Помянем супругу! твердо произнес он и протянул коньяк Красавину. Пусть земля ей пухом будет!
И снова что-то дрогнуло в лице Игоря, как сейчас увидевшего полыхавший «жигуленок» и то, что осталось от его Светки Взяв бутылку, он сделал несколько больших глотков и вернул ее Баронину.
Спасибо, Саня
Ему было приятно, что этот большой и сильный человек разделяет его горе и искренне сочувствует ему.
Баронин допил коньяк и вопросительно посмотрел на Блата. Торопить его не хотелось, но светиться им обоим на улице тоже было ни к чему.
Впрочем, Красавин и сам все прекрасно понимал. Ведь теперь и он был в розыске. Правда, скорее по подозрению в нападении на отряд ОМОНа. Ведь никто еще не доказал его пребывания в том самом джипе, на котором он ездил на разборку. Они закурили, и Блат подробно рассказал Баронину обо всем случившемся за эти сутки.
Итак, многое прояснялось для Баронина. И он не сомневался, что под «коробкой» Зарубин подразумевал именно пароходство. «Коробка» в их, а значит, и в наших руках!» Так он сказал своему шефу. И это могло означать только одно. Зарубин держал под контролем тех, кто прибрал пароходство к рукам, имея на них компромат. И теперь, когда они заполучили желанную «коробку», на свет должна появиться некая папка с синими тесемками и часть доходов, если вообще не все, перейдет в руки хозяев Зарубина, работавшего, как теперь точно знал Баронин, отнюдь не на государственные структуры Стало теперь ясным и то, почему он мешал «старому приятелю». Что ж, они учли все правильно! Не взяли в расчет только его, Баронина!
«Нет, уважаемый Евгений Викторович, снова подумал он про себя, мечты идиота далеко еще не сбылись и вряд ли сбудутся!»
И еще, Саня, закончил свой рассказ Красавин, приехал «старый кореш» Кулябина-старшего
Баронин довольно кивнул. Что ж, и это, как говорили его подопечные, в цвет! Ведь к этому «старому корешу» протянулась уже не одна ниточка. И все дороги сейчас вели, нет, пока, конечно, не в Рим, а всего лишь на Кедровую улицу, где находился офис «старого кореша».
И кто же теперь остается на городе? спросил Баронин.
Получается, что Клест, поморщился Красавин.
А хорошо получается-то, Игорь? внимательно взглянул ему в глаза Баронин.
И тот прекрасно понял его вопрос. Да, он и сам уже много думал над этим, но так ничего и не надумал. У него было все: предположения, подозрения! Не было только главного: фактов
Во всяком случае, пожал он плечами, его люди у Старой дачи тоже погибли
Баронин скептически усмехнулся. Люди! Кого и когда волновала эта разменная монета в играх сильных мира сего! А уж в их православной стране и подавно. Клест не Бог весть какая величина, но и для него жизнь нескольких боевиков вряд ли представляла хоть какую-нибудь ценность
И Красавин понял его правильно, но все же с обвинениями не спешил.
Поговори с Рамсом, сказал он, а там посмотрим
Баронин кивнул. Сотрясать воздух подозрениями было бессмысленно. Мало, конечно, вероятно, но Рамс мог вести и какую-то свою игру.
Слушай, Саня, поднял на него глаза Красавин, а что ты собираешься делать потом? Ведь ты в розыске
Баронин грустно усмехнулся. Да, жизнь продолжала диктовать свои суровые законы. Разве могло ему присниться даже в самом страшном сне, что его будут искать те же самые люди, с которыми он проработал бок о бок столько лет? И за что? Только за то, что он делал свою работу так, как ее и надо было делать! И Красавин, от которого не укрылась эта улыбка, вдруг вспомнил ревущие от восторга трибуны и себя, швырявшего одного противника за другим на спину. Он даже вздохнул. Да, тогда он тоже мечтал совсем о другом
Уже очень скоро я лечу в Москву, ответил Баронин, а потом пожал он плечами, будет видно А ты? Как тебя искать, если что?
На месячишко исчезну! ответил Красавин. Надо кое-что утрясти в Таиланде
Баронин ничего не ответил, подумав про себя, что уже очень скоро на земном шаре не останется ни одного места, куда бы не добрались российские «крестные братья». Если уже не осталось И тут же вспомнил о Зое. А может, и ему махнуть в Японию? Но сразу же отбросил от себя эту шальную мысль. Слишком опасным гостем он пока остается, и подвергать любимую женщину опасности еще раз у него не было ни малейшего желания.
