- ... Слышите меня или нет, - донесся до него, как сквозь стену бреда, голос Гибсона, и он вяло поднял на него глаза - Они ушли не все, вернее, большую часть уже унесли...
- Что, - переспросил капитан вяло - Унесли? Куда унесли? А кто тогда вырвал эти хреновы двери?
- Они...
- Они - это те, кто остались?
- Да, наверное...
- И сколько же их, в таком случае, осталось?
- Штук двадцать, может быть, чуть больше, - пробормотал санитар, сидящий рядом со стеной. Его исцарапанное лицо напоминало поле для игры в "крестики-нолики" - Они здорово дерутся, сэр. И выломать дверь для них, наверное, нетрудно...
- Слепцы, - повторил капитан, словно бы дегустировал его - Херовы слепцы. Поколотили с десяток добрых санитаров, а затем свалили отсюда восвояси, предварительно выдрав двери, словно это были дверцы шкафчиков для переодевания в школе... Черт подери, да они же были тощие, как чертовы спички... Какая-то чушь, мать ее...
- Я говорил Вам, капитан, что вам не нужно было махать у них перед носом своими пушками, - устало, но, в одно и то же время нервно пояснил доктор Гибсон - Не нужно было стрелять в этого парня...
- Что, - капитан повернулся к нему, и взгляд его был стеклянным от изумленной ярости - Не нужно было стрелять? Если я бы не выстрелил, то было бы все нормально, да?
- Й-я... Я это и имел в виду.
- Да Вы же осел, доктор, - прорычал капитан, склонившись к Гибсону с таким видом, словно бы именно он и был виноват в том, что остаток оживших "больных" весь разом покинул больничное отделение, при этом выломав все более-менее пригодные для этого двери - Кто Вам сказал, что они будут вести себя мирно, в том случае, если их не атаковать первыми? Один из них, тот самый, который изуродовал Вам лицо? Промычал Вам об этом своим уродливым шрамом, что был у него вместо рта? Вы в курсе того, что это существо, которое я пристрелил, само кинулось на меня, едва я только на него посмотрел, и при этом, для того, что бы сделать свое нападение незаметным, оно пряталось под своей гребаной койкой?
- Не оно... А... А он, - продолжал упрямо гнуть свою линию доктор - Это был человек, понимаете. Они все люди, только с ними чего-то произошло... И они слышали... Слышали, что мы говорили...
- Вот как, - тон капитана все еще был злобно-издевательским, но теперь уже не таким уверенным, как прежде - И как же Вы пришли к таким... Выводам?
- Господи ты Боже мой, - воскликнул доктор зло и недоумевающе, словно бы капитан не мог уразуметь некий простой до ужаса вопрос, стоящий между прочем ему, доктору, жизни и смерти - Да ведь если бы они все превратились в свору бездумных кровожадных чудовищ, разве стали бы они сигать в двери, и даже окна, от пары десятков санитаров и четырех плохо вооруженных военных? Они слышали все, о чем мы с Вами говорили, понятно?
Поизучав доктора некоторое время, капитан сделал нервных полтора шага назад и чертыхнулся.
Проходи вся эта история с "ожившими" больными так же, как и в тех древних фильмах о восставших из могил мертвецах, все было бы гораздо проще.
Но ведь, черт возьми, это полковник Пайнт отдал такой приказ - не щадить никого, разве нет? Да, конечно, речь тут шла не о пистолете, и не убийстве на месте, а о поголовной отправке всех больных на кремацию за чертой города, но ведь приказ этот был отдан без всякого учета того, что эти самые больные, возможно, все еще живы, способны двигаться, а, что самое главное, соображать, и, даже если его начальство и те, кто придумал и привез на их базу этот чертов Джаггер, даже и сознавали это, то, должно быть, существовала масса веских причин, что отдавать приказ об уничтожении без учета всех этих факторов. И, следовательно, тем, кто стоял выше и знал больше, было абсолютно все равно, каким образом умрут все эти люди - если, они, конечно, все таки действительно были людьми...
