«Похоже, отсюда так просто не вырвешься, невольно подумал Александр, наблюдая за разводом часовых. Наверняка система охраны тщательно продумана и работает, как часы».
Услышав за спиной шаги, он обернулся и увидел дежурного, который направлялся к нему в сопровождении фельдфебеля.
Тарасов! Следуй за ним, скомандовал он, а сам направился к выходу из здания.
Александр с любопытством посмотрел на мощную фигуру немца. Его мышцы готовы были разорвать мундир, в который он был одет. Он махнул рукой, и Тарасов последовал за ним. Они прошли по коридору и остановились у двери, изготовленной из мореного дуба.
Стоять! скомандовал фельдфебель на ломаном русском языке и исчез за дверью.
Немец отсутствовал недолго. Он вышел из кабинета и, широко открыв дверь, жестом предложил зайти. В помещении царил полумрак: окна были плотно зашторены, и лишь в углу пылал огонь в камине. Тарасов не сразу увидел хозяина кабинета, который сидел в кожаном кресле напротив камина. На его коленях лежал клетчатый шерстяной плед.
Проходите, Тарасов! произнес полковник и повернулся в его сторону. Присаживайтесь, я хочу с вами поговорить. Расскажите подробно о вашем городе, о ваших друзьях, о начальниках, с которыми вам пришлось работать и служить. Считайте, что этонеофициальная беседа. Чем подробнее вы мне расскажете, тем лучше. Я не ограничиваю вас во времени. Просто мне интересен ваш город.
Тарасов сделал два шага в сторону кресла и сел в него.
Сегодня с вами беседовали мои подчиненные, продолжил полковник. Могу обрадовать, вы оставили у них неплохое впечатление о себе. Ну, так что, приступим?
Он сделал паузу. Только сейчас Тарасов заметил, что перед ним на столе лежит тот таинственный маленький блокнот, в котором майор делал какие-то записи.
Александр поборол в себе волнение и начал рассказывать полковнику о городе, о своих друзьях, о руководителях льнокомбината, о командире их батальона. Полковник Шенгарт внимательно слушал его.
Тарасов! Расскажите подробнее о вашем товарище Князеве. Вы говорили, что он работает на пороховом заводе мастером вспомогательного цеха. Что он за человек, чем увлекается? Он любит выпить? Короче, об всех его пороках.
Какой русский не любит выпить, господин полковник. Перед войной его задержала охрана завода при попытке вывезти с завода спирт. Если бы не его родственник в Москве, то он точно бы загремел в тюрьму. Но крайним сделали не его, а совершенно другого человека. А он прошел по уголовному делу в качестве свидетеля.
Как вы думаете, он все еще работает на заводе?
Ничего сказать не могу. Когда я был в бегах, то есть в Казани, мы с ним дважды встречались. Работает ли он сейчас, я не знаю.
Это была явная наживка для полковника, которую разработало НКВД. Они оказались правы: информация о заводе, которую Тарасов специально дозировал, немцев, несомненно, заинтересовала.
Скажите, это правда, что ваша жена работает на пороховом заводе? спросил его полковник.
Да, работает. Ее перевели на завод в сентябре прошлого года. Ранее она, как и я, работала на льнокомбинате.
Это очень хорошо. Со слов Проценко, вы человек умный, смелый и дерзкий. Вы действительно такой?
Я не могу судить об этом, господин полковник. Вы бы мне не поверили, если бы я подтвердил эту характеристику.
А вы не глупы, Тарасов. Я удовлетворен нашей беседой.
Тарасов вышел из кабинета и осторожно закрыл за собой дверь. В коридоре его ждал фельдфебель. Когда они с дежурным вышли из здания, тот поинтересовался у него.
О чем ты так долго разговаривал с начальником?
Тарасов не ответил и лишь улыбнулся ему в ответ.
«Запомни одно правило, нашелмолчи, потерялмолчи. Молчание не только золото, но и жизнь разведчика», пронеслись у него в голове слова инструктора.
***
На следующий день всех прибывших курсантов разведшколы, прошедших собеседование, разбили на группы по пять человек. Тарасов попал в одну группу с Проскуриным. Он был единственным курсантом, которого знал Александр. Дежурный по группе завел их в небольшую комнату, где на столе лежали макеты различных взрывных устройств. Курсанты стали рассматривать выложенные муляжи. К Тарасову подошел Михаил.
