Алина тихонько вздохнула, представляя все, что им предстоит сделать. Знать бы еще, что от этого будет толк. Найдут ли они их? А если найдут, то не навредят ли им этим?
Скажи, а тебе было очень тяжело, когда ну, когда ты проснулся?
Виталий помолчал, допивая чай, потом кивнул.
Очень. Война войной, рука черт с ней, а вот Дашка
Они очень жестоко с нами поступили, пробормотала Алина, водя указательным пальцем по столешнице. Почему они не стерли все это? Почему хотя бы не сделали это этаким туманным и быстро забывающимся, как все сны? Для нас оно отступает в прошлое не как сон, а как события, которые произошли с нами на самом деле.
Наверное, им что-то помешало. Помнишь, ты говорила о том человеке, вокруг которого они суетились? Человеке с разноцветными глазами? Виталий нахмурился и провел пальцами по левой брови. Странно, у меня такое ощущение, что ты говорила о ком-то знакомом. Словно не так давно я тоже видел такого человека. Вернее, глаза Разноцветные глазаявление довольно редкое.
Жаль, что такое явление нигде не регистрируется, иначе мы бы живенько его нашли, заметила Алина. Если он еще жив, а у меня насчет этого большие сомнения.
Есть еще телефон, напомнил Виталий. Если он действительно выпал из кармана одного из этих кадров. Ведь вполне возможно, что его мог потерять кто-нибудь другойдавным-давно. У это-го помещения были какие-нибудь особенности?
Абсолютно никаких. Большое просторное помещение. Не новое. Цементный пол. Куча электроники, Алина развела руками. Нет, ничего.
Жаль, Виталий приподнял чайничек, потом поставил его на поднос. Будешь еще?
Наверное, да, Алина зевнула, деликатно прикрыв рот ладонью. Можно уже и без пирожных.
Мэй, поднявшись, обошла столик, понюхала вазочку с оставшимися пирожными, но не сделала попытку стащить одно из них, а села и посмотрела на Виталия с укоризненной тоской, но тот сделал вид, что ничего не замечает. Поняв, что здесь ничего не добьется, чау-чау раздраженно махнула пушистым хвостом и покосилась на Алину, давая понять, что, возможно, пересмотрит свое мнение о ней, если та убедит хозяина, что она, Мэй, имеет право по меньшей мере на одно пирожное.
А можно я дам ей кусочек? жалобно спросила Алина, правильно истолковав собачий взгляд. Она так смотрит, что я себя чувствую последней мерзавкой.
Виталий сердито взглянул на Мэй, которая сейчас представляла собой воплощение терпеливой кротости, укоризны и обездоленности, вынужденной влачить жалкое существование в мире жадных объедающихся двуногих.
Вообще-то ей сладкое нельзя, сказал он. Ладно, дай ей половинку, а то на нее и впрямь смотреть невозможно.
Мэй испустила тяжкий старческий вздох. Алина разломила пирожное пополам и протянула ей половинку.
Вух! сказала чау-чау, подпрыгнула на негнущихся лапах и вопросительно посмотрела на хозяина.
Можно, сказал Виталий, поднимая поднос. Мэй осторожно подошла к Алине и приняла у нее пирожное с таким видом, словно делала ей величайшее одолжение. Секунду задумчиво постояла, держа половинку трубочки в зубах, потом рухнула на пол и принялась жевать. Алина засмеялась, Виталий тоже усмехнулся и пошел к двери.
Знаешь я ведь не просто так спросила тебя каково тебе было?
Виталий молча обернулся.
Просто мне необходимо знать, Алина нервно вытерла пальцы салфеткой и смяла ее в комок. Если ты хочешь найти их, тех, чтобы поквитаться, это одно. Но если ты хочешь найти их, чтобы они вернули тебя обратно, то я лучше давай все свернем прямо сейчас.
Совсем недавно твоя нынешняя жизнь не имела для тебя никакого значения, размеренно произнес Виталий, глядя мимо нее. Алина удрученно покачала головой.
Больше нет. У меня было время подумать. Возможно, мне никогда не удастся добиться того, что было там. Но мне не нужна искусственная жизнь. И искусственная мечта мне тоже не нужна. Мне нужно что-то свое. Я понимаю у тебя все иначе, но
Да, иначе, негромко сказал Виталий. Конечно, это привлекательноспать и жить во сне так, как всегда хотел, и видеть тех, кого Но я хочу просто жить. Я хочу прожить свою жизнь, а не проспать. Мы, похоже, и так уже достаточно выспались.
