Баронин равнодушно пожал плечами. Известно так известно! Тем лучше для вас!
Ну хорошо! махнул рукой Симаков. Бог с ней, с этой девичьей памятью! Не узнаете Борцоване надо! Может быть, вспомните этих? протянул он Баронину извлеченные им из папки два новых снимка, на которых были запечатлены два горе-киллера, которых Баронин положил в лесу.
Скользнув по фотографиям равнодушным взглядом, Баронин снова отрицательно покачал головой, продемонстрировав тем самым поистине безграничные способности человеческой памяти. И снова Симаков, к его неудовольствию, не очень-то огорчился его забывчивостью.
Послушай, Александр Константинович, перешел он вдруг на дружеский тон, ты же классный профи! Помоги мне решить один интересный ребус!
Ничего не ответив, Баронин невольно усмехнулся. Да, если его начали хвалить враги, то дела, видно, и на самом деле плохи
Представь себе, что два этих человека, против своего обыкновения не обратил на его улыбку никакого внимания Симаков, кивая на снимки, пасут третьего, который их в конце концов и убирает! Может быть такое?
Может, пожал плечами Баронин.
Ну вот видишь, словно обрадованный первым согласием за весь этот разговор, улыбнулся Симаков. Может! Но эти люди, даже убитые, оставили очень ценные, я бы даже сказал, неопровержимые доказательства! Я сейчас познакомлю тебя и с ними! Симаков снова полез в папку и вытащил из нее очередные четыре снимка. Вот, протянул он их Баронину, полюбопытствуй, Александр Константинович!
Все с тем же равнодушным видом человека, которому нечего опасаться, Баронин взглянул на снимки. Да, это было уже серьезно! Даже чересчур! Против этого уже не попрешь, ибо на сей раз на снимках он увидел самого себя, входившего и выходившего из дома Борцова. И на каждом из них, в левом углу, стояла не только дата его посещений, но даже их точное время.
И как ты думаешь, все тем же доверительным тоном продолжал Симаков, кем были сделаны эти уникальные кадры?
Баронин покачал головой. Он и сам не знал.
Да все теми же парнями, рассмеялся вдруг Симаков, которых ты и порешил в лесу!
Почему же я тогда не изъял у них пленку и не засветил ее? спросил Баронин, уже зная, что и на этот вопрос у Симакова был ответ.
И он не ошибся.
Да потому, Саня, радостно продолжал тот, что снимки эти были сделаны из фотоаппарата, вмонтированного в зажигалку! А ты, обыскивая парней, мог и не обратить на нее внимания!
Баронин усмехнулся. Слишком примитивные ловушки ставил ему Симаков. Да, как же, так он сейчас и ответит ему: «Да, действительно, не обратил!» Вслух же произнес:
Я еще раз повторяю, что не убивал этих парней
Симаков удивленно взглянул на него и снова заговорил почти по-приятельски.
Ладно, хлопнул он рукой по столу, предположим, что все сказанное тобой правда! Но что же делать мне, получив все это? И он широким жестом обвел лежавшие на столе фотодокументы. Ответь мне, пожалуйста! Только без лирики, Саня!
Да, дальше ломать комедию было ни к чему. Это были уже доказательства! И Симаков прав. На его месте он подумал бы то же самое! Конечно, до обвинения в суде было еще далеко, но вполне достаточно, чтобы оставить его, как подозреваемого в тройном убийстве, в СИЗО. И ни один прокурор не сможет опротестовать этого решения! Он вздохнул. Что ж, настала, видимо, пора озвучить свою версию случившегося на озере
В вещах задранного медведем Булатова, начал он наконец колоться, я нашел адрес этого самого Борцова Ну а потом, когда меня уволили, я решил поехать к нему и поговорить
Но зачем? не выдержал Симаков.
Чтобы доказать свою невиновность! резко ответил Баронин. Неужели не понятно?
А какая тут связь? в первый раз нарушил молчание Турнов. Тебя уволили не за плохую работу, а за более чем дружеские отношения с главарем преступной группы и сокрытие преступления! При чем тут Булатов и Борцов?
Баронин не отвечал. Если даже Турнов и задал свой вопрос без всякой задней мысли, то ему, отвечая на него, в любом случае надо рассказывать сейчас слишком многое. А пойти на подобные откровения он не мог.
Да, недовольно покачал головой Турнов, похоже, что ты не очень-то был заинтересован в раскрытии преступления
Баронин усмехнулся.
