Так что по итогу девчушка в сиреневом сарафане таки вырвалась из крепкой женской хватки. Затылок теперь, правда, сильно болел, так что она аж пальцы туда приложила, нащупывая шишку, но и Сирильда обе ладони прижимала к лицу, сквозь те гнусавя проклятья в адрес малышки.
Однако к тётке своей та не понеслась. Застыла на месте, когда та рассмеялась столь злорадно, как всегда в её детском воображении хохотали хитрые пронырливые ведьмы из страшных сказок, которые ей рассказывали. Сжимая бирюзовое изделие, чародейка всем своим видом выдавала себя и свершившейся обман.
Как всё просто, заливалась, статно вышагивая, вернув свою привычную надменность в говор и облик, Адель, небрежно подбрасывавшая маленькую шкатулку, Я говорила, что вы прекрасные артисты, припоминала она начало сегодняшней встречи, Но я, видимо, ничуть не хуже. Какие наивные, вы, правда, поверили?!
Сирильда слегка приподнялась с земли на руках и в сидячей позе поводила глазами в поисках упавшего у девочки ключа, стараясь не обращать внимания на боль. Разыгранная между ней и некромантшей сцена действительно убедила и малявку, и её отца в том, что ведьма к ним переметнулась.
Наконец, она довольно быстро нашла ключа и, поднявшись, подошла к чародейке, отряхиваясь, тяжело дыша, потирая нос и недобро поглядывая на изумлённых Мирру и Акаша, к которым шли Зик с Локдераном. А стихийное чудовище, лишившись управления создателя-волшебника, похоже, направилось к ближайшим домам деревни, распугивая местных мужиков.
Ты была права, с отдышкой после каждого слова проговорила воительница.
Ну, я же говорила! Они купятся, поверят, что их любимая тётушка опять сменила сторону, веселилась Адель, Ваша проблема в доверчивости, братик. Именно это вас погубило, приняла она ключ.
А ваша, что не взяли с собой целителя, буркнула девочка, озираясь вокруг на несколько трупов.
Давай сюда, велел архимаг отдать ему предмет, Ловко вы их разыграли. Я тоже верил, что это сработает, потому и утвердил план, на бородатом лице мелькнуло корявое подобие хитрой улыбки.
Всё встало на свои места. Внезапная переменчивость, очень слабые и мало вредящие сопернице искры из рук, столь легко разлетевшийся костяной пёс-голем Разве что та не смогла угомонить его вовремя пораньше, чтобы не погиб Ганс, но он пал жертвой обстоятельствАдель тогда была слишком далеко от убегавшей и натравившей ловко зверя на стрелка девочки.
Молодой паладин на самом деле целительским даром обладал, но был всегда слишком далеко от терзаемых костяным чудищем и Боруса, и Ганса, и упавших под градом залпом своих трёх стрел лучников, даже сейчас Локдеран лишь двигался в сторону остальных, подходя к этому месту последним, потому и избавить Сирильду от её ран взмахом освящённого клинка ещё не мог.
Несмотря на требовательную просьбу волшебника, шкатулку Адель открыла сама, будто бы имея личные планы на содержимое, вот только, когда поворотом ключа отомкнула откидную плотную крышку, обомлела и даже слегка приоткрыла рот от увиденного.
Пустозаявила она растерянно, но громко, Здесь ничего! наклонив шкатулку, она демонстрировала архимагу, что не обманывает и внутри действительно не лежит никакого предмета.
Она у неё, хлопнул себя по кафтану в области бедра левой рукой разгневанный Зик, сверкнув полыхающим взором в сторону девочки.
Та ещё раз всех провела. Они думали, что обманули её своим спектаклем, но это она здесь была куда более прозорливой, успев, пока отец сражался с остроухой воительницей, открыть шкатулку, быстренько достать содержимое, зажав в кулачке, закрыть обратно и даже вытащить ключ, прежде чем падение отца выбило всё это из ловких маленьких пальчиков. Зик заметил, как та возится с каменной вещицей слишком поздно, и тайну содержимого бирюзового куба Мирра уже успела забрать себе.
Как она смогла?! негодовала Адель, Да когда?!
Отродье тьмы, качал головой архимаг.
А девочка показала им крохотную стеклянную колбу с алым содержимым, которая и покоилась всё время до этого внутри маленького куба из яркой бирюзы. Жидкость напоминала вино, её было мало, и всё же те, кто стоял неподалёку, могли хорошо видеть зажатый меж пальцев этот прозрачный миниатюрный сосуд.