Алина кивнула с видимым облегчением.
Хорошо.
Кроме того, чем больше я думаю о наших, тем быстрее мне хочется их найти. Даже этого придурка Евсигнеева. Нам с тобой проще, потому что мы уже вместе и хотя бы отдаленно знаем, что к чему. А они одни. И наверняка тоже все помнят. Я даже представить не могу, как они прожили эти две недели. Кто из них смирился, кто тоже ищет ответы, как мы, кто из них сошел с ума? Пережить там реальный ужас и реальную боль, а здесь пережить разочарование, пережить то, что ты видишь в зеркале, пережить свое нынешнее положение, пережить то, что родственники или друзья, жившие в той реальности, в этой снова умерли, а враги, похороненные там, здесь снова ходят по земле. Это не просто плохоэто кошмар, причем такой, от которого нельзя проснуться. А мы сможем им хоть как-то помочь. Аля, с нами, на мой взгляд, поступили не просто жестокос нами поступили бесчеловечно, и я собираюсь именно поквитаться с теми уродами, а не выпрашивать у них еще один сон!.. Я ответил на твой вопрос?
Вполне.
Виталий кивнул и ушел на кухню. Слушая, как он там чем-то звякает, Алина посмотрела на облизывающуюся Мэй, потом похлопала ладонью по дивану.
Бух! сказала чау-чау и задумчиво почесала ухо.
Ну, иди сюда! Ты большая, теплая, замечательная собака.
Мэй насмешливо покосилась на нее, давая понять, что ей это известно. Потом неторопливо подошла к дивану, оглянулась на дверной проем, после чего подпрыгнула и с размаху плюхнулась на сиденье. Алина погладила лохматую головуосторожно, готовая в любой момент отдернуть руку, но Мэй только сонно моргала, явно решив заключить временное перемирие. Потом закрыла глаза и громко уютно захрапела.
* * *
Дожидаясь, пока закипит чайник, Виталий курил и рассеянно смотрел в окно, думая, был ли достаточно искренен в своих словах. Если представится возможность точнее, если ему снова доведется каким-то образом оказаться тамхватит ли у него сил отказаться от всего этого? Хватит ли у него сил заставить себя проснуться? Он не считал себя увечным, он не считал, что его жизнь сложилась плохо, но он очень сильно скучал по сестре. Даже десять лет спустя он все еще скучал по нейи больше даже не по той Даше, которая к пятнадцати годам была шумной, строптивой красавицей, уже разбившей в своей школе не одно мальчишеское сердце, а по той маленькой Дашке с тощей русой косичкой, которая, сидя на старом плетеном диванчике под кривой яблоней, с открытым ртом слушала его россказни, по той Дашке, которая вместе с подружками собирала ирисы у озер и которой всегда хотелось дать подзатыльник, потому что она своим визгом распугивала всю рыбу, по той Дашке, которая всегда прибегала к нему жаловаться на подростков, отнявших у нее куклу или насыпавших шиповник ей за шиворот
Виталий повернул голову и взглянул на телефон, валявшийся на столе. Его взгляд оббежал цифры. 48-68-97.
Он шагнул к столу, потом отвернулся и едва сдержался, чтобы не ударить кулаком по стеклу. Щелкнувший электрочайник отвлек его внимание, и Виталий принялся заваривать чай. Теперь его мысли перескочили на то, что он силился понять уже не первый день. Он хотел забыть о войнеи в том мире он ее забылпочти напрочь. Почему же Алина не забыла о том жутком происшествии из своего детства? Вряд ли она хотела бы это помнить. Она не похожа на человека, который смакует такие случаи. Но тогда почему же она ничего не забыла? В чем причина? Спросить у нее об этом он не решался. Чудо, что она вообще ему там об этом рассказала
Виталий нахмурился. Он мог говорить о войне и о Дашкене с каждым, и это было непросто, но он мог. Алина же сказала тогда, что до него никому этого не рассказывала. Может, в этом все дело?
Есть вещи, которые иногда прячешь очень далеко и надежно. Никогда не достаешь их, но отлично знаешь где они. И ты никогда и никому не расскажешь, не только, куда ты их спрятал, но и вообще об их существовании. Те, другие, пытались создать для них логичную реальность, но они не нашли этих тайников. Тайники открылись сами, и то, что было в них спрятано, сбежало и обрело жизнь в том мире, воплотившись в вещах. Нож и цветы. Ваза. Ошейник. Ключи И то, что пряталось внутри Лешки еще в прошлой искусственной реальности, то, что он прихватил с собой и в эту. Господь этого места, мать его так! А по сути делаобычный маньяк. Другое дело, ограничивается ли он только снами, как он сам говорил, из-за боязни закона?
