Бенни остановил запись и встал за креслом. Брэдли вытащил из спортивной сумки изготовленный на заказ стальной С-образный ретрактор для губ.
Широко раскрыв глаза от беспокойства, Джейсон спросил:
- Что это? Что происходит...
На середине предложения Бенни схватил Джейсона сзади за голову, одной рукой за подбородок, а другойза нос. Он прижал голову Джейсона к подголовнику, заставляя его открыть рот. Джейсон заерзал на сиденье, он попытался покачать головой и закрыть рот, но его усилия были тщетны. Он не мог ускользнуть от хватки Бенни.
Брэдли засунул ретрактор для губ в рот, заставив его открыть рот и обнажить все зубы. Обмотал полоску клейкой ленты вокруг подбородка Джейсона и подголовника пять раз. Он проделал то же самое с носом и подголовникомпять раз. С помощью полосок скотча он убедился, что Джейсон не сможет закрыть рот.
Едва в состоянии говорить внятно, Джейсон сказал:
- О Боже. О Боже. Что что ты собираешься сделать с ммной?
Брэдли вытащил из сумки пилочку для ногтей из нержавеющей стали. Он кивнул Бенни, как бы говоря: я готов, начинай запись. Он дал Бенни минуту, чтобы подготовиться, затем наклонился ближе к своей жертве.
Джейсон пробормотал:
- Не... не делай мне больно.
Он закричал, когда Брэдли потер пилочкой для ногтей его резцы. Однако он не чувствовал никакой боли. Он почувствовал мягкое покалывание, когда с них соскребли эмаль.
Слезы навернулись на его глаза, и Джейсон сказал:
- Пожалуйста, прекрати Пожалуйста, прекрати Мне очень жаль.
Брэдли продолжал тереть зубы, не обращая внимания на мольбы. Джейсон подпрыгнул на стуле, почувствовав внезапный укол боли в верхних резцах. Боль пронзила его зубы, затем потекла в десны, посылая ударную волну агонии через череп. Прежде чем он успел сказать хоть слово, он снова подпрыгнул, почувствовав еще один укол боли в нижних зубах.
Пот блестел у него на лбу, дыхание участилось, Брэдли добрался до дентина зубов Джейсона. Твердая желтая ткань свисала с его верхних резцов. Его нижние зубы выглядели не намного лучше.
Стиснув зубы, Брэдли сказал:
- Подойди, чтобы сделать крупный план его рта. Однако держи его лицо в кадре. Я хочу, чтобы он увидел свою боль.
Ухмыляясь под капюшоном, Бенни шагнул вперед и приблизил камеру к лицу Джейсона, запечатлев пытку во всей ее ужасной красе. Джейсон закричал во всю глотку, дергаясь всем телом во все стороны. Он впал в состояние паники, не в силах контролировать себя. Боль в зубах усиливалась с каждой секундой, страх в его сознании усилился десятикратно.
Наконец ему пришла в голову мысль: они собираются убить меня.
С большим нажимом Брэдли провел пилочкой по дентину верхнего резца и клыкам. Джейсон издал душераздирающий вопль, когда пилочка для ногтей оцарапала чувствительную мякоть его зубов. Он никогда не испытывал такой болитакого страдания. Боль пронзила весь его рот, как электрический разряд. Ему казалось, что его десны пульсируют, бьются так же быстро, как и его сердце. Затем он почувствовал вкус крови. У него текла кровь из слизистой мякоти.
Слезы хлынули из его глаз, он закричал:
- О Боже! Нет, Боже, нет!
Его слова исказились, когда он издал еще один вопль. Брэдли подпилил нижние зубы, пока не коснулся мякоти. Он вздрогнул, когда из одного из его зубов брызнула струя крови. Он отступил назад, отдышался и осмотрел повреждения. Передних зубов Джейсонаверхних и нижнихпочти не было, из пульпы сочилась кровь. Его язык яростно махал, как хвост возбужденной собаки.
Бенни подошел поближе, чтобы сделать крупный план. Хотя сквозь дыры в капюшоне были видны только его глаза, его зубастая улыбка была очевидна.
Брэдли положил пилочку для ногтей в сумку и просмотрел остальные свои принадлежности. У него было множество вариантов: молоток, отвертка, пила и многое другое.
Перекрывая крики Джейсона, говоря громко, но не совсем крича, он сказал:
- Я не знаю тебя, Джейсон, но я знаю твой тип. Ты думаешь, что ты дерьмо, не так ли? Ты думаешь, что можешь взять любую женщину, какую захочешь, трахнуть ее, а потом обращаться с ней как с мусором, верно? Я думаю, что на самом деле тебя нельзя винить во всем. Эти женщины попались в твою ловушку, потому что были соблазнены, не так ли?
