Но вы ведь говорили, что не занимаетесь расследованием, которое касалось бы меня.
Нет, не занимаюсь. Просто попался болтливый швейцар.
Вы подозреваете меня в чем-нибудь? Ее глаза вновь сделались влажными, казалось, она вот-вот заплачет.
Да нет, пожалуй Только вот хотелось бы знать, почему такая состоятельная женщина послала на гроб знакомому букет всего за пять долларов.
Каков игрок, таков и букет, сказала она, не задумываясь.
Но почему же все-таки вы послали цветы? Вы сентиментальны?
Нет, просто жест по отношению к дешевому мертвецу.
А не жест, порожденный мстительностью?
Мертвецы не различают таких тонкостей. Просто жест. Теперь, правда, я жалею, что совершила его.
Мне это не нравится, детка, сказал я тихо.
Когда она посмотрела мне в глаза, милый вице- президент исчез. Я рассматривал ее не без удивления. Она, как и вообще все женщины, могла быть то диковато холодной, то чувственной, с глазами, готовыми в любой момент увлажниться. Но удивление мое было вызвано тем, что то и другое у мисс Смит было вполне искренне.
Возможно, чтобы переменить тему разговора, она вновь заговорила о своем отце:
Моего отца знали в Монте-Карло и в Лас-Вегасе. Правда, фамилия у него была другая, не Смит. В один злополучный день его убил свихнувшийся коротышка. Он проиграл отцу все свои деньги, хотя сам играл краплеными картами.
И что стало с этим коротышкой?
Десятилетняя девочка, дочь убитого, всадила ему пулю в лоб с расстояния в десять шагов.
Вы? спросил я, вздрогнув.
Я.
Я немного помолчал, потом спросил:
Интересно, что думают десятилетние девочки, стреляя в живого человека.
Знаете, мистер Райан, полагаю, они ничего не думают У меня, во всяком случае, была тогда какая-то даже не мысль, а уверенность, что я его даже не убиваю, ведь мозги у него и так уже были дохлые.
И что, вы послали ему на гроб пятидолларовый букет?
Нет, конечно. Она чисто и звонко рассмеялась. Но что касается бедного папочки, я думаю, что он был бы доволен.
Ну что ж, жесты есть жесты. Мне это даже нравится, сказал я довольно холодно.
Я думаю, это было оправдано, школа подготовки к жизни.
Как?
Что-то вышло наружу касательно мистера Биллингса. Он был убит, а вот теперь вы здесь. Не полиция, нет. А только вы, мистер Райан. Почему? Вы не можете мне объяснить?
Когда-то Биллингс оклеветал меня из-за десяти тысяч. Уверен, что он собирался повторить подобную гнусность. И вот теперь я хочу выяснить, кого еще он вовлек в эту игру?
Надеюсь, вы не думаете, что я ему в этом помогала?
Я не знаю, но Скоро я действительно это выясню.
Ив его смерти я не виновата, сказала она. А что там у вас с ним было, совершенно меня не касается. Что-нибудь еще?
Я встал и, опершись руками о стол, наклонился к ней:
Только одно, улыбнувшись, сказал я. Тебе, наверное, миллион раз говорили, что ты интересная женщина. Оставайся такой же. Ну, а про себя могу сказать, что рядом с тобой дико глупею. Что это, не знаю сам
Она не улыбалась, неожиданно ее губы приблизились к моим, и время потеряло значение. Я видел только, что у нее ореховые глаза и дивные каштановые волосы. Затем и наши руки встретились.
Но вот она встала, и руки наши вынуждены были расстаться.
Она сказала:
Нет Я не хочу оставаться такой же для тебя. Меня еще никто так не называл.
Как?
Просто интересной.
Приношу свои извинения.
она посмотрела на часы и улыбнулась:
Здесь, мистер Райан, ваши извинения не принимаются. Но вы можете принести их за ленчем.
Дельная мысль, милая.
Ну так пойдемте, мистер Райан Тем более что у меня есть причина. Видите ли, я знаю многих людей, но никогда до сегодняшнего дня не завтракала с настоящим гангстером.
И я отвез ее к Пэту Чейну.
Мы прошли в отдельный кабинет, подальше от шума и табачного дыма. Когда официант вышел, я подумал, что совсем не знаю Кармен Смит, сколько бы сведений о ней я не раздобыл и сколько бы не выслушал от нее самой.
Она положила руку поверх моей и спросила:
Райан, ты уверен, что найдешь убийц Биллингса?
