Она выпила какао, читая завалявшийся журнал годичной давноститипичный женский журнал, который пытается помочь решить проблемы, которых у Делоре нет, будь она хоть еще дважды женщиной. Затем начала убираться в домену сколько можно хандрить? Пора заняться делами!
Делоре энергично прибралась в спальнях и перешла в гостиную. Когда она протирала телевизор, на котором успел скопиться порядочный слой пыли, с улицы донесся звук подъезжающего автомобиля. Делоре не была склонна к чрезмерному любопытству, но в этот раз что-то заставило ее сдвинуть занавеску и выглянуть в окно. Некоторое время она наблюдала, как Римуш, ее сосед, и какой-то незнакомый парень курсируют от дома Римуша к машине и обратно, загружая коробки в багажник и на заднее сиденье. Поддавшись импульсу, Делоре нервно вытерла ладони о джинсы, обулась в прихожей и вышла, не накинув пальто.
Римуша не было в поле видимости. Незнакомец, сунув руки в карманы, ожидал возле машины. Дверцы машины распахнуты. Делоре прошла через садик и остановилась у калитки. Поежилась. Как же холодно без пальто. Тридцать секунд спустя она совсем было решила вернуться в дом, как показался Римуш, кренящийся на одно плечо под тяжестью дорожной сумки. Не обращая никакого внимания на Делоре, он сбросил сумку в багажник и с шумом захлопнул его.
Рим! окликнула Делоре. Она растворила калитку и подошла, старательно изображая улыбку. Несмотря на все ее усилия, улыбка получилась тусклой, как дохлая золотая рыбка.
Римуш замер, сосредоточив взгляд на крышке багажника.
Ты что, переезжаешь? спросила Делоре, заставляя свой холодный голос звучать по-доброму, без нот обидыРим едва ли с десяток слов сказал ей за все то время, которое прошло с момента ее возвращения.
А разве это так непонятно, Делоре? буркнул Римуш в ответ, нехотя скользнув по ней взглядом.
Как всегда, когда Делоре видела его (даже в их детские годы), она не могла не отметить его привлекательность. О, эти прекрасные глаза оттенка темного меда. А вот она сама выглядит не очень-то хорошо с собранными в хвост волосами, которые даже причесать не удосужилась, без макияжа, в мятой футболке исконфуженно обнаружила онас тряпкой для вытирания пыли, свисающей из кармана. Она затолкала тряпку поглубже в карман.
Но куда? спросила Делоре, притворившись, что не заметила его грубый тон. Далеко?
Подальше, пробормотал Рим и посмотрел в сторону, явно размышляя, как бы улизнуть.
Надолго? спросила Делоре с отчаяньем.
Рим передумал сбегать. Он развернулся к Делоре и впервые с ее приезда уставился прямо на нее. Делоре смутилась и потупилась.
Ты правда хочешь знать ответ на этот вопрос?
«Нет, не хочу».
Наверное, выдавила она.
Ухватив Делоре за локоть, Римуш потащил ее прочь от машины. Когда они отдалились достаточно, чтобы их разговор не был подслушан, Римуш отпустил Делоре и, приглушив голос, отчеканил:
Так надолго, чтобы, когда мы вернулись, тебя здесь не было.
Делоре отступила на шаг. Все же слышать его ответ не столь мучительно, как могло бы. Она была к нему готова.
Вот как, пауза. Я я чем-то вам мешаю?
Нет, Делоре, конечно же, нет! Ведь это так чудесножить рядом с тобой! саркастично воскликнул Рим, и Делоре отступила еще на шаг.
Странная шутка
Шутка? Ну что ты, шутки давно закончились На днях у моей матери был очередной приступ. Мы не может оставаться рядом с тобой.
Боль затрепетала в ней, как острые, словно вырезанные из жести, крылья бабочек. Делоре положила ладони на живот.
Не понимаю, сказала она тихо. При чем тут я?
Лицо Рима скривилось.
Все ты знаешь, Делоре. Не отрицай.
Но я действительно не понимаю! запальчиво возразила она. Как я могу кому-то вредить? Я обычный человек, такой же, как другие. Ничего особенного! Зачем вы распространяете все эти глупые истории обо мне? Какая вам выгода? Или просто захотелось развлечься? Жизнь в этом городишке очень скучная, я помню
Парень, стоящий возле машины, открыто пялился на нее, но Делоре не замечала его, глядя только на Рима. Римуш потер переносицу и зажмурился, будто от боли. На мгновенье Делоре поверила, что сейчас он согласится с ней, извинится, заберет свои слова обратно. Но он молчал.