Ведь это Пайнт и его друзья здесь главные, так ведь? Значит и убийство нужно списывать именно на них, а не на него; ведь, в конце-концов, стреляет человек, а не тот пистолет, что он держит в руках. Или этот чудак в белом халате, заступающийся за честь и жизнь этих безглазых страшилищ, и пялящийся на него, словно на террориста вломившегося в роддом, думает, что он, капитан Хайвэлд, всю жизнь только лишь и мечтал о том, что бы палить по этим людям, в результате болезни превратившихся в Бог весть что, при первом же взгляде на них вызывающих ассоциации с какими-то неясными ночными кошмарами. Разве это он убийца, прирожденный убийца, каких специально отбирают в экспедиционные отряды Terra Inkognita? Да он всего-навсего штабная крыса, один из хорошо выученных сторожей склада опасного военного неликвида, который знает для себя только лишь два занятия - следить за тем, что бы охраняемые им вещи продолжали оставаться под охраной, а охраняемые им люди продолжали быть живыми и здоровыми.
Сейчас же как раз та ситуация, когда он - он и его коллеги - не смогли справится с первой из своих обязанностей. Разве они не должны, в таком случае - по военным и человеческим законам - исправить то, что они натворили?
Ну да, конечно же, прошептал ему на ухо кто-то ехидный, исправить, все верно... Только разве тебе не кажется, что, делая работу над ошибками, ты только лишь мараешь в тетради еще больше?
У капитана появилось такое ощущение, будто он заживо проглотил живую болотную жабу. Скривившись, он повернулся к бледному, как его же докторский халат, Гибсону, застывшему перед в ним в каком-то выжидательно-гневном испуге. Возможно, этот парень с вероятностью в семьдесят процентов полагал, что стоящий перед ним здоровяк-военный, подумав немного, решит провернуть все как можно более проще, схватит свой табельный пистолет за дуло и огреет несчастного медика рукояткой по виску.
Капитан вздохнул. А ведь он и думать не гадал сегодняшним утром, что одна проблема может вылиться в такую невероятную кучу новых.
- Слушайте, доктор, - обратился он к Гибсону - Идите домой, ну, или куда-нибудь еще, только не стойте здесь, пожалуйста. От того, что Вы будете здесь торчать, и всем своим видом обвинять меня и весь Фортвингз Базз в целом, легче ни кому не станет. Обратитесь к своему начальству, если это так Вас мучит, а оно пусть обратится к моему. Это оно отдавало приказы, не я, понимаете?
- А как же, - откликнулся доктор мрачно, но страх загнанного в угол животного в его глазах, тем не менее, исчез - Более того, я даже представляю себе примерно, на какой ноте примерно будет проходить общение между нашими и Вашими верхами.
- Жаль, что я не осведомлен в той же степени, что и Вы, доктор, - невозмутимо прикинулся болваном военный, при этом сделал это столь нарочито, что злого умысла в этом не почувствовал бы и профессиональный психолог - А теперь пропустите меня, я еще должен найти своих вояк, - доктор с вновь закаменевшей, на сей раз от досады, физиономией, деревянно шагнул в сторону. Капитан же, быстрой, но все-таки немного в развалку, походкой, направился в сторону зияющей в конце коридора дыре - Боже мой, ну и служба... Хоть увольняйся с нее к такой-то матери...
Тут на его боку запиликала рация.
Каким-то неназванным еще человеческой анатомией чувством он понял, что это - Пайнт. И потому выхватил рацию и приложил ее к уху без всяких промедлений.
***
Этот кажущийся практически бесконечным день, наконец-таки начал катится к своему финалу. Трое, сидящих в подземелье под старой развалиной, принадлежащей Эдвину Турту, правда, не могли увидеть ни яркого, желто-оранжевого заката, ни постепенно удлиняющихся - и, тем самым, отвоевывающих у света все новые и новые территории - теней, ни постепенно сгущающихся сумерек, ни того, как постепенно закрываются на ночь редкие цветы в запущенном саду Эдди. Они ориентировались по часам, но, по сути, даже наблюдение за ними не представляло для них какого-то особого интереса.
