Да этоне главное.
А что главное?
Мельников помолчал, сверля собеседника пьяным взглядом, и произнёс:
Вся эта историясеть абсурдов и с каждым часом во мне растёт ощущение, что никто из смертных не разорвёт эту цепь, так как её выковал либо чёрт, либоБерезовский.
Приехали, твою мать!
Да мы там и были!
Нет, ты вчера говорил другое.
Гениям свойственна стремительная эволюция взглядов. Посуди сам: какой-то придурок из-за какой-то фигни застреливает искуснейшего убийцу, вооруженного «Парабеллумом», расшвыривает улики по комнате, оставляет свидетеля, ускользает с добычей от пятерых чеченцев, сходу расшифровывает Кудрявцева и Лоскуткину, ничего не предпринимает, зная, что его вычислилион даже не паникует, этот придурок! И он, этот идиот, без малейшей дрожи держит за горло высшую власть огромной страныс ядерным оружием, чёрт возьми, и, ни МВД, ни ФСБ, ни русская мафия, ни чеченская ни черта не могут с ним сделать! Все эти ведомства
Лихо ты приравнял, заметил Агеев.
Ах, извините! Простите! Я задел вашу офицерскую честь! Сравнил вас с Барановым! Конечно, выне Баранов. ВыДолбогрёбов!
Ты бы лучше сказал какой-нибудь тост.
Это и есть тост, сказал Мельников, потянувшись к бокалу. Но тут его телефон заиграл мелодию. Мельников неохотно вышел на связь.
Алло!
Это я, сказал Мурашов, тут вот что
Глава девятнадцатая
О чём ты, вообще говоришь, о каких деньгах? вальяжно негодовал Баранов, Ты знаешь, сколько я денег бросил на то, чтоб менты, чеченцы и ФСБшники шли сейчас по ложному следу? Если б не яты бы уже кровью захлебнулся, мой дорогой! Она б у тебя из ушей хлестала! Ты наследил, как лох. Но мои усилия могут только отсрочить приход к тебе вышеупомянутых персонажей, при томна сутки, не больше. Так что решай, имеет ли смысл затягивать время.
Этот вопросне ко мне, а к вам, возразил Серёга. Он сидел боком к кухонному столу, следя за солнечным зайчиком от часов Юрия Семёновича. Тот расположился напротив. Правой рукой он без перерыва отстукивал на столе залихватский марш. Левой иногда, в острые моменты дискуссии, резко взмахивал. Вот тогда часы и блестели, чертя по стенам и потолку оранжевым кругляшком. Следуя примеру Серёги, Ольга сперва так же внимательно наблюдала за этим пятнышком света, то мечущимся по кухне, то замирающим. Но ей быстро это наскучило. Она стала следить за Локки. Там то уж было на что смотреть. Бывший офицер спецназа разведки ходил по кухне взад и вперед, да при этом делал ещё два делалистал какую-то книжку, взятую с холодильника, и курил английскую сигарету. Пепел сыпался на страницы. Ольга сидела на подоконнике и не отрывала взгляда от Локки. Он всем ей нравилсяи лицом, и ростом, и статью, и пиджаком, и золотом на руках и шее, но большеголосом. От него мурашки бегали по спине. Тенорок Серёги был по сравнению с ним не очень. Но, тем не менее, говорил Серёга вполне уверенно, почти нагло.
Задайте этот вопрос себе. Я вам сказал ясномиллион долларов. Торга нет. Если вы уже заплатили два миллиона, значит, эта дискета стоит дороже.
Да, совершенно верно, согласился Баранов, я потому тебе и сказалотдай её мне, пока тебя не пришили. Или ты думаешь, кто-то будет с тобой что-то обсуждать? Ты с ума сошёл, если так решил. Чеченцы тебе все кости переломают, а ФСБшники вкатят в вену какой-нибудь препарат, и сам всё расскажешь. А потом в сводках напишут: ополоумевший наркоман бросился с двадцатого этажа. Такая вот перспектива.
Положив книгу на стол, Локки примостился на табуретку, стоявшую у плиты, поглядел на Ольгу. Та придала своему лицу надменное выражение.
Ладно, хватит меня учить, отрезал Серёга, сам разберусь со своей дискетой. Не покупаетедо свидания.
Мальчик, всё не так просто, улыбнулся Баранов, Я на тебя потратил два миллиона. Баксов!
А я не просил обо мне заботиться. Я с большим нетерпением жду ментов, чтоб парочку завалить. Мне жить надоело.
Тогда зачем тебе миллион?
Из принципа.
Юрий Семёнович рассмеялся.