Пей! повелел ей отец, Открой пробку, выпей всё! рекомендовал Акаш.
Нет, недоверчиво взглянула на него девочка.
Что значит «нет»? Мирра! Сними колпачок и пей! Сейчас же! Пока не поздно! прикрикнул он на неё..
Ты хочешь меня отравить, как в той сказке про принцев Сириллы! опасалась она, вспоминая сюжет о нападающем войске, когда ничего не оставалось, и смерть от яда была куда лучшим исходом, чем пытки, унижения, темница и неизбежная публичная казнь в лапах чудовищного врага.
Это была не сказка, девочка моя, а один из тяжких грехов твоего отца, то бишь меняотвёл взор Акаш, но тут же вернул, глядя на дочку, А в этом пузырьке кровь твоих предков. Его держал при себе мой прадедушка, когда его обратили в носферату. Держал на экстренный случай. Она пробудит в тебе давние силы. Силы не только мои и твоей мамы, но нечто куда большее! Таким эликсиром пользуются, желая получить знания своего рода. Вещь редкая, собираемая из поколения в поколения, мало кто знает о возможностях такой крови Пей, девочка моя и ничего не бойся. Мы теперь всегда будем с тобой!
Архимаг, мастеря левой рукой и сверкающим посохом рыжеватые вихри, негодующая тёмная чародейка и даже обескураженная остроухая воительница сейчас глядели на стеклянный сосуд, вероятно, имея на тот каждый свои какие-то личные и давно продуманные планы. Они глазам не могли поверить, что даже, заполучив шкатулку и вторую половинку ключа от Акаша, собрав их вместе, никто из них не достиг желаемого.
Всё! раздался сзади недовольный звонкий голос Локдерана, сотрясая всех, и девочку в спину пронзил насквозь чёрно-белый клинок, выйдя обагрившимся лезвием из ткани сарафана под областью солнечного сплетения, проскоблив по нижнему правому ребру.
Мирра-а-а-а-а! закричал Акаш, протягивая руку и переполняясь чёрно-фиолетовой аурой от злости.
Вздрогнувшие пальцы выронили колбу, и та разлетелась на мелкие осколки, разбившись о камень. Собираемые веками капли крови разлились по земле, впитываясь в почву и исчезая навсегда, оставляя лишь небольшие следы на выступах булыжников и кусочках поблёскивавшего стекла.
Хватит этой беготни и болтовни! заявлял рыцарь, Итак потеряли слишком многих!
Я тебя уничтожу! Я вас всехугрожающе кричал им Акаш.
Твой приговор давно вынесен, твои прегрешения никогда не простят, очистительный огонь избавит тебя от плоти, а нас от твоего существования! направил свой посох со столбом яростного пламени на некроманта Зик, испуская накопленную в сплетённом за это время заклинании энергию.
Застывший детский взор карих глаз глядел, как хищный огонь срывал куски кожи и обгладывал остов её отца, охватывая того столь мощной и безудержной силой огненной стихии, что никакие некромантические ауры уже не помогали. Он погиб быстрее, чем она, прямо перед ней, у неё на глазах.
Девочка была ещё жива, не спадая с лезвия, ощущая и холод безжалостного одиночества, и разгоравшуюся ненависть, и нестерпимую адскую боль не столько от пронзившего её плоть меча, сколько от утраты обоих родителей и жестокости окружавших её неотступных врагов, преследовавших их несколько последних лет и не давших нигде осесть, найти покой и зажить нормальной жизнью Она медленно повернула голову, насколько могла оглянуться на проткнувшего её Локдерана.
Сердце вышепроизнесли детские губы.
Что? скривился тот, не веря, как она вообще может всё ещё двигаться, дышать и говорить.
Целиться надо было в сердцесхватилась девочка за окровавленное торчащее лезвие, и то засверкало волнами по всей длине, заструившимися от места прикосновения к рукоятке и переходя на всю броню аристократа.
Металл на нём начал плавиться, покрывая ожогами его кожу, так что тот выпустил таящий меч и поспешил отпрянуть от не желающей просто так умирать девчонки. Расплавленный клинок пал яркими каплями на землю и камни, расплескавшись ожогами по детским ногам, видневшимся из-под расшитого народными орнаментами сарафана, но ту, казалось, собственные раны уже не заботили.