Эдди еще никогда не было так страшно. В детстве, как это бывает со всеми, он переживал моменты дикого, практически потустороннего ужаса, когда ему мерещились злодеи, окопавшиеся под его кроватью в его ночной спальной комнате, нечисть на пустынных обочинах ночных дорог, которыми, бывало, приходилось путешествовать его семейству на отцовском автомобиле, или возникал внутренний протест перед необходимостью сходить в темный, с низким потолком, погреб и взять там по заданию матери банку с солониной или вареньем из айвы. Но это была совершенно другая ситуация - и дело было не в том, что сейчас опасность была более реальной - а в том, что исходит она от вполне реальных людей, таких же, как и он сам - даже не от каких-нибудь там террористов, бандитов, сбежавших из мест заключения - а от военных, чья база находилась милях в тридцати от городской черты, и, по сути, должных защищать и его, и Сэма, и даже этого чертова странствующего адвоката Джорджа Гринсфилда, который бывал в Нокксвиле лишь наездами. Они, периодически приезжавшие в город во время выходных, а некоторые из них даже здесь живущие, просто не могли бродить по его дому, как хищники в поисках добычи, не могли загнать его в подвал собственного дома, только потому что он решил сохранить жизнь своему товарищу. Не могли, в конце-концов, делать с заболевшими этой жуткой слепотой то, о чем услышал краем уха (или, скорее, видел краем глаза) их новый приятель-адвокат.
Особенно страшно становилось Эдди, тогда, когда он думал, что у этих людей есть действительные причины делать это. Они, погруженные в молчание, сидели на кухне, словно президент, премьер-министр, и его первый заместитель, на каком-то тяжком ночном заседании, в котором нужно было принять срочное решение по поводу ситуации в стране, резко и внезапно оказавшейся в некоем крайне тяжелом положении. Вопреки самым страшным предположениям Эдди, Сэм пока даже и не думал превращается в какую-нибудь дикую образину из научно-фантастических фильмов ужасов, не падал замертво, и не заражал их своих недугом, а просто сидел на своем месте рядом со входом в гостиную, и так же тяжело молчал, как остальные, да не забывал периодически промокать свои глаза ваткой с перекисью водорода.
- Вы сожжете себе так все глаза, мистер, - произнес Гринсфилд, украдкой взглянув на него. Никто из них пока не имел никакого понятия, как выглядят те, кто не успел защититься от заразы никак, но даже по меркам людей, не привыкших к зрелищам тяжких последствий болезни, Сэм выглядел вовсе не жутко - просто слегка мокрая от перекиси физиономия и сильно покрасневшие глаза. Да, и правда, говорить он стал как-то, странно, цедя каждое слово, словно у него болели зубы. В остальном же он пока оставался вполне нормальным человеком.
- Я тебе не мистер, - сообщил он ему этим своим цедящим тоном - А за глаза не бойся, думается, мне лучше спалить их на огне газовой горелки, чем допустить, что бы я полностью сгорел в огне какой-нибудь кремационной печи за городом.
Они помолчали еще, а затем адвокат заговорил вновь.
- Вы знаете, - произнес он с немного неуверенно - Нам все равно как-то нужно выбираться за пределы Нокксвилля. Я знаю кое-каких нужных людей за его пределами, и они могли бы разобраться с этой ситуацией. Тут что-то не так; живых, пусть и заболевших какой-то неведомой заразой людей, не должны вот так просто сжигать, как трупы чумных животных - это попросту противозаконно!
- Противозаконно, - промямлил Сэм, покосившись в сторону Гринсфилда. Видеть он его, конечно, не видел, только неясный силуэт на фоне желтого электрического освещения, но определить его местонахождение по голосу мог без проблем - А вдруг все как раз таки оформлено на самом, что ни на есть законном уровне - уже хотя бы потому, что мы, зараженные, на деле угрожаем жизни и здоровью жителей едва ли ни четверти населения Промисленда, а? Если не являемся источником чего-нибудь похуже...