Серёжа! Ты такие хорошие книжки читал, а так глупо себя ведёшь. Пойми, яцивилизованный человек, поэтому говорю с тобой не с позиции силы, которой располагаю, а с позиции разума, имея ввиду перспективы взаимовыгодного сотрудничества. А ты ведёшь себя как дикарь, который не умеет считать, и боясь быть обманутым, ломит неимоверную цену за свой товар, да ещё и страшные рожи корчит, чтоб обмануть не пытались. Я тебя понимаю. Деваться тебе, собственно говоря, некуда, но миллион долларов тебя не спасет, поскольку слишком высока вероятность того, что ты успел ознакомиться с содержимым этой дискеты. Тебя достанут из под земли. И из Марианской впадины вынут. Но для меня, как говорил герой другой книги, невозможного мало. Я работаю с Березовским. Будем сотрудничатьбудешь жить. И неплохо жить. Но миллион баксов сразу тебе не дам. Вот не дам, и всё тут. Из принципа.
Ну, а сколько дадите?
Двести пятьдесят тысяч. Если дискета здесь, я их принесу тебе из машины прямо сейчас. Подумай, подумай. Двадцать пять пачек хрустящих, зелёных американских денег. Через минуту.
А что потом?
А потомты либо сотрудничаешь со мной за весьма хорошие деньги, поскольку я считаю тебя профессионалом, либо мы расстаёмся, и ты спасаешься от спецслужб, которые очень скоро на тебя выйдут, своими силами. Вот и всё, что я могу тебе предложить. Большего тебе никто не предложит. Подумай, не торопись. Минута у тебя есть.
Через час дискета будет передана чеченцам.
Солнечный зайчик переметнулся с одной стены на другую и опять замер. Юрий Семёнович издал возглас шутливого восхищения и спросил:
Ты это серьёзно?
Очень серьёзно.
Руки на столопять впечатлил своим зычным голосом Ольгу Локки. Ошеломила её так же быстрота, с которой он вынул из пиджака пистолет и взял на прицел Серёгу. Марш, который Баранов отстукивал на столе, стал вдвое быстрее. Лишь чуть-чуть побледнев, Серёга проговорил:
А вот это глупость, Юрий Семёнович. Если в шесть я не позвоню своему дружку, которому передал дискету, и не скажу пароль, дискета уйдёт к чеченцам. Точно уйдёт.
А знаешь, что сейчас будет? спросил Баранов, вытащив из кармана сотовый телефон.
Серёга безмолвствовал. Нажимая по одной кнопке, по окончании каждой фразы, Баранов сам ответил на свой вопрос:
Сейчас будет вот что. Сюда войдут три придурка и очень медленно превратят тебя в инвалида. Потомтебя. Тебя, тебя, Оленька! Вы останетесь живы, но до конца своих дней не сможете шевельнуть ни одной конечностью. Вот что будет, если через минуту я не пойму, что вы поумнели.
Серёга тихо сказал:
Если через десять секунд это быдло не уберёт пистолетя достану свой, и ему придётся меня убить. Но, скорее, я вас обоих тут положу. Раз. Два
Спрячь пистолет, Локки, спокойно распорядился Баранов. Локки, так же храня безразличный вид, подчинился. Серёга медленно продолжал:
Так то оно лучше. Я ж вам сказал: Давить на меня не надо. Рамиль пытался давить. Чем кончилосьзнаете. Повторяю в последний раз: Если в шесть часов
Какой банк? перебил Баранов, убрав мобильник, Американский? Швейцарский? Новозеландский?
Никаких банков. Наличные.
Сняв очки в золотой оправе, Баранов достал платок и начал их тщательно протирать. Его небольшие руки слегка дрожали.
При получении денег я выборочно проверю несколько пачек, предупредил Серёга, впрочем, мне кажется, вы всё поняли.
Поглядев на него прищуренными глазами, бизнесмен снова надел очки.
Как я их тебе передам и как получу дискету?
Вы должны купить в ЦУМе чёрный немецкий кейс за тысячу двести пятьдесят два рубля. Деньги уложите в него. Сто пачек по сто стодолларовых купюр
Это можно. Дальше?
Дальше делаем так: вы ждёте меня в условленный час в условленном месте. Ждёте в машине. Мы подъезжаем с Ольгой, садимся в вашу машину, вы отдаёте мне деньги, и я отваливаю, оставив вам в залог Ольгу. Через сорок минут сообщаю вам, где дискета. Вы её забираете, смотрите, отпускаете Ольгу. Всё.
Локки потянулся с хрустом суставов. И стал разглядывать свои ногти. Юрий Семёнович размышлял, опять барабаня пальцами по столу. Он смотрел на Ольгу. Она закуривала. Серёга косил глаза на окно. Во дворе, среди знакомых ему машин, стояли два мерседеса премиум класса.