- Нет, чувак, - закричал Джейсон, его слова были невнятными. - Нет, нет, нет, нет.
- Да. Да, Джейсон, я прав. Впрочем, у тебя больше не будет девочек. Даже если ты выберешься отсюда живым, в мире не найдется дантиста, который смог бы исправить эту улыбку без зубных протезов.
Кровь брызнула у него изо рта, Джейсон сказал:
- Ппожалуйста, не делай этого. Пожалуйста, чувак, я... я умоляю... умоляю тебя. Я... я не могу дышать. Это больно...
- Это очень плохо, Джейсон, потому что мы еще не закончили.
* * *
Брэдли вытащил руки из сумки. В одной руке он держал зажигалку, а в другойпропановую горелку. Он зажег горелку зажигалкой. Горелка громко зашипела, когда вырвалось голубое пламя. Джейсону показалось, что на него рычит неодушевленный предмет. Он почувствовал тепло пламени с расстояния в метр.
Джейсон пробормотал:
- Я... я сделаю все, что угодно.
Брэдли едва расслышал мольбу молодого человека. Он решил, что так будет лучше. Он поднес пламя к левому уху Джейсона.
Джейсон инстинктивно дернулся вправо и неудержимо затрясся, так что пламя также обожгло его щеку, оставив красно-черную отметину на лице.
Брэдли сказал:
- Не сопротивляйся этому, малыш. Ты только делаешь себе хуже.
- Прекрати это! - заорал Джейсон.
Однако он знал, что Брэдли был прав. Он не чувствовал своей щеки после нескольких секунд жгучей боли. Он задавался вопросом, не сгорела ли она до костей.
Брэдли вернул пламя к уху Джейсона. Джейсон крепко зажмурился. Он попытался закрыть рот, но втягивающее устройство удерживало его открытым.
Когда он обжег ухо, наблюдая, как обугленный хрящ упал на пол, Брэдли спросил:
- Скольким женщинам ты причинил боль? А? Сколько браков ты разрушил? Сколько семей ты уничтожил?
Его глаза все еще были закрыты, Джейсон крикнул:
- Прости меня!
Брэдли убрал пламя от ухаили от того, что от него осталось. Большая часть его уха превратилась в пепел. Из оставшегося хряща сочилось немного крови. Когда боль медленно утихла, Джейсон понял, что потерял слух в этом ухе. Его ухо казалось полным, как будто в нем была вода, пойманная в ловушку. Наконец он открыл заплаканные, налитые кровью глаза и уставился на свет над собой.
Он прошептал:
- Почему я?
- Потому что он заплатил нам, - сказал Брэдли.
Он опустил горелку и обжег левую руку Джейсона. Он начал с пальцев и переместился к запястью, едва избежав кожаного ремешка на предплечье.
Голова Джейсона закружилась во всех направлениях, влево-вправо, вверх-вниз, но он не мог прекратить пытку. Он смотрел на свою руку широко раскрытыми выпученными глазами, наблюдая, как его кожа тает и чернеет. Пламя оставило воронки между его костями. После трех минут горения от него осталось только несколько кусков обугленной плоти и кости.
Брэдли снова отступил назад и осмотрел повреждения. Он скорчил гримасу под капюшоном, испытывая отвращение к насилию. Звук хриплых, панических вздохов Джейсона тоже не помог. Однако он знал, что не может остановиться. Он посмотрел на Бенни, и Бенни посмотрел на него в ответ. Мужчины кивнули друг другу, как бы говоря: время для кульминации.
Брэдли держал горящий факел над телом Джейсона, глядя в глаза своей жертвы. Он медленно опустил пламя, пока не завис на фут над гениталиями Джейсона.
Почувствовав необъятный жар пламени на своем пенисе, Джейсон закричал:
- Нет! Нет! Боже! Пожалуйста, Боже! Нет! Пожалуйста!
Его словарный запас внезапно сократился до трех слов: пожалуйста, нет, Боже. Как «нет» для насильника, так и эти слова не могли остановить Брэдли.
Брэдли опустил пламя и обжег его гениталии. Он начал с его пениса, но извивания Джейсона заставили его сжечь всеего сморщенный член, выбритую лобковую область, мошонку и даже бедро. Пламя пронзило его мошонку, как лезвие, затем расплавило остальную часть его кожи, в результате чего одно из его яичек осталось открытым. Через несколько секунд его пенис стал окровавленным, черным и мягким.
Раздувая ноздри при каждом тяжелом вдохе, Джейсон посмотрел вниз на свою изуродованную промежность. Кровь покрывала его промежность и бедра, но он все еще мог видеть кусочки своих обожженных гениталий. Его веки дрогнули, и зрение затуманилось. Он потерял сознание на несколько секунд, очнулся, снова потерял сознание, а затем снова очнулся. Он не мог справиться с потрясением.
