Лейтенант достал из полевой сумки несколько крупных купюр и положил их на бедро водителя. Тот взял и, не считая, сунул в карман гимнастерки.
Это аванс, на месте получишь еще. А сейчас поехали. Хочу навестить родителей товарища. Там придется постоять минут пять-десять, сможешь? Сам понимаешь, просто так от них не уйдешь.
Машина, скрепя и кряхтя, словно старая бабка, тронулась с места и, набрав скорость, поехала в сторону Адмиралтейской Слободы.
Ты сам-то, где служишь? обратился к нему офицер. Что не на фронте?
При пороховом заводе, в охране. Сейчас, брат, у нас строго, постоянные проверки. НКВД шерстит так, что просто некуда.
Лейтенант улыбнулся. Он сразу понял, что водитель не намерен с ним говорить на эту тему. Он достал из кармана галифе пачку трофейных сигарет и закурил.
Что так смотришь? А, сигареты? Это, брат, трофейные, мне друзья с фронта подогнали. Курить будешь?
Он выбил из пачки сигарету и, прикурив ее от зажигалки, сунул водителю в рот. Тот несколько раз затянулся и выбросил сигарету в окно.
Гадость, а не табак, произнес он и плюнул в окно. Ты меня извини, лейтенант, но мне не понравились твои сигареты. Кислые они какие-то.
Ничего особенного, это тебе с непривычки показалось. А таккурить можно.
Они въехали в Игумново, и машина, сбросив скорость, медленно покатилась по улице.
Вот здесь останови, попросил он водителя. Я сейчас только нырну в адрес, передам привет и обратно.
Он вышел из кабины и, сладко потянувшись, направился к дому. К Проценко он заходить не стал, а постучал в соседнюю дверь.
Бабуля! Здесь живут Хасановы? Я вот им привет с фронта от сына привез. Как они здесь?
Нет, сынок, ты ошибся. В нашем доме Хасановых нет.
Он назвал адрес и, сделав удивленное лицо, снова переспросил старушку.
Бабуля, я не мог ошибиться. Он назвал мне именно этот адрес. Может, они живут в соседнем доме, вон в том?
Ты что, сынок, я же тебе говорю, что никакие Хасановы здесь не живут. Вот у Клавы живет постоялец-мужчина, но онрусский, и зовут его Иван. Сейчас его дома нет, он с утра ушел на работу.
Извини, бабушка, что побеспокоил. Похоже, я действительно что-то напутал. Скажи, бабуля, а этот Иван один живет? Может, с ним кто-то живет еще?
Да нет, сынок. Он живет один, семьи у него нет. Никто к нему не ходит. Вроде бы молодой, а живет, словно бобыль.
Спасибо, бабуля. Выходит, я что-то напутал.
Он развернулся и направился к калитке.
«Чисто, подумал он. Это хорошо. Теперь нужно навестить пианистку. Посмотрим, что у нее».
Он вышел на улицу и, улыбнувшись проходившей мимо симпатичной женщине, направился к ожидавшей его автомашине.
***
Отряду Тарасова каким-то непонятным образом здорово везло. Они удачно обходили населенные пункты, в которых были немецкие гарнизоны, за две неделини одного боевого столкновения с немцами. Но подобное везение продолжаться вечно не могло. Вскоре к их группе прибились еще семь солдат и офицер. На черных петлицах лейтенанта, помимо двух кубиков, сверкали эмблемы танкиста.
Принимайте команду, товарищ лейтенант, произнес Тарасов. Ясержант и не могу командовать офицером.
Погоди, погоди, сержант, не спеши. Я не стану командовать твоей группой. Я же танкист, а не пехотинец, в ответ произнес лейтенант. Ты, вон, откуда ведешь бойцов без потерь и стычек. Это говорит о том, что ты умелый командир. Так что продолжай вести свой отряд и дальше. На меня можешь не обращать внимания, я тебе мешать со своими людьми не буду.
Вы не правы, товарищ лейтенант. Вас, наверняка, в военном училище учили тактике боя. Кстати, вы какое училище заканчивали?
Этот вопрос Александра вызвал у него непонятное волнение. Он на какой-то миг задумался, словно прикидывая, что ответить на вопрос сержанта. Наконец он произнес:
Почему вы меня об этом спрашиваете, сержант? Вы что, работник НКВД или ОГПУ?
Он сделал небольшую паузу и продолжил.
Ну, Казанское танковое училище закончил. Вы хоть слышали о таком училище, сержант? Надеюсь, я удовлетворил ваше любопытство?