Адвокат промолчал - эту карту ему было бить нечем. Но затем, подумав немного, он все-таки произнес:
- Но ведь Вы-то еще живы, и, более того, с того момента, как я Вас увидел, хуже Вам, кажется, не стало. Стало быть, эти люди должны отвечать перед нами хотя бы за то, что не искали путей к спасению тех, кто мог бы спастись.
- Если эта хрень действительно может спасти меня, то эта Ваша идея, быть может, действительно имеет какой-то смысл. По мне, так это совершенно безнадежное предложение, так, всего лишь небольшая отсрочка.
- Но ведь даже если нашлось такое лекарство, которое способно отсрочить рецидив, то, наверное, существует и такое, которое способно излечить болезнь полностью, - не сдавался Гринсфилд - Почему Вы так упорно себя хороните?
- Потому что я обычно чувствую, когда что-то начинает пахнуть падалью, - произнес Сэм своим цедящим голосом - И, кстати, я не понимаю, каким образом Вы намерены выбираться из Нокксвилля? Расшвыряете всех вояк на баррикадах, или протараните их броневики своим автомобилем бизнес-класса?
- Я мог бы позвонить тем, кто могли бы помочь нам. В Вашем доме есть телефон?
- Нет, - покачал головой Эдди - А если и был бы, то не факт, что он может принести какую-то пользу. Эти подонки, должно быть, вывели из строя все телефонные линии.
Гринсфилд промолчал, словно бы чего-то обдумывая. Вдруг его глаза неуверенно сверкнули, и он, склонившись к ним, тихо, точно его кто-то мог подслушать, сказал:
- А кто-нибудь из вас двоих в курсе, оцепление города произведено по периметру, или они попросту заблокировали все крупные выезды?
Теперь пришла очередь молчать Сэму и Эдди. Вопрос был одновременно нелепым и крайне важным.
Откуда нам об этом знать, - решился Эдди, наконец - Ну, может, кругового оцепления выставлять они и не стали, потому что лично я не совсем осознаю, кто рискнет пробираться в это время года пешком по пустыне, когда до ближайшего населенного пункта добрых двадцать пять миль... Но что Вы нам предлагаете делать? Даже если мы возьмемся за подобный эксперимент и попытаемся махнуть до Сэйлплейса по сточетырёхградусной (взято по Фаренгейту - прим. авт.) жаре, и, более того, если эта идея нам удастся, то как мы сможем сделать так, что бы то же самое получилось и у Сэма?
- А кроме того, город окружён земляным валом, - припомнил СэмИ пробраться через него не будет слишком лёгким занятием даже для здорового...
- А я вовсе не предлагаю идти Вам пешком, - сообщил ему Гринсфилд с улыбкой от уха до ухаИ, между прочем, не перебираясь через вал. Скажите, Вы живете в Нокксвилле с самого детства?
- Нет, но что из этого?
- Тогда мне кое-что понятно... Получается, что и Вы, Сэм, не родились здесь, верно?
- Нет, я родился, - пробубнил Сэм, слепо уставившись в стол - Вы, что это, имеете в виду Эндколд-ривер? Так он был забит мусором и ветками, еще во времена нашего пресловутого детства...
- В том-то и дело, что нет, - окончательно развеселился Гринсфилд - Не так давно мне приходилось быть юридическим консультантом у главы Сендстритского района, который судился с управлением ваших, кстати, городских ремонтных контор, требуя, что бы она приняла решение по очистке этого тоннеля. Дело в том, что с тех пор, как тоннель забросили, там развелись степные хорьки, и стали досаждать местным жителям - они не выдержали и подписали главе района петицию... И таки добились своего - я лично наблюдал, как его очищали, проводили дезинфекцию... Но в прежний обиход пустить его таки не смогли, потому что бетонное перекрытие на дне тоннеля было расколото еще при землетрясений в **** - м...
