«От того ВСЕ мои беды
Даже не совершая чего-то предосудительного, но, желая его непреодолимо, я стыдился самого такого желания и считал себя грешником.
Я грешил внутри себя, мучился чувством вины и считал ЭТО грехом.
Не важно, что никто посторонний не виделЭТО видела совесть».
Велиал недовольно зашептал:
Подумать о природе своих предубеждений ты сможешь потом. А лично послушать Лучезарноготакое не повторяется. За редчайшим исключением
Но почему-то мне казалось, что именно такое исключение ждет меня впереди, и мне еще предстоит ЛИЧНО пообщаться с Люцифером. При томбез лишних свидетелей, с глазу на глаз.
***
Я никогда вас не покидалТем временем продолжал Голос. Находился с вами. Осуществлял заветные желания
Незаметно, чтобы не дразнить Велиала, я обвел глазами скамьи амфитеатра: вокруг благоговейно замерли гости; на лицах умиротворение и покой; невидящие глаза были далеко от этого освещенного пространства, в себе, в своих желаниях и надеждах.
Лица хмурились, улыбались, плакали. Плюгавенький сосед справа, не открывая смеженных век, вынул из кармана засморканный платок, утер лысину.
«Все, как и я, вспоминают сейчас свои грехи, на которые их вдохновил шепот. Переживают заново, смакуют, сгорают от самодовольства и стыда. И понимают, что им нечего стыдиться, поскольку благословил их на это сам Люцифер».
Помнитея всегда с вами. Вам нечего бояться.
«Он нарочно».
Велиал саданул меня локтем под бок:
Слушай! Тысячи и тысячи смертных отдали бы жизнь, чтобы наяву увидеть Лучезарного, чтобы почувствовать его благодать.
***
А прекрасный юноша все говорил. Говорил, ни на кого не глядя. Говорил с каждым. Говорил о простом и важном, родном и близком каждомуо его ЖЕЛАНИЯХ.
Бестелесные фантомы на скамьях замерли в экстазе, с восторгом впитывали утешительные слова.
Если вы в этом залевы избранные. Вы умные и цельные. Вы сможете отличить правду ото лжи. Взгляните на распятие
Юноша сделал пас рукой. Над ареной повис огромный канонический деревянный крест с распятым на нем Христом.
Посмотрите! Что символизирует ОНО? Мертвенно-бледная немощность, висящая на куске дерева. Стоя перед гноящимися внутри и лакированными снаружи фасадами ваших моральных догм, я пишу на них буквами пылающего презрения: «Смотрите же, ибо все этообман!».
Люцифер небрежно махнул рукойраспятие над ареной исчезло.
Соберитесь же вокруг меня! Слишком долго руке мертвеца дозволено было стерилизовать живую мысль.
***
Я чувствовал, как сомнения мои тают. И я верю. И нет возражения, лишь уютное тепло и ласковый шепот:
вас избрали мои стражи и привели ко мне. Вы мои.
Вы всегда были моими. Помнитея всегда с вами. Грейтесь в моих лучах.
вы хотите власти, денег, славы и здоровья? Вы их получите. Вы будете моими соратниками, но взамен вы будете властвовать над слабыми и больными.
слабые и неудачники должны погибнутьпервое положение нашей любви к человеку. Им нужно помочь в этом.
Апокалипсис уже наступил. Впереди последняя битва. Мир давно принял меня, живет по моим законам. Я пришел и победил еще в начале прошлого века.
***
Люцифер умолк, будто готовился сказать главное. Его темно-синие глаза прожигали.
Было слышно, как в тишине потрескивают факелы, закрепленные на колонах.
Христианство, продолжил он, самая пагубная религия, которая истребляет личность. В зазнайстве своем христиане ссорятся, а мы действуем вместе.
я счастлив, что настало время, и я стою на том месте, откуда пошла в славянский мир христианская скверна, которая превратила людей в рабов.
через месяц на эту землю упадут первые ростки Хаоса, взовьются Валькирии. Ми готовим форпост для решительного наступления на твердыню христианства скверны.
падет московское православие, и на Земле безраздельно буду править я! Наступит мое царство. Наше царство, соратники!
вы под моей защитой. Вы не одиноки. Вы никогда не будете одиноки. Мы будем вместе. И да пребудет с нами Сила!