Саша! Мне нужно с тобой поговорить, тихо произнес он, стараясь, чтобы никто из присутствующих не услышал его слов. Дело очень серьезное.
Я не хочу вести с тобой никаких разговоров.
Почему? спросил его Проскурин. Разве я что-то сделал тебе плохое?
Александр отошел от него, взял в руки муляж магнитной мины и стал с интересом рассматривать. В кабинет вошел инструктор, одетый в немецкую офицерскую форму, на которой не было знаков различия. По команде дежурного все встали по стойке смирно.
Здравствуйте. Меня зовут Михаил Сергеевич. Я назначен руководителем вашей группы. Со всеми вопросами вам нужно будет обращаться только ко мне. Далее, он сделал паузу и посмотрел на лица курсантов, с сегодняшнего дня вы должны забыть все, что было с вами в жизни до плена: забыть не только своих родных и близких, но и свои фамилию, имя и отчество. Все вы сейчас получите псевдонимы, под которыми вам придется общаться между собой. Если кто-то из вас забудет об этом правиле, окажется в карцере за нарушение правил конспирации. Повторное нарушение их чревато возвращением в лагерь. Надеюсь, все вы это усвоили.
Он начал называть фамилии курсантов и сходу придумывать им псевдонимы. Услышав свою фамилию, Александр встал и застыл по стойке смирно.
Теперь вы для всех будете Татарином. Псевдоним легок к запоминанию, и, я думаю, вы быстро привыкнете к нему.
Проскурин получил псевдоним Тихий. Александр невольно удивился прозорливости инструктора. Он, словно хороший психолог, смог легко прочитать внутреннее состояние Михаила, который, сидя в заднем ряду, действительно выглядел каким-то тихим и подавленным.
Тарасов, сидевший у окна, увидел, как во дворе остановился автомобиль, и из него вышел немецкий офицер. Он что-то сказал водителю и направился к учебному корпусу. Через минуту посыльный вошел к ним в аудиторию. Его красивое лицо было румяным от мороза, а светлые густые волосы были аккуратно зачесаны назад.
Господин лейтенант, обратился к нему инструктор. Группа для прохождения курса взрывчатых веществ к занятиям готова.
Немец пристально посмотрел на курсантов. Взгляд его был таким проницательным и тяжелым одновременно, что моментально стер с лиц курсантов блуждающие улыбки. Он снял фуражку и положил ее на стол.
Среди вас есть саперы или те, кому приходилось пользоваться взрывчатыми веществами? спросил офицер на русском языке.
Курсанты молчали.
Выходит, нет. Ну что ж, мы вас научим, как изготавливать взрывчатку из подручных средств, применять ее для подрыва мостов и других инженерных сооружений. А сейчас Михаил Сергеевич проведет с вами инструктаж, чтобы вы хорошо усвоили, что можно делать в классе, а чего нельзя.
Пока инструктор читал небольшую брошюрку по «Технике безопасности при обращении с взрывчатыми веществами», Александр смотрел в окно, где одна из групп курсантов готовилась к марш-броску: за спинами курсантов были массивные вещевые мешки, а в руках они держали оружие.
Татарин! Вы, что рассматриваете во дворе? услышал он голос инструктора.
Тарасов не сразу понял, что инструктор обращается к нему. Он вскочил со стула и вытянулся в струнку.
Виноват, господин инструктор, произнес Александр. Больше подобного не повторится.
Я тоже на это надеюсь. Эти правила я читаю, чтобы вы не подорвались при установке мин. Мне это самому не нужно, так как я все хорошо знаю. Если я еще раз замечу, что вы не слушаете меня, поедете обратно в лагерь. Вы поняли, Татарин?
Так точно, господин инструктор, ответил Александр.
Садитесь, скомандовал Михаил Сергеевич и продолжил читать инструкцию.
«Не расслабляйся, Тарасов, а то действительно можешь вернуться в лагерь», подумал Александр.
Несмотря на то, что он все это проходил в советской разведшколе, он стал внимательно прислушиваться к глуховатому голосу инструктора. Наконец, тот закончил читать и отложил в сторону брошюру.