- Расколото, - переспросил Эдди недоуменно - Но я тогда не совсем понимаю, зачем Вы это нам вообще предлагаете. Мы в любом случае двинем в путь не на гусеничном бронетранспортере - так как же Вы предложите нам преодолеть эту самую трещину?
- Ну, этой трещине далеко своими размерами до каньона Орла, уж поверьте мне. При желании мы могли бы заложить ее досками покрепче и пошире...
Если бы Сэм и Эдди могли переглянуться, они обязательно сделали это - но, к сожалению, один из них не мог найти второго - по той простой причине, что не мог зафиксировать взглядом его точное местоположение. Но чувства после услышанных ими слов Гринсфилда они испытали примерно одинаковые.
- Доски, Вы говорите, - пробормотал Сэм с озадаченным размышлением в своем стиснутом по каким-то неведомым физиологическим причинам голосе - И сколько же, по Вашему, нам понадобится крепких и толстых досок, что бы они могли выдержать вес проехавшего по нему автомобиля?
- Боже, да там понадобится совсем немного, четыре, а то и две, шириной в восемь, и толщиной в два дюйма... Я же говорю, щель в бетоне совсем небольшая, главное, проследить, что бы туда не провалились колеса...
- Это все, безусловно, понятно, - согласился Сэм все так же задумчиво - Меня смущает только одно - где Вы собрались брать эти самые доски, пусть даже и в таком количестве, тем более, что - это мое личное мнение - досок здесь нужно либо несколько больше, либо сами доски должны иметь немного более существенные размеры...
- Но позвольте, - удивился Гринсфилд - Ведь у Вас здесь целая стройка! Неужели мы не можем найти здесь что-то?
Эдди, хмурясь, уставился на адвоката.
- Стройка, - переспросил он, хмурясь - Какая такая, к чертовой матери стройка? Вы имеете в виду мой подвал?
- Нет, конечно же. Я имел в виду то, что у Вас наверху...
Эдди озадаченно посмотрел на потолок, а Сэм озадаченно хмыкнув, ответил за него.
- Нет у него там никакой стройки. Там просто никому не нужный бардак, и все...
- Но...
- Успокойтесь, - сказал Эдди еще более мрачно, чем прежде - Стройка закончилась еще два года назад, тем более, что такие крупные пиломатериалы там все равно не использовались. Если я все правильно понимаю, то у Вас всего этого добра нет тем более, верно?
- Откуда этому быть у меня, - удивился тот еще больше, чем еще недавно сам Эдди - Этот дом для меня не более чем фикция, с семнадцати лет, с тех самых пор, как я уехал на учебу в Нью-Фриско. Там не только что досок, там, по-моему, нет даже письменного стола и приличной столовой посуды...
- Вот видите, у Вас ситуация еще хуже чем у меня, то есть фикция для вас не только верхние и основные помещения, а по факту весь дом, за исключением, разве что в кровати, в которой Вы здесь ночуете. И доски подобного плана, если когда-то у Вас и были, то они давно уже сгнили и сточены червями... Сэм... Сэм, ты слушаешь меня? Ты можешь помочь нам чем-то в этом вопросе?
Вряд ли, - пальцы Сэма, со странно потемневшими ногтями выстукивали на столешнице какую-то нервную мелодию - Хотя... Эдди, ты помнишь, как я говорил, что я хотел поставить вокруг своего сада забор из сетчатых сегментов? Так вот, я поставил... Но два из них остались лишними, и до сих пор валяются у меня в сарае... Они крепкие, да и площадь у них будет побольше, чем у этих самых досок... Может, они будут даже лучше, чем всякие доски, что скажете, а?
- Но для этого нам придется ехать к тебе, верно, - голос Эдди, который было уже засверкал глазами при факте наития некого нового пути из практически безвыходного положения, вновь понизился на пол октавы - Я не уверен в одном - а вдруг военным показалось мало одного лишь оцепления, и они устроили в городе комендантский час с ночными патрулями?