Не надо смеяться, Саня! устало проговорил Турнов. Смотри сам, что получается! Я понимаю, что обидно быть уволенным с работы за Гнуса, который получил только то, что заслуживал! Но наказали тебя за Варягова справедливо! Но ты не только утаиваешь от меня этого Борцова, но еще встаешь в позу и продолжаешь расследование Неужели ты не смог подняться над своей болячкой и помочь нам? Ладно, кивнул он в сторону Симакова, с Владимиром у вас отношения не сложились, но со мной-то ты чего не поделил?
И Турнов снова щелкнул зажигалкой. В душе Баронин поаплодировал ему. Все точно! Каждое лыко в строку! И как, главное, красиво! «Не смог подняться над болячкой, тебя не обидели, а наказали» Молодец! И крыть ему было нечем. Если бы он сейчас и завел бодягу о том, что ему все равно не дали бы довести дело до конца, все его россказни в данной ситуации выглядели бы по крайней мере наивно. И в какой уже раз пожалел, что так нелепо кончилось его свидание с Володиным. Знай он сейчас, кто есть кто, вел бы себя иначе!
И потом, снова заговорил Симаков, почему ты решил, что Борцов обязательно связан с убийством Туманова? А если бы ты нашел в кармане Булатова визитную карточку спикера Думы, ты кинулся бы со всех ног в Москву? Так что, если говорить откровенно, Баронин, улыбка пропала с лица Симакова, словно ее кто-то невидимый стер мокрой губкой, я не верю в твои благие порывы! Я пока не знаю, что тебе надо было от Борцова, но, получив от него какие-то сведения или, наоборот, не получив их, иначе зачем приходить к нему на следующий день, ты убрал его! А когда вмешались люди, которые его страховали, ты грохнул заодно и их, чтобы не путались под ногами! Да, против тебя во втором случае, я тебя могу успокоить, у нас ничего пока нет, но обвинения в убийстве Борцова с тебя никто не снимает! А теперь, тон его смягчился, и на губах снова заиграла дружеская улыбка, докажи мне, что я не прав!
Баронин неожиданно улыбнулся.
Да прав ты, на все сто процентов прав! проговорил он. Только доказывать надо не мне!
Напрасно ты так, Саня, с сожалением взглянул на него Симаков. Ей-богу, напрасно! Смотри, как бы не было поздно
Что ты имеешь в виду? удивился Баронин.
А то, ответил тот, что, по идее, мы должны тебя сразу же этапировать в Дальнегорск Но если ты поможешь нам, то и мы можем пойти тебе навстречу
Так, это было уже теплее, хотя ни в какие благие намерения Симакова Баронин не верил. Тем не менее, по возможности заинтересованно, он спросил:
Каким это образом?
А таким! внимательно посмотрел ему в глаза Симаков. Ты рассказываешь нам все, что тебе известно, а мы
Отпускаете меня? насмешливо перебил его Баронин.
Нет, покачал головой Симаков, не отпускаем Просто кто-нибудь из группы Бродникова узнает в убитых в лесу парнях своих подельников, вот и все А тебя мог послать к этому Борцову в конечном счете и я сам! Представляешь, как это меняет дело?
Послушай, Симаков, вдруг взглянул на следователя Баронин, а тебе не кажется странным, что эти двое страховали Борцова каким-то совершенно непонятным образом? Сначала дали мне прирезать бедолагу, а потом подставились сами!
Да оставь ты, Саня, этих жмуриков в покое! поморщился Симаков. Тебе о себе сейчас надо думать!
Баронин не мог не согласиться. Что точно, то точно, думать ему о себе надо было. И еще как думать! Ведь обложили его со всех сторон.
Можно, я закурю? взглянул на Турнова Баронин.
Тот молча подвинул на край стола пачку «Кента» и свою золоченую зажигалку. Баронин вытащил сигарету, с удовольствием несколько раз глубоко затянулся. В шахматах это называлось цуцванг: ходить нельзя, а делать ход надо Эх, Володин, Володин, и дернул же тебя черт! Сам бы жил да и ему бы помог! Сиди теперь и гадай, втемную с тобой играют или в открытую!
Внимательно смотревшему на него Симакову на какое-то мгновение показалось, что лед наконец-то тронулся и его многоопытный противник начинает сдавать. Он бросил на Турнова быстрый взгляд, и тот едва заметно кивнул.