Дыра в груди затянулась за несколько мгновений. Сквозь оставленную в ткани прорезь это хорошо видели изумлённые лица оставшейся четвёрки. Кусочки от застывших капель метала сами отскочили от нежной юной кожи, а следы от них быстро исчезли. Что рыцарь, что его сподвижники не могли поверить собственным глазам.
Испортил сарафан, вот дурачок, вздохнула она, пальцами водя спереди по прорези на сиреневой ткани, оставшейся после меча.
Сколько ж в тебе понамешано! восклицал архимаг, словно изучая глазами стоявшую перед ними Мирру.
Не нужна мне никакая склянка! сердито фыркнула она, опустив голову, переводя взор от обугленного скелета отца и гневно уставившись на остальных исподлобья.
Волосы её зашевелились и вздымались, вокруг образовывался магический вихрь, а за спиной начали проявляться преисполненные россыпью звёздного сияния полупрозрачные перепончатые крылья, сотканы из энергии космической тьмы, чёрной материи, к которой обращаются некоторые волшебники типа её отца и её тётки.
Лицо Локдерана дрожало, он поверить не мог в происходящее. Лишившись оружия, он просто не знал, что и делать, да ещё и тело болело от полученных ожогов едва не обратившейся в раскалённую жижу оплавившейся брони. От неё, изуродованной нагревом, сейчас всё ещё исходил пар, так что даже схватиться, расстегнуть и всё скинуть было практически невозможно. Он покатился по земле прочь, не в силах вылезти из разгорячённого плена. И только наличие исцеляющего дара как-то спасало, затягивая раны и залечивая ожоги.
Первой из троицы, стоявшей перед Миррой, в себя от шока пришла Сирильда, выхватив свои ножи и рванув в прыжке к девочке, целясь в грудную клетку, намереваясь уж в этот раз точно пронзить её сердце. Но клинки в его руках погнулись от удара, частично раскрошившись, оставляя остроухую женщину в не меньшем изумлении.
Слишком поздно! сурово сказала ей девочка и коснулась сама грудной клетки соперницы, дотянувшись ладонью.
Участившийся стук сердца заслышали все вокруг. Тело воительницы задрожало, погнутые кленки выскочили, а непонимающий почти парализованный взгляд мог лишь ответно смотреть в озлобившиеся на весь мир детские глаза Мирры. Из носа Сирильды начала течь кровь, однако, не скатываясь вниз по лицу и одежде, как то всегда бывает, а притягиваясь в сторону девочки каплями по воздуху.
Вскоре у полуэльфийки закровоточили глаза и уши. Было видно, как под кожей пульсируют и набухают все вены и артерии, проглядывали все тончайшие капилляры, а сердце всё стучало, и стучало, и стучало А потом кожа треснула, и вся содержавшаяся внутри кровь хлынула наружу, застывая в воздухе, высасываясь из завопившего от боли во всех конечностях тела, впитываясь в ауру и подпитывая клубящийся вихрь вокруг и над самой девочкой, где образовывалась густая рыжеватая дымка с полыхающим контуром, словно у огня появилось какое-то новое ещё никем не виданное состояние.
Это не были вихри пламени, не были ни искры, ни жидкая плазма, ни горящие языки. Это было что-то иное, инфернальное и потустороннее. Изуродованное в лоскуты кожи тело Сирильды перестало вопить и замертво рухнуло обескровленным остовом. Даже проглядывавшие сквозь все эти многочисленные порезы и загибавшиеся куски покрова кости выглядели белёсыми, лишёнными буквально всей алой жидкости.
Архимаг и тёмная чародейка глядели, задирая лица вверх, как в дымке над девочкой бушевали дым и пламя, как в переливах рождались чудовищные образы, переходящие друг в друга. Порой не было понятно, где заканчивается одно существо и начинается другоебесформенные нагромождения глазниц и зубов, остроконечных когтистых век, хищных пастей, внутри которых зияли вытянутые зрачкибезобразное сросшееся уродство багряных тонов с пульсировавшими жилами, над которыми высились новые и новые полчища рогов, отростков и перепонок, составлявших не то гребни, не то крылья, не то какие-то плавники или же натянутые мембраны между чудовищных пальцев.
Вскоре над девочкой кружил поистине чужеродный миру людей султанат демонов. Оскалившиеся морды сменялись и переливались, уходили на дальний фон и снова вглядывались сквозь прозрачную оболочку на потусторонние для них реалии, будто бы открывался какой-то чудовищный портал.