Тем более ты, Рим! Я понимаю, что прошло много лет, многое позабылось, но мы же хорошо дружили в детстве! Ты правда веришь, что я такое зло, каким они пытаются меня представить?
Хватит, Делоре! прервал он ее с такой яростью, что Делоре отшатнулась.
«Зачем я вообще начала этот разговор», подумала она. Хотя нет, у нее была причина: выходя из дома, она надеялась, что Римуш развеет ее мрачные предположения. Ее шансы получить частицу покоя были слишком малы, она рискнула и проиграла.
Я верю. То есть я знаю, что ты такое зло, какое ты не можешь себе представить. C тех пор, как ты объявилась, потерянная и мрачная, в нашем доме как будто все время темно. Если бы мне рассказали, что кто-то способен омрачать все вокруг себя, я бы не поверил. Но не теперь, когда такой человек рядом со мной. Между нашими домами двадцать шагов, но я ощущаю тебя столь отчетливо, что, уверен, уже способен точно угадывать, в какой комнате ты находишься. Ты холодная пугающая удушающая. По ночам, когда я закрываю глаза, мне кажется, я не засыпаю, а погружаюсь во что-то темное и вязкое, и это что-тотвое, Делоре, не мое. Я просыпаюсь с мыслью, что никогда прежде не чувствовал себя таким усталым. А мои мать, отец? У них постоянно что-то болит. Жена внезапно начинает плакать. У нас маленький ребенок, Делоре! Я не могу рисковать его здоровьем. В последние несколько дней все стало совсем невыносимо. Мать и жена уехали сутками ранее. Если бы у тебя была совесть если бы
Он замолчал, и между ними зазвенела тишина. Делоре замерларуки скрещены на груди, спина ссутулена. Потом выпрямилась и, подняв от земли взгляд, посмотрела Риму прямо в глаза.
Ты не стесняйся, договаривай. Если бы у меня была совесть, я бы
Улыбка, вымученная Римом, странно контрастировала с его мрачным, тяжелым взглядом.
Я понимаю, на что ты напрашиваешься, Делоре. Но я не скажу то, что все остальные говорят. Именно потому, что помню нашу дружбу. Вместо этого я заявлю тебе вот что: если бы у тебя была совесть, ты бы уехала в свою Роану и никогда не возвращалась бы. И отдала бы дочь на воспитание родителям покойного мужа. Пока с ней ничего не случилось, но это пока. Пожалей девочку, Делоре, спаси ее от себя. Я не понимаю, как ей удается выдерживать тебя все это время.
Тебе как всегда все известно, Римуш, рассмеялась Делоре. Но моя дочь останется со мной. Ей вовсе не приходится, как ты выразился, меня «выдерживать». Она меня любит. И я ее люблю.
Да, но это не помешает тебе убить ее! вскрикнул Римуш и, сразу погасив свою вспышку, ровным тоном сказал вышедшему на шум отцу, седому низенькому человеку в очках (в кого только Рим вымахал такой длинный): Возвращайся в дом, папа. Я позову тебя через десять минут.
Нет, зачем же, возразила Делоре. Я тебя больше не задержу. Продолжайте свои дела. Только один совет: прежде, чем куда-то вселяться, хорошо все осмотрите, загляните в соседние дома, прогуляйтесь по округене притаилась ли поблизости еще одна проклятая ведьма! Они же повсюдуведьмы, ведьмы, ведьмы! она подняла руки и согнула пальцы, изображая когти. Параноики безмозглые
Не унижайся, Делоре, перебил ее Рим.
Я? Унижаться? Вот уж и не думала. С чего бы мне, когда это вы все идиоты!
Рим со злобой ударил ногой по забору.
Нечего ломать мой забор, огрызнулась Делоре, удаляясь. Уже растворив калитку, она крикнула, не сдержав гнев: Я знаю, что нравилась тебе в старших классах, но ты был слишком труслив, чтобы встречаться со мной!
Римуш смотрел на нее, и на его до того бледных щеках расцветали огни.
Войдя в свой дом, Делоре громко хлопнула дверью. В кухне она села за стол, спрятала в ладонях лицо и десять минут не шевелилась, будто даже и не дышала. Она производила впечатление чего-то бесчувственного. Словно была не живым человеком, а предметом декора.
Милли подошла и погладила ее плечо.