- Боже, да зачем же им это? Или они полагают, что после определенного времени суток горожан будет от чего защищать?
- Не защищать, а проконтролировать, что бы ситуация с заражением не переросла в беспорядки среди населения.
- И что же, по Вашему, ситуация уже доросла до такой критической отметки, - переспросил Гринсфилд с оптимистичным недоверием. В ответ Эдди только пожал плечами.
- Не знаю, - ответил он мрачно - Вернее, знаю, не больше чем Вы. Если бы у нас были какие-то сведения о том, сколько процентов населения уже больны, как протекает эта зараза, насколько она опасна, приводит ли к смерти, и догадались ли ее как-то лечить вообще, мы могли бы понять, как к ней относятся эти чертовы вояки, и что думают насчет комендантского часа и выставления временных регулярных патрулей. А так... Навряд ли можно рассчитать этот вопрос точнее, чем пятьдесят на пятьдесят. Либо попадемся, либо нет. И, уж не знаю, как для Вас, но для меня - это самый неприятный вариант.
- Понимаю, - покачал Гринсфилд печально головой - Но Вы же сознаете, что мы не можем сидеть здесь вечно. Рано или поздно, но у нас кончатся запасы еды и питьевой воды, при этом - у меня в том числе, потому как в моем доме нет даже холодильника или погреба, что бы хранить там какие-то запасы...
- Ну, да, Вы же путешественник... - на этот раз Сэм цедил свои слова не так уж и вынужденно, впрочем, это было заметно разве что Эдди - Могли бы обналичить свою чековую книжку еще днем, когда только узнали, что на город опустилась эта чума, и сознали, что Вас навряд ли выпустят до конца этой недели, разве нет?
- Извините, но я, наверное, сообразителен не до такой степени, как Вы, - не удержавшись, съязвил Гринсфилд в ответ - Давайте не будем рассуждать о том, что сейчас имеет второстепенное значение, а?
Сэм сумрачно промолчал, слепо таращась куда-то вниз, перед собой. Ему что-то явно не нравилось в персоне Гринсфилда: не то он не мог забыть, с какой брезгливостью и испугом тот отнесся к нему первоначально, не то считал его бестолковым человеком, находящимся здесь сбоку-припеку, и, в общем-то, не нужным здесь ни как человек, ни как податчик услуг и добрых советов.
- Постойте, - пробормотал неожиданно Эдди, медленно подняв на Гринсфилда свой взгляд - Но ведь ни я, ни, тем более, Вы, не заражены этой жуткой слепотой, верно?
- Да, - согласился тот несколько вяло - Но что из этого?
- Ну как это что? Это значит, что Вы или я сможем свободно выйти отсюда наружу, сесть на Ваш или мой автомобиль и проехаться по городу, к примеру, до того же дома Сэма, и посмотреть хотя бы, как обстоят дела на улицах, насколько они безопасны, и существуют ли на самом деле предположенные нами военные патрули. Даже если их существование - правда, и мы нарвемся на них, то мы же сумеем кое-как отмазаться от них, верно?
- Скажем им, что мы не местные, и заблудились, - голос Гринсфилда звучал несколько скептически - Я не уверен, правда, в том, что это избавит нас от вероятных проблем.
- Нет, конечно же, не избавит, а, кроме того, если мы придумаем для отмазки нечто еще более нелепое, чем вариант, что вы сейчас предложили, то у нас, возможно, возникнут еще более крупные неприятности...
- Стало быть, Вы знаете некое более безопасное оправдание? Все дело в том, что если среди населения собираются производить такие вещи, как комендантский час или еще что-то в этом духе, то обычно об этом оповещают все население. Я не спорю, идея не так уж и плоха, но для идеальной ее реализации нам нужен как можно более проработанный план. В том числе, и этот его кусок, понимаете?