Конечно, обязательно найду.
Но ведь это опасно.
Дело и вправду нешуточное, усмехнулся я. Несколько парней уже отправились на тот свет.
Несколько?
Один из них малыш по имени Джуан Гонсалес. Слышала о нем?
Нет, это имя мне незнакомо.
Послушай, Кармен Не был ли Биллингс в последние дни чем-то напуган?
Он все как-то нервничал. Плохо играл.
А ставки были большие?
Порядочные. Мы еще шутили, не влюбился ли он. Но он отмалчивался.
Слушай, он никогда не упоминал некоего Лоудо?
Лоудо? Помолчав, она покачала головой. Оннет. Но, вообще, это имя я где-то слышала. Кто это?
Пока не знаю. Но обязательно выясню.
Она взяла мои руки в свои:
Прошу тебя, Райан, будь осторожнее.
Постараюсь. А в чем дело, радость моя? Чего ты боишься?
Я хочу быть уверенной, что это не последний мой ленч с неотразимым гангстером.
После завтрака она заглянула в сумочку и сказала, что ей пора, только вот заглянет кой-куда попудрить нос.
Вперед, ответил я. Жду тебя в вестибюле.
А в вестибюле я встретил двух знакомых парней, Эдди Мэка и Фейтса Сибулла. Они болтали с Пэтом Чейном.
А, Райан! Хорошенькая, я гляжу, у тебя компания!
Первоклассная, Фейте. Одобряешь?
Еще бы. Но она ведь заядлая картежница.
Слышал об этом.
Как ты с ней познакомился? вмешался Эдди Мэк.
Через Биллингса.
Ну? А ведь он был парень не промах, фыркнул Эдди и нахмурился. Ты что, знал его?
Я не просто знал, а хотел убить его собственноручно. Да меня опередили.
Эдди вдруг воровато оглянулся и, облизав губы, сказал:
Слушай, Райан, ты не догадываешься, кто его пришил?
Есть одна мыслишка. Некий Лоудо. Ничего про него не знаешь?
И тут Пэт Чейн, до того просто стоявший рядом, чуть отшатнулся. Я взглянул на него: что-то стало у него с лицом, оно покрылось пятнами, взгляд потускнел и губы пошли в синеву.
Что с тобой, Пэт, забеспокоился я. Плохо с сердцем?
Он вдруг замахал руками, точно отгоняя надоедливую осу.
Это имя, имя Парень, это скверное имя!
Ты что, знаешь его?
Не знаю и знать не хочу! И даже не хочу, чтобы мне тут его произносили.
Да в чем дело, скажи.
Тут, понимаешь, у меня пару дней назад обедали двое. Такие представительные мужики, но только насмерть перепуганные. Так вот один из них попросил разрешения позвонить, а я случайно был неподалеку, возился со счетами, ну и слышал его разговор. Он говорил кому- то, что в город отовсюду понаехали самые крутые мэны и куча наемных убийц, впечатление, мол, такое, что затевается большая охота. А руководит всей сворой вот этот Лоудо. Он вроде бы случайно узнал и говорил тому, в трубке, что не прочь на это время свалить из города.
И это что, все?
Ну знаешь, приятель, с меня и того довольно. Я не хочу неприятностей ни в своем заведении, ни поблизости от него. Я даже не хочу, чтобы у меня бывали люди, связанные со всем этим, ты меня понял? Я этого дерьма за свою жизнь нажрался досыта.
Чего ты трясешься, как баба?
Слушай, Райан. Раз ты с этим связался, умоляю тебя, поищи себе другое место.
Я улыбнулся и согласно кивнул.
В это время показалась Кармен, и все, кто был в вестибюле, как по команде, повернули к ней головы.
Привет, Фейте. Привет, Эдди, сказала она, подойдя. Я и не знала, что вы приятели Райана.
Распростившись с ребятам, мы вышли на улицу и взяли тачку.
В машине она спросила:
Ну что, порасспросил обо мне Фейтса и Эдди? И как? Успокоился?
Пока нет, детка, сказал я и усмехнулся.
Она протянула ко мне руки, и наши губы встретились в долгом поцелуе. Когда он был нами доведен до завершения, она сказала:
А приятно, оказывается, целоваться с гангстером. Она провела пальцем по моим губам. Ну а теперь ты доволен?
Нет, детка, все еще нет, и я усмехнулся еще раз.
Ты, мэн, большой нахал, грубый и гадкий тип, сказала она.