Мамочка
Не трогай меня! закричала Делоре, открыв лицо. Оно было красное, словно она долго плакала, но на щеках ни слезинки.
Глаза Милли округлились. Секунду она рассматривала мать, затем развернулась и убежала.
Когда Делоре вошла в ее комнату, Милли, свернувшись клубком под одеялом, лежала на своей кровати. Делоре встала, обессиленно прислонившись к косяку (одна рука в кармане джинсов, ладонь второй рассеянно похлопывает по бедру). Теперь ее уже не беспокоило, что несчастье потрется о нее, пробираясь мимо с целью всегда быть на шаг впередичто это соприкосновение, когда оно трахает ее каждую ночь.
Милли, прости, сказала она, и прозвучало формально-холодно. «Прошу принять мои извинения за проявленную по отношению к Вам грубость, а также искренние заверения, что подобного не повторится впредь»; ну очень смешно, Делоре, ты отличная мамаша. Я была неправа.
Делоре подошла к кроватке Милли и села на пол возле. Потянула одеяло, открыв заплаканное лицо дочери.
Прости меня, попросила она ласково, проведя по ее щеке. Я не хотела кричать не на тебя. Мне просто было больно.
Взгляд Милли был полон недетской измученности. Даже в дни после смерти Ноэла дочь не выглядела такой несчастной. Чувство вины Делоре усилилось, стало невыносимо острым.
Мама, ты заболела?
«Нет, не заболелая больна с самого рождения».
Я я не знаю. Может быть, ответила Делоре, обвивая дочь рукой. Она закрыла глаза, чувствуя, как очередной бутон боли раскрывается в ней пылающим красным цветком.
Если мы уедем отсюда, ты вылечишься?
Она не вылечится. Только смерть избавит ее от страданий.
Я не знаю, Милли.
Мама, давай уедем. Почему мы здесь так долго?
Мы уедем, пообещала Делоретак искренне, что почти что сама себе поверила. Очень скоро, и она потерлась холодной щекой о мокрую щечку Милли.
У нее есть дочь. Она не может позволять себе делать что вздумается, пугая ребенка. Хватит ныть, Делоре. Не нравится, как день сложилсяпопытайся его наладить. Представим, что ты нормальная мать, и будем действовать в соответствии с этой ролью. Что делают нормальные матери по воскресеньям? Если исходить из того, что единственной ненормальностью матери Делоре была ее дочь, и, следовательно, с некоторыми допущениями ее можно принять за образец, топекут пирог.
Последняя попытка Делоре испечь пирог с треском провалиласьнеприглядная поделка отправилась в мусорное ведро. А ведь ей почти тридцать, всего-то без нескольких дней (среди этой путаницы в голове и не отыскать сегодняшнее число). Давно пора научиться печь. На нее вдруг нашло диковатое оживление. Глаза заблестели, тонкие морщинки на лбу разгладились. Ну что за растерянность? Неужели она не сможет хотя бы притвориться нормальной женщиной?
Яркий журнал, брошенный на кухонный стол, привлек ее внимание. Вот журнал для нормальных женщин. Там совершенно точно отыщется рецепт пирога. Делоре улыбнулась, перелистывая гладкие страницы. Вот этот очень даже ничего. Но у нее нет персиков. И муки, по правде сказать, тоже. Делоре дочитала список ингредиентов, мысленно отмечая те, которых ей не хватает. В наличии некоторых она была не уверена и полезла в шкафчик посмотреть. Это сода или крахмал? Она попробовала. На вкус сода.
Милли, я вернусь через двадцать минут! крикнула Делоре из прихожей, обнаружив себя застегивающей последнюю пуговицу.
Синей машины возле соседского дома уже не было. Уехали ну и отлично. Все эти люди только раздражают и злят, без них намного лучше, правда? «Правда», ответила она себе и улыбалась вполне искренне, уносясь прочь. Она чувствовала себя беспокойной и легкой, как молодая кошка.
Когда Делоре вернулась с пакетами, Милли все еще отсиживалась в своей комнате. «Ничего, подумала Делоре. Проголодаешьсявыйдешь. Ну или выйдешь хотя бы для того, чтобы узнать, что горит». Детская психика адаптивна и способна к быстрой регенерации. Все полученные сегодня царапины затянутся без следа.
