Послышался гул одобрения. Сплотившиеся вокруг него мускулистые парни уступать были не намерены. Да и с какой стати им, не признававшим никаких законов на воле, будут диктовать их здесь, на зоне? За право вести себя так, как им хочется, они готовы были на все. Они ни во что не ставили прежнего «смотрящего», да и сейчас не испытывали особого страха к этому мифическому Ларсу.
Катков понимающе покачал головой Что ж, все правильно, только из таких и куются лидеры. Не дрогнул, не заюлил, а сказал то, что думал. И судя по его виду, уступать он не собирался. Впрочем, Ларс и не сомневался, что новые давно уже решили все для себя. И ему сейчас оставалось только одно: сломать этого парня на глазах у всех. Сила подчиняется только силе. И как ему было ни жаль этого мальчишку, другого выхода у него не было.
Что ж, Юра, грустно покачал он головой, дело твое Но смотри, Юра, не обижайся! чуть ли уже не ласково предупредил упрямца Ларс.
На что? удивленно взглянул на него Вол.
На ранения! усмехнулся Ларс. Сейчас я искалечу тебя! Хочешь сразиться со мною? Один на один! И даю тебе слово, что никто не вступится в драку, как бы она ни складывалась для меня! Как?
Вол удивленно посмотрел Каткову в глаза, полагая, что тот шутит. Но они были серьезны. Так, наверно, должен смотреть отец на зарвавшегося сына, лезущего вперед батьки в пекло. Он ожидал угроз, даже шантажа, для него не было секретом, что администрация была за воров и сейчас затаилась в поганеньком ожидании, кто кого! Но не тут-то было! Этот Ларс предлагал ему честный поединок! Другое, конечно, дело насколько можно полагаться на его слово
Не беспокойся, Юра, словно угадал его мысли Ларс, у меня слово золотое
Авторитеты недоуменно переглянулись. По закону каждый поднявший руку на вора в законе терял право на дальнейшее пребывание на этой земле. И если этот Вол сейчас искалечит Ларса, они просто обязаны будут поставить его на ножи. Растерялся и сам Вол. Его поразила сквозившая в каждом слове Ларса холодная уверенность. А ведь и он сам производил впечатление! Под центнер весом, метр девяносто и косая сажень в плечах Не случайно в драках его прозвали «машиной смерти»! Правда, ни спортом, ни модным сейчас каратэ Вол никогда не занимался. Да и зачем? Как-то попав в спортзал, он шутя уложил кандидата в мастера спорта по дзюдо. После чего полностью потерял интерес ко всей этой возне по вонючему ковру И сейчас он, возможно, впервые в жизни дрогнул перед своим противником, от которого исходила какая-то спокойная и уверенная в себе сила.
Ну что, Юра, насмешливо спросил Ларс, надумал? Или как?
Надумал! сжимая кулаки, ответил тот, чувствуя во всем теле нервную дрожь и уже закипавшую в душе, как это у него и всегда бывало перед дракой, глухую ярость.
Тогда вперед! без малейших признаков волнения, словно речь шла о партии в шахматы, произнес Ларс, поднимая руки перед собой.
В подобных приглашениях Вол не нуждался никогда и молниеносно кинулся на Каткова, и тут же получил сильный удар по бедру. Ларс провел один из своих коронных «лоукиков». Правда, бил он пока не в полную силу. Ему не хотелось сразу же вырубать этого теленка. Это выглядело бы не так эффектно, а ему надо было произвести впечатление на стоявших за Волом молодцов и показать, что будет с каждым из них, если они не возьмутся за ум или за что-нибудь эдакое, что им заменяет мозги! Да, это была дешевка. Но Ларс слишком хорошо знал толпу. Хлеба и зрелищ! Вот и пусть наслаждаются! По-настоящему удар начнет действовать через минуту, а за это время он нанесет Волу еще несколько новых. К себе его он не подпустит, благо в бараке было достаточно места для маневра
Слегка прихрамывая, Вол наклонился вперед и опустил правую руку перед собой, защищая возможные зоны атаки. Уже по одному полученному им удару он понял, что имеет дело с классным бойцом, откуда и исходила та уверенность, с какой держался Ларс, ничуть не смущаясь и не пугаясь его габаритов. И сейчас у него была только одна задача. Загнать Ларса в угол и там схватить его своими страшными ручищами. Но Ларс с неожиданной для его возраста и веса легкостью уходил от него и, как и всегда в подобных случаях, улыбался! И это злило Вола больше всего! Краем глаза он видел восторженные лица воров и понурые физиономии его команды. Выбрав момент, он бросился-таки Ларсу в ноги, но со всего размаха наткнулся на его колено.