Глава тринадцатая
Ночь с 31 октября на 1 ноября 2013 года,
с четверга на пятницу. Параллельная реальность
(продолжение)
***
Люцифер сложил руки на груди и растаял в розовом сумраке.
Несколько мгновений в Амфитеатре звенела благоговейная тишина.
Затем, мало-помалу, оцепенение рассеивалось, гости засуетились. Со всех сторон послышались восторженные крики.
Сердце сдавило печалью, смутной тревогой. Я опять хотел видеть и слышать Его. Чудилось, будто с уходом Люцифера я утратил нечто, без чего счастье невозможно.
Тебе понравился наш проповедник? спросил Велиал. Не такой страшный черт, как его малюют. Не правда ли?
Не такой, ответил я, еще пребывая во власти звучащего во мне голоса.
Главное, Он прав.
Я утвердительно кивнул.
«Люцифер, действительно, прав. Во многом. Но не во всем».
Велиал почувствовал мое сомнение.
Ты лишь прикоснулся к Его мудрости. И чем больше узнаешь Его, тем больше полюбишь.
***
Ладно, Велиал поднялся со скамьи. Нам пора домой, а то скоро рассвет. С первыми петухами нечисть должна уйти в свои мрачные глубины, Он улыбнулся. Хоть, где в Киеве найти петухов? Да и нечистьне совсем нечисть, как ты мог убедиться. Кстати, ты теперь тоже, так называемая, «нечисть», если быть до конца откровенным.
Да уж
Но, на самом деле, тыбудущий Воин Света, Воин Ангела Утренней Зари, Побратим Светлого Воинства.
Мне всегда казалось, что Светлое Воинствоэто что-то противоположное. Вас
Нас, дорогой мой друг. НАС!
Я замялся:
Ну да. Нас называют силами Тьмы.
Кто называет? притворно удивился Велиал.
Я конкретно не могу сказать. Так повелось.
Мне кажется, что на эту тему мы уже говорили. Но давай еще раз обсудим, если уж
Демон насмешливо посмотрел на меня:
Кто НАС называет «тьмой»?
Все называют. Книги называют, фильмы, Библия, церковь. Люди, наконец!
В том и беда, что не зная, они придумывают Ты же был на собрании, слушал Лучезарного. Он похож на ТЬМУ?
Я отрицающе качнул головой.
Ну, вотТы плохой ученик.
Велиал присел на скамью, посмотрел на меня как на двоечника:
Во-первых, продолжил он. Суждение «ВСЕ» для больших величинизначально ложное. Его употребление свидетельствует о твоих скромных умственных способностях и незнании формальной логики. Но не будем углубляться.
Во-вторых. В канонических христианских религиозных и священных книгах, в том числев БиблииЛюцифер и его соратники в конкретном смысле упоминаются очень редко, или вообще не упоминаются. И, в-третьих
Велиал хмыкнул. Брезгливая гримаса тронула его губы:
В-третьих, ты сказал, что Христова церковь считает нас Силами Тьмы, Черным Воинством. А себясоответственноСветлым. Но, открою тебе секрет Полишинеляцерковь врет. Опять же, не будем углубляться в подробности. Замечу только одну деталь, которая лежит на поверхности: любимый цвет одежды христианских священниковразнообразных сутан, ряс и подрясниковчерный. Я уже не говорю о монахах А у служителей Люцифера чисто темных одежд не встретишь: все красный да фиолетовый, да золото на голубом. Если уж черныйто в серебре или в рубинах. Думаю, скоро ты сможешь в этом убедиться. Цвет одеждмелкая деталь, но она говорит о многом.
А рисунки? Картины Рая и Ада?
Если бы мы занимались аналогичной ерундойто есть строили помпезные храмы Люцифера, сатанинские монастыри и тому подобные культовые сооруженияв них бы находились аналогичные рисунки, но в зеркальном отражении: Воинство Люциферав светлых тонах, а приспешники мертвого богав темных и коричневых. Я удовлетворил твое любопытство?
***
Велиал коснулся моей руки. Амфитеатр в мгновение окутался густым туманом и растаял вместе со зрителями.
Исчез сандаловый аромат. Мы очутились в давешней сумрачной пещере с облезлыми стенами и запахом разложения.
С возвращением, сказал Велиал.
Чувствуя мой страх, он держал меня за руку. Обратный путь оказался много короче и без жутких излишеств.