- Ну, - пожал Эдди плечами - Можно было бы, к примеру, взять себе легенду о том, что мы едем к каким-нибудь родственникам... Просто вроде бы как знали, что в городе беспокойно, телефон отключился, и мы хотели проверить, как они там... А режим комендантского часа нарушили, потому что очень беспокоились за своих родных... К примеру, за сына, который упорно не хотел приходить из школы.
- Нет, - покачал Гринсфилд головой - Они могут счесть это не достаточно уважительной причиной для нарушения, а за проступок запросто отправят нас в каталажку... Нужно доказать им, что мы не просто были вынуждены нарушить установленное, а попросту не знали об этом...
- Ну, Вы даете, - произнес Эдди, растерянно усмехаясь - А что нужно сделать, для того, что бы не знать об этом?
- Ну... Спать, к примеру... Или просто не включать телевизор или радио, если твой дом, как, например, наши, находится вдали от телеграфных столбов с рупорами мегафонов... У Вас, кстати, ведь был телевизор, верно, я видал его в большой комнате - так может, попытаемся узнать что-нибудь из него?
- Не суетитесь, - мрачно буркнул Эдди - Телик накрылся на той неделе, не ловит ровным счетом ничего, с его помощью разве что можно просматривать видеокассеты...
- Дурно, очень дурно, - пробормотал Гринсфилд - Это бы, наверное, здорово облегчило нам нашу задачу...
Эдди, вздохнув, развел руками.
- Ну, так что, - попытался он вернуться к прежней теме - Может, быть, воспользуемся этой темой о сне - например, даже пьяном... По мне, так этот вариант довольно таки...
- Стойте, стойте, - резко взмахнул Гринсфилд своими верхними конечностями - Ведь телевизор есть у меня! Маленький переносной телевизор с зарядным аккумулятором, я всегда беру его с собой в путешествия, что бы не быть, в случае чего, не в курсе каких-то дел... Он у меня в доме, нужно только сходить и принести его - и его антенна наверняка сумеет поймать городской канал, и все, что по нему транслируется... Черт, со всей этой суматохой я совершенно забыл о его существовании... Извините..., - он встал из-за стола - Я сейчас... Сейчас.
Прежде, чем Эдди или Сэм сумели разинуть рот и сказать что-то, он уже вскочил на ведущую наверх лестницу и взобрался на несколько ступеней вверх.
- Да погодите Вы, - крикнул Эдди ему вслед. Тот, хмурясь, поглядел вниз - Я запер люк на ключ. Спуститесь вниз, я дам Вам его...
Чертыхнувшись с тоном человека, которого по мелочи оторвали от некоего весьма важного занятия, Гринсфилд соскочил вниз и подошел к Эдди. Тот встал из-за стола тоже, пошарил рукой в кармане джинсов, вытащил ключи от люка и протянул их Гринсфилду.
- Вот, держите, - сказал он - Я, правда, не вполне уверен, что эта Ваша затея безопасна... Впрочем, если Вы и впрямь собрались лишь добежать до соседнего дома...
- Ну, конечно же, да, куда же еще. Всё дело займет не более пяти минут, поверьте мне!
- Ну что же, тогда идите...
Звякнув ключами, Гринсфилд вновь двинул в сторону лестницы, а затем, поднявшись по ней вверх, открыл люк и вышел наружу. Люк вслед за ним захлопнулся - и двое оставшихся внутри товарищей остались сидеть внутри, посреди напряженной тишины ожидания.
- Занимаемся какой-то ерундой, - нарушил ее голос Сэма. Эдди тут же почему-то показалось, что сейчас, из-за этого наверняка кажущихся ему отвратительными зуда и слепоты, его должно раздражать буквально все, что он может чувствовать и сознавать - Телевизоры, тоннели, доски... Черт, уж лучше бы вы смастерили мне петлю и дали мне возможность вздернуться. Все равно я ослепну, а если даже и нет, то меня найдут и убьют и в этом случае. И правильно сделают, потому что я не имею никакого понятия, кому и для чего может быть нужен чертов слепец...