Только сейчас Александр обратил внимание на глаза офицера. Они были разными. Один был карим, а другойжелтым.
Вы что так меня рассматриваете, словно барышню? Идите, сержант, и занимайтесь своими делами. Я вас больше не задерживаю.
Извините, товарищ лейтенант. Я просто впервые вижу человека с разными глазами, поэтому и смотрю так.
Лейтенант, словно извиняясь за свою резкость, произнес более мягко:
Да ладно, сержант, не обижайся. Ты думаешь, я не понимаю? Я все понимаю, не маленький, что идет война, что необходима бдительность и тому подобное. Ты молодец, сержант, все правильно делаешь. Я бы на твоем месте поступил также, как и ты. А сейчас накорми моих солдат, если можешь, мы три дня ничего не ели.
Хорошо, товарищ лейтенант, мы сейчас вас всех накормим, произнес Тарасов и пошел отдавать соответствующее распоряжение.
Отойдя в сторону от группы, которую привел с собой танкист, он невольно подумал об этих людях. Офицер говорит, что они три дня не ели, но, судя по их внешнему виду, этого заметно не было. Помимо всего прочего, у танкиста был довольно чистый подворотничок гимнастерки, словно он пришил его сегодня утром.
«Что-то здесь не так, невольно подумал он. Может, это немцы, переодетые в нашу форму?»
Заметив Воронина, который сидел около телеги и чистил винтовку, Тарасов подозвал его к себе.
Вот что, Воронин. Ты осторожненько понаблюдай-ка за танкистом и его группой. Что-то мне не нравятся они. Танкист рассказывал, что он в составе батальона принял бой, что его танк сожгли, но тогда почему он без комбинезона? Да у него и подворотничок у гимнастерки совсем чистый, словно он пришил его сегодня утром. Я не исключаю, что это, возможно, немцы, которые под видом наших солдат хотят перейти вместе с нами линию фронта. Если что, сразу же мне шепни. Понял?
С чего вы взяли, товарищ сержант, что это немцы? А вдруг наши? Можем и обидеть их своим недоверием.
Если это наши люди, то можно и извиниться. Ничего страшного в этом нет. А если немцы? Я об этих переодетых в русскую форму фашистах слышал от лейтенанта Липатова, нашего взводного. Он говорил мне, что у немцев есть специальный полк «Бранденбург-800» , в котором практически всерусские. Вот они и забрасывают их в тыл Красной Армии, чтобы те убивали наших солдат, совершали диверсии, а также сеяли панику в войсках.
Но здесь же, не тыл Красной Армии, товарищ сержант?
Все равно, посмотри. Это приказ, и никому ни слова. Понял?
Так точно, не вставая с земли, произнес он.
Увидев бойца, который занимался приготовлением пищи, Тарасов, отдал распоряжение покормить вновь прибывших бойцов и, сев под елью, стал наблюдать, как едят эти солдаты. По мере наблюдения, он все больше и больше склонялся к мысли, что новички не такие уж и голодные. Двое не доели пшенную кашу, оставив ее в котелках.
«А танкист утверждал, что они не ели целых три дня. Что-то не похоже на это. Бойцы-то у него сытые, размышлял Тарасов. Да и обмотки у них довольно чистые, словно только сегодня их выдали».
Лейтенант, будто почувствовав спиной на себе пристальный взгляд Тарасова, встал с земли и направился к нему.
Ты что так внимательно меня рассматриваешь? спросил он. Если что-то не так, ты мне скажи. Я ведь могу и самостоятельно передвигаться к линии фронта без тебя и твоей группы.
Он стоял перед Тарасовым, явно ожидая от него ответа.
« У него раскрыта кобура с пистолетом, оценивая ситуацию, подумал Александр. Почему он ее раскрыл? Может, решил стрелять в меня прямо здесь?» Сделав небольшую паузу, Тарасов ответил:
Да вот смотрю на вас, товарищ лейтенант, и завидую белой завистью. Вы такой молодой, а уже лейтенант, притом еще и танкист. Я до войны тоже хотел поступить в Казанское танковое училище, но у меня не получилось. Сами понимаете, женился, дети пошли, стало как-то не до этого. Скажите, товарищ лейтенант, а Казаньбольшой город? Я сам из Челябинска и никогда не был в Казани. У меня там отец воевал с белочехами и колчаковцами.
