Чтобы отрегулировать весовое устройство, платформу очищали от груза. Бегунок ставили на циферку «ноль». Если указатель не совпадал с тонкой риской, то нужно было подкрутить «ребристую гайку», закреплённую на конце подвижной шкалы.
При вращении «барашка» вправо и влево, он двигался параллельно земле вперёд и назад. Тем самым, уменьшал или же, наоборот, увеличивал рычаг воздействия сил. Соответственно, он изменял положение стрелки.
Когда ты получаешь большую партию каких-то продуктов, объяснил отцу бывалый грузин: то не суетись, дарагой. Экспедитор, сдающий товар, сам проверяет точность весов и регулирует их, как можно точнее. Ты в это дело не суйся. Пусть он сделает так, как захочет. Не спеши, падажди какое-то время.
Потом, когда будут вешать товар, солдаты начнут таскать продукты туда и сюда и постоянно мелькать перед глазами хозяина. Тогда ты выбери нужный момент и незаметно крутни «ребристую гайку» так, чтобы весы показали чуть меньший вес, чем в натуре.
Только перед окончанием приёма товара, не забудь вернуть «барашек» в то положение, в котором он находился сначала. Некоторые экспедиторы довольно дотошные люди. После передачи продуктов, они опять проверяют точность весов. Понял, да? свои простые слова грузин сопровождал движением пухленьких рук. Он наглядно показывал, что и как нужно делать.
Убедившись, что отец всё усвоил, учитель продолжил короткую лекцию: Если ты отпускаешь товар, тут «барашек» нужно крутнуть в обратную сторону. Так, чтобы весы показали чуть больший вес, чем на них положили. Все излишки, которые возникнут от этого, мы потом продадим, или обменяем на что-то другое. Понял, да?
Отец всё внимательно выслушал и согласно кивнул. Потом, немного подумал и внезапно решил, что не будет следовать криминальным инструкциям своего командира-грузина.
К сожаленью отца, достаточно скоро он понял, что весьма ошибался. Оказалось, что на складе всё время возникали недостачи продуктов. Этому было много причин. В первую очередь, воровство тех солдат, что привозили и увозили продукты.
Затем, необязательность господ офицеров, которые иногда забывали расписаться за взятый ими товар. Плюс ко всему, порча еды грызунами, усушка, утруска и прочие мелочи жизни. Да и самому частенько хотелось съесть лишнюю банку сгущёнки или каких-то консервов. Всё это приходилось как-то скрывать.
Вот так и вышло, что мой отец тоже стал слегка приворовывать. Постепенно ему это очень понравилось. Благодаря науке грузина, он получал больше продуктов с центрального склада, чем полагалось полку. Зато отпускал их в столовую значительно меньше, чем нужно. Так у него скапливались кое-какие излишки. Причём весьма ощутимые.
И куда он их девал? Сам всё съедал? спросил вечно проголодавшийся Лом.
Грузин его познакомил с одним офицером из гаража воинской части. Капитан вывозил те продукты в небольшой городок, что находился поблизости. Там он всё сдавал хорошему другу, заведующему большим магазином.
Директор велел подчинённым продавать товар населению. Деньги делились на три равные части. Так и скопились у моего дорогого отца более ста тысяч полновесных советских рублей.
Ну, ладно. Наворовал твой отец много денег, а как же он, обычный сержант вынес их из воинской части. Ведь насколько я знаю, в те времена, самой крупной купюрой была сторублёвка. Причём, они очень редко встречались у обычных людей. Обычно использовались четвертаки и червонцы. Получается, что сто тысяч это целая куча из пухленьких пачек.
Как я уже говорил, стал объяснять проводник: рядом с расположеньем полка, находился небольшой городок. Уже и не помню, как он там назывался? Мой любимый отец вёл себя очень тихо. Он был на хорошем счету у Дадацкого. Его иногда отпускали в увольнение из воинской части.
Однажды, он принёс в казарму ватный матрац: В подарок маме купил. объяснил он сослуживцам и показал магазинный чек на покупку: Отвезу домой, подарю. Ей будет приятно, что сын про неё не забыл.
Друзья слегка удивились и прямо спросили: Разве в Узбекистане нету матрасов?
Есть. Да только пока я доеду до родины, у меня денег уже не останется. Не хватит даже на скромный подарок. кладовщик горестно покачал головой из стороны в сторону, словно китайский болванчик.