Не может быть, прикрыла губы рукой обескураженная Адель.
Может, кивнула на это Мирра, Если не веришь глазам, тебе лучше их выдавить. Потому что видеть то, что я с вами сотворю, не следует никому на свете, скалились детские зубки на своих противников.
Ты чудовище! Как и обещало пророчествонавернулись у чародейки слёзы от страха и отчаяния.
Вы меня такой сделали! прикрикнула на них своим тонким и звонким голоском девочка, Вы не давали мне жить, убивали наших друзей, убили маму и папу! Убили даже добрую Клотильду, что нас приютила! За что? Чтобы сделать меня такой?!
Мы хотели спасти мир от тебя, мы бились за добро, за справедливость! отвечал ей Зик, сжимая рубиновый посох.
И это вы называете «добром»?! Чудовища глядят на вас в вашем зеркале день ото дня, сказала им девочка, Ненавижу!
Тебе всё равно больше некуда идти, Мирра! У тебя нет никого и ничего! крикнула Адель.
А я больше и не собираюсь бежать! шагнула она вперёд и вместе с ней двинулся клубящийся в воздухе портал с облизывавшимися демоническими мордами, готовыми ринуться наружу в любой момент, Ты сама сказала, что я ключ ко всему. К спасению и к погибели этого мира. Зависит лишь, справитесь вы со мной или нет. Вы выковали меня своей жестокостью и беспощадным преследованием, придали мне эту форму, показывая истинное лицо вашей натуры. Вы собственными руками вставили меня в замок преисподней и повернули, выпуская наружу всю мою ненависть вместе с бесчисленными ужасами вашего будущего! Узрите же хаос, который жаждали! Вы ответите за все свои грехи! вылетали крылатые демоны, подобные горгульям, с вытянутыми пастями, кривыми рогами, толстенными крючковатыми зубами в овальных челюстях.
Адель попыталась убежать прочь, развернулась и понеслась, что было сил, иногда оглядываясь, и пытаясь даже метко направить быстро созданные энергетические сферы в преследователей, несущихся на своих перепончатых крыльях, словно свора гигантских летучих мышей.
Но те её настигали. Хватали когтями, крепко и хищно кусали, вгрызались в плоть, разрывая и без того испещрённые прорезями одежды, забирая в воздух и поедая заживо целой ликующей стаей, медленно откусывая пальцы, уши, водя шершавым, сдирающим кожу, языком по лицу, груди и животу, нетрепливо терзая на части.
Агрессивный взгляд девочки же пал на архимага. Тот растерял всю былую уверенность, выглядел напуганным, с опаской поглядывал на неё, но находил в себе силы не пускаться в бегство, пытался собраться, чтобы не дрожал голос, покрепче сжал посох и ринулся медленным шагом на неё сам, обдумывая и сплетая пальцами новое колдовство.
Ты хоть знаешь, кто я? Я Зик! Архимаг Северных Королевств! Самый могущественный из ныне живущих чародеев империи Гростерн! восклицал он, ударяя посохом о землю и создавая вокруг себя гранёный рубиновый купол из полупрозрачной красной энергии, словно был внутри огромного камня, как доисторическая мошка в куске янтаря, Ты просто так не справиться со мной! громогласно заявлял он, пытаясь казаться уверенным.
Мне нет, сделала ещё шаг ближе девочка, А вот Белиалу да! куда более уверенно звучала она, а над ней формировалась вылезающая пасть размером с небольшую хижину, голова могущественного безжалостного демона-исполина, поглотителя магии, неуязвимого к любому волшебству стихий.
Множество горящих инфернальных глаз лишь отдалённо напоминавших очи живых существ привычного чародею окружающего мира, беспорядочным движением разглядывали свою жертву. Остолбеневший волшебник, видавший немало гигантских тварей от драконов до самых несуразных косматых чудовищ гор и болот империи, впервые сталкивался с чем-то столь неописуемым и пугающим.
Одни рога демона были направлены вперёд, другие ввысь, пульсирующая склизкая кожа была покрыта многочисленными наростами беловатых шипов и костяных пластин, шевелящихся когтистых отростков. Архимаг заглянул за видневшееся вылезавшее отродье, впадая в безумие узрев, что это лишь малая часть того колоссального создания, которое ему уже никогда не одолеть.