку на рычаг... Хотя, признаться ожидал услышать нечто подобное - Мир, кажется, сошел с ума...
На звуки его рассерженного голоса из гостиной выглянул Джесси. В руке его, удерживаемая за вторую половину, болталась какая-то раскрытая на середине книга.
- В чем дело, па, - произнес он спокойно.
- Представь себе, эти сволочи не дают даже до себя дозвонится, - пробормотал Эрнст в раздражении.
- В каком смысле, - недопонял сперва Джесси, но потом, прищурившись, понимающе покачал головой - Ах, ты об этом... Ну, подожди еще минут с десять, сейчас кто-нибудь повесит трубку, и ты сможешь поговорить с хозслужбой в свое удовольствие...
- Что-то мне подсказывает, что эти десять минут не принесут мне ровным счетом никакого толка, - буркнул Эрнст сумрачно, с сомнением теребя одной рукой закрученный в спираль телефонный провод.
- Да я, в общем-то, тоже не сильно уверен в том, что от всех этих звонков будет какая-либо существенная польза, - произнес Джесси, пожимая плечами - Сейчас в городе происходит Бог весть что, радио и местные телеканалы уже задыхаются от переполняющей их информации о внезапно начавших слепнуть людях, и разных последствиях этого... Ты, кстати, не забываешь закапывать лекарство себе в глаза?
- Закапал минут пятнадцать тому назад...
- Ну и как твое самочувствие?
- Пока все в порядке... За исключением того, что я, наверное, скоро буду плакать этими проклятыми каплями... Слушай, ты, что же, хочешь сказать, что я тоже жертва этой чепуховины?
- Вероятно, да...
- Ну, так почему же все эти люди, так же, как и я, не закапают себе в глаза что-нибудь, - голос Эрнста стал еще более недовольным, словно бы он рассуждал, как можно быть такими глупцами на этом белом свете - Неужели никто не догадался о такой простой вещи, как лекарство?
Может, и догадался, - произнес Джесси несколько лениво - Да только, может, у них не те капли...
Ну, так пусть возьмут те, - сказал Эрнст еще более сердито чем прежде - Что, неужели в арсенале наших городских хирургов, окулистов и аптекарей нет того, что есть у нас?
- Может, и нет, - ответил Джесси - К твоему сведению, наше лекарство - не из аптеки. Ты помнишь, у мамы начала развиваться катаракта на хрусталике левого глаза?
- Ну, да... И что дальше?
- Дальше то, что, если ты помнишь, она хотела ехать в глазную клинику в Сейлплэйсе, но прежде, чем она это сделала, из самого Сэйлплэйса к ней приехала какая-то подруга, которая, кстати, была одним из ведущих врачей в этой самой клинике, и привезла ей это самое... Лекарство...
- Что, пузырек оказался с ней совершенно случайно, - переспросил Эрнст с какой-то необъяснимой злой иронией, истинная причина которой, безусловно, была, в том, что его драгоценнейшая Айрин, в очередной провернула какую-то сложную операцию, даже не опустившись до уровня своего мужа - не то, что бы для какого-то совета, но и просто для банального предупреждения о своем решении.
- Ну, нет, наверное, - пробормотал Джесси - Думаю, что, она написала ей письмо о своей болезни, хотела, что бы она осмотрела ее на дому, или выписала и прислала ей документ на последующее лечение в своей клинике, но эта тетка, вместо этого, приехала сама и привезла эти самые капли... Важно не это, важно то, что после того, как мама их закапала, ее катаракта сошла за три дня. Так что у нас не совсем обычное лекарство, папа, и все другие, могут в этом случае и не помочь...
- Да, - пробормотал Эрнст озадаченно - И много нам дала капель... Эта госпожа?
- Если ты изведешь этот пузырек сегодня же, то больше у нас ничего не будет...
Лицо Эрнста стало еще более озабоченным.
- Боже, - произнес он, - да ведь мы даже не в курсе, сколько нам нужно для излечения... А если этой бутылочки будет мало?