Вы же знаете. Всё по дороге пропью, а простой матрац у меня вряд ли кто-то захочет купить. Не возьмут его даже задаром. Не захочется таскать по вагонам. Вот и получится, что подарок я уже приобрёл и наверняка довезу его до самого дома. Так что, пусть пока он находится в нашей каптёрке. Ждёт моего скорого дембеля.
Отец взял плотно свёрнутый мягкий рулон и бросил его на большой пустой ящик, стоящий в углу. Сослуживцы слегка посмеялись над странным сержантом, а потом, перестали. Вот и лежал необычный презент у всех на виду.
Так же, как и все остальные, молодой помощник отца очень скоро забыл о том разговоре. Боец не вспоминал о нём до тех пор, пока однажды, не вернулся на склад неожиданно для своего командира.
Отец увлечённо возился над распоротым сбоку матрасом и не слышал, как вошёл сослуживец. Солдат шагнул ближе и увидел, что кладовщик ловко вшивает в стеганую серую вату толстую пачку красных червонцев.
Застуканный за столь странным занятием, отец стал объяснять подчинённому: Понимаешь, мой дарагой. Наша семья очень большая и живёт до ужаса бедно. Мне весьма повезло, что я попал на склад для продуктов.
Это моя единственная в жизни возможность хоть немного помочь моим старым предкам. За полтора года службы я скопил немножечко денег. Но ведь их нужно ещё довести до самого дома.
Вдруг меня проверят на проходной нашей части, или патруль заберёт в комендатуру, или в поезде кто-нибудь обворует? Вот я и придумал зашить купюры в матрац. кладовщик помолчал и спросил со слезою в дрогнувшем голосе: Ты ведь меня не выдашь никому дарагой?
Подчинённый сильно смутился. Отрицательно покачал головой и вышел из тесной каптёрки. Судя по внешнему виду солдата, он всё же заметил, что в матрасе зашита далеко не одна и не две пачки денег.
Однако, парень никому ничего не сказал. Спустя несколько месяцев мой отец демобилизовался из рядов советской доблестной армии. Он сунул под мышку матрац, свернутый в толстый рулон, благополучно прошёл через КПП и навсегда покинул военную часть.
На прощание, часовые полка, несущие службу на проходной, отпустили несколько шуточек по поводу его странной ноши, на этом всё дело и кончилось. Мой отец благополучно доехал до родины и стал жить здесь, как кум королю.
Если папаша у тебя настолько богатый, то почему ты не сидишь в своём магазине, а ездишь на велосипеде и работаешь проводником? спросил язвительно Шнырь.
Мой отец был неплохим бизнесменом, и весьма приумножил богатство, приобретённое в армии. Но дело всё в том, что до меня у него родилось шесть старших братьев. пригорюнился Барлас.
Он чуть помолчал и печально продолжил: Все братья постепенно женились. Всем приходилось платить приличный калым за невесту. Всем нужно было построить жильё. Так его накопления и разошлись в разные стороны. Потом он сильно состарился. Поэтому мне достался лишь дом, да пожилые родители.
Надпись на камне
Смотреть на высокие горы Тимке было весьма интересно, но потом оказалось, что они очень похожи одна на другую. Увидел несколько штук и уже надоело. Не стоило тратить время впустую. Подросток немного напрягся и мысленно обратился к маме отца: Бабушка Аня.
Слушаю внучек. отозвалась она через пару секунд. Видно, старушка была в доме совершенно одна. Ей никто не мешал. Можно не опасаться, что тебя кто-то прервёт нелепым вопросом, а ты ему скажешь, что-нибудь невпопад. Ведь все твои мысли заняты другим собеседником.
Мы едем к горному озеру. Будем там часа через два. при помощи мысли сказал бабушке внук.
Надеюсь, у вас ничего не случится в пути.
Местные люди говорили отцу, что дорога туда не представляет опасности. Нет ни одного очень узкого места или большого обрыва вблизи от обочины.
Вот и прекрасно.
Бабушка, тебе удалось ещё, что-то узнать? перешёл Тимка к самой волнующей теме.
Я перерыла все старые книги, нашла несколько неплохих заклинаний и с их помощью опять осмотрела ущёлье. Пещёра, где спрятан клад, находится в высокой горе. Ты её сразу узнаешь. Её макушка сильно походит на острую пику. На всякий случай, установите свой лагерь метрах в трёхстах от неё.
