Эти убийствавкрадчиво произнесла Вирита. Случай для Ровенны дичайший. Роана, может быть, Кшаан там такое возможно. Но не здесь. Здесь люди не рубят свои семьи топорами. И очень редко сходят с ума. А Нил не был похож на сумасшедшего, даже если и был им в действительности. Его поступок лишил людей покоя, заставил с тревогой всматриваться друг в друга. Они нуждались в объяснении случившегося, искали знак, нечто, что позволит узнать следующее чудовище сразу, как оно явится в наш мир. И у Нила было то, что отличало его от прочих. Глаза цвета безумия и ночной тоски.
Нуи? не выдержала Делоре. Какая здесь логика?
В подобной вере нет логики. Но у нее есть источникстрах. Пока источник не пересохнет, вера живет. Нилус испугал горожан. Они не могли отыскать причины, побудившие его к преступлению, поэтому приняли его ненормальное поведение как проявление некого врожденного зла, а фиолетовый цвет глаз, отличающий его от всех прочих людей, за внешний признак этого внутреннего зла.
Вот же ахинея невыносимый бред, Делоре хотелось бежать отсюда. И куда пропала моя дочь?
Моя праправнучка присмотрит за твоей дочерью. Дослушай меня.
Праправнучка и двадцативосьмилетний Нил Да сколько же ей лет?
У меня сил нет выслушивать эти глупости. Суеверия никогда меня не интересовали. В них нет никакого смысла. К чему придавать им значение?
Суеверия возникают не из пустоты. Для существования каждого из них есть веская причина. Но найти эту причину порой так же сложно, как объяснить, почему в детстве ты боялся чудовища под кроватью, ведь ясное делоникого там нет. Причины скрыты в душах человеческих, а душиэто тьма.
Просто ерунда
Возможно, и ерунда. Но у людей возникают такие мысли. В случае Нилуса идея, что фиолетовые глазапризнак человека, в душе которого живет мрак, распространилась по всему городу и даже за его пределами.
Я все еще не понимаю, при чем здесь я, Делоре стиснула зубы от злости. Она подавила желание встать и уйти: на этом этапе разговора ее уход уже точно будет расценен как бегство, а бегствоунизительно.
Ни при чем, если бы все это стряслось в другой стране В мире много загадочного и удивительного Люди объясняют такие явления действиями сверхъестественных сил. Так сложилось, что долгое время Ровенна была ареной странных событий. И эти события меняли ее, пропитывали энергией, способной сделать образы человеческого воображения реальными. В Ровенне человеческие мысли наделены огромной силой. Особенно если это мысли многих людей. Людей этого города.
Все, надоело, пробормотала Делоре и поднялась.
Сиди! резко приказала Вирита, и Делоре рухнула обратно в кресло, как будто ее ударили по коленкам. Она задрожала от испуга и гнева, глядя на Вириту и едва различая ее в темноте, потому что к тому времени горела уже только одна свеча.
И вот в доме, выстроенном на том самом месте, где когда-то зарубил свою семью Нилус, появляется ребенок девочка, продолжила Вирита. С глазами того же невероятного фиолетового цвета. Сложно сказать, было ли это несчастным совпадением или же последствием сконцентрировавшихся вокруг дома верований. В любом случае, горожане не сомневались: в этой девочке затаилась та же зловещая сила, что когда-то свела с ума Нилуса. Они не подозревали, что эта сила не существовала в природе, пока они сами ее не придумали, вдохнув в нее жизнь своей верой. Тем самым они создали проклятие.
Какая чушь, сказала Делоре, и прозвучало как стон, потому что ожившая боль зашевелилась в ней, как ужасный младенец. Что же, оно, это проклятие, теперь висит надо мной, словно долбаное фиолетовое облако?
Нет, Делоре, оно находится прямо передо мной. Я могу прикоснуться к нему, прикасаясь к тебе, потому что оно часть тебя. Ты чувствовала, что в этой стране с тобой происходит нечто очень странное. Ты попыталась сбежать из Ровенны, но обнаружила, что ситуация не наладилась.
Вот именно! взвилась Делоре. Если бы проклятие действительно существовало, если, как вы сказали, его питают человеческие мысли, то в Роане оно бы выдохлось и оставило меня в покое! Там же никто не верит в подобные бредни!
Все это время его поддерживала вера одного человека, которая была сильнее веры тысяч людей, потому что этот человек знал, что проклятие существует.
Кто это? спросила Делоре с вызовом.
Ты сама.