Вот что, Саня, подвел вдруг итог беседы Симаков, ты, надеюсь, все понял Сейчас ты вернешься в камеру и хорошенько все взвесишь, а завтра мы с тобой встретимся и все обсудим, так сказать, на свежую голову Извини, но отпустить я тебя не могу, как-никак ты подозреваешься в убийстве Договорились?
Договорились кивнул Баронин, поднимаясь со стула.
Возьми сигареты! буркнул Турнов.
Баронин мгновение помедлил и взял лежавшую на столе пачку.
На этот раз Баронин в камере был не один. К нему подселили соседей. Их было трое. И все как на подбор. Рослые и, судя по конституции, очень сильные парни лет тридцатитридцати пяти. Как видно, перед завтрашним разговором Симаков решил поиграть мышцами, дабы сделать его более сговорчивым. Поздоровавшись с соседями, Баронин уселся на своей шконке и задумался. Из полудружеского разговора с Симаковым он вынес только одну идею. Наверху очень хотели выяснить, насколько далеко он зашел в своих изысканиях. И его почти двухнедельное отсутствие в Николо-Архангельске служило лучшим подтверждением того, что все это время он не сидел сложа руки. Конечно, это вовсе не означало, что Симаков и Турнов принимают непосредственное участие в идущей против него игре, их могли использовать и втемную. Шутка ли сказать, подозрение в убийстве! С ним будут работать до тех пор, пока либо не расколют его, либо не поймут, что это бесполезно. И тогда этапирование в Дальнегорск и пуля при попытке к бегству! Постоянно держать под собой мину замедленного действия не захочет никто! Баронин поморщился. Это надо же так нелепо подставиться! Ведь повязали его по наводке проезжавшего мимо дома Зарубина «сапога», как называли сотрудников патрульно-постовой службы, уже около недели таскавшего в кармане его фото! И теперь, когда в бой вступил Симаков, перед ним зримо замаячила перспектива очутиться рядом с Варяговым. Не хватало улик? Так это ерунда, подкинут! Ему было хорошо известно, как это делалось! Да и людей, отправленных в «не столь отдаленные» с куда менее весомыми уликами, он тоже знал предостаточно
Баронин достал сигарету, прикурил и в ту же секунду услышал грубый окрик одного из старательно не замечавших его парней:
Эй, ты, хер! А ну кончай дымить здесь! И так дышать нечем!
Баронин усмехнулся. Ничего нового Симаков, конечно, не придумал. Да и зачем ему? И старое сыграет Если он даже не ответит сейчас на грубость, это ему не даст ровным счетом ничего. «Соседи» найдут способ придраться к нему и без курения.
А зачем же так грубо? спокойно проговорил он и не думая тушить сигарету. Просить надо вежливо!
Ты смотри, какой интеллигентный нашелся! ухмыльнулся второй парень. Просить ему надо вежливо! Чего же ты тогда не попросил у нас разрешения, прежде чем закурить? Я тоже не намерен задыхаться из-за тебя в этой мышеловке!
Да что с ним говорить, поднялся с кровати первый. Отнять у него, к чертовой матери, сигареты и выбросить их!
Правильно! поднялся со шконки второй. Так и сделаем!
Третий сосед никакого желания наказывать распоясавшегося Баронина не изъявил и безразлично смотрел на ссорившихся людей. Но это пока! Как только начнется драка, он мгновенно придет на помощь своим подельникам. Все правильно, именно так «выбивали» признания из тех, кто шел в несознанку. И люди, проведя несколько суток с глазу на глаз с такими молодчиками, рассказывали зачастую даже то, чего никогда и не было на самом деле! Но Баронин хорошо понимал и другое. Давившим на него людям нужны были не только его показания, но и, главным образом, его молчание. И его вполне могли совершенно спокойно завалить в предстоящей потасовке. А Симаков уж найдет как «списать» это убийство И он решил сменить тактику Когда до медленно надвигавшихся на него парней оставалась всего пара шагов, Баронин поднялся с койки и, растерянно улыбаясь, сам протянул им сигареты.
Ладно, мужики, примирительно проговорил он, весьма искусно имитируя испуг, извините, я больше не буду!