К сожалению, так же, как и в Подгорске, твой амулет не будет работать в заколдованной зоне. То есть, когда ты окажешься там, ты не увидишь скрытые чародеями вещи, а я не смогу ментально связаться с тобой.
Если возникнет большая нужда, то нам придётся беседовать по телефону через спутники связи. Вот такое у нас и получится соединение магии и космической техники.
За прошедшие тысячелетья заговор Александра сильно ослаб. Раньше он накрывал всю гору от самой вершины до дна большого ущелья. Заодно он захватывал и ту скалу, на которой был нанесён опознавательный знак. Поэтому, надпись не мог прочесть случайный прохожий.
Теперь, размер волшебного кокона стал значительно меньше. Его граница внизу поднялась до уровня озера. Под водой он больше не действует. Судя по диаметру сферы защиты, пещера находится, где-то в центре видимой части горы.
А почему заклятие Александра так сильно рассеялось? заинтересовался вдруг Тимка: Ведь вокруг скифской гробницы защита была удивительно сильной. Даже ты не могла там что-нибудь сделать.
Этому есть три причины. Во-первых, Александр работал один, а светлые скифские маги объединили усилия. Каждый их них был ненамного слабее, чем Македонский владыка.
Во-вторых, скифский вождь умер значительно позже, чем Александр Великий. Времени от созданья заклятья до вашего появления там, прошло на полтысячелетия меньше. В-третьих, очень долгие годы, у гробницы были маги-хранители. Они постоянно подпитывали то заклинание волшебной энергией.
Объяснив очевидные вещи двенадцатилетнему внуку, бабушка Аня продолжила: Я осмотрела подножье горы, в которой находится клад Александра. Используя чародейские средства, я нашла скалу с указанием, как его отыскать. К моему сожалению, я не знаю тот древний язык. Поэтому, перешлю картинку тебе. Текст ты уж сам расшифруй.
Перед внутренним взором парнишки появилась эмблема. Она походила на печать Александра Великого, которую Тимка видел на исторических сайтах. Затем, возникли древние буквы.
Подросток выхватил из кармана смартфон. К счастью, перед поездкой на юг, он сам не зная зачем, загрузил в аппарат алфавит древних греков и кое-какие программы. Тогда кладоискатель внезапно подумал о том, а вдруг они пригодятся для каких-нибудь целей?
Тимка переключил один язык на другой, вывел клавиатуру на миниатюрный экран и стал печатать тот текст, что висел перед его мысленным взором. Едва он закончил, как видение начало гаснуть. Скоро оно совершенно исчезло.
Я всё записал. Сейчас попробую перевести. мысленно сообщил Тимка бабушке Ане.
Приедешь на место, позвони мне по телефону. Проверим, как работает связь в том районе?
Хорошо.
До встречи. простилась Анна Ивановна. Ментальная связь прервалась.
Ехать до горного озера было ещё далеко. Нужные программы, на всякий непредвиденный случай, «сидели» в наладонном компьютере Тимки. Подросток сразу же взялся за дело.
Сначала, он запустил толмача с древнегреческого на речь людей современной Эллады. Полученный результат переложил на английский, с него перевёл на русский язык.
Надпись, с давно уже подводной, скалы-указателя сообщала парнишке нечто не очень понятное: Тридцать девять стадий к богам и сорок восемь, куда укажет десница.
Немного подумав, Тимка вспомнил о том, что, как думали древние люди, боги обитали на небе. Ну, а десница, это рука, которая находится справа. Насколько он помнил, стадией назывался сдвоенный шаг вооружённого воина.
То есть, шаг левой и правой ногой. Вместе они составляли приблизительно метр с половиной или, чуть больше. Значит, надпись можно было прочесть, приблизительно, так: Шестьдесят метров вверх и семьдесят с чем-то направо.
Вопрос только в том, как считать расстояние к небу? Напрямую в зенит, или по склону горы? Теодолитов у древних греков тогда не имелось. Скорее всего, они протянули верёвку от указателя до входа в пещеру. Верёвку после измерили и записали на скале результат.
Если это не так, то нужно считать по вертикали. Тогда полость в горе окажется выше метров на двадцать. В общем, диапазон координат известен достаточно точно. Можно теперь приниматься за поиск пещеры. Будем надеяться, что Бойка учует «аромат катакомб», а бабушка Аня заставит его указать нам дорогу в пещёру.