Вице-президенты так не разговаривают, радость моя.
Я думала, что так тебе будет понятнее, сказала она не без иронии.
Тогда изложила бы это на языке панков.
Видела я этих панков. Ты совсем не такой.
Разве?
Панка, например, я ни за что бы не смогла полюбить.
Приехали, сказал я, когда такси остановилось.
Надеюсь, мы еще увидимся?
Я видел, что ей очень хочется услышать мое «да».
Если ты попросишь меня с волшебным словом.
Она улыбнулась и снова провела пальцем по моим губам.
Пожалуйста, гангстер!
Я тебе позвоню.
Буду ждать. Скоро позвонишь?
Как только найду Лоудо.
Смотри, осторожнее.
Непременно.
Она пошла по тротуару, а я любовался ее стройной фигуркой, которая так хорошо при каждом движении обрисовывалась платьем, будто перед вами была обнаженная женщина.
Кармен ушла не оглядываясь.
Вернувшись к да-Нукко, Арта я не застал. Джо сказал, что Арт был здесь, пару раз звонил мне, но, не дозвонившись, куда-то ушел.
Я наскоро хватанул пива, махнул Джо рукой и пошел на угол, надеясь схватить тачку.
И тут я увидел, что сначала должен оторваться от хвоста.
Щуплый мужичок в дешевом пластиковом плаще, с бумажным платочком, выдвинутым из кармана, был не очень-то опытен. Увидев меня первым, он слишком задергался, чем выдал себя. Убедившись в правильности своей догадки, я пошел было на угол, но потом вернулся и пешком направился к западу. Он суматошливо ловил тачку.
Когда машина подошла, он прыгнул в нее, доехал до угла и велел остановиться. Я знал, что он будет ждать, пока я поймаю машину и проеду мимо него, тогда он повиснет на мне и уже не упустит. Наивный человек! Здесь можно было бы здорово повеселиться, но времени на это не было. Поэтому я влез в первый попавшийся кеб, только что выпустивший пассажира, и показал парню, от кого мы будем смываться. Крутые бруклинские таксисты достаточно опытны и сметливы на суровых путях своей жестокой профессии, чтобы по просьбе пассажира оторваться от любого хвоста. Знай только плати! Мы ушли, не потратив даже особенно много времени.
Мелкий дождь превратился в сильный за несколько минут до того, как я достиг своего дома. Улица была пустынна, даже Пит Собака ушел торговать своими газетами поближе к барам с навесами. Я расплатился с водителем, достал ключи и вбежал в подъезд. Когда я вошел и включил свет, я увидел то, что увидел.
Двое сидели здесь, держа пушки на изготовку, и как только я нарисовался в дверном проеме, сразу начали разбрызгивать свои пули над моей головой. Выругавшись, я нырнул и спикировал за спину одного из них, чем загородился от другого. Тот, кто выступал теперь в качестве моего щита, начал поворачиваться, но ему мешал стул, тогда он лягнул его, и я увидел, как обивка сиденья прямо на моих глазах была содрана пулей. Ладно. Пришлось мне достать и свой ствол и пустить его в дело. Маленький круглолицый малый словил маслину, вылетевшую из моего 45-го калибра и смертоносно влетевшую в грудь. Другой рванулся к дверям, но я достал его, прострелив оба колена разом. Тогда он лег на пол, вопя во все свои легкие, и вопил до тех пор, пока я не разбил ему пасть мордой своего инструмента.
Он твердил все время только одно:
Marone!.. Marone!..
Тот, за моей спиной, прохрипел что-то напоследок и затих. Другой стонал.
Это еще не настоящая боль, сказал я. Подожди, вот пройдет пара часиков, тогда увидишь
Он поднял руки от коленей, смотрел на кровь и даже попытался дотянуться до револьвера. Но я оттолкнул его пушку ногой в другой конец комнаты. Его глаза были ужасны, в них не было ничего, кроме жажды убить меня. Кажется, эта жажда на время пересилила даже боль. Он шарил глазами вокруг, но не видел ни одного предмета, которым мог бы швырнуть в меня.
Я поднял руку и нацелил ствол прямо ему в живот.
Малый, кто тебя прислал?
Иди ты
Смотри. Я далеко не мирный законопослушный гражданин. И стукнуть тебе меня нечем. А у меня все в порядке, есть даже разрешение на ношение оружия. Соображай побыстрее, приятель, времени, вообще говоря, у тебя осталось всего ничего.
Он снова взглянул на свои руки, и его затошнило, потом он свалился окончательно.