Вот тут озадаченность постигла и выражение лица Джесси.
- Понятия не имею, - выдавил он - Может быть, этой штуки, наоборот, слишком много, и ты сейчас льешь ее на свои глаза, совершенно бестолково, а кто-то реально нуждается в ней...
- Черт, да это не слишком-то и страшно, - теперь в голосе Эрнста появился привкус испуга - Послушай, а эта женщина оставляла свой номер телефона? Нам бы позвонить ей сейчас... Или хотя бы твоей матери, что бы узнать его у нее... На этом чертовом пузырьке нет даже этикетки!
- Нет, телефона этой женщины у нас в наличии не имеется, - ответил Джесси - Но до матери, если и сумеем дозвонится, то с очень большим трудом.
- Ох, черт возьми, точно, - рыкнул Эрнст в досаде - Эти телефонные линии...
- И дело не только в этом, - продолжал Джесси - Допустим, если мы сумеем-таки дозвонится до этой дамы, то что дальше? Ты думаешь, что она знает об этой неведомой заразе больше нашего? Тем более, что мы не знаем, что бывает, если вовремя не принять лекарство, как это сделал ты. То есть, мы не в курсе всех симптомов этой заразы, понятно?
- Ну, так об этом можно узнать, - воскликнул Эрнст нервно - Неужели наши, городские каналы ни чего не говорили, о том, как эта штука протекает дальше?
- Говорили, почему нет, - согласился Джесси, но энтузиазма это его голосу не добавило - Но они пока ограничиваются все теми же параметрами, которые уже известны намзуд и покраснение глаз, внезапная потеря зрения... В последний раз говорили еще, что глаза начинают кровоточить... Но, кроме того, хочу тебя огорчить, в этом же выпуске было сказано, что это, по всей вероятности, только вершина айсберга, его же основание может весьма и весьма разнится...
- Послушай, почему мне кажется, что ты только все усложняешь, - скривился Эрнст в окончательном раздражении - Ну, если ты боишься, что через наши показания она поставит нам же неверный диагноз, то пускай она сама, или кто-нибудь из ее клинки позвонит к нам, в Нокксвиль, и разберется, что за дрянь здесь происходит - ведь это же их специализация, не так ли?
- Тут нужны, скорее, эпидемиологи, а не окулисты, - все еще не в состоянии отказаться от своих сомнений, произнес Джесси - Но, впрочем, ладно, лучше действительно попытаться дозвонится и до матери, а потом и до этой ее подруги, чем сидеть на месте и не делать ровным счетом ничего... Ты в курсе, в какой гостинице она остановилась?
- Кажется, она говорила о "Западной звезде", - произнес Эрнст, сам немного удивляясь, что у него есть хоть какие-то сведения о собственной жене - Думаешь, мы сможем до нее сейчас дозвонится?
Джесси в очередной раз пожал плечами.
- Должны, - ответил он - По крайней мере, мы должны постараться...
Эрнст покачал головой и вновь потянулся к телефонной трубке.
***
- Здравствуйте, - послышался голос в телефоне, женский, нервный и немного напуганный - Это Нокксвильская городская клиника. Чем мы можем вам помочь?
- Здравствуйте, я звоню вам из Рейрэйтерского отделения хозслужбы, - несколько сбиваясь от волнения, выдал Эдди - У нас тут двое больных...
- Что, опять глаза, - спросила женщина с брезгливой усталостью.
- Да, да... - подтвердил Эдди тот час же - Один еще чувствует себя более-менее, а вот у другого... Ну, вроде бы как... Выгнили, что ли...
- Выгнили, - повторила женщина таким тоном, словно ничего иного и не ожидала - Он еще может говорить?
- Нет, не может...
- Так, значит, выволочь его сейчас - предприятие довольно сомнительное... А что второй?
- Глаза покрасневшие, но не красные, и нет зуда, видит с трудом, а способность разговаривать сохраняет. Мы - вернее, наша медсестра - она сделала ему компресс...