Сделаем так, Саня, снова заговорил Красавин, протягивая ему несколько визитных карточек. Вот тебе телефоны в Бангкоке, по которым ты меня сможешь найти! И если что, улыбнулся он, милости прошу! Поплаваем и позагораем, ведь там, с какой-то тоской проговорил он, вечное лето
Баронин только вздохнул. И в самом деле! Они уже промерзли до костей на пронизывающем насквозь холодном ветру, а где-то сияло теплое солнце и катило свои голубые воды ласковое море. Видно, несправедливость Всевышним была заложена в сотворенный им мир уже изначально
Заметано! спрятал в нагрудный карман свитера карточки Баронин. Только еще одно, Игорь!
Что?
Мне нужны машина и права!
Позвони вот по этому телефону, вырвал из записной книжки Красавин листок бумаги, и там тебе все сделают!
Хорошо!
Ну тогда с Богом! Эх, жаль, на посошок нету! с сожалением развел руками Блат.
Кто это тебе сказал, что нету? улыбнулся Баронин и вытащил из кармана вторую флягу.
Ну ты силен, старик! восхищенно посмотрел на него Красавин.
Давай, Игорь, протянул Баронин ему коньяк. За дорогу и успех!
Через мгновение он растворился в темноте. Баронин грустно покачал головой. Красавин даже не мог попасть на похороны собственной жены. Впрочем, что это за похороны Гроб и в нем обуглившаяся головешка
На следующий день, получив по рекомендации Красавина повидавший виды, но тем не менее бывший на хорошем ходу «жигуленок» и права, Баронин быстро мчался по загородному шоссе. Отъехав от города километров на тридцать пять, он свернул на проселочную дорогу. Стоял легкий морозец, и машина легко катила по весело хрустевшей под ней тонкой ледяной корке. Проехав еще километра два, Баронин оставил машину в густых кустах, на которых еще вовсю зеленели листья, и направился к хорошо ему известной заимке, где сейчас расслаблялся после визита в столицу тот самый Рамс, с которым он уже давно горел желанием повидаться.
Начинало темнеть, и тревожную лесную тишину нарушали только редкие крики еще не угомонившихся на ночлег птиц. Шел Баронин не долго, минут двадцать, и, преодолев длинную, едва присыпанную снегом балку, наконец увидел показавшиеся ему такими желанными в пустом и холодном лесу огоньки заимки. Совсем низко над ним пролетела, тревожно крича, какая-то птица, и Баронин вспомнил ту ночь, когда он сидел у себя на даче и кричавшая далеко в тайге птица вот так же о чем-то предупреждала его. Он усмехнулся. Теперь ей надо было предупреждать уже другого
На заимке было четверо: два охранника и сам Рамс, парившийся с «массажисткой» в бане. С Матвеем Фомичом Кутаковым, как прозывался в миру хозяин заимки, Баронин был знаком давно и знал его с далеко не самой лучшей стороны. И даже когда-то вязал его за взятую им кассу. Правда, со временем хитрый и осторожный Рамс сменил масть и, пользуясь демократическими свободами, принялся бомбить нечистых на руку директоров предприятий, заключавших договоры с иностранными партнерами. Работал по одной и той же хорошо проверенной им схеме. Получив достоверную и хорошо оплаченную информацию о стоявшей в договоре сумме и реальной цене, он начинал шантажировать ловкачей чуть ли уже не в самолете, и тем не оставалось ничего другого, как только откупиться от него. Да и сейчас Кутаков занимался в группировке Клеста «экономическими вопросами»
Ждал Баронин долго и даже успел замерзнуть. К тому же началась пурга, и он чувствовал себя в продуваемом насквозь темном лесу не очень уютно. Только через полтора часа из бани выпорхнула стройная девушка в накинутой на джинсовое одеяние дубленке, а вслед за ней появился и сам хозяин заимки, массивный, среднего роста мужчина лет пятидесяти, с малиновым от пара лицом и покрасневшими глазами. За ним вынырнули охранники, рослые, коротко остриженные парни в одинаковых спортивных костюмах.
Попарьтесь по одному! бросил на ходу Кутаков. После вчерашнего на нас некому нападать! усмехнулся он.