Горный орёл
Скоро машина въехала в небольшое селение, состоящее из невысоких домов. Все они были с плоскими крышами. Стены сложены из обломочного дикого камня. Окна совсем небольшие. Двери удивительно низкие.
Сразу становилось понятно, зимой здесь часто бывают морозы, а дров не хватает. Деревья вокруг все срубили многие столетья назад. Все склоны голые. В лучшем случае, они покрыты короткой травой.
Всё вокруг, говорило о том, что здесь мало что изменилось с позапрошлого века. Разве, что кое-где виднелись столбы с электропроводкой, и машины советских времён. Да и те почти развалились.
На одном бедном здании Шнырь увидел древнюю вывеску с надписью на двух языках. Русский текст сообщал, что когда-то давно, здесь была «Чайхана». То есть, столовая, где подавался и чай двух сортов, зелёный и чёрный. На двери висел огромный ржавый замок. Было похоже, что его не снимали уже очень давно.
Возле убогой харчевни на плоских камнях сидело несколько старых мужчин в поношенных пиджаках и потёртых узбекских халатах. Они уныло смотрели на новенький джип. Всё очень усердно двигали челюстью.
Видал Шнырь, вокруг все мужики, и старики, и молодые, постоянно жуют. И чего они так уважают «резинку»? У нас её покупают лишь дети, да кое-кто из студентов. Те, что косят под американцев из фильмов. И где, интересно, они её покупают? Мы уже долго в пути, а я не видел ни одного магазина и даже ларька.
Наверное автолавки сюда приезжают. от скуки откликнулся Шнырь. Он вспомнил, как однажды отец рассказывал про давнее советское время. Тогда в СССР не было «жвачки». Считалось, что весьма некультурно постоянно махать челюстями на людях. Мол, благодаря этой манере, ты становишься похож на корову.
В восьмидесятом году двадцатого века в Москве организовали всемирные Олимпийские игры. В город приехало полно иностранцев. Они ещё издали всем бросались в глаза. Их выдавали шмотки зарубежного вида: джинсы, бейсболки и разноцветные майки с рисунком или какой-нибудь надписью. В те времена в СССР одевались совсем по-другому. Не то что, сейчас.
Малолетние советские дети подбегали к туристам и громко кричали: Мир! Дружба! «Жвачка»! кто их научил побираться, никому неизвестно. Скорее всего, сами до такого додумались.
Гости столицы громко смеялись, давали ребятам «резинку» и снимали их на фотокамеры. У малышей появлялось необычное лакомство. Но милиционеры и взрослые люди были этим весьма не довольны.
У них не «жвачка» во рту, а насвой. Это смесь табака и погашенной извести. Иногда, в неё добавляют разного рода приправы и немного масла растений. вмешался Барлас.
И для чего они это жуют? удивился ошарашенный Шнырь.
А для чего люди курят? Чтобы получить удовольствие! Кстати сказать, раньше табак не курили, а только жевали. сказал проводник.
И плевали вокруг, как верблюды. вставил «высокообразованный» шеф. Он немного подумал и гордо закончил: Я вот, к примеру, никогда не курил. Не нахожу наслаждения в этой отраве.
А давай Шнырь попробуем этот насвой. Будет что рассказать пацанам по приезде в Москву. предложил неожиданно Лом.
Да, где мы его тут возьмём? Здесь тебе не базар. сурово ответил начальник. Ему очень хотелось удержать подчинённого от дурного поступка.
Купим у стариков. нашёл выход, обычно, мало сообразительный Лом.
Шеф не успел даже слова сказать. Джип остановился. Охранник, вместе с узбеком, сразу покинул уютный салон. Они устремились назад к «Чайхане». Барлас о чём-то потолковал с ветеранами. Дал им сколько-то денег, а взамен получил маленький пакетик из пластика. Через минуту оба оказались на прежних местах. Машина резво продолжила путь.
Надо же. рассерженно выдохнул Лом: За табак, разбавленный погашенной известью, слупили с меня, как за порцию марихуаны в Москве.
Ты что, употребляешь подобную дурь? резко вскинулся Шнырь. Ему совсем не хотелось находиться поблизости с наркоманом огромного роста. Мало ли, что ему вдруг померещится? Ещё, чего доброго, пришибёт невзначай.