Ну что, Юра, продолжал как ни в чем не бывало заводить его тот, все еще не хочешь работать?
И Вол завелся. Зайдясь от слепившей ему глаза ярости, он кинулся на Ларса и даже схватил его за руку, но тот каким-то непостижимым образом освободился от захвата и довольно чувствительно ударил Вола по затылку. Раздался смех. И уже начинавший осознавать свое унижение Вол принялся наскакивать на Ларса, пытаясь войти в клинч. И каждый раз вся его огромная сила разбивалась об уникальную технику ведения боя Ларса, как откатывается, разбившись, от каменного утеса морская волна, безжалостно сметавшая все на своем пути к нему. В одной из контратак Ларс разбил Волу нос, и тот, ослепленный болью и яростью, уже не соображая, что делает, выхватил из-под робы нунчаку. Не учел он только одного: Ли Фань в свое время учил Каткова и этому. И тот, нисколько не стушевавшись, мгновенно вытащил из кармана куртки свиной ремень и одним ловким движением вырвал смертоносное оружие из неумелых рук Вола. А затем, одним легким движением сблизившись с ним, с огромной силой, помноженной на взрыв и последовавшее за ним освобождение внутренней энергии, вонзил пальцы правой руки в ребра Вола. Завизжав от страшной боли, тот упал к его ногам. А Ларс, даже не взглянув на поверженного противника, двинулся на растерянных «спортсменов», явно не ожидавших подобного исхода поединка.
Ну, суки, в его голосе впервые за этот вечер зазвенел металл, кто еще не хочет работать? Ты?
Ларс уставился на стоявшего ближе всех к нему кореша Вола про кличке Бузина. Тот пробурчал нечто невразумительное. И Ларс, одним мощным прыжком преодолев разделявшие их полтора метра, страшным круговым ударом локтем ударил его по уху. Обхватив голову руками, Бузина рухнул на колени и завыл от боли. Из разорванной барабанной перепонки хлестала кровь.
А ну, братва, крикнул Ларс, кончай их!
В слепой ярости воры бросились на своих врагов. Сейчас они уже могли отомстить за выпавшие на их долю при прежнем «смотрящем» унижения. Через пять минут барак являл собою страшное зрелище. На залитом кровью полу корчились раненые, а между кроватями продолжались драки. В ход было пущено уже все, что только попадалось под руки: табуретки, заточки, ножи и даже стоявшие у кроватей сапоги. И преимущество было на стороне воров во главе с могучим Ларсом, валившим попадавшихся ему на пути словно снопы! Хотя доставалось и им, и уже несколько «крестных братьев» истекали кровью на холодном цементном полу. Не принимавшие в побоище мужики и прочие масти уже со страхом наблюдали за все разгорающимся побоищем. Понимая, что битва может закончиться трупами, не терявший ни на минуту хладнокровия Ларс наконец громко крикнул:
Все, братва! Расход!
Но его глас так и остался гласом вопиющего в пустыне. Слишком озлоблены были дерущиеся, чтобы слушать даже его! Да и не слышали, продолжая что есть силы молотить друг друга. И ему с превеликим трудом удалось наконец прекратить уже, по сути дела, одностороннее избиение. И когда нападавшие успокоились, Ларс обвел долгим и очень внимательным взглядом зажатых уже в одном углу противников. Тяжело дыша, те уже с испугом смотрели на окружавших их воров, в руках у многих из которых блестели заточки и ножи.
Ну что, суки, громко спросил он, будете работать? Или добить вас всех?
«Спортсмены» молчали. Видно, с этим Ларсом и действительно лучше не связываться, как их предупреждали знающие люди. Вол предупреждениям не внял и теперь валялся без чувств на том самом месте, где его и уложил Катков. Да и выхода у них не было. Воров было больше, и сила сейчас была на их стороне Катков подошел к бледному от потери крови Бузине.
Если завтра твоя гвардия не выйдет на работу, жестко проговорил он, мы искалечим вас всех! Ты все понял?
Зажимая ломившее страшной болью разбитое ухо, тот мрачно кивнул головой.