- Уубей меня, - прохрипел он. - Ппожалуйста, убей... убей меня.
Снимая каждый дюйм его тела, Бенни сказал:
- Мы должны оставить его в живых, док. Мы можем сделать замедленное видео.
Брэдли положил горелку в сумку и собрал свои припасы. Он сказал:
- У нас нет на это времени. Поставь камеру на штатив и прикончи его за меня. Принеси отснятый материал в монтажную, когда закончишь.
- Ты уверен, док? Ты все еще можешь...
- Мы сделали достаточно. Перережь ему горло, размозжи ему голову Что бы ты ни сделал, сделай это быстро. Давай закончим этот фильм до заката.
- Хорошо, я понял. Ты босс, док.
Глава 4. Специальное задание
Брэдли стоял в глубине монтажной, за ним была железная дверь. Перед ним стоял ряд из четырех столов, на каждом из которых стоял компьютер. Перед этим рядом, прижимаясь к параллельной стене, стоял еще один ряд столов. Мужчины и женщины, одетые в повседневную одежду, сидели за столами и редактировали последние снафф-фильмы, просматривая многочасовые гротескные кадры.
Брэдли проинструктировал своих редакторов, попросив их вырезать сцены, добавить отснятый материал, изменить освещение и настроить звук. Каждый фильм требовал уникальной презентации. Высококлассные, выдающиеся клиенты получали самые чистые, самые гладкие кадрыкадры, которые напоминали настоящие фильмыв то время как другие клиенты получали темные, шероховатые видеоролики, которые были известны как традиционные снафф-фильмы.
Как и Брэдли, редакторы были лишены чувствительности. Крайнее насилие не влияло на них ни умственно, ни физически. Они уже видели все это, работая на Deep Red Pictures. Для них это была просто работа.
Дверь распахнулась, и в комнату вошел Бенни с сумкой, полной камер и карт памяти, в руке. Он бросил сумку на стол, что-то сказал одному из редакторов, затем подошел к Брэдли.
Бенни сказал:
- Эй, док, мне нужно с тобой поговорить.
Уперев руки в бока, Брэдли пробежал глазами по мониторам и сказал:
- Да, конечно. Я думаю, что в любом случае у них здесь все под контролем. Он посмотрел на Бенни и сказал:
- Давай прогуляемся.
- Куда пойдем?
- Мне нужно проверить комнаты пыток. В последнее время произошло слишком много несчастных случаев. Мы не можем допустить, чтобы кто-то прокрался сюда, чтобы убрать нас.
- Как тот старик, который чуть не убил моего дядю?
- Да, или те женщины, которые уничтожили Девиантное подполье. Мы не можем позволить, чтобы это случилось с нами. Давай, пойдем.
Брэдли и Бенни прошли по коридору и патрулировали территорию. Мужчины заглянули в каждую камеру пыток, убедившись, что все в порядке.
Пока они шли, Бенни сказал:
- У нас сегодня еще одна работа, док. Эта женщина, Стейси Барр, ненавидит своего мужа. Я не знаю, что он с ней сделал, но она его ненавидит. Итак, она наняла нас, чтобы похитить его непослушную дочь, которая на самом деле ее падчерица, и она хочет, чтобы мы ее пытали. Она заплатила за полнометражный фильм, так что она действительно хочет, чтобы мы причинили боль этой девочке.
Брэдли остановился у железной двери. Он открыл смотровую щель и заглянул в комнатупусто. Тем не менее, он продолжал смотреть в комнату, размышляя о словах Бенни. В это было трудно поверить: женщина, которая, скорее всего, вышла замуж за богатого человека, заплатила за то, чтобы ее непослушную падчерицу пытали. Он был убийцей, он убивал десятилетиями, но лед вокруг его сердца быстро таял.
Он спросил:
- Сколько ей лет?
- Девочке десять лет. Подожди, может быть, ей одиннадцать. Примерно в этом возрасте.
Брэдли закрыл смотровую щель и спросил:
- Так зачем ты мне это рассказываешь?
- Потому что ты босс, док.
- Да, и ты работал на меня много лет, Бенни. Ты уже должен знать: я не имею дела с детьми. Ты сделаешь это или найдешь кого-нибудь другого.
Прежде чем Бенни успел сказать хоть слово, Брэдли вышел вперед. Он продолжал осматривать комнаты, ведя себя так, как будто ничего не случилось. Бенни провел ладонью по своим взъерошенным волосам и разочарованно вздохнул. Он бросился к Брэдли и последовал за ним. Только звук их глухих шагов и щелканье смотровых щелей эхом разносилось по пустынному коридору.
