Мертвец в кресле вздрогнул и ожил. Черт-целитель проделал тоже самое с горлом молодой женщины, отчего та не менее быстро пришла в себя и удивленно (примерно так же удивленно, как и раньше) осмотрелась по сторонам.
Идите, работайте, недовольно и сипло сказал двоим за столом Банк. Ты он ткнул пальцем в женщину, ты туда, к гостям палец Банка указал на зал. А ты палец Бака показал здоровяку на дверь, там Караулить с ребятами будешь.
Послушайте еле слышно начала женщина.
Молчи! оборвал ее Банк. Небось не дура, сама все понимаешь.
Что?
Что проиграла.
Но я не знала! повысила голос красавица. Кроме того, меня никто не предупредил, что все может получиться именно так. Я бы никогда не подумала, что Андрей
Ты дура, что ли? перебил возмущенную красотку Банк. Кто и кого здесь предупреждает? Бармен улыбнулся, обнажая огромные зубы. И запомните, не всем везет, ребята.
В зале осторожно засмеялись.
Старина Бак прав, у нас честнейшая фирма, пояснил уже порядком захмелевшему Инфу черт Конфеткин. Первые двое за столом потеряли свои бумаги, потому что умерли, а значит не смогут покинуть «Три дуба». Что касается третьего, черт кивнул на потолок таверны, где находился ее второй этаж и где исчез худощавый молодой человек, он в чуть лучшем положении. Но его беда в том, что не он черкнул то слово в своей бумаге. Он его заслужил, он, скажем так, даже достоин его, но не он его написал. А это значит, что он тоже не принадлежит сам себе.
Старик Инф выпил очередной стаканчик.
Ну и что теперь? тускло спросил он.
Формальности, черт Конфеткин пожал плечами. Правда, в нашем мире формальности самая сложная вещь.
Так значит, его Андрей зовут? спросил Инф.
Кого? удивился Конфеткин.
Старик кивнул на лестницу, ведущую на второй этаж.
Ну, того гаденыша, которого увели.
Конфеткин расхохотался:
Чье бы мычало, а чье бы молчало!
3
На какое-то время старик Инф потерял из поля зрения черта Конфеткина. Черт словно сквозь землю провалился и перестал появляться в «Трех дубах». Жизнь старика стала грустнее и темнее. Он кое-как делал свою работу собирал обертки и пробки, мел, стараясь поднимать как можно больше пыли, а когда на него ругались посетители, старик с удовольствием огрызался и совсем перестал бояться пинков и затрещин.
В дверях «Трех дубов» Инф часто сталкивался с новым охранником-вышибалой, получившим кличку Медведь. Сначала тот держался гордо, но работа (а точнее говоря, обстоятельства связанные со спецификой работы дьявольской таверны) быстро опустили его на самое дно. Костюм Медведя сильно поистрепался после того, как группка пьяных, молодых чертей здорово поелозила по брусчатке не только костюмом, в который был одет вышибала, но и самим Медведем. Громадина Бак разогнал чертей, но беда была не в том, что время от времени появлялись новые, а в том, что Медведю приходилось то спешить под ливень, чтобы открыть дверцу «причалившего» к таверне «Мерседеса»; то перетаскивать большие баки с мусором, прижимая их пластиковые, грязные бока к животу; то про него вдруг просто забывали, и он спал на улице где-нибудь поблизости от Инфа на грязном асфальте.
Сначала Медведь откровенно презирал старика и при случае давал ему увесистого пинка, но постепенно притих. Он все спокойнее переносил его присутствие рядом и даже перестал брезговать разговором с ним.
Сестра Медведя любивший юмор Бак дал ей имя Мамзи в общем-то, неплохо прижилась в таверне. Какое-то время она жаловалась Баку на грубость гостей, например, ей не нравилось, что пьяные гости выламывают ей руки, когда тащат в номер. Бак почесал свой знаменитый рог и кивнул. Что это обозначало, осталось загадкой. Но отношение к Мамзи заметно улучшилось. Возможно, кто-то увидел, как кивнул Мамзи хозяин таверны, возможно, сама молодая женщина все смелее решалась на самозащиту, пуская в ход ногти и зубы. Со временем ее дела, в отличие от дел брата, пошли лучше, и в таверне все чаще можно было услышать ее приятный, чуть нервический смех. Клиентам «Трех дубов» нравилось в Мамзи то, что ее никогда не смущало обилие клиентов. Спускаясь вниз со второго этажа, она выпивала бокал вина, улыбалась пусть и не очень свежей улыбкой и тут же присаживалась к кому-нибудь за столик, но не ради следующего клиента, а просто чтобы поболтать. Мамзи не искала работы, работа сама находила ее.