Я я не верила, она прижала ладони к шее. От сладости растений, рассеянной в воздухе, у нее щекотало горло. Она едва сдерживала кашель. Я не знала! она все-таки закашлялась.
Ты постепенно приходила к осознанию его существования. Одновременно отчаянно уверяя себя в обратном. Со временем ты убедилась, что скрыться от проклятия невозможно. Но оно не только наделило тебя силой убивать и причинять вред. Переживания и стремления Нилуса, оказавшиеся слишком яркими для того, чтобы угаснуть навсегда, обитают в тебе. Его жизнь определила твою жизнь в том числе и время ее завершения. Это время почти настало, Делоре. Тебе предначертано повторить его судьбу. И его ошибки.
Какие ошибки? Что же я, ни с того ни с сего прикончу свою дочь? Вы не только Нилуса не направили к мозгоправу. Вы и сами не сходили, хотя очень в этом нуждаетесь!
Не пытайся обесценить мои слова, Делоре. Хотя правда обжигает руки, ты не сможешь просто отшвырнуть ее прочь.
А в чем правда? втянув в себя воздух, холодно осведомилась Делоре. Что вся моя жизнь стала последствием чьих-то заблуждений?
Каждый человек в какой-то степени зависим от заблуждений других людей. Бессмысленно горевать об этом.
Если верить вам, то мою жизнь украли у меня. Конечно, я не горюю об этом. Если эта испортилась, мама купит мне новую, усмехнулась Делоре. Но я вам не верю, выговорила она и закашлялась.
Тогда почему ты ощущаешь ужас и теряешь контроль над собой? Если все в порядке, почему?
Делоре закрыла лицо руками.
Мне не страшно. Мне все равно.
А что насчет боли, которая заставляет твое тело вопить? Разве эта боль не объективна? Хотя ее существование так же иррационально, как все прочее, что я упомянула.
Я не чувствую боли! Со мной все в порядке! выкрикнула Делоре и снова зашлась в приступе мучительного кашля.
Делоре, послушай меня, сейчас. Душа у тебя не злая, но ты самазло, и ты не сможешь противиться собственной сути. Да, твою жизнь украли у тебя, но только за последнюю неделю ты отобрала у людей десятки лет. У продавщиц в магазинах, у соседей, у прохожих, бредущих мимо тебя. И это еще незнакомцы. Чем ближе ты знаешь человека, чем с большей симпатией он относится к тебе, тем легче тебе подобраться к его душе, тем ты ему опаснее. Ты обрекла своих близких на гибель. И тебе это известно.
Делоре зажала уши руками и выдавила, задыхаясь:
Я не хочу вас слышать
Последняя свеча погасла, и настала кромешная тьма. Однако в голове у Делоре было еще темнее. Боль перестала быть внутри, теперь она окружала Делоре, больше ее во много раз, и Делоре тонула в ней, как в море.
Ты чувствуешь такой сильный гнев Нилус тоже чувствовал. Это толкнуло вас на дурные поступки. Но зло всегда возвращается к тому, кто его совершил. В этой стране так думает каждый. А то, что поддержано верой, становится объективным фактом. Поэтому тебе больно, Делоре. Единственный способ избавиться от болипрекратить наносить ущерб другим людям. Твоя страшная сила растет Ты не сможешь контролировать ее. Очень скоро, если ты не поступишь правильно, ты сойдешь с ума от страдания.
Поступить правильно? вскрикнула Делоре. Что вы имеете в виду? Я должна сделать то, на что не решился Нилус? Прикончить себя сразу, как мне исполнится тридцать? Не могу поверить, что до сих пор слушаю вас! Это звучит как пересказ бредового сна или как дурацкий рассказ. Уж, конечно, ничего подобного не может происходить в реальности. Такого просто не бывает!
Делоре, ты отрицаешь.
Нет! выкрикнула Делоре и, подавляя позывы раскашляться, зажала себе рот. Горло саднило, как будто она надышалась испарений хлора. Скорее подняться! Колени подгибались от слабости. Как ей отыскать выход из темной комнаты?
Ты никогда не спрашивала себя, зачем вернулась в родной городок, зная, что в нем тебе станет хуже? Действительнов городе проклятие усилилось верой горожан и твоими мстительными чувствами. Так что же заставляет тебя оставаться? Ждешь ли ты прощения, как ребенок, который провинился и теперь плачет, терзаясь желанием услышать от матери: «Ты все еще хороший, я все еще люблю тебя»? Или же напротивжаждешь освободить свою темную сущность, позволить ей делать что хочется? Притвориться жертвой, чтобы убивать под предлогом самозащиты. Что движет тобой, Делоре? И если оба этих мотива, какой из них в итоге победит?