Знаешь, что мне не нравится в твоем плане? спросил Баранов, завершив марш хлопком по столу ладонью.
Не знаю. Что?
То, что ты не согласовал его с Ольгой.
Ольга как можно шире зевнула.
Она умеет быстро соображать, возразил Серёга, вы это знаете, так как, наверняка, ознакомились с её прошлым. Если она согласна на роль заложницызначит, не сомневается в том, что нужная вам дискета будет у вас.
Да, это логично, согласился Баранов, очень логично. Ну а когда и где мы всё это провернём?
Провернём мы всё это завтра на Триумфальной площади, возле ресторана «Пекин», на платной парковке. Во сколько я ещё не решил. Позвоните мне ближе к вечеру. Например, в одиннадцать.
Хорошо, в одиннадцать, так в одиннадцать, проговорил Баранов и, бросив взгляд на «Патек Филипп» быстро встал. Поднялся и Локки. Ольга внезапно подала голос:
У меня есть одно пожелание. Пусть Наташку сфотографируют голой с вашим мастифом. Она должна стоять раком, но так, чтоб было видно лицо. А мастиф пусть сзади её обхватит, как бык корову.
Баранов и его спутник не удержались от смеха.
А вдруг мастиф её не захочет? спросил Баранов, он ведь не скотоложник.
Но он послушный пёс. Добейтесь того, чтоб он это сделал. Будет достаточно, если он поставит на неё лапы. А она пусть напишет на фотографии: «Оленьке с благодарностью от Натальи». Фотографию завтра я заберу.
Я могу Наташку к тебе сегодня прислать, предложил Баранов, через сорок минут она будет здесь, если пожелаешь. Трахай её самачем хочешь и куда хочешь. Можешь её на цепь посадить, чтоб дом охраняла. Мне она не нужна.
У меня нет дома. Но цепь найду. Пусть приедет.
Дверь за гостями заперла Ольга. Серёга из окна наблюдал, как они садятся в один из двух стоящих во дворе мерседесов, и как последние отъезжают. Был уже шестой час.
Раздевайся, сука, сказал Серёга, как только Ольга к нему приблизилась. Её рот приоткрылся. Глаза растерянно заморгали. Потом вдруг сузились.
Перетопчешься!
Это точно?
Да! Да! Да! Да!
Серёга нанёс удар справа в челюсть. Отлетев к шкафу, Ольга вскочила и с рёвом бросилась на обидчика. Он не смог вторично сбить её с ног, поскольку она вцепилась в него, как кошка. Мало того, она его завалила, сделав подсечку. Падая, он увлёк её за собой. Царапая и лупя друг друга, они катались по полу до тех пор, пока один из них не лишился сил. Это была Ольга.
Раком вставай, коза! заорал Серёга, ещё раз дав ей по морде. Она послушно встала на четвереньки. Спустив трусы, закинула юбку на спину. Впереди вплотную была стена. Ольгина макушка стала ритмично об неё биться. С потолка сыпалась штукатурка. Ольга, кусая губы, орала. По её подбородку стекали слюни и кровь.
Поднявшись, Серёга вновь распластал её на полу ударом ноги, приблизился к телефону и набрал номер Кирилла.
Всё! Приезжай как можно скорее.
Глава двадцатая
Верка, Верка! Скажи хоть слово! Что с тобой происходит?
Я умираю.
Что у тебя болит?
Я не знаю. Я ничего не чувствую. Отойди. Пожалуйста, отойди! Мне сейчас не нужно, чтоб ты на меня смотрел.
Я вызову скорую!
Нет, не надо. Мне нужен он.
Да ктоон?
Олег! Позвони Олегу!
Но я звоню ему третий день! Он не берет трубку.
Ромка, найди его! Ромка! Ромка!
Что?
Попробуй позвонить его бывшей. Он у неё. Я знаю, он у неё.
Но ты телефон разбила!
Позвони с улицы.
На Тверскую надо бежать!
Пожалуйста, сбегай! Ромочка, сбегай. Если ты найдёшь мне его, я буду тебя любить. Клянусь тебе, буду!
Ромка заплакал и убежал, забыв надеть куртку. Когда вернулся, Верки в квартире не было.