Не баба, а стальная проволока, сказал о ней как-то Бак.
Фраза хозяина дьявольской таверны понравилась всем. Мамзи стали уважать еще больше и когда однажды один из пьяных посетителей наотмашь ударил ее по лицу, Бак усмехнулся и поманил к себе грубияна. Тот сразу понял, что ничем хорошим разговор с ухмыляющимся хозяином таверны кончиться не может и бросился было к выходу. Но там его уже ждал хмурый Медведь. Возможно, припомнив, что Мамзи все-таки его сестра, он так отделал гостя, что тот едва не отправился на тот свет.
Реже всех старик Инф видел Андрея решившегося на прилюдное убийство своих друзей. Он безвылазно жил в таверне и спускался вниз, со второго этажа, только затем, чтобы заменить Бака во время подписания очередных договоров с клиентами. Молодой человек был красив, холоден и предельно корректен. Выкладывая чистые листы бумаги перед людьми за столом, он всегда улыбался и даже чуть позже, уже отойдя в сторону и давая людям время подумать, он не переставал улыбаться, но то ли иначе падал свет от «моргановской» люстры, то ли колдовской, прокуренный воздух таверны рождал химеры, старику Инфу всегда казалось, что вместо головы Андрея, он видит белозубый, блестящий череп.
Комнаты Андрея и Мамзи были рядом, причем женская чуть дальше и клиентам Мамзи приходилось проходить мимо первой. Мамзи всегда бросала презрительный взгляд на дверь бывшего жениха и, гордо вскинув голову, оглядывалась на клиента. Если это был более менее достойный тип, она улыбалась ему, а если ну мало ли кого заносит в «Три дуба»?.. взгляд Мамзи становился холодным, как сталь и клиент, вдруг вспомнив про проволоку сказанную как-то Баком, вдруг леденел изнутри так, что невольно ощупывал свое горло.
Время шло Черт Конфеткин возник (именно возник и никак иначе!), когда Инф собирал бумагу и пустые пластиковые бутылки под окнами таверны, прокалывая их чем-то вроде легкой пики, а затем укладывая в мешок.
Черт улыбнулся старику и спросил:
Пойдем выпьем, что ли, а?..
Инф замер, бездумно рассматривая черта. Тот протянул Инфу сигарету. Старик не спеша закурил.
Когда молчание затянулось, черт не выдержал и спросил:
А вообще, как вы тут, а?..
Инф чему-то усмехнулся и направился к дверям таверны.
4
Еще ни разу в жизни черт Конфеткин не был так говорлив, как в тот дождливый вечер! Он щедро платил за выпивку, умолкал только на пару секунд, чтобы сунуть в рот очередную сигарету и снова говорил, говорил, говорил
Временами в его глазах мелькало что-то тоскливое и темное, но черт упрямо мотал головой, напряженно улыбался и возобновлял свой монолог.
Отдохнул от всего так, что мало не покажется! Есть такая поговорка «где тебя черти носили?» Это точно про меня. Вот, например, на Карибах меня позавчера акула сожрала. А смысл? Она-то думает: «Вот я наелась!», а у самой брюхо пухнет и пухнет. Ба-бах!.. Нет ни акулы, ни смысла. Но море ладно. Скучно!.. Шторма нет оно плоское как блин, а если шторм ну, плескается вода как в корыте. Одним словом, все зыбко и условно, как у нас в «Трех дубах» на пьяной свадьбе двух старых ведьм, черт выдержал небольшую паузу, оглядывая зал таверны, и словно ища подтверждения своим словам. Ну, отдыхаю я дальше А куда полетишь, спрашивается, если уже почти везде был и все видел? Потом думаю: я же на Монблане еще не был! Ну, полез туда Сначала камни, потом мох на камнях, потом просто снег. Чуть не замерз, а веселее не стало. Смерти нет, старик!.. Акулы дохнут от чертячьего мяса, а с Монблана на лыжников иногда падают замерзшие, шерстяные глыбы В Париже я решил раскачать Эйфелеву башню. В итоге наши же набили мне морду за Конфеткин несколько раз щелкнул пальцами, вспоминая нужное слово, за религиозный экстремизм. Оказывается, все, что находится на уровне кафедральных крестов уже свято. Этому закону полторы тысячи лет, но надо же, вспомнили, сволочи!