Громче! повысил голос Ларс.
Мы завтра выйдем на работу нехотя произнес Бузина, но в глазах его Катков отнюдь не увидел смирения. Они горели ненавистью и злобой.
Ментам скажете, что подрались между собой! кивая на валявшегося Вола, проговорил Ларс. Нас здесь не было! А если хоть кто-нибудь пикнет, я изжарю его на костре!
В мертвой тишине он вышел из жилого помещения, даже не взглянув на перепуганного дневального, который побледнел еще больше. Парни бросились к пытавшемуся сесть на полу Волу. И Бузина, продолжая держаться за ухо, которым он почти ничего не слышал, сплевывая кровь, зло процедил, ни к кому не обращаясь:
Ничего, блатари поганые, еще не вечер!
Но никто из воров уже не слышал его. Они уже были на улице, где все так же сияла в черном небе равнодушная яркая луна, и ей, холодной и недоступной, было совершенно не понятно, из-за чего одни люди на земле только что избили других. Она была бесстрастна и, похоже, очень этим гордилась
Силен ты, Ларс! Ничего не скажешь, силен! не выдержал наконец один из воров, когда они прошли по направлению к своему бараку метров тридцать, с восторгом глядя на Каткова.
Ларс равнодушно махнул рукой и повернулся к Грошеву.
Ну что, Паша, теперь можно и застолье продолжить? Как?
С нашим удовольствием! расплылся тот в улыбке.
Нет, недаром он предупреждал корешей, что Ларс это величина. И те сами убедились в этом только что. Плевать им теперь на этих новых! Лишенное барана стадо было уже не опасно И на следующее утро новые лишний раз подтвердили это золотое правило жизни. Никто и не подумал остаться в бараке. Как никто даже и не поимел мысли заложить Ларса. Впрочем, и вряд ли его было можно заложить, «хозяин» и «кум» наверняка были в курсе событий.
Весь день «спортсмены» пахали так, словно пытались возродить энтузиазм ДНЕПРОГЭСа. А валявшиеся в «кресте» с переломанными ребрами Вол и Бузина весь этот день о чем-то вполголоса переговаривались, хорошо зная, что на зоне практически любые стены имеют уши
Недолго погостил Баронин в первопрестольной. Всего несколько дней.
А все из-за неугомонного характера Виктора Викторовича Пауэра, по чью душу он и прибыл в столицу. Ведь именно его сдал убитый людьми Зарубина Михаил Борцов. Ну, не сиделось ему на одном месте, и ни с того, ни с сего отбыл вдруг Пауэр в прохладную Финляндию. Якобы на отдых. Вполне возможно, что так оно и было. У каждого свой вкус. Кому-то по душе жаркая Анталья, кому-то холодная Балтика. Правда, сам Баронин ни в какие отдыхи на чухонских берегах почему-то не верил. Отдыхать было можно и без приветов от какого-то таинственного дядюшки Кнута, «который вдруг начал поправляться»? Правда, прилетев в Хельсинки, Виктор Викторович направил свои стопы отнюдь не к дядюшке Кнуту, а в комфортабельный пансионат километрах в сорока от Хельсинки, где с завидным упорством занялся своим и без того далеко не подорванным непосильными трудами здоровьем. Поселившемуся в том же самом пансионате Баронину не оставалось ничего другого, как последовать примеру Виктора Викторовича. И уже через три дня массажей, купаний и прогулок по свежему воздуху он почувствовал себя заново родившимся.
Дядюшка Кнут прорезался только через неделю, и поговоривший с ним по телефону Пауэр воспрянул духом. Уже на следующий день он отправился в неизвестном направлении на арендованных «Жигулях». Минут через десять покинул пансионат и Баронин. Только на «фольксвагене». Он не боялся потерять подопечного, ибо еще ночью прикрепил к его «Жигулям» датчик, по которому легко было вычислить местонахождение их хозяина. И минут через сорок пять вычислил. Им оказалась крохотная деревушка, затерянная в окружавшем ее огромном лесу. И даже не сама деревушка, а малюсенький домик на берегу большого и прозрачного озера. Достав соответствующий ситуации прибор, Баронин навел лазерный луч на окно той комнаты, где Пауэр беседовал с хозяином домика, которого он называл Ульфом. Он приехал вовремя, беседа была в полном разгаре. Говорили они недолго, и уже очень скоро Ульф подвел итог тайной вечери в лесу.