- Перекись водорода, ага... Значит, хозслужба... Хорошо, ждите нас, и продолжайте делать компрессы, лучше всего раствором марганца в классическом соотношении... И - еще - поскольку сейчас на дорогах происходит Бог весть что, раньше, чем через полчаса нас не ждите...
- Постойте, постойте, а что же... - хотел, было Эдди узнать, что теперь делать с Филманом, но том конце линии повесили трубку. Приведенный в некоторое недоумение полученным ответом, Эдди сделал тоже самое, и направился, обратно, в кабинет первой медицинской помощи.
- Ну, как успехи, - полюбопытствовала миссис Дайнен - Сумел дозвониться?
- Да, - пробормотал Эдди - Удивительно, но да...
- У тебя такой голос, как будто бы тебе не сказали там ничего хорошего - заметил Сэм, все еще сидя за столом миссис Дайнен.
- Нет, как раз-таки вас всех мне есть чем обрадовать, - пробормотал Эдди, искоса поглядывая на тело Филмана, теперь аккуратно накрытого с головой простыней. Его, грудь подымалась мерно и спокойно, словно он решил вдруг вздремнуть, и укрылся простынкой от всего внешнего беспокойства - Они должны приехать за тобой, Сэм, правда, не скоро...
- И только, - переспросила миссис Дайнен - А насчет него, - взгляд ее упал на тело еще номинально живого Филмана - Они, что, разве ничего не сказали?
- Нет, ничего...
-Ты уверен, - в голосе медсестры появилось беспокойство - Наверное, может быть, они сказали сразу об обоих, а ты просто не...
- Нет, именно лишь о Сэме. Они спросили о состоянии обоих, и, после того, как я объяснил им все, они... В общем, у меня сложилось такое впечатление...
- Ладно, не продолжай, я поняла - медсестра, тяжело пройдя до стены, отставила от нее небольшой низенький табурет, устало присела на него - Вероятно, что его не возьмут, потому что у него слишком тяжелый случай...
Эдди, пожав плечами, отступил назад, к двери, оперевшись плечом о ее косяк.
- И что Вы хотите теперь делать, - спросил он у миссис Дайнен почти что безразлично, потому как уже представлял примерно, как она должна ему ответить.
- Что, - встрепенулась медсестра - Что ты имеешь ввиду, я не понимаю?
- Филман, - уточнил Эдди - Я имею в виду, что Вы будете делать, если его не возьмут?
- Откуда я знаю, - раздраженно бросила она - Пойду домой... Или ты думаешь, что я буду нянчится с ним без перерыва на сон и обед? Он все равно как будто бы ни на что и не жалуется.
Эдди вновь посмотрел на укрытое простыней тело Филмана. Там, где под тканью находилась голова, в частности, его изувеченные непонятной болезнью глаза, на белом, рельефно опустившемся вниз фоне стали проступать мелкие красные пятна в ореоле желтой влаги. Чувствуя, как от неприязни у него даже заныли суставы пальцев, он уставился в пол.
- Это какое-то безумие, - подал голос Сэм - Неужели в городе все так плохо, что они даже не могут позаботиться о Филмане, просто потому что знают, что не смогут его вытянуть? Это же черт знает что такое! В конце же концов, сейчас не эпоха бубонной чумы, что бы основная масса больных нуждалась не в медицине, а в багре и труповозке...
- Меня беспокоит другое, - пробормотала миссис Дайнен - Что если ты и Филман - не последние в нашей конторе? Эта штуковина, судя по всему, жутко заразная - просто посудите сами, медикам даже не хватает средств, что бы разобраться со всем этим - и это просто чудо, что ко мне в кабинет все еще ни кто не ломится...
Эдди посмотрел на висящие над койкой с Филманом настенные часы. Они показывали почти что три часа дня.
- Скоро вернутся все наши бригады, - пробормотал он - А если не вернутся...