Один из телохранителей вернулся в баню, а второй двинулся за Кутаковым к его «резиденции»крепко срубленной избе, из большой трубы на крыше которой валил седоватый дым. При желании Кутаков, конечно, давно мог бы воздвигнуть здесь более современное строение. Но суперсовременная вилла у него уже была, а в этой тайге он хотел все оставить так, как есть.
Вслед за ними осторожно двинулся и Баронин. Он уже знал, что ему делать. Но не успел Кутаков скрыться в своей «резиденции», как ее дверь снова открылась и на пороге появилась «массажистка».
Ты куда? удивленно взглянул на нее поднявшийся на крыльцо и чуть было не столкнувшийся с ней охранник.
Туда! улыбнулась девушка, указывая рукой на баню.
Охранник, плотный парень с крутыми плечами и могучей шеей, сошел вслед за девушкой с крыльца и проводил ее одновременно загоревшимся и удивленным взглядом. Подобного жеста он от «папы» не ожидал! И пожалел о том, что не остался париться первым
И ему было чего жалеть! До крыльца он уже не дошел. Подкравшийся к нему со спины Баронин ударом ребром ладони в основание черепа уложил его на покрытую белой крупой промерзшую землю. И выполнил он его так, как когда-то учил Ли Фань. Баронин затащил парня в сени и на всякий случай связал, заклеив рот припасенным специально для подобных ситуаций пластырем. Прислушавшись, он осторожно двинулся к комнате, в которой находился Рамс. Проходя через сени, сквозь открытую настежь дверь он увидел небольшую, но очень уютную комнатушку, где, по всей видимости, располагались телохранители.
Кутаков лежал на роскошной широкой кровати с каким-то порнографическим журналом в руке. На стоявшем рядом столе были открытая бутылка с шампанским, коньяк и бокалы. Откуда-то сверху лилась приятная музыка, сопровождаемая страстными стонами совокупляющихся.
Привет, Матвей! негромко позвал мужчину Баронин, нарушая эту идиллию.
Удивленный хозяин опустил журнал и чуть было не поперхнулся лимоном, который он обсасывал после очередной рюмки коньяку.
Барон?! изумленно и в то же время испуганно проговорил он.
Он самый, улыбнулся Баронин, кто же еще!
Ну ты силен! изобразил на своем лице вымученную улыбку Матвей.
Силен! насмешливо согласился Баронин. Не так, конечно, как ты, но кое-что есть
Выпить хочешь? натянуто улыбнулся Рамс, кивая на стол.
Он уже понимал, что им предстоит трудный разговор, и тем не менее пытался делать хорошую мину при плохой игре. Его деревянная улыбка не могла обмануть Баронина. Он хорошо видел в глазах уже сидевшего на кровати Кутакова настороженность и страх. Но выпить согласился. Да и почему не пропустить пару рюмок хорошего коньяка после блуждания по холодному лесу?
Давай! охотно согласился он. Беседовали мы с тобой в свое время предостаточно, а вот выпивать не приходилось! Только учти, что опять банкую я! на всякий случай поиграл он пистолетом, который продолжал держать в руках.
Учел! поморщился Матвей, хорошо знавший, с кем он имеет дело. Не кто иной, как Баронин, брал его лет пятнадцать назад, когда он еще специализировался на ограблениях касс всевозможных советских предприятий.
Поднявшись с кровати, он накинул на татуированные плечи толстый стеганый халат и быстро разлил по рюмкам коньяк.
В комнате было тепло, даже душно. И намерзшийся в лесу Баронин почувствовал, как его щеки и уши начинают гореть, как у всех, кто с холода входил в жарко натопленное помещение.
За что выпьем, Саня? взглянул он на Баронина.
За пароходство, за что же еще! усмехнулся тот. Я тебя тоже поздравляю! Молодец!
Матвей скользнул по Баронину долгим оценивающим взглядом и кивнул. Чокаться, правда, не стал. Выпив, он поставил рюмку на стол и вытащил из лежавшей рядом пачки сигарету. Он все еще пытался изображать радушного хозяина, но сам в это время лихорадочно соображал, от кого же на самом деле явился к нему этот бывший опер. А может, не бывший? И вся эта история с его отставкой самая обыкновенная ментовская туфта! Могло быть такое? Конечно, могло! Впрочем, какая разница, на кого сейчас работал Барон, на ментов или на того же Ларса, с которым его связывала такая нежная дружба с пеленок! Он пришел к нему не ради рюмки коньяку. Зачем? Да колоть, зачем же еще! И черт его знает, что там у него в загашнике! Тем не менее он опять улыбнулся и вопросительно взглянул на Баронина.