Мне нужен врач врач
Похоронное бюро тебе нужно.
Гляди!.. он заскрипел зубами.
Давай, выкладывай! Живо.
Я повел дулом, поточнее прицеливаясь к своей мишени.
Райан Мне приказали это было был
Наверное, он увидел того, кто приближался из коридора. Он бросил вокруг дикий взгляд, и в это время из дверного проема прогремел выстрел и сразил парня наповал. А я, к сожалению, стоял так, что не видел стрелявшего, только слышал, как по лестнице прогрохотали шаги и резко хлопнула наружная дверь.
Я бросился вдогонку, но мертвый малый, лежавший в дверном проеме, наполовину выпав в коридор, сделал мне подножку, и я грохнулся на пол. Время было упущено, поэтому, когда я встал, на ходу взводя курок, и выбежал наружу, на улице, конечно, уже никого не было.
Не то чтобы совсем никого. На той стороне улицы в тени что-то шевельнулось, и я подошел. Это был Ресстесс, парень-калека. Он стоял спиной к улице в своем полуподвальном дверном проеме, плечи его тряслись. Я спросил:
Ты видел его, Ресс?
Он побежал на угол, Райан. Когда ты приехал, вскоре здесь появилась машина. Она и подобрала его.
Ты знаешь кого-нибудь из них?
Одного.
Кого?
Пирсона, его еще зовут Пуд Сала, жирный такой мужик.
Как же ты мог узнать его? Разве разглядишь отсюда лицо?
Да провалиться!.. На кой мне его лицо, достаточно, что он показал мне задницу. Надо только видеть эту походочку. Ему однажды коп прострелил зад. И оп теперь ходит так, как нормальные люди ходить не умеют.
Я не знаю его, Ресс.
Он из тех, что толпятся в Джерси. Я тоже ведь бывал там. А этот Пуд Сала вечно крутился с рэкетирами возле доков. Он посмотрел на мой подъезд, провел рукой по шее и спросил:Они?.. Тихо там.
Да уж. Мертвые.
Я вообще оттуда ни звука не слышал, только когда дверь стукнула и этот побежал. Я уж думал, тебя нет Теперь наверняка полиция набежит.
Пусть их убирают мою работу, им для отчета надо. А ты знай помалкивай об этом, малыш.
Ты же меня знаешь, Ирландец.
Я сунул сложенную банкноту в его карман и похлопал по плечу. Он усмехнулся и кивнул, а я вышел под дождь и пошел к своему подъезду.
Ни у одного из этих двух панков ничего при себе не было, ни бумажника, ни этикеток на одежде, ни документов, ничего. Вообще ничего. Да, что ни говори, готовясь они были прозаично предусмотрительны, но слишком уж увлеклись по ходу действия, а любовь к рискунеизбежная беда профессионала.
Я убрал свой 45-и калибр, сложил пригоршню стреляных гильз в карман и бросил прощальный взгляд на покойных. Все имеет значение, даже то, как они одеты. Не жалея времени, я получше все рассмотрел и запомнил. Даже кое-какие идеи появились у меня от этого осмотра. Но пора было уходить. Я выключил свет и вышел в вестибюль.
Дождь весьма эффективно заглушал все звуки, так что в окнах пе торчало ни одного любопытного лица Все неподвижно, а главное, в воздухе не слышно звуков полицейских сирен.
На углу я обернулся и увидел, что здание полностью задрапировано складками ночного мрака. Уличного движения почти пе было, только изредка проезжали занятые кебы, пошевеливая своими лучами-фарами в ночном сумраке. Ни души не было и на тротуарах.
Минут пять я стоял, прислушиваясь. На той стороне кто-то пьяно кашлял и блевал, потом, болезненно охая, скрылся в дверях. Каких только задниц не увидишь в городе, вглядываясь в ночную тьму. Вот кто-то крадется вдоль зданий, цепляясь руками за стену, пока, наконец, не решится оторваться от надежной опоры и не отправится в опасное путешествие, сначала до края тротуара, а там, глядишь, рискнет стартовать и к противоположной стороне улицы.
Кварталом ниже отъехала от тротуара машина, и свет ее габаритных огней выдал моему глазу силуэт человека. Машина тут же вернулась к тротуару, припарковавшись поудобнее, и погасила огни. Но я их уже заметил.
Они шли ко мне. А как же, ведь я теперь в списке убийц.
За спиной у меня, на Первой авеню, могли быть другие.