А сейчас я хочу проверить, как вы усвоили то, о чем я говорил вам две минуты назад.
Он обвел курсантов взглядом и остановил его на Александре.
Татарин, скомандовал он.
Александр вскочил со стула. Инструктор улыбнулся. Он явно рассчитывал, что этот курсант, внешне напоминающий ему могучего медведя, едва ли ответит на его вопрос. Каково же было его удивление, когда тот без запинки выпалил ответ.
Похвально, Татарин. Скажите, откуда вы так хорошо знаете эту инструкцию?
У меня отличная память, господин инструктор.
Хорошо, Татарин. Я доволен вашим ответом, однако это не дает вам права не слушать инструктора. Вы меня поняли?
Так точно, господин инструктор.
Тогда садитесь.
Тарасов сел на место и посмотрел на Проскурина, на лице которого промелькнула едва заметная ехидная улыбка.
***
За массивными дверьми кабинета полковника Шенгарта шло совещание. Полковник только что вернулся из Берлина, где встречался с адмиралом Канарисом. Сказать, что эта встреча сняла какую-то напряженность во взаимоотношениях двух старых друзей, было нельзя.
Перед нами по-прежнему стоят задачи: наладить снабжение высшего политического и военного руководства информацией, которая позволила бы разгадать замыслы советского командования. Фюрер поставил перед разведкой дополнительную задачу, связанную с глубоким изучением перемен в инфраструктуре противника на большую глубину советского тыла. Нам необходимы сведения о мобилизационных и стратегических возможностях противника, о его моральном состоянии, о дисциплине и выучке.
Шенгарт сделал глоток воды из хрустального стакана и посмотрел на офицеров, которые не спускали с него глаз.
Второе, о чем мы никогда не говорили ранее, это о взаимодействии с СД. В настоящее время эта служба обладает не меньшими возможностями, чем мы. Фюрер напомнил мне и Гиммлеру, что мы не должны забывать и о диверсиях на крупных промышленных объектах, транспорте с целью разрушения коммуникаций, транспортных узлов, вывода из строя шахт, электростанций, оборонных заводов, хранилищ горюче-смазочных материалов и продовольственных складов.
Полковник сделал паузу и вытер вспотевшее от напряжения лицо большим носовым платком.
Господа офицеры! Адмирал мне снова напомнил о крупном нашем провалеуничтожении Казанского порохового завода, который снабжает всю армию противника порохом. Несмотря на то, что мне было неприятно слушать все это, но он прав. Завод до сих пор работает. Я несколько дней назад беседовал с одним из наших курсантов, который родом из Казани и имеет там множество знакомых. Скажу вам честно, он заинтересовал меня. Если с ним хорошо поработать, то из него выйдет неплохой агент-диверсант. Поэтому прошу вас, господа, внимательно приглядывайтесь к курсантам, которых вы обучаете в нашей школе. Тех, кто не способен мыслить, направляйте в диверсионные группы. Их потеря не столь ощутима, как гибель хорошего разведчика.
Полковник встал из-за стола, давая понять всем присутствующим, что совещание закончилось. Когда офицеры стали покидать кабинет начальника школы, полковник остановил одного из них.
Лейтенант Хейг! Прошу вас задержаться.
Молодой офицер остановился и направился к полковнику.
Я хочу поговорить с вами о курсанте Татарине, произнес полковник и снова сел в кресло. Это же ваш курсант?
***
Прошло около двух месяцев с того момента, как Тарасов попал в разведшколу. За все это время ему ни разу не удалось встретиться с Проценко с глазу на глаз. Тот словно специально избегал каких-либо контактов. Однажды вечером, когда Александр находился в учебном кабинете, в помещение вошел Иван. Он остановился в нерешительности в дверях, а затем, оглянувшись, вошел в класс.
Будь осторожен. Прощай. Возможно, мы больше с тобой никогда не увидимся.
Александр не успел поблагодарить его: Проценко буквально исчез из помещения. Посидев, еще пять минут, он вышел из аудитории и направился в курилку.
« Интересно, о какой провокации говорил Иван? с тревогой подумал Тарасов. Наверняка немцы что-то придумали, а иначе бы он не стал меня об этом предупреждать».