- Ну, буря наломала достаточно, что бы допустить, что они просто не могут уложиться в рабочие сутки...
- Сейчас я почему-то склоняюсь к кое-чему другому, - прервал Эдди Сэма мрачно, а потом прибавил, при том с такими интонациями, что было понятно, что эти слова скорее вырвались, нежели были произнесены осмысленно - Черт, скорее бы приезжала эта хренова "скорая помощь", и я...
- Так, а что ты же ждешь, - удивилась медсестра - Я же говорю тебе - собирайся и иди домой. Не дай Бог, если ты досидишься здесь до каких-нибудь неприятностей, и не сможешь вернуться домой тогда, когда действительно этого захочешь.
Эдди беспокойно повел взглядом по сторонам. Повернулся к миссис Дайнен, и, уставясь в черно-желтый кафель, сказал:
- Что значит неприятности?
- Я не знаю. Но готова поклясться на Священном Писании, что не вся эта история не пройдет для нас даром...
Эдди замолчал, задумавшись - но уходить, тем не менее, как будто бы никуда не собирался.
- Знаешь, что, Сэм, - сказал он, сверкнув глазами - Полезай-ка ты ко мне в автомобиль, и поехали ко мне. Я вызову тебе "скорую" оттуда, а ребята, которые прибудут сюда, будут вынуждены тогда забрать Филмана...
- Постой, постой, - воскликнула миссис Дайнен - А что же буду говорить им тогда я? Что бы они ехали за Карри к тебе домой?
- Нет... Ну, скажете им, к примеру, что второй сумел выздороветь, потому что у него был обычный... Этот... Как его...
- Коньюктивит? А как, собственно, ты собираешься справляться с этим самым «как бы коньюктивитом»? Если, к примеру, он настигнет слишком внезапно?
- Но, миссис Дайнен, вы, наверное, не откажете нам в бутылочке того раствора, которым Вы смазывали мне глаза, - спросил Сэм, которому, очевидно, так же не нравилась идея оставаться здесь до прихода врачей - А если они даже и не смогут приехать к Эдди вовремя, то мы, наверное, сможем приехать к ним сами - ведь больница всего в трех кварталах от его дома, ведь так, Эдди?
Эдди смутился, больница находилась от его дома вовсе не в трех, а, как минимум, в пяти кварталах... Но что-то в последней фразе заставило его согласится с этим утверждением, и он живо закивал головой.
- Уверенны, - переспросила медсестра осторожно - Воля, конечно же, ваша, и бутылку с перекисью я вам тоже дам, даже дам пару тюбиков с кое-какой мазью... Но - вы оба -знайте, что с точки зрения медицины здесь гораздо безопаснее...
Ослепший Сэм только лишь покачал головой в ответ.
- Нет, пожалуй, я не стану оставаться здесь, - произнес он тихо, но решительно - Эдди, мы уже собираемся?