Делоре молчаланевидимая в темноте, она как будто исчезла. Ладонь Вириты вдруг легла на ее лицо, заставив Делоре вздрогнуть всем телом.
Нил не последовал моему совету уйти тихо и стал источником зла. Не угасшее, впоследствии оно испепелило и твою жизнь, пальцы Вириты касались ее холодных щек, и Делоре хотелось стряхнуть руку ведьмы, словно омерзительное насекомое. Но она не могла и шевельнуться. Ты должна убить себя, Делоре. Ты пережила много страданий, но, отказавшись уйти по доброй воле, ты оставишь после себя еще большее зло, чем причинили тебе. Не повторяй ошибки Нилуса. Не позволяй гневу захлестнуть твой разум. Убей проклятие, не питай его. Уничтожь его, даже если вместе с собой.
Теперь Вирита держала ее за руку. Кончики ногтей Вириты впивались в кожу Делоре.
Не раздирайте мне руку, пробормотала Делоре.
Убей себя, произнесла Вирита, и в мозге у Делоре точно что-то взорвалось.
Сука! выдохнула она в лицо Вирите. У меня есть дочь! Кто у нее останется без меня? Я не могу просто взять и сдохнуть лишь потому, что вам этого хочется!
Ради нее, Делореубей себя. Но прежде ты должна попросить прощения.
Это вы должны просить у меня прощения! взвизгнула Делоре. За все, что сделали со мной! наклонившись, она обхватила лицо руками и закашляла в ладони.
Неважно, по какой причине, но ты причинила людям много зла, Делоре, и ты виновата. Никто не сочувствует нераскаявшемуся грешнику. Лишь отыскав в себе истинное раскаяние, ты можешь рассчитывать на чью-то помощь.
Стерва! выкрикнула Делоре и снова зашлась в приступе душащего кашля.
Поезжай на Плато, Делоре. Это святое место. Там живут боги. Проси прощения прямо в их доме, чтобы они точно услышали тебя. Если они разглядят в тебе хотя бы искорку света, они вступятся за тебя, они облегчат твою участь. Помогут тебе очиститься, чтобы ты начала следующую жизнь без груза преступлений предыдущей.
Делоре переполняла ненависть. Если бы только этот яд мог потечь из ее глаз, как слезы. И даже словами это жгучее чувство не выразить, потому что глотку раздирает кашель Она кашляла так сильно, что, наверное, уже начала кровоточить изнутри.
Боги есть, произнесла Вирита, когда Делоре наконец затихла, жадно хватая ртом воздух. Они наблюдают за тобой. Видят все, что происходит в твоем сердце.
В этом мире нет богов, сипло возразила Делоре. Ничего, что было бы по-настоящему ценным. Ничего светлого. Никаких настоящих привязанностей.
Она попятилась и врезалась спиной в дверь. Развернулась Вирита все еще пыталась ее удержать. Ее руки были мягкими и сильными одновременно оплетали, как стебли чудовищных растений. Делоре стало невыносимо противно. Она распахнула дверь и побежала меж красных стен.
Милли! позвала она, но ее голос был так слаб, едва различим.
С улицы до нее донеслись голоса: Милли смеялась, разговаривая с темноволосой девушкой. Делоре поспешила к дочери. После омерзительной приторной вони комнаты воздух снаружи показался свежим до хруста.
Милли, мы уезжаем, сухо известила Делоре и, схватив дочь за руку, потащила ее к машине.
Резко разворачивая машину на узкой поляне перед домом, Делоре задела бампером ель. Раздался глухой звук, их чуть тряхнуло. Милли вся сжалась.
Да плевать, сказала Делоре. Она была безнадежно спокойна.
Милли промолчала.
Час спустя Делоре вырулила на обочину и остановилась. Она уронила голову на лежащие на руле руки и пару минут сидела, не двигаясь.
Мама, ты плачешь? спросила Милли.
Если бы
Тебе плохо?
Нет. Мама просто устала, Милли. Дай мне отдохнуть еще минуту, и я смогу продолжать.
Были уже сумерки; темные волосы Делоре словно втягивали в себя темноту.
Когда Делоре наконец-то сумела поднять голову, она улыбалась.
Вот и снова все хорошо. Не позволим испортить нам настроение, да, Милли?
Милли кивнула, пряча взгляд.
