Жиль всё ещё стоял опешивший и поражался, как же можно было так не знать свою собственную жену. Мадам Ордонне поняла, что «уронила в прозрачный бульон увесистый кусок свёклы».
Ой! Мне, наверное, сын звонит, замешкалась она, взволнованно посмотрев по сторонам, и уставилась в ведро.
Не волнуйтесь, сделал уверенный вид Жиль, я знаю, конечно Про жену. Всё обустроим. Сегодня же куплю пепельницу.
Старушка недоверчиво топнула ногой, но потом быстро переменилась и подняла взгляд:
Ох, и хорошо же вам без очков, Жиль, просто красавец-жандарм! Наглядеться невозможно. Почаще бы вас видеть, чтоб душа радовалась. Ох и завидуют все вашей счастливой жене, нет лучше пары у нас в городе! Ну идите, я вас задержала совсем. Мадам Илар передавайте приветудивительно хороша её шаль. Я с ней ни в тепло, ни в холод не могу расстатьсявлюбилась в пух и прах! Ну замахала к выходу Ордонне, торопитесь, а то кто же будет нам деревом Париж украшатьне природа же! Ваши поделки не то, что эта страшная башняух! замахнулась она на невидимого Эйфеля. Всего доброго вам, Жиль!
Всего доброго, мадам Ордонне!
Ивон вышел на улицу и громко вздохнул, ведь в голове ещё стояли слова старушки о счастливой паре. Потом он взглянул наверхвдруг, как раньше, Пия сегодня ещё и в окне его проводит?
Чистое небо с песнями птиц, весеннее солнце. А где же было его солнце?
Пусто в окне.
Только мадам Илар, никого не замечая, что-то напевала себе под нос и поливала на балконе цветы.
После обеда уже началось: Нильда то там, то здесь вздохнёт некстати, сверкнёт глазами, а то и вовсе что-то пробурчит на свои цветы, и неизвестно, кто у них там побеждал в споре. Это значило, что зерно негодования давало всходы, а негодование у испанских женщин искре подобно, да к тому же в сарае, где уж очень любили складывать вместе порох с соломой.
А тут ещё Пия опять на лестничную клетку наведалась, и вернулась с тем же запахом, что так дёргал Нильду «за самые гланды», и зашла на кухню за очередной крепкой порцией кофе.
И на меня сделай, мам.
Сделать-то сделаю, не оборачивалась та, но вот что нам с тобой делать? Как тебя там только черти терпят с такой-то вонью! Это хорошо ещё, что зять попался со слабым носом, а то явился бы пораньше с мастерской, да и застукал бы свою благоверную с поличным. Не надоело тебе травиться, а?
Отстань со своими причитаниями, отмахнулась Пия, я тебе что, девочка?
А кто ж? Мальчик, что ли? цыкнула мадам Илар, укутываясь поглубже в шаль и поправляя синие бусы. Тридцать четыре года сраму.
Я недавно закурила, не преувеличивай.
Вот и спасайся, пока не поздно, грешница. На кой нам в доме кашляющая сипая дворняга?
Отстань, я сказала! резко повысился тон в ответ.
Нильда молча налила две чашки кофе, громко поставила их на стол и хотела было идти. Но тут спохватилась; рывком схватила свою чашку и твёрдо направилась в гостиную.
Иди-иди тихо вослед пробубнула Пия. Учить она меня вздумала!
В гостиной Нильда обижено устроилась в кресле, выбрала испанский канал и расположила на подоле пряжу, ведь сегодня у неё был день пряжи. Пие оставалась вышивка, к которой она и приступила, как только успокоилась, допив кофе. Она села рядом с матерью в примыкавший к креслу диван. Женщины, как уже где-то упомяналось, работали дома, а затем, по интернету, принимали заказы на свои аутентичные работы: шали, платки и простенькую, но броско-калоритную бижутерию. Вот, например, лет десять назад Пия особенно постаралась, сооружая жёлтую подвеску с крупными бусинами, которую так нахваливала Нильда, надеясь выручить за такую раза в два больше. Когда украшение было закончено, Пия подарила её самой лучшей маме и бабушке на светеи что же вы думаете? С тех самых порни разочка! ни единого не надела те грушевые бусы мадам Иларкак тут не обидеться! Одно дело, если бы завалились куда или затерялись в остальных украшениях, так нет жена самом верху шкатулки сегодня выглядывали, а Нильда взяла да и, отодвинув их в сторону, выбрала синие (синие! не жёлтые!) и опять-таки бусы.