Бенни сказал:
- Послушай, док, я не пытаюсь создать никаких проблем. Ты же знаешь, я с радостью выполню всю грязную работу, но ты здесь босс. Разве ты не должен заниматься подобными вещами?
- Я делаю это все время, - ответил Брэдли, даже не взглянув на Бенни. - Я только что разобрался с этим дерзким ребенком, не так ли?
- Но он не был ребенком. Я имею в виду, ты же сам сказал: ты не имеешь дела с детьми. Разве это, знаешь ли, не странно для нашего бизнеса?
- Называй это как хочешь, но я все еще босс, поэтому я могу принимать решения, - ответил Брэдли, проходя вперед. Он остановился и оглянулся на Бенни. Он сказал:
- Когда я уйду на пенсию, когда ты, в конце концов, займешь мое место, ты сможешь делать все, что захочешь. Ты можешь пытать каждого несчастного ребенка, который появится здесь. И когда тебе это, в конце концов, наскучит, сможешь заставить кого-то другого делать это за тебя. Это самое замечательное в том, чтобы быть боссом, но ты ведь не босс, не так ли?
Бенни пожал плечами и сказал:
- Нет, но я...
- Вот именно, - перебил его Брэдли. - Так что просто делай то, что я тебе говорю. Давай сделаем все просто.
- Хорошо, хорошо. Я позабочусь об этом.
- Хорошо. Спасибо тебе, Бенни.
Брэдли подошел к железной двери слева от него. Он замер в страхе, глядя в смотровую щель. Бенни сразу понял, что что-то не так. Он шагнул вперед, заглянул в комнату и улыбнулся.
Он прошептал:
- Она извращенка, да?
Брэдли не ответил. Он не мог вымолвить ни слова. Однако их открытие было удобно связано с их разговором. Это было уместно.
Элизабет Досс, высококлассная клиентка, арендовала комнату пыток. Женщина средних лет была одета в черное кожаное бюстье, трусики в тон, колготки и туфли на высоких каблуках с ремешками на щиколотках. Она была ростом пять футов восемь дюймов с длинными, подтянутыми ногами. Ее длинные светлые волосы, собранные в хвост, сияли, как солнце в затхлом подвале. В правой руке она держала ручку с кошачьими хвостами. Она лежала на боку рядом с железным стулом, ее ноги были направлены вниз, на дверь.
Рядом с ней лежало мертвое тело мальчика. На ребенке была только пара белоснежных трусиков. Она ласкала его холодную, бледную кожу, проводя кончиками пальцев по его израненной груди. Перед смертью он был жестоко избит кнутом, порезы расползлись по его туловищу и ногам. Его шея была сине-фиолетовой, так что, казалось, его задушили.
Брэдли знал, что она собирается сделать с телом. Элизабет была наихудшим типом личности: жестоким ребенком, педофилом, убийцей, некрофилом. Она не знала, что мужчины наблюдают за ней, но даже если бы и знала, это ничего бы не изменило.
Все еще ухмыляясь, Бенни похлопал Брэдли по плечу и сказал:
- Может быть, нам следует заставить ее сделать грязную работу, док. У этой сучки желудок покрепче, чем у тебя.
- Это точно, - сказал Брэдли. - Она может быть худшим клиентом, который у нас когда-либо был. Эта пизда убивает детей, а затем насилует их трупы. Я бы убил ее, если бы у меня была такая возможность.
- Стоп, стоп, стоп. Ты уверен, что хочешь так говорить о наших высокооплачиваемых клиентах?
- Деньги Деньги ее не спасут. Она чудовище, и она получит то, что ей причитается.
- Эй, док. Мы все монстры. Вот почему мы здесь. Ты чудовище, не так ли? Не так ли?
Брэдли наконец отвернулся от комнаты и уставился на Бенни. Ему хотелось дать ему пощечину за дерзость. «Следи за своим тоном, ты, маленькое отродье», - хотел сказать он. Бенни был его подчиненным, но он также был связан с настоящим боссом. Он был племянником Энди Ву, кровожадного предпринимателя, известного как Мистер Снафф.
Молодая женщина с волосами цвета воронова крыла подошла к мужчинам прежде, чем могли разразиться какие-либо споры. В правой руке она держала раскладной телефон.
Прикрыв трубку рукой, она сказала:
- Док, у меня на линии большой босс. Он говорит, что это срочно.
Вовремя, подумал Брэдли, Энди, ты только что спас своего племянника от хулиганства. Он закрыл смотровую щель и взял телефон, отпуская женщину кивком головы.
Он поднес телефон к уху и сказал: