Люди с полубаркасов тоже рванулись вперед, вопя, как толпа безумцев, вырвавшихся из Бедлама.
Голландская команда тоже почти растеряла силы, пара десятков матросов были повержены, а из тех, кто продолжал драться, многие были ранены. Они оглянулись на новую фалангу англичан, несшихся на них. Сюрприз удался. Потрясение и недоумение отразились на всех залитых потом лицах. Многие тут же бросили оружие и, как любая разбитая команда, побежали прятаться под палубой.
Несколько самых упорных повернулись лицом навстречу опасности те, что были у мачты, во главе с голландским полковником. Но вой абордажной команды Хэла поднял дух измученных, окровавленных матросов «Леди Эдвины», которые тут же с новыми силами присоединились к атаке. Голландцы оказались в окружении.
Но даже в суматохе и путанице драки полковник Шредер узнал Хэла и сразу повернулся к нему, метя саблей ему в голову. Усы полковника встопорщились, как львиные усы, сабля гудела в его руке. Он каким-то чудом избежал ранений и выглядел таким же сильным и свежим, как любой из тех, кого привел Хэл. Хэл отразил удар, резко повернув запястье, и продолжил нападение.
Желая достать Хэла, полковник повернулся спиной к Эболи, и это оказалось безрассудным движением. Как только полковник перехватил выпад Хэла и сменил позицию для нападения, Эболи кинулся на него сзади. На мгновение Хэлу показалось, что Эболи пронзит его насквозь, но ему следовало соображать лучше. Эболи так же хорошо, как и любой другой на борту, знал ценность пленника, за которого могут дать выкуп. А мертвый офицер представлял собой просто кусок мяса, годный лишь на то, чтобы выбросить его за борт, на корм акулам, плывущим за кораблем. За пленного же могли дать много золотых гульденов.
Эболи развернул саблю и ударил полковника стальной гардой по затылку. Глаза голландца широко раскрылись от изумления, и тут же ноги под ним подогнулись, и он упал лицом вперед на палубу.
Как только полковник был повержен, сопротивление голландской команды иссякло. Матросы побросали оружие, а окруженные члены команды «Леди Эдвины» вскочили на ноги, забыв о ранах и усталости.
Они подхватили брошенное оружие и стали сгонять разбитых голландцев, заставляя их строиться в ряд, заложив руки за голову. Теперь уже обезоруженные голландцы выглядели жалкими и несчастными.
Эболи сжал Хэла в медвежьих объятиях:
Когда вы с Сэмом Боуэлсом уплыли, я думал, что вижу тебя в последний раз!
Сэр Фрэнсис широким шагом подошел к сыну, расталкивая радостных матросов:
Ты бросил свой пост на мачте!
Он нахмурился, глядя на Хэла и одновременно обматывая тряпкой рану на предплечье и завязывая лоскут с помощью зубов.
Отец запинаясь, пробормотал Хэл. Я думал
И на этот раз твои мысли оказались правильными.
Мрачное выражение на лице сэра Фрэнсиса растаяло, его зеленые глаза сверкнули.
Мы еще сделаем из тебя настоящего бойца, если ты будешь помнить, как нужно отвечать на удар. Эта здоровенная сырная голова, он ткнул носком сапога лежавшего на палубе полковника, чуть не проткнула тебя, и хорошо, что Эболи подоспел вовремя. Сэр Фрэнсис вернул свою саблю в ножны. Но на этом корабле пока что небезопасно. На нижних палубах полно людей. Надо их оттуда выгнать. Стой рядом со мной и Эболи!
Отец, но ты ранен! возразил Хэл.
И возможно, я был бы ранен куда серьезнее, если бы ты вернулся к нам позже на пару минут.
Позволь мне осмотреть твою рану!
Я знаю эти штучки, которым учил тебя Эболи ты что, станешь мочиться на родного отца?
Сэр Фрэнсис засмеялся и хлопнул Хэла по плечу:
Ну, может быть, я доставлю тебе такое удовольствие немного позже. Он повернулся и закричал через палубу: Большой Дэн, иди со своими людьми вниз, повыгоняйте все сырные головы, которые там прячутся! Мастер Джон, поставь стражу возле грузовых люков. Присмотри, чтобы никто ничего не стащил оттуда. Всем достанется честная доля! Мастер Нед, берись за руль и разворачивай этот корабль к ветру, а то все его паруса порвутся в клочья.