Проникавший в дверной проем лунный свет помог подняться нам по лестнице.
Выбравшись наружу, я вдохнул свежий ночной воздух. Со страхом огляделсяникого, лишь полуразрушенный склеп да силуэт моего провожатого.
Пора домой, сказал Велиал и коснулся моего лба.
Реальность поплыла, я провалился в мягкое забытье.
Глава четырнадцатая
День, 1 ноября 2013 года, пятница
***
Просыпался вязко, с отголосками боли в запревшем мозгу.
Разлепил мутные глаза.
За приоткрытой форточкой шелестел дождливый ноябрьский день.
«День!».
Глянул на часы: половина шестого вечера!
«Не вышел на работу!»
Затем вспомнил, что отныне я безработный.
Вспомнил о Настеньке, о Степане, об аварии и трех убитых по моей милости.
«Туда им и дорога».
***
Сквозь ватную пелену реальности проступил вчерашний сон.
«Или не сон?!».
Вспомнился запах сандала, переполненная чаша Амфитеатра, прекрасный юноша в пурпурном плаще
«Вчера ночью я слушал Люцифера!».
Сонливость мигом растаяла. Не от страхаот осознания небывалого приключения, подаренного Велиалом.
Зачесалось под левой ключицею.
Сердце сжимали колючие ноготки тревоги, но больше щекотали пальчики любопытства. Как в раннем детстве, когда перед сном легонечко, одними подушечками, трогаешь себя ТАМ, и хочется трогать и трогать, потому что это необычно и приятно, даже если родители не разрешают, укладывая руки поверх одеяла.
Несмотря на все запреты, мне хотелось думать и думать о вчерашнем приключении.
Меня распирала гордость!
***
Я чувствовал, что боготворю Люцифера, восхищаюсь им!
Я чувствовал себя частицей великой силы, которая изменит мир.
И, даже, если прекрасный юноша для кого-тоолицетворение Зла, для меня он красивый и добрый.
«Для МЕНЯэто главное. Это мой Принцип Целесообразности.
Мне плевать на других. Как имна меня.
Человек человекуволк. Сказал римский драматург Плавт.
А, может, и не Плавт.
Но мне все равно! Великий Универсальный Принцип Пофигизма в действииэто уже из Эльдара».
Я до хруста потянулся, разминая залежалое тело. Сонливость уходила, вместе с послевкусием головной боли.
Хотелось жить!
«Прочь догмы и тухлую мораль!
Как бы я не корил себя, но Эльдар прав. И Велиал прав: наш мирэто гибель за метал.
Все продается, все покупается. Все на продажу: политика, совесть, любовь
Еще немного осталось: покорится Киевпокорится славянский мир.
Люцифер подводит последний штрих, накладывает последние мазки к почти завершенной картине, расширяет Европейскую цивилизацию, где браки между мужчиной и женщинойпережиток, а жалость к ближнемурудимент.
В старой доброй Европе все, в полном составе, выстроились в очередь, чтобы подписать договор с Дьяволом. Тот человек, который этот договор не подписывает, кажется даже не модным Унылый натурал, как говорит Ирка.
Так в чем мое прегрешение? В том, что я хочу принять сторону победителей, стать таким, как ВСЕ?».
Я обвел очумелыми глазами комнату. Будто впервые увидел явное убожество моего существования, и перспективы, которые открывались для Посвященного.
«Стоит лишь захотеть Я хочу!
Как тысячи и тысячи вчерашних посетителей Амфитеатра».
***
Взгляд зацепился за дешевенький образок Иисуса, по случаю подаренный покойной мамой. Основа пластмассовая, картинка блеклаясовсем никудышный образок.
Верующим я не был, но иконку не выбросил, не сунул под стол вместе с остальным хламом, а приспособил на верхней полке среди книг.
Так она там и пылиласьневостребованная и забытаявместе с другими репродукциями, которые жалко было выбросить.
Иконка благополучно пережила все мои сношения с Дьяволом (что бы там Велиал не говорил!), и ничем себя не проявлялав который раз доказывая, что является лишь кусочком пластмассы с наклеенной картинкой.
Но сейчас было по-другому: глаза Иисуса на иконе ожили, губы тронула скорбная улыбка.
Он был огорчен. Не осуждал, но сожалел.
Так сожалеют о неразумном ребенке, который по незнанию или из любопытства, поддавшись на подначки сверстников, прикоснулся языком к замороженному металлу, а теперь мается, плюется кровавой слюной.