Сейчас, Матвей, продолжал самым что ни на есть задушевным тоном тот, ты ответишь мне на несколько вопросов, а потом мы с тобой расстанемся! Но, поднял он указательный палец правой руки, обманывать меня я тебе не советую, только себе хуже сделаешь! А ты мое слово знаешь!
Матвей хмуро кивнул. Да, что-что, а слово этого крутого мужика он хорошо знал. И получив его, мог быть спокоен. Кем-кем, а фраером Барон не был. Он хорошо помнил весьма поучительную в этом смысле историю, случившуюся с его же быками.
Красуясь на «мерседесе» и пугая и гаишников, и водителей, они куражились на трассе, изображая из себя крутых. И все, понятно, уступали им дорогу. Да и кому охота связываться с не знавшими пощады громилами? И только один «жигуленок» не подумал уступать им дорогу и прижиматься к обочине. И они, несказанно обрадованные поводу размяться, остановили не желавшего подчиняться наглеца. Но, на их беду, этим наглецом оказался Барон. Не обратив ни малейшего внимания на угрозы размазать его по мокрому асфальту, он очень быстро сам уложил на этот самый мокрый асфальт одного из быков. И тот очень долго после этого приходил в себя. А вот со вторым Барон поступил гуманнее. Разоружив, он заставил его проползти по шоссе метров двести пятьдесят, а потом сам же отвез его в больницу залечивать ободранные до крови локти и колени. Не раз и не два общавшийся с Барониным, Кутаков часто думал об этом человеке. Много повидавший в жизни, он часто задавался вопросом, почему этого отчаянного и справедливого опера нельзя было купить, как они покупали на корню многих его коллег? Он точно так же, как и они, получал какие-то жалкие гроши, каких ему самому не хватило бы даже на один хороший вечер в кабаке, точно так же был этим недоволени тем не менее не шел на весьма лестные для него предложения. А купить Барона желающих было предостаточно. Да и друг детства опять же Кто-кто, а Ларс бы нашел способ подкинуть старому приятелю на бедность! И тем не менее Значит, было в нем нечто такое, чего никогда не мог понять Матвей! И это что-то заставляло его смотреть на Баронина несколько иными глазами.
Ничего не ответив на замечание Баронина, Кутаков снова разлил коньяк и тут же залпом, как давно уже не пил этот благородный напиток, опрокинул рюмку. Баронин пить не стал.
Итак, включил он в кармане магнитофон, начнем, помолясь! Ты заказывал в Уссурийске Ларса от своего имени? слегка наклонив голову, насмешливо посмотрел он на снова взявшегося за сигарету Рамса.
От неожиданности тот вздрогнул так, что чуть было не опалил себе ресницы зажженной зажигалкой. Ничего подобного он не ожидал. В боксе это называется нокаут. Да, Барон знал, что делал! И думай, что теперь: выкидывать полотенце или идти в клинч Впрочем, чего думать! Если Губа его сдал, а оно, видно, так и есть, ему в любом случае кранты. Он поднял руку на неприкасаемого! На коронованного высшей воровской сходкой России «крестного отца» целого региона! И хорошо, если еще просто прирежут или пристрелят, могут ведь еще и помучить напоследок, чтобы другим неповадно было!
И Матвей, с лица которого всего за какую-то долю секунды сбежала вся краска, понимая, что его жизнь и смерть находятся сейчас в руках у сидевшего напротив человека, хрипло выдохнул:
Нет, конечно
Он взял сигарету и нервно щелкнул зажигалкой. Она почему-то не зажигалась. И он, яростно щелкнув ею несколько раз, с силой запустил ее в угол комнаты. Прикурив от стоявшей здесь же, на столе, уже догоравшей свечи, он жадно затянулся и поведал всю подноготную своей поездки в Уссурийск.
А за что убили Попова? удовлетворенный исчерпывающим ответом Рамса, задал Баронин свой второй, не менее убийственный для его нервов, вопрос.
Кутаков усмехнулся и покачал головой. Да, Барон пришел к нему не с пустыми руками и был буквально начинен информацией. Видя замешательство допрашиваемого, Баронин на этот раз плеснул ему коньяку, и тот жадно выпил спиртное.