Из-за одного этого уже стоило не раз покурить и повспоминать своё детство, укравшую внимание и любовь Эвиточку с её мужем Анаклето, которые постоянно продолжали фигурировать в её жизни, а Пия, кабы её воля, и слышать бы о них не желала. Когда-когда? Да всегда! Хотя Анаклето был хорошим мужчиной, всё, что было связано с Эвой, просто выворачивало сестру наизнанкуне хуже, чем коалу с японских забродивших бобов.
Вот и сегодня же утром, говорю, Нильда не только грушевые бусы отвергла (Пие, естественно, показалось: отвергли её саму), но ещё и добавила, что Эва даже не знала, как выглядели сигареты, не то чтобы закурить! Опять эта вездесущая Эва. Ну как на таком расстоянии она ухитрялась до сих пор отравлять Пии жизнь! Подумать только!
Пальцы всё просовывали, поддевали и привычно затягивали узелки, а когда наступил перерыв в кипящих страстях сериала, Нильда сказала, не поворачивая головы:
Ну а сама-то ты как думаешь, не права я, что ли? Что вот ты скажешь Изе на татуировку? А если и она с запахом курева начнёт являться? А если ещё
Стоп! Причём тут Иза? Сравнила вилку с гребешкомона ещё ребёнок!
А разве взрослому хватит ума засунуть ядовитое кадило в глотку! развернулась корпусом Нильда, занимая удобную позицию. Взрослый у нас, видно, только Жиль. А жена у него глупее горошины. Хуже Изы. Та, заметь, морально не пала до такого.
А чего ты раскудахталась-то! Давно ли тебе не плевать на меня стало, мадам Нильда? села напротив и Пия. О вреде курения она заговорила! От хорошей жизни, по-твоему, отравиться хочется?
А чего плохого в твоей жизни? Муж, который напропалую перед тобой шелка стелет, иль смышлёная, пробивная дочка-красавица, которая уж давно со мной комнатами поменялась? Ух, тяжесть какая! нервно покачала головой Нильда. Остаюсь только я. А коли так, то мигом могу испариться. Я и знаю, что ты меня всю жизнь ненавидишь, не дождёшься, когда меня удар хватит. Сколько мне ещё перед тобой извиняться за твои же выдумки? Недолюбленная она! А кто мерит любовь-то? Тот, кто умеет или не умеет сам любить, не думала?
Не-на-ви-жу! процедила Пия.
О-ох! так удивилась Нильда, что опустила спицы, ведь женщины ссорились стабильно, но грань никогда не переходили, чтобы, выпустив пар, потом спокойно встречать вечером родню и быть ниже травы, тише воды.
Ненавижу глядела Пия в телевизор на сериальную разлучницу, тех, кто лезет в чужие семьи. И правда, мы с тобой одинаковые, как сказал Жиль. Я вся в тебя. В свою дотошную мамашу.
М-да, осела пышная фигура в ответ, это-то и печально
М-да, передразнила Пия, также это и кошмарно.
Скверно, скорее, поправила Нильда.
Наконец женщины улыбнулись и, как-то ухитряясь не упустить ничего важного на экране, под тихое звяканье спиц продолжили беседу.
Действительно, дочка, не тяни месяцами, как обычно, скажи, что происходит. Я же чую: тебя что-то гложет. Я краем глаза видела, как ты даже тайную тетрадку завела. Не дневник часом?
Не то чтобы. Так ерунду всякую туда пишу.
Угу, выжидательно топала ногой Нильда.
Пия опустила голову и ссутулилась:
Мам, ну не дави. Ты же знаешь, я так не могу. Всему своё время.
С чем хоть связано? У Жиля что на работе? Чего я не знаю? Выговоришьсяи табачная зараза не нужна. У меня же тоже сердце. Очень серьёзное что-то, да?
Ды не очень, вроде. Разберёмся как-нибудь, совсем сникла Пия. Ещё ещё я думаю о родах
Мать честная! Неужели стану опять бабу́?!
Ох, нет Просто вспомни м-м-м как я рожала. Ну было ли что-нибудь необычное? Может ты чего побоялась мне рассказать?
Чего это ты? всплеснула руками Нильда. Как все и рожалая разве стояла смотрела? В пятницу началаа как управилась, то инопланетяне похвалили тебя, сели обратно в трамвай и поехали к себе в Голландию. Ничего особенного.
Ну это понятно оттаивала Пия, а-а-а значит, в субботу я уже видела дочку, просто не запомнила?
Много раз видела, но наркоз тебя усердно неволил. Я тебе пересказывала, что и к груди прикладывали не раз, да и я тебе только о ней и твердила. Всё хорошо, Пиечка, чего ты, не пойму? А с понедельникового дня Будильничек уже окончательно тебя растормошил и ты давай с врачами ругаться, что тебе не нравится писить с помощью катетера и чтоб они
Ладно-ладно, мам, хватит, махнула на неё Пия. Но всё равно, когда вспоминаю об этом, тревога какая-то сидит внутри.