Кстати, он говорил и кое-что еще.
Кстати, напоследок, могу тебе сказать, что мудрый Жора был слегка прав. Одного из нас действительно не существует!
Значит, если верить ему, один из погибших в том особняке был действительно чьей-то мечтой? Или чьим-то страхом? И тогда, получается, один из них действительно умер по-настоящему? И здесь они его не найдут
Хоть бы это был Лешка! Или, на худой конец, Евсигнеев!
А вдруг это Олег? Или Жорка? Или тихая безобидная Светочка? Или бедняга шофер, который, как оказалось, не сделал никому ничего дурного?
Кошмар!
Виталий поставил чайник на поднос и понес его в гостиную. Перешагнув порог, он остановился, потом усмехнулся.
Алина, поджав под себя ноги, спала крепким усталым сном, умостив разлохматившуюся голову на пушистой спине лежащей рядом Мэй, крепко обняв ее, а та с довольным выражением на морде, басовито похрапывала ей в живот. На диване царили мир и спокойствие.
Похоже, девчонки-таки подружились, негромко сказал Виталий с усмешкой, в которой проскользнуло легкое недоумение. Мэй была на редкость недоверчива, и купить ее вкусной подачкой представлялось совершенно невозможнымво всяком случае, до сих пор это никому не удавалось. А вот, поди ж ты! Вероятно, дело не только в пирожном. У него в голосе мелькнула ехидная мысль, что возможно Мэй, сварливая от природы, просто нашла себе родственную душу.
Он отнес поднос обратно на кухню, потом отправился в спальню и перестелил постель. Поймал хамелеона, который с хитрым видом воришки, подкрадывающегося к чужой сумке, осторожно полз по этажерке, вращая в разные стороны своими изумительными глазами, и перенес его в «зверинец», где в большом вольере сонно моргали две длиннохвостые нимфы, а в гнезде из тряпок громко сопел еж, решивший сегодня не вести ночной образ жизни. Сажая хамелеона в его жилище, Виталий подумал, снятся ли тому сны? И если да, то какие?
Вернувшись в гостиную, он осторожно поднял Алину с дивана. Та протестующе что-то бормотнула, но тут же заснула еще крепче. Потревоженная Мэй подняла голову и сердито хрюкнула. Виталий цыкнул на нее, потом понес девушку в спальню. Алина тепло дышала ему шею, безвольно свесив болтающуюся руку. Мэй спрыгнула с дивана и пошла следом. В дверях она с размаху уселась на пол, наблюдая, как он кладет Алину на кровать. Когда же Виталий начал аккуратно снимать с нее брюки и свитер, чау-чау, очевидно из женской солидарности, укоризненно сказала:
Бух!
Тихо! прошипел Виталий, кладя одежду на спинку стула. Ты не то подумала.
Мэй насмешливо хрюкнула, давая понять, что ей виднее, что она подумала. Виталий покачал головой, накрыл девушку одеялом, потом склонился над ней. Лицо Алины было усталым и осунувшимся, и пока он смотрел на него, из-под ее ресницы выползла слеза и скатилась на подушку. Она глубоко вздохнула и перевернулась на бок, поджав ноги и по-детски подложив под голову ладони.
Вот гады, а!.. тихо произнес он. Потом бережно провел тыльной стороной ладони по ее щеке, и Алина снова вздохнулана этот раз едва слышно.
Спи, шепнул ей Виталий. И пусть тебе ничего не снится.
* * *
Она открыла один глаз и тут же закрыла егоэто простое движение отозвалось в голове ноющей болью. С минуту Алина лежала с закрытыми глазами, один на один с болью, и жалела себя, потом снова открыла один глаз и увидела незнакомый потолок цвета кофе с молоком, с которого свисала большая красивая и тоже совершенно незнакомая лампа. Алина нахмурилась и закрыла глаз. Через несколько секунд она открыла другой. Картина не изменилась. Кроме того, к картине добавился звукрядом кто-то громко басовито храпел. Она осторожно протянула руку и нащупала чью-то лохматую голову с торчащими ушами. Еще не поворачиваясь, Алина мысленно произнесласовсем как тот сумасшедший в «Чердачке» неделю назад: «Где я, а?» Потом она с облегчением вспомнила все, что произошло вчера. Очевидно, она заснула на диване, и Виталий перенес ее сюда. Но это ведь не он храпит рядом?