***
Управляющий центральной Нокксвильской больницы Томас Фергюсон сидел в своем кабинете, и, изогнув свой хребет, вполоборота, смотрел в широкое, с толстыми стеклами, окно. Пора уходить, шептал какой-то зловещий доброжелатель в его голове, уходить, пока не поздно... Но невесть что - несмотря на то, что этот самый доброжелатель пытался вступить с ним в контакт вот уже больше часа - все еще держало его в его же мягком кресле, и заставляло смотреть, как кареты "скорой помощи" без устали отъезжают от центрального входа, и возвращаются обратно, словно звери, приходящие из леса к своим норам с добычей. Он уже успел горько пожалеть, что отложил свой отпуск на середину октября - сейчас бы он мог со спокойной душой находится на Восточных Островах Песчаного моря, и даже не знать, что здесь происходит - все эти беды выпали бы на голову его заместителя, Эрнкельмана, и его бы не терзали сейчас эти жуткие вопросыотчего, сколько и, наконец, каким образом это завершится. Сейчас же он, как назло, даже не мог оповестить об этой чертовой эпидемии власти штата, ибо мудаки-военные из Фортвингз-базз уже успели побывать в его клинике и предупредить его, что всяческое обнародование происходящего в Нокксвиле за пределами самого Нокксвилля будет считаться изменой Родине. Изменой Родине, понимаете вы меня? Такое впечатление, что он не грёбаный доктор, а какой-то террорист, или шпион из колоний на других планах! Ради чего тути что самое главное, кому - скажите на милость, предавать этот чертов Промисленд, если это одно единственное государство на всей планете, а на всей остальной территории - дикие, не исследованные и на одну пятую океаны, джунгли и пустоши? Может, они не желают, что бы об этой ерунде знали на Исходнике? Ну, это уж совсем смешно, байки о том, что там до сих пор остаются колонии чего-то человеческого, могут верить только самые законченные конспирологи и какие-нибудь чокнутые фантасты. Скорее, сказал бы он, мудаки-военные с Фортвингз-базз сделали нечто в тайне от всей - включая правительство и центральный военный аппарат - Промислендской общественности, и результаты этого нечто (внезапная буря над городом, странная эпидемия архиконьюктивита) оказались столь погаными и неожиданными по сравнению с тем, что ими ожидалось, что оные предполагалось попросту замазать, как замазывают канцелярскими белилами случайную помарку в уже написанном тексте. Выходило так, что он был вынужден покрывать каких-то отчаянных подлецов - а он терпеть не мог покрывать подлецов, ибо считал, что, во-первых, при этом сам же становишься им подобным, а во вторых - согласно своего немалого жизненного опыта - знал, что, если что-то сойдет подлецам с рук хоть единожды, то это будет повторяться снова и снова, и что хуже всего, будет браться кое-кем за положительный пример.
Но выхода у него не было. Подлецы или нет, но ребята с Фортвингз Базз имели некие, весьма внушительные аргументы, и, кстати, никто пока еще не отменял возможность того факта, что, в первую очередь, этим аргументом был кое-кто крупнокалиберный, что стоял за их спинами. Поэтому-то, Фергюсон, терзаясь в выборе меж двух зол, не чувствовал себя в своей тарелке, даже сидя при этом в своем мягком кресле главврача Нокксвильской центральной больницы.
Между тем, въехав на больничный двор - привратник теперь даже не закрывал ворота, прекрасно понимая, что сейчас машинам лучше не ждать своей очереди, а двигаться внутрь и наружу без остановки - рядом со входом в реанимацию остановилась очередная "карета", груженая если и не окончательным покойником, то совершенным инвалидом. Санитары выскочили из ее боковых дверей, словно их оттуда вышвырнули, дверь сзади распахнулась тоже, а из нее, точно чей-то израненный, обмотанный простынями, словно бинтом, язык, вылетела мобильная каталка на колесиках. Санитары подбежали к ней сзади, быстро подхватили ее, дабы она не успела упасть на асфальт и тем самым травмировать голову больного, поставили на колеса, и вытащили до конца. Сзади выскочили еще двое и покатили ее внутрь реанимационного отделения, водитель же, дождавшись, когда другая смена санитаров, со своей каталкой влезет внутрь и, захлопнув все двери при помощи автоматики, с места с карьер двинул свой автомобиль дальше. Вероятнее всего, сейчас его дожидались по другому адресу, и он заранее вычеркивал его из висящего на приборной доске списка, подобно тому, как вычеркивает адрес из подобного списка какой-нибудь разносчик пиццы, уже доставив ее заказчику. Широкие спины санитаров надежно заслоняли обзор тела привезенного, но кое-что все равно не ушло от взгляда Фергюсона. От того, что он увидел, его невольно передернуло: по простыне, прикрывающей тело привезенного больного, медленно ползло гигантское малиново-алое, с желтоватой окантовкой, пятно. Кривясь от отвращения и раздражения одновременно - он, кажется, уже давал указания о том, что бы безнадёжных зараженных не возили в клинику попусту, и акцентировали внимание на тех, кому еще хоть как-то можно помочь - он потянулся к телефону, дабы еще раз проехаться об этом по ушам начальнику службы скорой помощи, но тут телефон вдруг зазвонил сам. От неожиданности главврач отдернул руку, точно атакованный гремучей змеей, а затем, слегка оправившись от неожиданности, поднял трубку вновь.