Танкист посмотрел на Александра и нахмурил брови. Его желтый кошачий глаз загорелся каким-то непонятным для Тарасова огнем. Он сглотнул слюну и, посмотрев на простоватое лицо сержанта, стал ему рассказывать о Казани. Он говорил так убедительно, что человеку, не бывавшему никогда в Казани, не поверить ему было просто невозможно. Неожиданно танкист замолчал, словно что-то вспоминая.
А куда вы ходили гулять, товарищ лейтенант? Не сидели же вы все это время в казарме?
Он опять стал что-то говорить, но Тарасов его уже не слушал. В том, что танкист никогда не был в Казани и не учился в танковом училище, он уже не сомневался. Не замечая потери интереса со стороны сидевшего перед ним сержанта, он все врал и врал.
«Кто он? думал Александр. Враг или просто самозванец? Если он свой, то зачем ему натягивать на себя чужое одеяло? Посмотрим, что еще доложит вечером Воронин».
Сержант! Ты что, не слушаешь меня? Если так, то я пошел, посмотрю, как разместились мои люди.
Танкист поднялся с земли и направился к своей группе солдат, которые после принятия пищи отдыхали в тени берез. Тарасов нашел глазами Воронина. Тот лежал на траве недалеко от отдыхающих бойцов, которых привел с собой этот танкист и, похоже, дремал. Александр поднялся на ноги и, закинув за плечо автомат, громко подал команду о начале движения. Красноармейцы быстро поднялись и, загасив костер, двинулись на восток.
***
Они шли уже несколько часов, не встречая ни немецких подразделений, ни их моторизованных патрулей, которые то и дело сновали по лесным дорогам, вылавливая и уничтожая разрозненные группы советских солдат.
«Что это, думал Тарасов, двигаясь рядом с повозкой, невероятное везение для его отряда или что-то другое? Похоже, что отряд движется по какому-то искусственно созданному немцами коридору. Кругом война, а здесь тишь и благодать. Интересно, кто создает отряду этот коридор?» Группа танкиста шла, молча, слева от него. Лица их были сосредоточены, словно они ждали какой-то команды от своего командира. Александр нашел глазами лейтенанта. Тот слегка хромал на левую ногу.
«Похоже, танкист натер ногу, подумал он. Если это так, то скоро он попросит организовать небольшой привал». Так оно и произошло. К нему подошел лейтенант и предложил взять на время на себя командование группой. Свою просьбу он объяснил тем, что достаточно хорошо знает эти места.
Я не против этого, товарищ лейтенант.
Ты не обижайся, сержант. Я служил здесь года два, и мне не раз приходилось здесь бывать. До войны здесь была неплохая охота, тем более у меня есть карта местности.
А карта у вас, откуда? Вы мне о ней не говорили.
Наверное, забыл сказать. Да это не так важно.
Тарасов отошел в сторону и, увидев Воронина, пошел с ним рядом.
Что скажешь, Воронин?
Я что-то не пойму, товарищ сержант. Почему лейтенант сразу не взял командование на себя и ничего не сказал вам о том, что у него есть карта местности?
Воронин замолчал и посмотрел по сторонам.
Ты что крутишь головой? Давай отстанем чуть-чуть и поговорим.
Пропустив всех вперед, Тарасов задал ему главный вопрос.
Ну что? О чем они говорят? поинтересовался он у красноармейца. На каком языке они общаются? На украинском, русском?
Не знаю, что вам сказать, товарищ сержант. Дело в том, что они почему-то все молчат. Почему, не знаю. Могу доложить лишь одно, что все они беспрекословно выполняют команды этого лейтенанта. Я попытался поговорить с одним из них, но тот почему-то не ответил на мой вопрос. И еще, лейтенант сказал мне, что эти бойцы прибились к нему из госпиталя, и что он плохо знает их. Говорит, что многие из них контужены и плохо слышат, и ему якобы приходилось все им объяснять чуть ли не на пальцах.
Тарасов сам обратил внимание на то, что эти бойцы, прежде чем выполнить приказ, сначала посмотрят на лейтенанта, и лишь после того, как тот сделает им знак рукой, начинают выполнять его команду. Александр догнал лейтенанта и, поравнявшись с ним, поинтересовался, не будет ли у них на пути какой-нибудь деревеньки, чтобы пополниться провиантом. Лейтенант достал из-за пазухи карту и, остановившись, стал внимательно рассматривать ее.
Да, через тричетыре километра будет небольшая деревенька, «Тихий Лог» называется. Предлагаю зайти. Мне когда-то приходилось бывать в ней до войны.
Вот и хорошо, товарищ лейтенант, там и отдохнем, конечно, если в деревне нет немцев. Сейчас направлю разведку, пускай посмотрят.