Глава двадцать первая
Кирилл и Серёга, развалясь на диване, курили марихуану. Ольга её терпеть не могла. Выпив рюмку водки, она сидела с ногами в кресле, читая книгу, которую листал Локки. Это был «Чёрный обелиск». Рыжая Наташка в джинсах и свитере неподвижно сидела перед Ольгой на корточках третий час. Во взгляде спортсменки зияла предсмертная пустота. Так смотрит корова, переступившая порог бойни. Ни малейших эмоций не возникало в глазах Наташки даже тогда, когда Ольга зверски стегала её ремнем по всем частям тела, насиловала заряженным «Вальтером» и выплёскивала в лицо ей горячий кофе, ею, Наташкой, и приготовленный. Чемпионка дико визжала, однако, взгляд её не менялся, что доводило Ольгу до исступления. Её мстительность впечатлила даже Кирилла.
Мне эту тёлку жаль, проговорил он, выпуская дым, пусти её на диван! Она сейчас свалится.
Ольга злобно оторвалась от книги.
Нашёл, придурок, кого жалеть! Да она так может просидеть сутки. Знаешь, какие у неё мышцы? А ещё она может вас двоих отметелить, если я дам ей такой приказ. Двоих! За одну минуту.
За что ты так её ненавидишь? спросил Серёга.
Она пыталась меня унизить. Ей это, впрочем, не удалось, но какая разница? Онасука. К тебе я так же не очень сильно пылаю нежными чувствами. Ты меня два раза ударил. Наташка!
Я. Откликнулась чемпионка, вскинув измученные глаза на Ольгу.
Ты можешь этого идиота кровью умыть?
Нет, это я не могу.
Ольга изумилась. Бросила книгу на пол.
Как такне можешь? Баранов тебе велел во всём меня слушаться!
Не во всём. Мне запрещено оказывать какое-либо влияние на его деловых партнеров.
А если я опять тебе вставлю пистолет в задницу?
Твоё право.
Ольга свесила ноги и, подняв правую, со всей силы дала Наташке пяткой по лбу. Спортсменка грохнулась навзничь.
Тварь! заорала Ольга, я тебе приказала сидеть на корточках!
Извини, сказала Наташка, и вновь уселась на корточки.
Перестань её бить, вмешался Серёга.
А ты мне что, командир?
Понимай как хочешь. Но чтоб я больше не видел этого. Ясно?
Ольга смолчала. Чемпионка смогла поблагодарить Серёгу лишь взглядом. Отложив косячок, Кирилл поинтересовался:
Долго ты будешь в немилости у Баранова?
Я не знаю, произнесла спортсменка, тихо вздохнув.
А вдруг он решит избавиться от тебя? По-моему, это было бы очень даже логично. Ведь отпустить тебя он не может, ты много знаешь. А доверять тебе после того, что произошло, тем более. Он, как мне кажется, не из тех, кто такие штуки прощает.
Да, не из тех, подтвердила Ольга, поняв, куда Кирилл клонит, надо быть долбанутым, чтобы закрыть глаза на то, что произошло. А ончеловек вменяемый.
Наташка молчала.
Что ж ты молчишь? топнула ногой Ольга. Не понимаешь, дура, что тебесмерть?
А разве от смерти криком спасаются?
Дура! Думай, что тебе делать! Думай!
Выражение глаз Наташки не изменялось. Докурил и Серёга. Зевнув, он проговорил:
Да что вы пристали к ней? Отвяжитесь! Она Баранова знает лучше, чем вы.
Онакаратистка, напомнила ему Ольга, у неё сотрясение мозга случалось чаще, чем у тебясемяизвержение.
Эта реплика вызвала у Кирилла острый приступ веселья. Настолько острый, что неприятно стало даже Серёге.
А ну, заткнись! крикнул он, пихнув друга локтем, ты перестал быть похожим даже на идиота!
Ну, это ты зря, возразила Ольга. На конкурсе идиотов он взял бы серебряную медаль. Золото, конечно, осталось бы за тобой.
На столе стояли четыре бутылки пива. Серёга сдёрнул зубами пробку с одной из них, часть пролил. Кирилл взял другую, ударил краешком пробки о край стола. Пробка отлетела. Разлилось больше, чем у Серёги.
Вы слишком мало берёте, проговорила Наташка, вернувшись к сути вопроса, мне нет резона копейки с вами делить.
А сколько эта дискета стоит реально? спросила Ольга.
Трудно сказать. Но я точно знаю, что Березовский включил все свои ресурсы, чтоб её взять. Миллионов десятьпятнадцать смело можно было запрашивать.
Это бред, произнёс Кирилл, поймав на себе вампирские взгляды Серёги с Ольгой. Один лимон Баранов отдаст спокойно, а за пятнадцать он будет биться по-взрослому. Получить то мы их получим, но не успеем потратить и сотни баксов. К делу подключат очень серьёзных специалистов.
Этот вопрос я смогу решить, заверила чемпионка. Ломите цену, не бойтесь.