- Я лично сбагрю тебя на спецпроизводство для инвалидов зрения, обещаю тебе, - буркнул Эдди недовольно. За последнюю пару часов жалобы Сэма успели немало поднадоесть ему - У меня есть хороший знакомый, он устроит тебя куда надо, в миг, и ты будешь штамповать там электрические розетки и штепселя. А потом ты научишься читать книги для слепых, поднакупишь себе записей с какой-нибудь веселой музыкой... В общем, жизнь у тебя будет самая веселая, ради такой спешить с повешением совсем не стоит...
- Книги для слепых, ну да, как же, - пробормотал Сэм с сумрачной иронией - Ты умеешь утешить...
Эдди хотел было поблагодарить его за эту похвальбу, и предложить в случае необходимости обращаться еще, но тут сверху, едва ли не кубарем, слетел растрепанный и бледный, как беленая стена, Гринсфилд. Подковыляв к столу, он, тяжело дыша и сбиваясь при этом с ритма, вытащил из кармана ключи и выложил их на стол. Затем, рядом с ними, поставил и маленький телевизор - серый пластиковый куб со стеклянным экраном и кнопками впереди, размером, пожалуй, где-то со школьную коробку для завтраков.
- Я... Я не знаю, - произнес он, еле выдавливая из себя слова - Не помню... Закрыл ли я люк... П-посмотрите... Об...обязательно посмотрите... Иначе...
По спине Эдди пробежал холодок. Он стянул ключи со стола, резко встал из-за него, а затем, подскочив к лестнице, глянул вверх. Люк был нараспашку, и через него было видны серые от пыли и времени доски потолка в верхнем помещении. Он настороженно поднялся по лестнице до самого верха, просунул голову через люк, и огляделся. В верхнем помещении, естественно, не было ни единой живой души, все точно так же тихо, пыльно и запущенно, как и прежде, но вот в саду...
В саду слышались чьи-то переговаривающиеся голоса.
Эдди, подавившись собственным дыханием, схватился за внутреннюю ручку люка, и чуть было не закрыл его с силой... Но, в последний момент опомнился, и прикрыл ее как можно более тихо, быстрехонько закрыл люк на ключ, и молнией спустился вниз, к Сэму и Гринсфилду.
- Вы что, привели за собой хвост, - спросил он, понизив голос почти, что до шепота, обращаясь к последнему - Что это там за люди у меня в саду - они Вас видели, так?
- Видели, - ответил тот печально - Это военные. Кажется, патруль.
- Ну, вот мы все и выяснили, - произнес Сэм, бледно ухмыльнувшись - Но ладно... Я, по крайней мере, знаю, что бывает с больными, не захотевшими сушиться в печи крематория... Как они поступят с теми, кто вздумал их укрывать, я даже и не знаю... Но, Бог весть, может быть, вам двоим повезет больше, чем мне...
- Заткнись, - зашипел на него Эдди, и, обойдя вокруг стола, подошел к выключателю и нажал на него. Кухня погрузилась во мрак - Молчите оба. Если они войдут сюда, то мы не должны выдать себя не звуком, ясно?
- Они не войдут сюда, без того, что бы не выломать дверь, - ответил ему Гринсфилд - Я успел замкнуть дверь на засов.
- Хорошо. Если они повредят мне дверь, то я вставлю себе новую в счет вашей адвокатской зарплаты... А теперь замолчите, будьте так добры...
Они затаились в потемках, и стали ждать неотвратимого везения или провала. Снаружи, над ними, было тихо, как на кладбище ночью, и Эдди уже начал думать о том, что голоса, услышанные им в саду, лишь почудились ему, а может быть, это их обладатели решили, что им почудился вбегающий в дом Гринсфилд... Пока слышалось лишь тяжелое, сухое дыхание Сэма - возможно, на самом деле, вратами для входа заразы в организм человека были не только глаза, но и рот... Может быть, правда, здесь речь шла о дверце поуже...