Всю ночь он не спал. За окном завывал ветер, который гнал по земле поземку. От этих звуков становилось не по себе. Александр встал с койки и подошел к окну. Неожиданно для себя он почему-то подумал о доме, о жене и ребенке.
Что не спишь? услышал он за спиной чей-то голос.
Он резко обернулся и увидел стоявшего в дверях дежурного по группе.
Не знаю, Бес. Что-то не спится. Вот, стою и думаю о семье. Как они там без меня?
А ты о них не думай, так будет проще и для тебя, и для них. Кто ты для жены и родственников? Предатель. Это хорошо, что они не знают, что ты жив, а то чекисты их давно бы на Север отправили.
Может, ты и прав. Пусть лучше думают, что я погиб. Так лучше для всех.
Ты сам-то, откуда? спросил дежурный.
Неважно. Мы всеоттуда, произнес Тарасов и махнул рукой в сторону востока.
Он снова лег на койку. Вскоре сон сморил его. Он спал беспокойно, скрипел зубами, словно старался перегрызть кому-то горло. Его разбудил голос дежурного, который поднял группу на утреннюю пробежку.
***
Александр бежал по извилистой лесной тропинке, стараясь не отставать от инструктора. Пот заливал глаза, и он иногда смахивал его рукавом нательной рубахи. С каждым минутой бежать становилось все труднее и труднее. В какой-то момент он понял, что вдоволь «наелся» воздуха, однако команды прекратить бег по-прежнему не было. Впереди Тарасова легкой трусцой бежал лейтенант Хейг. Глядя на него, можно было подумать, что он только начал забег.
Все! наконец выкрикнул лейтенант. Финиш!
Курсанты, кто еще смог держаться за ним, словно снопы соломы, повалились на землю. От их тел шел пар, как от разгоряченных бегом лошадей.
Последние три дня Хейг плотно занялся физической подготовкой Александра. За этот небольшой период времени Тарасов успел совершить несколько прыжков с парашютом. Приходилось прыгать в разное время сутокутром, днем, вечером и ночью.
Ну, как, Татарин? Ты готов еще бежать километра три?
Как скажете, господин лейтенант. Прикажетепобегу.
Хейг громко засмеялся. Он видел неважное состояние Александра, и эта бравада невольно вызвала у него смех.
Тяжело в ученье, легко в бою, по-моему, так говорил ваш полководец Суворов.
Да, вы правы, господин лейтенант, хотя я плохо знаю, кто он.
Когда все отдышались, Хейг построил курсантов и повел их в казарму. Около здания он отозвал Тарасова в сторону.
Следуйте за мной, приказал он и направился к учебному корпусу. Они вошли в аудиторию и сели за стол.
Татарин! Я внимательно наблюдаю за вашей успеваемостью, произнес лейтенант глуховатым голосом. У вас очень хорошие показатели по всем предметам, и я могу сказать, что вы являетесь одним из самых перспективных наших курсантов. Вчера вечером я получил приказ полковника Шенгарта о направлении нашей группы в тыл советских войск. Возглавлять группу, в которую, помимо вас, войдут еще три наших курсанта, буду я. Нашей группе необходимо будет взорвать железнодорожный мост и вернуться обратно. Задача довольно сложная, так как тот хорошо охраняется. Лейтенант разложил на столе карту и, склонившись над ней, стал показывать местонахождение этого моста.
Господин лейтенант, можно один вопрос? Почему вы рассказываете мне о задании группы?
Почему? Да потому что вы назначаетесь мои заместителем. Вылет завтра утром. На аэродроме мы получим все необходимые документы, снаряжение и вооружение. Вопросы есть?
Есть, господин капитан. Кто эти люди, с которыми я должен выполнить задание? Я хотел бы познакомиться с ними. Поверьте, там нет дураков, и малейшая наша неточность может сорвать задание.
Лейтенант медленно достал из пачки сигарету и прикурил.
Татарин! На все ваши вопросы могу сказать лишь одно: наше задание не предусматривает ведение разведки, толькодиверсию. Нам необходимо взорвать мост и вернуться обратно. А это значит, что у вас не должно быть никаких контактов с армейскими частями русских. Может, я плохо говорю по-русски, и вы меня не понимаете? Во-вторых, кроме вас, никто не знает поставленную перед группой задачу, то есть, как говорят русские, все остальные идут «втемную». Теперь вам ясно?