***
Былое умиление от ночного путешествия растаяло, сменяясь тревогой.
В который раз пришло понимание, что Велиал втянул меня во что-то нехорошее, откуда нет возврата.
«Но стоит ли жалеть? Я и так пропащий.
Я уже потерял счет загубленным душам.
Да и что изменится, если стану упорствовать?
Если мои ночные видения не бред, то рожи из телевизора давно уже служат Люциферу. Все как один: и левые, и правые, и серединные, и патриоты, и сепаратисты. Они играют свои роли по заданному сценарию, отрабатывают дарованное право исполнения ЖЕЛАНИЙ».
Теперь мне становилось понятно, откуда среди всеобщей нищеты и разрухи повырастали эти дворцы под Киевом, эти дорогущие машины на разбитых дорогах.
«Благосостояние избранных, как показатель близости к Сатане!
И куда мне, пылинке, менять установленный порядок.
Если заартачусь, попаду меж жерновов, то раздавит менямокрого места не останется».
Глава пятнадцатая
День 1 ноября 2013 года, пятница
(продолжение)
***
Придавленный Иисусовой улыбкой, я неподвижно лежал в постели.
Опять зачесалось под левой ключицейбесовское клеймо чувствовало мои сомнения.
«Пусть чувствует.
Ничего менять не собираюсь.
Если бы не Вера!
Если она, чистая душа, узнает
Не узнает!
Она ушла и больше не вернется.
А если и захочет, то я не позволю.
Никогда ее не увижу.
Не нужно мне ее видеть, втягивать в эту грязь
Вернуть бы все обратно, без Велиала.
Да только, без Велиала ничего бы не случилось».
***
От воспоминаний обдало похотливой волной.
Я дико захотел Веру!
«Хоть бы дотронуться!..».
Незавершенный гештальт проклюнулся, разрастался, жег изнутри.
Я страшно жалел, что тогда не воспользовался ею сонной.
«Должен был!».
Иначе все мои сомнительные мероприятия теряют смысл.
«Стоит захотеть, и Вера опять придет!».
***
Чтобы не создавать из похотливых мух безобразных развратных слонов, я выскочил из постели. Прямиком под холодный душ.
Колючие иголочки впились в пропащее мое тело, обезболили рассудок.
Терпел минуту, может две, может три. Похотливая дрожь отпустила, заменилась дрожью от холода.
Когда выпорхнул на волю, до пекучего зуда растерся махровым полотенцем, то уже знал, что НИКОГДА больше не попрошу помощи, не загадаю ЖЕЛАНИЯ.
«Бог в том, где можно, но нельзя, говорила покойная мама
Вот именно!».
Распахнул дверцы шкафа, принялся искать подходящую одежду.
«Покаяться во всем
Если существует Сатана, значит, существует Бог!».
Глянул на часы: половина седьмого вечера.
«Пока доберусьбудет восемь. Ворота Лавры запрут, и никуда я не попаду.
Можно сходить в ближайшую церковь, но вряд ли ее хлипкие ненамоленные стены помогут искупить мой грех. Да еще дождь».
Найдя себе оправдание, опустился в кресло.
«Глупо сейчас идти. Бессмысленно.
Пойду завтра, с рассветом.
В Ближние пещеры, в келью преподобного Антония.
Упаду ниц, буду валяться на коленях, но отмолю непростимый грех мой. Чистым приду к Вере».
Глава шестнадцатая
Ночьдень, 2 ноября 2013 года, суббота
***
Меня накрыла серая меланхолия.
Ничего не хотелось, даже читать. Жить не хотелось!
Лег пораньше, чтобы убить призрачный день, чтобы скорее наступило завтра.
Долго не мог уснуть.
Думал о благих намерениях, которыми выстелил себе дорогу. О Сатане и его соратниках, пришедших на нашу землю. О лоснящихся мордах из телевизорамудрых и велеречивыхкоторые, как оказалось, давно служат Люциферу, потому и имеют, то, что имеют. Потому и будут умирать в муках и позорных болезнях, страдая из-за своих бестолковых потомков.
***
Но больше я думал о Вере, хоть и заставлял себя не думать.
Или, хоть бы думать о ее умных глазах, румяном личике, хрупких пальчиках в синих росчерках шариковой ручки.