Делоре включила радио. Полузнакомые песенки, прежде казавшиеся глупыми, сейчас наполнились смыслом. Необъяснимым смыслом просто все так многозначительно в них. Свернутый листок между сиденьями Делоре смяла его и выбросила в окно. Милли раскрыла рот, чтобы рассказать, как бы папа оценил этот поступок, но что-то в лице матери заставило ее промолчать.
Делоре стало так душно, что она едва могла дышать. Она опустила окно до предела, и поток леденящего воздуха взлохматил ее волосы. Только после того, как Милли захныкала от холода, Делоре заметила, что и сама замерзла, и закрыла окно.
Сгустившаяся к тому времени темнота была такая черная Казалось, в этой непроницаемой тьме ничего нет, все растворилось без остатка: дорога, деревья вдоль нее. И город, ждавший их где-то впереди, тоже исчез, со всеми домами, магазинами, людьми, их собаками, кошками, книжками, игрушками и прочей ерундой. Только Делоре и ее дочь в панцире старой машины почему-то еще существуют. С ними случилось самое худшееуж лучше раствориться, чем вечно ехать в никуда.
Однако какие нелепые размышления лезут ей в голову Свет фар каждую секунду выхватывал новый клочок асфальта все на месте. Если какой-то мир сейчас и исчез в темноте, то только ее, Делоре, личный. Но как же все странно странно и жутко
Как это часто бывает, обратный путь занял меньше времени. Вот они почти уже подъехали к городу. Появились огоньки: красныезаправки, желтыена витрине магазина.
Я хочу мороженое, сказала Милли, свернувшаяся клубочком на сиденье и иногда сонно посматривающая в окно, за которым ближе к городу начали мелькать синие вспышки фонарей.
Нельзя столько мороженого в один день, сказала Делоре, неуклюже выковыривая одной рукой таблетку из упаковки. Ты заболеешь.
Почему? равнодушно уточнила Милли.
Делоре не смогла придумать, что ей ответить, и только перекатывала языком таблетку во рту, казавшуюся безвкусной, как пуговица.
Я хочу есть, настаивала Милли.
Делоре попыталась вспомнить, есть ли у них дома хоть какая-то еда, и не смогла.
Ладно, мы зайдем в магазин, если что-то еще работает. Но никакого мороженого.
Делоре понравилось, как прозвучал стук ее каблуков, пока она шла к магазину по асфальтированной дорожке. Тяжелое «тум-тум». Напоминающее, что она имеет вес. И право на существование.
Милли тихо ступала следом.
Яркий электрический свет ударил по глазам, и Делоре зажмурилась. Когда она раскрыла глаза, все было размытым, сплошные цветные пятна; на лице женщины за кассой, выглядящем как бежевое пятно, белой полоскойулыбка, моментально погасшая.
Как всегда, ее дочь не хотела нормальной еды. Она хотела сладкой дрянитвердой и хрупкой или же тягучей и вязкой, упругой под зубами, как резина. Любой. Милли здорово раскоровеет, если возьмет в привычку успокаивать тревогу таким образом. Делоре хотела было высказаться, но вдруг обнаружила, что ей все равно. Кто знает, как все повернется в будущем. И кто вообще доживет до будущего. И тогда какая разница, что останется недопереваренным в наших остывающих внутренностях?
Ее взгляд, холодный, пустой, скользил по полкам, а голос флегматично подтверждал запросы Милли. Гора сладостей на прилавке росла. Позади кассирши красные цифры на белом фоне отрывной календарь. Делоре провела ладонью по усталым глазам, пытаясь рассмотреть число.
Двадцать шестое? спросила она.
Да, на бежевом пятне раскрылось красное пятнышко рта. Сегодня двадцать шестое октября.
Делоре задумалась.
А когда будет двадцать седьмое?
Бежевое пятно, кажется, удивилось. Два темных пятнышка на нем стали шире.
Через три часа пятнадцать минут. В полночь.
Как удивительно, ответила Делоре невпопад (это была фраза из какого-то фильма, где ее произносил высокий женский голос; кто произносил и что это был за фильм, Делоре не помнилау нее в голове все перемешалось). Тогда нам нужен торт. У вас есть торты?
Бежевое пятно ответило, что выбор, к сожалению, невелик.
О, я уверена, что нам какой-нибудь приглянется, правда, Милли? улыбнувшись во все зубы, Делоре наклонилась к дочери и приобняла ее за плечи. Милли вдруг громко всхлипнула.
Через двадцать минут они были дома.
Здесь без нас совсем ничего не изменилось, заметила Делоре в прихожейкак будто что-то должно было. Она сунула руку в карман, но вспомнила, что таблетки остались на сиденье в машине. Отнеси торт в кухню.