Парни остановились и нерешительно переглянулись. Подобного поворота от этого мужичка, представленного им как очень крутого, они явно не ожидали. И замешательство решило дело. Почти без замаха, демонстрируя тем самым высшее мастерство работы ногами, Баронин нанес мощнейший удар прямой правой в живот одного из парней и этой же самой ногой молниеносно ткнул второго в солнечное сплетение. Перешагнув через рухнувших на грязный заплеванный пол подставленных ему лохов, он двинулся на мгновенно вскочившего с койки третьего громилу, от олимпийского спокойствия которого не осталось и следа. Одно дело катить на Барона втроем, и совсем другоеостаться с ним с глазу на глаз! А этот бывший опер оказался не только классным бойцом, но и искусным дипломатом! Надо же так подъехать тихим фраером! «Ладно, я больше не буду!» Вот тебе и не буду! А ведь валявшихся на полу без сознания олухов предупредили несколько раз: с этим человеком надо быть предельно внимательными! Конечно, он попытался защищаться, но хватило его ненадолго. Не спас его и тот проход в ноги, который он попытался было выполнить. Правда, повалить Баронина он повалил и даже несколько раз попытался ударить его кулаком по голове. Но ни один из этих ударов не достиг цели. Баронин изворачивался, словно схваченная рукой змея. На свое несчастье оказавшийся на какое-то время сверху парень слишком увлекся и выпрямил левую руку, которой держал Баронина за куртку. И это стоило ему поражения. Баронин молниеносно перекрыл правой ногой его локоть и, повернув тело влево, провел болевой прием. Послышался противный хруст ломаемой кости, и тишину камеры разорвал дикий крик. Через секунду Баронин уже стоял на ногах, брезгливо глядя на корчившегося у его ног громилу. А тот, продолжая завывать, с ужасом смотрел на свое согнутое чуть ли не под прямым углом в обратную сторону предплечье. Подняв мутные от плескавшейся в них боли глаза на смотревшего на него сверху вниз Баронина, он прорычал:
Что же ты сделал, сука!
Баронин слегка ударил его ногой в живот, но и этого хватило для того, чтобы отбить у парня желание возмущаться.
Это тебе за суку! ровным голосом произнес Баронин. И советую тебе извиниться! Меня нельзя безнаказанно оскорблять!
И тому не осталось ничего другого, как только пролепетать побледневшими губами:
Извини, Барон
Вот это совсем другое дело! удовлетворенно кивнул Баронин. А теперь, продолжал он, ты мне скажешь, какие у вас были в отношении меня указания!
И он слегка поиграл ногой. Парень заморгал и облизал пересохшие губы. Он испытывал перед этим человеком самый настоящий ужас и, не видя другого выхода, с неожиданной силой заорал:
На помощь! Убивают! На помощь!
Странную картину застал ворвавшийся в камеру наряд. Трое здоровых мужиков валялись на полу, а на одной из коек спокойно курил Баронин.
Что же таких хилых прислали, Миша? насмешливо взглянул Баронин на знакомого прапорщика, почему-то избегавшего смотреть ему в глаза. Забыли, с кем дело имеете?
Бросьте, Александр Константиныч! хмуро махнул рукой тот, всегда симпатизировавший отчаянному оперу. Я тут ни при чем!
Через пять минут Баронин снова остался в камере один. Он уселся на шконку и закурил. Он отвоевал себе это право. Симакову не удалось поиграть мышцами. Во всяком случае пока
И на следующее утро тот встретил Баронина как ни в чем не бывало. Правда, теперь он был без Турнова и начал все так же, дружески.
Ну что, Саня, окинул он долгим внимательным взглядом Баронина, надумал что-нибудь?
А что мне надумывать? пожал плечами Баронин. Я сказал все вчера
Симаков поморщился. Потом холодно спросил:
Значит, будешь молчать? Я правильно тебя понял?
Ну а что я еще должен тебе говорить? устало ответил вопросом на вопрос Баронин.
Ну хотя бы просветить меня на тот предмет, проговорил Симаков, где ты пропадал почти две недели? Ведь после убийства Борцова и тех двух парней в лесу тебя в Николо-Архангельске не было! Где же ты был? Где спал, ел, жил? В сказки о безвоздушном пространстве я не поверю!
Баронин промолчал. Он был профессионалом и понимал, что Симаков прав. И ему, если он хочет доказать свою невиновность, надо сыпать именами, адресами, городами, где он провел эти дни. Но о Хельсинки он, понятно, рассказать не мог. Как и о тех двух парнях, которых оставил связанными на даче! И ему оставалось только одно: продолжать идти в несознанку, а там надеяться только на чудо или какой-нибудь счастливый случай, что, по сути дела, было одно и то же.