- Здравствуйте, - послышался в трубке глубокий женский контральто - Я имею честь беседовать с начальником центральной клиники города Нокксвилля?
- Да, - пробормотал он настороженно и раздраженно одновременно. Эти самые "имею ли я честь разговаривать" успели надоесть ему еще с утра, когда люди с Фортвингз Базз еще только лишь напрашивались к нему на аудиенцию посредством своих секретарш - Я - это он и есть. Чего бы Вы хотели?
- Вас беспокоит Хелен Кавьера из Сэйлплэйсского Института офтальмологии. До меня дошли слухи, что в вашем городе начались какие-то проблемы...
От неожиданности Фергюсон едва ли не проглотил собственный язык. Какой-такой, к чертовой бабушке Институт Офтальмологии, промелькнуло в его голове ошарашено, возможно, сам Президент еще ничего не знает о происходящем, а тут... Может, это какая-то идиотская шутка?
- Н-нет, - процедил он неуклюже - С чего бы это? Откуда у Вас такая информация?
Голос на том конце провода замялся, промолчал, словно почувствовал, что лезет не совсем в свои дела.
- Мнэ-э... Простите, а я точно звоню сейчас в Нокксвиль?
- Нокксвиль, Нокксвиль, даже не сомневайтесь, - подтвердил Фергюсон, а испуг, между тем, порождал в его голосе очевидное раздражение - Только я не могу понять, какие проблемы Вы имеете в виду, и какое отношение к этим проблемам имеете Вы в купе с своим Институтом Офтальмологии?
- Некоторые источники, мистер Фергюсон, сообщили мне, что в Вашем округе разыгралась эпидемия острого инфекционного коньюктивита, с очень тяжелыми последствиями для здоровья зараженного человека...
Чертовы идиоты-военные, Фергюсон чуть было не хлопнул на самом деле себе ладонью по лбу, они битый час втолковывали мне, почему не стоит разглашать, и что может последовать в том случае, если все это будет разглашено, но, тем не менее о том, что бы отключить междугороднюю связь, блокировать вещание местных теле-и-радиостанции, и закрыть въезд-выезд (особенно, мать его так, выезд) они даже и не вспомнили. Возможно, кто-то, кто имеет связи в этом хреновом Институте, запаниковал и позвонил этой самой Кавъере, а что хуже всего, попросил кого-то из обладающих иммунитетом - то бишь пока еще не ослепших в конец - перевезти их в Сэйлплейс лично. Естественно, осмотрев этого неизвестного своими глазами - в таких клиниках, как эта, результаты анализов становятся известны буквально в течении получаса - миссис Кавьера, пришла к выводу, что не симптомы, не возбудитель ей не известны, и, потому решила осведомиться по этому поводу в том месте, откуда заразу перенесли...
Но, черт подери, самым худшим было не это! В результате этой скотской халатности, вирус (бактерия, грибок, он бы, наверное, знал бы об этом, если бы идиоты из Фортвингз Базз разрешили ему исследования этой чертовщины) теперь мог вполне реально расширить свои ареалы...
Может быть, все-таки сказать ей, пока беда еще не превратилась во всеобщее горе? Но идиоты-военные, забыв заблокировать кабель междугородней связи, наверняка поставили "жучок" в его аппарат, и сейчас какой-нибудь бледный лейтенантишко, в наушниках, которые закрывают ему пол-головы, сидит за пультом в рубке УС, и тихо себе записывает на шуршащую магнитную ленту весь их с миссис Кавьера разговор. А что, если они все-таки работают на правительство? Он, конечно же, не военный, а высшую меру, по законодательству Промисленда, могут получить именно они, что если вслед за этим просчетом последует нечто более худшее, чем высшая мера... Но если нет? Если выйдет так, что он будет виновен в укрывательстве локального бедствия, опасного тем, что оно может распространится на еще большие размеры. Что с ним сделают тогда? Посадят за решетку, это конечно же, но даже если он и сумеет из-за нее когда-нибудь выбраться, то он ни за что и никогда не отмоет ни свою, ни репутацию своей фамилии...