А потом он громко закричал всем остальным:
Я горжусь вами, шельмецы! Хорошо потрудились! Все вы отправитесь домой с полусотней золотых гиней в кармане! Но даже девицы в порту Плимута не полюбят вас так, как я!
Матросы радовались бурно, почти истерично, освобождаясь от отчаяния и страха.
Пошли!
Сэр Фрэнсис кивнул Эболи и направился к трапу, что вел к офицерским и пассажирским каютам на корме.
Хэл поспешил за ними, и Эболи проворчал ему через плечо:
Ты поосторожнее. Там внизу найдутся такие, кто будет счастлив воткнуть тебе кинжал между ребер.
Хэл знал, куда направляется его отец и что его заботит в первую очередь: он хотел найти морские карты голландского капитана, его вахтенный журнал и указания маршрутов. Они представляли для него куда большую ценность, чем все душистые специи, драгоценные металлы или яркие самоцветы, которые мог везти галеон. Получив эти документы, сэр Фрэнсис мог получить ключи к каждому из голландских портов и их крепостей в Индии. Он мог прочитать данные капитану инструкции, узнать о маршруте других кораблей и об их грузе.
А для него это стоило больше, чем десять тысяч фунтов чистого золота.
Стремительно спустившись по трапу, сэр Фрэнсис дернул первую дверь. Она оказалась заперта изнутри. Он отступил немного и ударил ее ногой. Дверь распахнулась, чуть не слетев с петель.
Капитан галеона склонился над своим письменным столом; он был без парика, его одежда насквозь пропиталась потом. Он в смятении вскинул глаза на ворвавшихся; кровь капала из пореза на его щеке на шелковую рубашку, широкие модные рукава были порваны.
При виде сэра Фрэнсиса он застыл, а до этого явно запихивал судовые журналы в тяжелую холщовую сумку. Подхватив сумку, капитан бросился к иллюминаторам. Их переплеты и стекла были выбиты пушками «Леди Эдвины», кормовые иллюминаторы были открыты настежь, и под ними бурлило и пенилось море. Голландский капитан поднял сумку, чтобы выбросить ее наружу, но сэр Фрэнсис успел схватить его за руку и швырнуть на койку. Эболи сцапал сумку, а сэр Фрэнсис любезно поклонился.
Вы говорите по-английски? спросил он.
Нет английский, огрызнулся капитан, и сэр Фрэнсис без труда перешел на голландский язык.
Будучи рыцарем-мореплавателем, он говорил на языках большинства морских наций: французском, испанском и португальском, а заодно и на голландском.
Вы мой пленник, минхеер. Как вас зовут?
Лимбергер, капитан первого класса, на службе Голландской Ост-Индской компании. А вы, минхеер, пират, ответил голландец.
Ошибаетесь, сэр! Я капер его величества короля Карла Второго. И ваш корабль теперь военный трофей.
Вы выбросили фальшивые флаги! обвинил его голландец.
Сэр Фрэнсис сурово улыбнулся.
Это законная военная хитрость. Он небрежно взмахнул рукой и продолжил: Вы храбрый человек, минхеер, но сражение закончено. И если вы дадите мне слово, с вами будут обращаться как с моим уважаемым гостем. А когда за вас заплатят выкуп, вы получите свободу.
Капитан шелковым рукавом отер кровь и пот с лица, на котором появилось выражение покорности. Он встал и протянул свою шпагу сэру Фрэнсису эфесом вперед:
Даю вам слово. Я не попытаюсь сбежать.
И не станете подбивать своих людей к сопротивлению? задал еще один вопрос сэр Фрэнсис.
Капитан хмуро кивнул:
Хорошо.
Мне понадобится ваша каюта, минхеер, но я найду вам другое удобное место.
После этого сэр Фрэнсис сосредоточился на содержимом холщовой сумки, вывалив его на стол.
Хэл знал, что с этого момента отец полностью погрузится в чтение документов, и оглянулся на Эболи, стоявшего на страже в дверях. Негр кивнул, давая разрешение, и Хэл выскользнул из капитанской каюты. Отец даже не заметил этого.
Держа в руке абордажную саблю, Хэл осторожно пошел по узкому коридору. До него доносились крики и шум с других палуб команда «Леди Эдвины» разоружала голландских матросов и выгоняла их на открытую верхнюю палубу. Но здесь было тихо и безлюдно. Первая дверь, которую подергал Хэл, оказалась заперта. Поколебавшись, юноша решил последовать примеру отца. Дверь устояла перед его первой атакой, но он отступил чуть подальше и ударил снова. На этот раз она распахнулась, и Хэл буквально влетел в каюту, потеряв равновесие и заскользив по прекрасному восточному ковру на полу. И растянулся на огромной кровати, занимавшей, казалось, половину каюты.