Дальше началось какое-то мракобесие. Делоре сама себе удивлялась. Может, она и ведьма, но не идиотка же? (Все же хотелось бы, чтобы нет). Все падало из рук, все шло не так, и брошенная в раковину ложка пролетала через всю кухню. Поначалу это было даже весело. По-настоящему весело. Пару раз Делоре слышала свой смех. Особенно когда миксер вдруг задымился. Наблюдая себя точно со стороны, она заметила, что ее поведение все же несколько сумасбродно. Ну и что? Нормальные женщины бывают разные. Некоторые из них совершенно сумасшедшие.
Делоре пыталась делать все так, как сказано в журнале. «Разбейте яйцо о край миски» Зачем они пишут такое, если даже и предположить не способны, что может из этого получиться? Руки дрожат мерзко Делоре заметила частицы белка даже на непослушной пряди волос, выбившейся из-под резинки и падающей на лицо. Она включила радиоприемник. Все было скучным до боли в зубах, она меняла станции, пока не наткнулась на какую-то дикую песню, которую оставила, увеличив громкость. Ее веселье вскипело, а затем вдруг стало стремительно остывать, превращаясь в раздражение. Может быть, у нее латентная истерика? А такие вообще бывают? Хотя какая разница, бывают или нет, главное, чтобы со стороны все выглядело нормальным (но не выглядит, она это понимала).
В какой-то момент она заметила, что под ногами плещется темная грязная (и холодная, ощутила она с запозданием в секунду) вода. Делоре моргнула, и вода исчезла. Снова серый плиточный пол ее кухни, присыпанный белой пылью муки. Делоре затрясло так, будто ее в зимний день голышом выставили на улицу.
Позади что-то громыхнуло. Она оглянулась и увидела, что банка с солью, опрокинувшись с полочки над столом, теперь лежит на боку, рассыпав соль по столешнице. Странно. Делоре никак не могла задеть ее. Соль Среди перешептывания прохожих Делоре слышала что-то о соли Что именно?
Пытаясь вспомнить, Делоре замерла, но вихрь в ее голове продолжал вращаться. Соль рассыпается ерунда. Просто банка соскользнула с полки. Возможно, полка висит чуть косо. Зачем придавать значение столь незначительному событию и уж тем более приравнивать его к очередному доказательству?
Доказательству чего? Делоре отвернулась от стола и обхватила себя руками. Помотала головой, пытаясь вытряхнуть неприятные мысли. Однако хаос в ее разуме нарастал. Она была (и остается до сих пор) не в себе после обрушившихся на нее смертей. Пользуясь ее неуравновешенным состоянием, ей навязали эту бредовую идею. В Роане, в окружении здравомыслящих роанцев, ей не могло прийти в голову ничего подобного. Только вдуматься в эту фразу: «Незадолго до своего тридцатилетия я узнала, что я ведьма!» Да просто смешно!
(Тогда что же ты не смеешься?)
Признаться, и в Роане люди не демонстрировали к ней особой симпатии. Впрочем, едва ли это потому, что от нее исходит сверхъестественное зло. Просто она действительно не самый приятный человек, холодный, мрачный.
Но цветы умерли
Разумеется. Она то начисто забывала о поливе, то устраивала им потоп. Ты ухаживаешь за цветами так же хорошо, как готовишь, Делоре. Такое ощущение, что тебе так часто не было дела ни до чего, кроме своих недомоганий, что ты даже не нашла интереса и времени чему-то научиться.
Пальцы все сильнее вдавливались в предплечья. Рациональность стремительно ускользала от нее. Будь здравомыслие чем-то материальным, Делоре вцепилась бы в него когтями и зубами, лишь бы не отпускать.
Только не говори, что они тебя убедили. Ни во что из того, с чем никогда не сталкивалась и что не испытывала на себе, нельзя верить.
(А как поверить, когда испытываешь это на себе? Вот сейчаскак поверить?)
Тебе кажется, что их россказни звучат убедительно? Психически больные тоже бывают весьма убедительны, несмотря на то что несут страшную ахинею. А вся эта страна погружена в тихое помешательство.
Богов нет! Ведьм не существует! Соль не рассыпается сама по себе!
Делоре инстинктивно развернулась навстречу тихому звуку. Тишайшему; с таким шорохом, должно быть, брюхо ползущей змеи трется о песок. Секунду она пыталась понять, что это. Нечто зависшее в пространстве, похожее формой на медузу, собранное из мельчайших белых точек.
Соль? удивленно выдохнула Делоре, и затем белые кристаллики устремились к ней, как тысячи крошечных пуль. На лицо и шею будто кипятком плеснули. Зажмурившись, Делоре бросилась вон из кухни, сослепу сбив табуретку.