Опрокинув пару стаканчиков и расслабившись, старик более внимательно слушал болтовню черта. Инф отлично знал, что любой черт не любит ни подобострастия, ни грубости, а поэтому слушал его молча, лишь изредка, ни к месту, кивая головой.
Болтовня Конфеткина затянулась за полночь. Он вспомнил Пекин, Вашингтон и даже какой-то Нью-Хайленд, в котором участвовал в гонках на списанных машинах.
Трое отправились прямиком туда, черт ткнул пальцем в потолок. Пьяные самоубийцы, вот и все Я сам два раза горел. Медсестра в больнице, после того, как с меня стащили кожаную куртку, потеряла сознание, черт захохотал. Вот дура!.. Подумаешь, плечевая кость из поясницы вылезла.
Заметив, что старик начинает пьянеть, черт толкнул его ногой под столом.
Не спи, тетеря.
А что, сегодня будет что-нибудь? старик поднял голову и сонно оглядел зал таверны.
Может и будет Только тебе-то что? Ты все равно уснешь через пять минут, черт вдруг приблизил морду к лицу старика и шепотом спросил: А эти трое ну, те самые Помнишь? Как тут они, а?.. Живут?
Старик кивнул.
И как?
Инф не знал, что сказать черту. Он немного подумал и стал бормотать что-то невнятное о Мамзи и ее брате Медведе.
Сопьются, наверное, заключил он. Хотя Баку это не выгодно.
А этот?.. Ну, третий Его, кажется, Андреем зовут.
Инф честно признался, что почти не видит его.
Он договора заключает разве что неуверенно добавил старик. Потом сразу уходит наверх.
В зале справа вспыхнула большая драка. Дрались две растрепанные женщины и старый, пьяный черт. С той «воительницы», что помоложе, сыпались бриллианты и веселыми, разноцветными искорками скакали по полу. Дюжего Бака не было за стойкой и драку пришлось разнимать Медведю. Ругань достигла своего апогея. Медведь был не в настроении и вел себя крайне грубо, даже не пытаясь выяснить, кто начал драку и по какой причине.
Черт Конфеткин нагнулся, подобрал один из бриллиантов и без видимого интереса осмотрел его.
Настоящий, заключил он. Черт бросил бриллиант на пол. Договора он, значит, заключает, да?
Андрей? переспросил Инф.
Конфеткин промолчал, наблюдая за тем, как Медведь лупит старого черта. Закончив с ним, он схватил за волосы обеих дам и поволок их к выходу. Женщины сильно визжали, а одной из них удалось прокусить руку Медведя, которой он держал ее подругу. Но тот и не подумал разжимать кулак.
Из-за портьеры за стойкой бара появился Бак. Он что-то жевал и бросил мимолетный взгляд в сторону Медведя. На лице бармена не дрогнул ни один мускул. Примерно таким же взглядом он смотрел бы и на уборщицу со шваброй и на то, как его разгоряченные гости иногда превращаются в огненные столбы.
Выбросив женщин за дверь, Медведь вернулся к старому черту. Тот только пришел в себя и пытался встать. Медведь несколько раз ударил его ногой и когда черт снова затих на полу, взял его за ногу и потащил к выходу.
Увидев Конфеткина, Бак махнул ему рукой и презрительно усмехнулся.
Надоело все вдруг изменившимся голосом сказал Конфеткин.
Он налил Инфу полный, до краев, стакан до краев и зло сказал:
Пей!
5
Прошла пара дней Черт Конфеткин никуда не исчез, но стал вести себя как-то странно. Он то возникал в самых неожиданных местах, например, на улице, перед капотом подъезжающей к таверне машины, чем вызывал в ней оглушительный, женский визг, то появлялся на крыше «Трех дубов», с железным грохотом гоняясь за перепуганной кошкой, а то вдруг стихал и брался помогать старику Инфу, чего никогда не случалось раньше.