Когда он сел и уставился на окружившее его великолепие, он уловил аромат куда более головокружительный, чем могли бы испускать любые специи. Это был запах будуара избалованной женщины, а не просто запах драгоценных цветочных масел, соединенных вместе искусством парфюмера, нет, все это смешивалось с куда более тонким запахом кожи, волос и здорового, молодого женского тела. Аромат был таким изысканным, таким волнующим, что, когда Хэл поднялся на ноги, они почему-то заметно ослабели, а юноша продолжал жадно принюхиваться. Ничего более удивительного никогда не чуяли его ноздри.
Не выпуская из руки саблю, он окинул взглядом каюту, не слишком обратив внимания на роскошные гобелены и серебряные вазы с засахаренными фруктами и ароматическими смесями. Зато его внимание привлек туалетный столик рядом с переборкой, уставленный стеклянными баночками с кремами и флаконами духов с пробками из черненого серебра.
Хэл направился к столику. Рядом с флаконами лежал набор серебряных щеток для волос и черепаховая расческа. Между зубьями расчески застряла тонкая прядь волос длиной с его руку, тонких, как шелковая нить.
Хэл взял гребень и поднес к лицу, словно некую святую реликвию. И снова на него хлынула волна чарующего аромата, головокружительный запах женщины. Намотав волоски на палец, Хэл снял их с расчески и с благоговением сунул в карман грязной, провонявшей потом рубашки.
В это самое мгновение до него донесся тихий, но душераздирающий всхлип из-за яркой китайской ширмы в другом конце каюты.
Кто здесь? резко спросил Хэл, поднимая саблю. Выходи, а то живо проткну!
В ответ раздался еще один всхлип, более пронзительный, чем предыдущий.
Ради всех святых, я не шучу!
Он быстро направился к ширме.
Ударив по ней саблей, юноша рассек одну из ее расписных створок. От силы его удара ширма перевернулась и упала на пол. Послышался пронзительный визг, и Хэл замер, разинув рот, при виде изумительного существа, испуганно стоявшего на коленях в углу.
Женщина закрыла лицо руками, но пышная масса ее сияющих волос, упавших на пол, сверкала, как только что отлитый золотой эскудо, а юбки, расстелившиеся вокруг, были цвета крыльев синей ласточки.
Прошу, мадам прошептал Хэл. Я не хотел вас пугать. Пожалуйста, не надо плакать.
Его слова не возымели эффекта. Женщина явно их не поняла. Вдохновленный моментом, Хэл перешел на латынь:
Вам нечего бояться. Вам ничто не грозит. Я не причиню вам зла.
Сияющая головка поднялась. Теперь женщина поняла его. Он посмотрел на ее лицо, и это было равносильно удару картечи прямо в грудь. Боль оказалась настолько сильной, что Хэл громко, судорожно вздохнул. Он никогда и не думал, что на свете может существовать подобная красота.
Сжальтесь жалобно прошептала женщина на латыни. Прошу, не делайте мне ничего плохого
Ее глаза были влажными, но слезы только добавляли ей очарования и усиливали необычный фиолетовый цвет этих глаз. Щеки женщины побледнели так, что походили на полупрозрачный алебастр, и слезы скатывались по ним, как крошечные жемчужинки.
Вы прекрасны, произнес Хэл все так же на латыни.
Его голос прозвучал как голос какого-нибудь несчастного, стоящего у подножия виселицы, в нем слышалась настоящая агония. Хэла разрывали чувства, о которых он прежде и не подозревал. Ему хотелось защищать и баловать эту женщину, навсегда заполучить ее для себя, любить и боготворить ее. Ему вспомнились все рыцарские истории, которые он читал прежде, хотя и не понимал по-настоящему, пока не взглянул на это чудо; благородные слова рвались с языка, но Хэл мог лишь стоять и смотреть.
Потом его отвлек другой тихий звук, раздавшийся за его спиной. Юноша резко обернулся, держа наготове саблю. Из-под шелковых простыней, что свисали с огромной кровати до самого пола, выбралась свиноподобная фигура. Зад и живот так обросли салом, что дрожали при каждом движении мужчины. Складки жира висели и на его шее, и под мягким подбородком.
Сдавайся! рявкнул Хэл, тыча в мужчину острием сабли.
Губернатор пронзительно завизжал и рухнул на пол. И заерзал, как щенок.