Отправляй, сержант. Сейчас немцы прут по дорогам. Зачем им эта маленькая деревня? Я думаю, что там, наверняка, нет немцев, однако все равно проверить надо.
Тарасов отошел в сторону и взмахом руки подозвал к себе Воронина.
Николай! В трех километрах отсюда деревня Тихий Лог. Возьми трех бойцов и проверь, есть ли там немцы. Действуй осторожно и в бой не вступай.
Есть, товарищ командир.
***
Пока разведка ушла проверять деревню, лейтенант остановил движение группы. Все стали ждать возвращения Воронина. Ждать пришлось недолго, вскоре он вышел на дорогу и махнул рукой. Группа поднялась и, стараясь не шуметь, последовала за ним. Как и предполагал лейтенант, немцев в деревне не было. Еще утром взвод немецких связистов снялся из деревни и двинулся в сторону фронта, канонада которого была уже слышна. Жители деревни встретили солдат довольно радостно, и группа быстро рассосалась по домам колхозников. Тарасов, Воронин и лейтенант оказались в одном доме, хотя последний всячески старался избежать этого. Хозяйка дома, женщина преклонного возраста, быстро натопила баню и, пока они мылись, накрыла на стол. Они вошли в хату и остановились у порога.
Проходите, сыночки. Угощайтесь, чем Бог послал, тихо произнесла женщина и села на лавку около печи. Может, и моего сына кто-то тоже накормит. Вот как призвали в сороковом году, так с этого момента я его и не видела. Не знаю, что и думать, жив или нет?
Живой он, мамаша, в ответ произнес Воронин. Просто сейчас ему не до писем. Сами знаете, кругом война, да и почтальон не доберется сюда из-за линии фронта.
Дай Бог. Я и так каждый день молюсь за него.
Воронин взял стоявшую на столе бутыль с мутным самогоном и разлил его по стаканам. Они сели за стол. Тарасов взял в руки нож и стал резать хлеб. Он нарезал его большими и толстыми кусками. Закончив резать, он посмотрел на лейтенанта.
Ну что, мужики? Давайте выпьем за нашу победу, за тех людей, которые с оружием в руках воюют с фашистами. Я верю, что скоро все изменится, и мы погоним врага обратно в его логово.
За победу! поддержал тост Воронин и одним движением опрокинул стакан самогона в себя. Вслед за ним выпил и Тарасов. Только танкист все еще держал в руках граненый стакан, наполненный самогоном.
Ну что, товарищ лейтенант? Чего вы не пьете или слабо? подзадорил его Тарасов.
Танкист пригубил самогон и поставил стакан на стол.
Ты меня извини, сержант, но я вообще не пью. У нас в семье никто и никогда не пил.
Дело ваше, товарищ лейтенант, насиловать вас никто не будет. Не хотите, не пейте, примиряющим тоном произнес Тарасов и кивком головы дал знать Воронину, чтобы тот вышел во двор. Пока лейтенант ел, Александр вышел во двор, где его уже ждал Воронин.
Вот что, Воронин. Сходи и посмотри, что там делают его люди. Ты знаешь, спиртное многим развязывает языки. Посиди с ними, выпей немного. Только смотри мне, не напивайся, а то я сам тебя, как врага народа
Да враг он, товарищ сержант, я точно знаю, вдруг затараторил Воронин. Я его сразу же раскусил. Вязать его нужно.
Не торопись, Воронин, мы не НКВД. Это у них все просто, враг и к стене. А вдруг мы с тобой ошиблись? Ведь это все же офицер.
Все понял. Пойду, посмотрю, что там они делают.
Он вышел за ворота и скрылся в темноте. Докурив цигарку, Тарасов затушил ее и направился обратно в дом.
***
Илья Шубин крутил баранку своей машины, стараясь объезжать ямы на дороге. Иногда он бросал свой взгляд на сидящую рядом молодую и красивую женщину. За все время, что он ее возил, он не обменялся с ней ни одним словом. Сейчас, словно забыв инструктаж Проценко, он решил задать ей вопрос, который мучил его длительное время.
Скажите мне, вы никогда не думали, что вас могут задержать сотрудники НКВД и расстрелять?
Зоя сверкнула своими красивыми большими глазами и, отвернувшись в сторону, произнесла:
Человеку, потерявшему голову, не стоит плакать по своим волосам. Вы лучше следите за дорогой и меньше задавайте мне подобных вопросов. Эти вопросы могут укоротить вашу жизнь, Илюша.