- Мистер Фергюсон, вы еще на линии, - вышиб его из состояния нервной задумчивости опасливый голос женщины из Института Офтальмологии.
Он, на свой страх и риск, решился идти путем золотой середины.
- Вы, знаете, да, - пробормотал он напряженным донельзя тоном - Два-три случая того, что вы описываете, действительно имели место быть. Проблема в том, что это, скорее всего, ни какая не инфекция... Да и никаких катастрофических масштабов она еще не достигла...
- Вот как, - теперь Кавьера говорила с подозрением - Уверенны? Мне говорили как раз таки об обратном, что Ваша больница как будто бы даже не может справиться с потоком поступающих к Вам зараженных...
- Не знаю, кто Вам сказал такое, но его информация очень сильно преувеличенна, - ответил Фергюсон решительно - Всего два-три, ну, может быть, пять человек. Ничего особенного для этого времени года... У нас сейчас сильные песчаные бури...
- Бури? А я слыхала, что этой ночью на Ваш город обрушился ливневый шквал...
- Это была какая-то аномалия, - теперь в его голову почему-то закралась мысль о том, что происходящее сейчас, возможно, всего на всего, некая проверка на вшивость. Хотя, наверное, проверять его таким образом было бы несколько нелепо - И к конъюнктивиту ни какого отношения не имеет точно. Послушайте, Вы разговаривали с кем-то об этом лично?
- Нет. А что, это имеет какое-то значение?
- Не думаю, просто... Просто, быть может, человек, преодолев дорогу от нас до Сэйлплэйса, протянул время, и приехал к Вам в состоянии, заставившем и Вас, и его самого, прийти к неверным выводам о масштабе болезни...
- Послушайте меня, доктор Фергюсон, - произнесла Кавьера как можно более решительно - Может быть, Вам не стоило бы юлить передо мной сейчас? Я не имею ни какого понятия, что у Вас там творится, но дело в том, что эту инфекцию подхватил муж одной из моих хороших знакомых, и мне нужен как можно более полный перечень симптомов, а еще лучше, сравнительное описание возбудителя! Следуя из его слов, он нашел кое-какой медикамент, который в состоянии помочь ему - и не только - при этой болезни, но поскольку я не знаю, что это за зараза, я даже не могу сказать, в каких объемах, и как регулярно его нужно принимать!
При слове "лекарство" Фергюсон обмяк, словно ошпаренный кипятком бумажный лист. Еле держа телефонную трубку в руках, он вяло слушал, как бьется сердце в его груди, неспешно, с перебоями, будто колеса медленно останавливающегося поезда. Лекарство... Интересно, а парни с Фортвингз в курсе, что от этого может быть лекарство? А если узнают, то как отреагируют? По идее, не слишком-то плохо, ведь для них самих произошедшее было событием столь внезапным, что они допустили вполне очевидное для такого случая количество ляпов. Он бы мог, наверное, найти панацею сам - даже просто попытки помочь зараженным, облегчить им страдания при помощи смачивания глаз перекисью водорода, приводили к тому, что воспаление - не до конца, но немного - сходило, и лечащие врачи держали эту планку до тех пор, пока глазные яблоки смачивались... Но все те же идиоты-военные перекрыли ему воздух по собственной же инициативе, а переводить на каждого из больных литры перекиси, да еще и делать это через каждые пять минут - подобная практика была мало того, что затратна, но и, к тому же, была чревата сильными ожогами слизистой глаз лечащихся.