А зачем вспоминать?
Снится мне это постоянно. Ладно Пия наклонилась поближе к матери, это расскажу. Ну вот, значит. Я в больничной ночнушке стою у кровати. Гляжу, а там лежит моё тело и смотрит мне в глаза. Я понимаю, что она не может двинуться и кричит, но ничего не слышно. Она будто страдает, знает что-то, что не даёт ей покоя и приносит нестерпимую боль. Кажется, что она безмолвно просит меня о помощи и стонет. Я оглядываюсь: на стене висят старые часы. Они как будто заманили ту, вторую, сюда. Слева в них словно чёрные пятна, то ли что-то скрывают то ли просто уходят в никуда. Дырявые часы! Кругом сгущается туман. Он переливается радужными всполохами в темнотеи никого нет Иду за ним и выхожу в дверь, но под ногами ничего! (Нильда не выдержала, отложила пряжу и от волнения зажала себе рот рукой.) Несколько мгновений я будто чувствую лёгкое дуновение, а потомрезкий удар, и я оказываюсь в том самом каменном теле, лежащем в койке. Внутри ужасная боль (едва заметно в уголке века у девушки блеснула слеза). Открываю глаза и вижу перед кроватью себя в ночнушке. Здоровую и ничего не подозревающую. Кричу, хочу предупредить, но ничего не слышнотолько холодно тикают где-то часы. Ужас и внутри и снаружи дикий ужас безвыходность А вдалеке опасность какая-то затаилась крики, люди будто умирает кто-то
Просыпаюсь вся в поту и не могу снова уснуть, лежу-лежу. Даже если долго спала, встаю всегда разбитой; ну никаких сил нет.
Нильда только хлопала глазами. Не сумев придумать, зачем такие сны приходятся, она погладила ладонь дочки.
Хорошая моя, даже и не подозреваю, к чему
Мне сложную розу сегодня край закончить надо, сменила тему Пия. Дай мне красные, указала она в коробку с нитками, и просто досмотрим серию.
Давай, моя миленькая, досмотрим. Только не волнуйся, настороженно глядела на неё мать. Если булочникда что там! сам президент Европы спросит, скажу ему как на духу: Пиечка, рожала лучше всехдайте медаль! Нильда закатила глаза, кивнула сама себе и добавила: И ведь дадут же! Дадут!
К вечеру вдохновение Жиля не угасло и заказ стремительно приобретал форму: кусок дерева всё больше превращался в разрезанный гранат, томно разлёгшийся в женской ладони. Постоянно думая о Пие, мастер каждым движением придавал статуэтке больше глубины и жизненности, а тонкие реалистичные пальцы фигурки грозили зашевелиться в любой момент. Стамеска, как колибри, кружила над деревом, добавляя новые и новые штрихи, пока жизнь полностью не вошла во фрукт. Так немного штихеля, шлифовки ага пропитка вот Завтра лак и всё.
Жиль тщательным глазом измерил очередной почти готовый шедевр, оценив его простым «сойдёт», хотя настоящую стоимость и называть неприлично. Ясно, что дело Жиль знал как свои пять пальцев и был не в последних строках даже по Парижу. Ясно, что резьба по дереву уже давно бы настрогала им с Пией отдельное жильё, а может, и домик, но жена так привыкла к маме и их испанским перебранкам, что и мысли такой не допускала. Однако в последнее время Элиза, как любой подросток, загорелась личной независимостью, и выделенной комнаты Нильды ей уже не хватало. Поэтому Жиль планировал приобрести ко дню рождения Пии новое жильё, но пока не сообщил ей, готовя на всякий случай разнообразные варианты, ведь предсказуемостью его жена никогда не отличалась.
На телефоне сработал будильник и вернул мастера на землю. Иначе «разбудить» заворожённого резчика и не удавалось, а, заработавшись, выйти из мастерской в полночь было для него плёвым делом, но портило весь распорядок.
«Уф-ф-ф, протёр он лоб тыльной стороной ладони, успел вроде».
Переодевшись, он уже сидел в старом кресле-качалке, вдыхал аромат чая и не спеша разворачивал сэндвич.
Постучали.
Да заходи, чего долбиться?
Дверь тут же заскрипела и впустила Этьена.
Красная трость сверкнула в свете запылённой лампочки, и мужчина в небрежном тренчкоте, прихромал к креслу Жиля. Тот засуетился, отставляя кружку в сторону:
Ой, простите. Садитесь пожалуйста, дедуль. Только ко мне скоро друг наведается, придётся ему уступить.