Алина повернула головурядом с ней, на большой двуспальной кровати вальяжно развалилась Мэй, задрав к потолку четыре лапы. Из ее приоткрытой пасти раздавался мощный храп. Судя по ее безмятежному виду хозяина дома не было.
Алина приподняла одеяло, задумчиво обозрела свое нижнее белье, потом негромко сказала:
Нахал!
Бух! неопределенно отозвалась Мэй и широко, со вкусом зевнула, показав фиолетовый язык.
Где твой хозяин?
Хр-р
Ясно, Алина отвернулась, разглядывая просторную спальню. Потом ее взгляд упал на большую тумбочку, стоявшую рядом с кроватью, на свежие разноцветные хризантемы в простой белой вазе, подмигивающие яркими, еще не высохшими капельками воды. К вазе был прислонен сложенный лист бумаги. Рядом стоял стакан с водой и лежали две большие белые таблетки. Алина потянулась за листком и развернула его.
Доброе утро! Правда, для тебя, наверное, не такое уж доброе, поэтому раствори таблетки в воде и выпей. Полегчает. Я уехал по деламсвоим, нашим и твоей подруги. Можешь пользоваться всем, что найдешь в квартире, и подходить к телефону. В холодильнике много еды, в том числе и колбасы. Постарайся не разрушить квартиру до моего прихода и не разрешай Мэй валяться на кровати. Я скоро буду. Пожалуйста, дождись меня, ладно?
Алина усмехнулась и положила листок на место, потом взглянула на большие часы над дверью и всплеснула рукамией уже давным-давно надо было быть на работе
Какой работе?!
Алина бросила таблетки в стакан и повернулась к Мэй, которая снова спала.
Мэй, мне сказали не давать тебе валяться на кровати, так что слезай!
Собака приоткрыла глаза, потом снова зевнула, всем своим видом выражая, что ей глубоко безразлично, кто, чего и кому сказал. Тогда Алина быстро, поморщившись, проглотила образовавшийся раствор, поставила стакан на тумбочку, потянулась и столкнула Мэй на пол. Та раздраженно ухнула, оббежала кровать и недобро посмотрела на Алину, после чего вскинула переднюю лапу и с размаху хлопнула ее по голой ноге.
Негодное животное! вскричала Алина и погналась за чау-чау, мгновенно перешедшей из сонного в крайне бодрое состояние и с восторгом принявшей новую забаву. Алина загнала ее в угол гостиной, потом изловчилась, схватила и повалила на ковер. Боль, плещущаяся в ее голове, постепенно начала стихать. Мэй, весело оскалившись, отбрыкивалась от нее лапами, нанося довольно чувствительные тычки.
Повозившись с собакой, Алина, зевая, направилась в ванную, оттуда, продолжая зевать, вернулась в спальню, оделась и прошла на кухню, где долго и вдумчиво изучала бытовые приборы и содержимое большого холодильника. Потом приготовила себе обильный завтрак и уплела его, рассеянно глядя в экран включенного телевизора и делая вид, что не замечает уже знакомого тоскливо-обвиняющего взгляда сидящей рядом чау-чау.
Вымыв посуду, Алина некоторое время бесцельно бродила по квартире, разглядывая ее. Виталий жил хорошо, но без размаха, придавая большее значение комфорту, чем красивой дороговизне. В квартире было много комнатных растений, а в кабинете она нашла еще один аквариум, поменьше, в котором задумчиво шевелили плавниками пугливые бархатно-черные скалярии. Алина села за стол, включила компьютер и, дожидаясь загрузки, прокрутилась во вращающемся кресле, глядя на обшитый деревянными панелями потолок. Потом защелкала «мышью», проглядывая библиотеки. В раздел «Мои документы» она из деликатности заглядывать не стала, хотя очень хотелось. Отыскала в музыкальной библиотеке раздел опер, включила «Иисус Христоссуперзвезда», и зашла в Интернет под арию Иуды. Бегло просмотрела новости, потом вызвала телефонный справочник Волжанска, впечатала в окошко телефон с записки и нажала на поиск. Через несколько секунд появился адрес:
Славянская, 24-8. Ерохина Н.К.
Энникак не Эля пробормотала Алина, переписывая адрес на бумажку. Зазвонил лежавший рядом с компьютером телефон, она потянулась, взяла трубку и прижала ее к уху, ничего не говоря. В трубке тоже некоторое время молчали, потом игривый женский голос спросил:
Виталик?! Чего молчишь?!
Его нету! недовольно ответила Алина.