Пожалуйста, не убивай меня! Я богатый человек! всхлипывал он, говоря также на латыни. Я заплачу любой выкуп!
Встань!
Хэл снова легонько ткнул его саблей, но у Петруса ван де Вельде хватило сил и храбрости только на то, чтобы подняться на колени. И он продолжал бессвязно бормотать.
Кто ты такой?
Я губернатор мыса Доброй Надежды, а эта леди моя жена.
Это были самые страшные слова, какие Хэлу только приходилось слышать в жизни. Он в ужасе уставился на толстяка. Прекрасная леди, которую он уже полюбил на всю жизнь, оказалась замужем и притом за этим толстым шутом, стоявшим перед ним на коленях!
Мой тесть директор Голландской компании, один из самых богатых и влиятельных людей в Амстердаме Он заплатит он сколько угодно заплатит Прошу, не убивайте нас!
Все эти слова почти ничего не значили для Хэла. Его сердце было разбито. За несколько мгновений он свалился из заоблачных высот в самые темные глубины человеческого духа, от парящей любви к удушающему отчаянию
Но вот для сэра Фрэнсиса Кортни, стоявшего в дверях каюты, и для маячившего за его спиной Эболи слова толстяка значили куда больше.
Прошу, успокойтесь, губернатор. Вы с женой в надежных руках. Я немедленно начну переговоры о вашем выкупе.
Он снял рыцарскую шляпу с плюмажем и преклонил колено перед Катинкой. Даже он не смог устоять перед ее красотой.
Могу ли я представиться, мадам? Капитан Фрэнсис Кортни, к вашим услугам. Соберитесь с силами. Когда колокол пробьет четыре раза, буду весьма вам обязан, если вы присоединитесь ко мне на юте. Я намерен собрать всех, кто есть на борту.
Оба корабля подняли паруса маленькая каравелла шла лишь под лиселями и марселем, а огромный галеон поднял все паруса на грот-мачте. Они шли рядом на северо-восток, прочь от мыса, самым коротким курсом вдоль африканского побережья. Сэр Фрэнсис отеческим взглядом смотрел на свою команду.
Я обещал вам в качестве награды по пятьдесят гиней каждому, сказал он, и команда ответила радостными криками.
Кое-кто с трудом двигался из-за ран. Пятеро и вовсе лежали на тюфяках у поручней, слишком слабые от потери крови, чтобы стоять на ногах, но полные решимости не пропустить ни слова из этой церемонии.
Мертвых уже зашили в полотняные саваны и положили на носу, каждый из них получил голландское пушечное ядро к ногам. Шестнадцать англичан и сорок два голландца стали товарищами в тишине смерти. Но никто из живых уже не думал о них.
Сэр Фрэнсис вскинул руку. Все замолчали и придвинулись ближе к нему, чтобы лучше слышать следующие слова.
Я вам солгал, заявил сэр Фрэнсис.
Последовало мгновение ошеломления. Матросы недоверчиво уставились на него, что-то мрачно бормоча.
Но нет среди вас такого сэр Фрэнсис немного помолчал для пущего эффекта, который не станет богаче на две сотни фунтов за сегодняшнее дело!
Команда довольно долго молчала, недоверчиво таращась на него, а потом мужчины словно сошли с ума от радости. Они прыгали и орали, отплясывали на месте, колотили друг друга по спинам даже тяжело раненные сели на тюфяках и присоединились к общему шуму.
Сэр Фрэнсис снисходительно позволил людям какое-то время выплескивать чувства. А потом взмахнул над головой пачкой исписанных листов бумаги, и все снова затихли.
Вот это судовая декларация галеона.
Читайте!
Чтение продолжалось почти полчаса, потому что команда шумно приветствовала каждый пункт списка товаров, который сэр Фрэнсис читал вслух, переводя с голландского. Кошениль и перец, ваниль и шафран, гвоздика и кардамон общим весом в сорок две тонны. Команда прекрасно знала, что эти специи так же драгоценны, как слитки серебра. Люди уже охрипли от радостных криков, но сэр Фрэнсис снова вскинул руку.
Похоже, вас утомил этот бесконечный список? Может, довольно?
Нет! взревели матросы. Читайте дальше!
Что ж, там, в трюмах, есть еще и несколько разных бревен Древесина балу, и тик, и еще другое странное дерево, какого никогда не видели к северу от экватора. Еще три сотни тонн. Он видел, как слушатели жадно впитывают его слова, сверкая глазами. Там еще много разного, но я вижу, вы устали. Или хотите еще?