Это перестало быть оригинальным ещё лет десять назад, безэмоционально сказал Этьен и сел в качалку-собрата рядом с Ивоном. Хватит уже из меня делать старика.
Да чего ты? Не кипятись так, вьехо, а то опять поседеешь. День неудачный?
Угу. Подустал.
Ну так подкрепись. Протянул ему второй сэндвич Ивон.
Только если ты туда морщин не подмешал.
Стемнело.
Перекусив, друзья оставили мастерскую, вышли в свежий, без резких запахов воздух и прогулочно поплелись по фонарным дорожкам.
Ты сказал, что устал, вьехо. Мадам Сванье на работе последнюю плешь проела?
Мадам Сванье в шоке от Клода, а достаётся мсье Сванье. Будто это я́ себе набил кирпичную стену на плече.
Чего! Жиль даже на миг остановился. Клод сделал татуху?! Это сколько ж я его не видел?
И ничего с ним не станетсявосемнадцати дождался и уже год творит, что вздумается.
Так вот из-за кого Лиза такой подарок захотела. Татупредставляешь? Начала с Клодом и его компанией водиться, теперь вот голову ломай, как быть.
Так мы же сами их свели ещё в детствечего удивительного? Если уж она вся в Клода пошла, смотри, чтобы она и пирсинг себе не удумала. Или ещё чего похуже кто за всем уследит?
Куда хуже-то?
Да есть куда вздохнул Этьен. Чтоб не получить от матери нагоняй, возвращается Клод обычно поздно ночью, когда Лулу уже давно спит, вымотанная после работы. А я орать на него не привык. А тут столкнулись недавно в кухне, а он и говорит мне подозрительно: Только свет не включай. Тревожненько, когда молодёжь такое заявляет посреди ночи под крепкий запах алкоголя. Здесь надо успеть не дать разгуляться фантазии, а то нервы не выдержат раньше времени. Ну я, естественно, хлоп по выключателю. Твою ж мать! Смотрю: у него все руки в крови! Ты чё, чёрт дурной, наделал! Зачем себя порезал?! Обещал же, что всё! на нервяках ору я. А он такой: Это всё из-за тебя! Ты слепой, баран толстокожий! Так нельзя, Этьен! Будь уже мужиком, трус!
Ну и всё в таком духе. Слово за слово, и вот я уже его за грудки трясу, ору «насколько ж ты ужрался, свинья!». Тут забегает Лулу. Понятно, что еле в обморок не улетела от такой картины. Да и ей от души досталось. Клод и её поливал на чём свет стоит. Тоже руки опускаютсячто с ним делать? А может, мы чего, уже на самом деле, старики, не понимаем. Мож, что случилось у парня.
Охренеть, конечно, да помотал головой Жиль. Седой зелёному не указ, но что-то делать надо
В этот момент вдалеке закричала толпа, и друзья остановились, повернув головы в направлении возгласа: там обыденно вспыхнула Эйфелева башня и зарябила пляшущими огнями. Мужчины пошли дальше. Толпа постепенно затихла, и остался только тупой стук трости о брусчатку.
Вот это, наверно, и есть решение, закивал сам себе Этьен.
Проораться в толпе и потом относиться к выходкам детей поспокойнее?
И это тоже. Да, я об эмоциях. Не хватает им красок. Сначала они мнят, что мир идеально ярок, а потом, разочаровавшись, начинают сами его приукрашивать. Протыкая губы, нанося себе шрамы, марая волосы. Как там Элизочка моя? Не в зелёный ли покрасилась?
Господи, а Клод уже и
Не это я так. На всякий спросил. Он пока всё в том жев старом добром синем. Так вот, если ты с вопросом пришёл, что подарить моей крестнице, то слушай ответэмоции. Переживания и адреналин!
Страшно узнать, какого рода после рассказа Этьена приятель явно напрягся.
Разве твоя семья не с этого началась?.. таинственно щурился Этьен, пока ему в глаз не стукнул луч фонаря.
Точно! Гений! обрадовался Ивон. Гений был да Винчи! и тебе к нему стремиться надо, вьехо! Спасибо. Подарим поездку в парк развлечений!
И пусть валят всей толпой!
Да пусть! А мы без них хоть денёк продохнём. Только кто их будет сопровождать?
Сами справятся, если Пия даст согласие, махнул Этьен. Нас с Лулу Клод и слушать не станет, а вот Пия твоя запросто упрётся.
Издалека как-нибудь подготовлю её за недельку. Кстати увидел он, что поблизости был супермаркет, где продавали цветы. Для начала букетикто что нужно. Я ещё с утра собрался найти её любимые ландыши. Но до их праздника ещё долго, а порадовать захотелось сегодня. Хотя только сборные букеты небось продают.