Ну что же, Виктор, на западный манер произнес он имя Пауэра, делая ударение на последнем слоге и с деревянным старанием выговаривая русские слова, будем считать, что договорились! Теперь все упирается в транспортировку Придется искать новые каналы, поскольку мы не можем до бесконечности рисковать Хельмутом! Он нам слишком дорог, да и идея себя уже изжила! Так что подумайте!
Подумаем, Ульф! явно довольным голосом ответил Пауэр.
Тогда, хозяин дома, видимо, налил спиртное, за успех нашего дела!
За успех!
И Баронин услышал звон рюмок и звяканье вилок о тарелку. Он усмехнулся. По потреблению алкоголя на душу населения финны стояли, наверно, на втором месте после своих некогда старших братьев. А вот по тяге к нему могли дать солидную фору
Только через сорок минут Пауэр в сопровождении высокого светловолосого скандинава появился во дворе дома. Судя по их светящимся лицам, оба были довольны достигнутым консенсусом. Подойдя к «Жигулям», они долго трясли друг другу руки, любовно глядя в глаза. Чем весьма подивили Баронина. Особенно Ульф. Когда его подельник после очередных поцелуев наконец отбыл восвояси, тот еще долго махал ему рукой вслед. Потом, словно опомнившись, он согнал все еще застывшую у него на лице улыбку и вернулся в дом.
На этот раз Баронин и не подумал спешить за Пауэром, покидавшим не только пансионат, но и саму Финляндию завтра вечером на пароме, курсировавшим между Хельсинки и Таллинном. Да и «светиться» ему лишний раз не хотелось. Медленно, наслаждаясь чистейшим воздухом, напоенным горьковато-сладковатым запахом разогретой на солнце хвои и царившей в лесу первозданной тишиной, он шел к той роще, где оставил свой «фольксваген». Но отрешиться от мирской суеты и ею же томимого духа ему не удалось даже в этой сказочной глуши, где для полной иллюзии не хватало еще только Белоснежки и ее семи гномов. Увы, и эта первозданная тишина оказалась на поверку таким же миражом, как и все остальное на этой бренной земле. И Баронин не очень-то удивился, когда, не дойдя всего нескольких метров до своего спрятанного в укромном местечке автомобиля, он вдруг услышал, как тишина раскололась такой до боли знакомой ему фразой:
Подними руки и не двигайся!
Олег Сватков вышел на ринг первым. Нельзя сказать, чтобы его не приветствовали, но как-то так, вяло. Но уже в следующую минуту заполненная до отказа чаша стадиона Королевского спортивного клуба буквально взорвалась бурей оваций. Так бушующее людское море приветствовало великого Сомкута, чемпиона чемпионов! И надо заметить, Сомкут имел право на подобный прием, пройдя горнило многочисленных жесточайших боев и трижды за последние три года завоевав титул сильнейшего боксера планеты в полутяжелом весе. Только при одном упоминании его имени сердца знатоков муай тая начинали учащенно биться. Он жил в этих сердцах так, как жил в сердцах аргентинских болельщиков футбола великий Марадона. Под стать его громкому имени была и сумасшедшая реклама, посвященная этому бою! Весь Бангкок пестрел огромными плакатами, на которых Сомкут с победно вскинутыми вверх руками возвышался над поверженными соперниками. Телевидение, газеты, журналы, радио наперебой показывали, печатали и передавали его многочисленные интервью, в которых он обещал «разобраться» с вставшими у него на пути русскими! А кинодельцы выпустили несколько видеокассет с его многочисленными боями, большинство из которых Сомкут закончил нокаутом. Хотя, конечно, раздавались и другие, более трезвые голоса. По мнению многих специалистов русский парень не только не был мальчиком для битья, но и сам мог искалечить на ринге кого угодно. Что блестяще уже и доказал, с завидным упорством сметая со своего пути к трону одного претендента за другим. Его великолепные победы над чемпионами мира разных лет Суаном и Аруном заставили задуматься о многом. Тем не менее ставки в этот день расценивались как три к одному в пользу тайского боксера. И сейчас Сваткова приветствовали в основном те, кто благодаря ему, раз за разом в последнее время выигрывали на нем приличные деньги. Но после появления Сомкута их приветственные крики потонули в реве толпы.