Черт явно нервничал, и это было видно по его раскрасневшемуся пятачку-носу и лихорадочно горящим глазам. Конфеткин мел брусчатку, загоняя мусор под лавочки, а на травянистых загонах затаптывал мусор в мягкую землю. Иногда он снова пропадал, но на очень короткое время и снова появлялся, вызывая при этом то нервный визг, то гневный рев. Теперь он почти не отходил от старого Инфа и в его глазах постоянно светился желтый и хищный, неутолимый огонек. Его помощь Инфу была настолько отвратительна, что старику приходилось выметать мусор из углов, куда сгребал его Конфеткин и выковыривать из земли затоптанные пластиковые стаканчики.
Вот тоска проклятая! стонал черт. Инф, вот послушай:
Она на пальчиках привстала
И подарила губы мне.
Я целовал ее устало
В сырой осенней тишине.
И слезы капали беззвучно
В сырой осенней тишине.
Гас скучный день и было скучно,
Как всё, что только не во сне
Конфеткин немного помолчал и спросил:
Ну, как стихи?
Игорь Северянин неохотно ответил Инф. Кажется 1909 год.
Я тебя не спрашивал, кто их написал и когда, обиделся черт. Конфеткин сел на лавочку, положил кулаки на свои колени и принялся барабанить по ним. Мне скучно, Фауст!.. выкрик черта прозвучал вызывающе громко. Инф ты Фауст или еще нет? Вот ответь мне, какой идиот придумал фразу «Пока живу надеюсь»?
Инф пожал плечами:
Что-то подобное встречалось у Цицерона в «Письмах к Аттику» и у Сенеки в «Нравственных письмах к Луцилию»
Грамотный, да?.. черт презрительно прищурился. Про Северянина, Цицерона и Сенеку знаешь. А хочешь, я тебе про Андрея расскажу? в глазах черта вдруг сверкнула откровенная злоба. Он же сейчас почти без дела сидит. Ну, выйдет пару раз в неделю за Бака, заключит договорчик, улыбнется клиенту и к себе в нору. А там лежак, стол, на котором еще инквизиция ведьм пытала, и стул. И больше ничего, понимаешь?.. В общем, «Гас скучный день и было скучно» Так день за днем. От такой тоски самый тупой дебил давно бы повесился. Знаешь, чем он занимается? Ладно бы придумывал бы что-нибудь Вечный двигатель, например или теорию сексуальной революции
Конфеткин смотрел на Инфа уже с откровенной ненавистью и старик невольно поежился.
«Что это с ним?..» с тревогой подумал он. От Конфеткина, когда он был не в духе, можно был ждать любой подлой выходки.
А он ничего не делает! рявкнул Конфеткин. Там у него на столе лежит линейка. Ученическая, кажется Пластмассовая. Истерлась так, что ни одной цифры не видно. Так вот, Андрей меня уже полгода этой линейкой по столу гоняет
Конфеткин замолчал, давая старику время обдумать услышанное.
Зачем гоняет? наконец, осторожно спросил Инф.
Физиономию Конфеткина перекосил очередной приступ возмущения. Его левая щека словно втянулась внутрь, отчего зубы справа выступили вперед желтым углом.
Не зачем, а кого, идиот! Меня он гоняет. А я таракан. И единственный на всю комнату. Там на столе есть щель и когда мне надоедает бегать, я в ней прячусь, Конфеткин нервно хохотнул, но его злость не уменьшилась, а вдруг стала прорываться в голосе какими-то шипящими нотками. Когда Андрей меня ждет, он линейкой по столу постукивает. Выходи, мол, поиграем. Дурак!.. Я же везде могу быть, а не только как настоящий таракан, в его заплесневелой норе. Везде, понимаешь?.. Нырнул теплое море, вынырнул Швейцарские Альпы. Ну, с акулами, конечно, играть опасно, а в горах холодно. Но можно просто в Лондоне пива попить или в Африке бабуина за хвост дернуть. Это свобода, понимаешь?..
Старик молча кивал головой и не знал, что сказать.
Мимо прошла пара молодых девушек. Они о чем-то возбужденно говорили и та, что посветлее и повыше ростом, постоянно повторяла: «Это ужасно!.. Это просто ужасно!» Поднявшись по порожкам, девушки исчезли за дверью таверны.
Конфеткин проводил их долгим взглядом.
Боишься меня, да? приступ злости на минуту ослабел, и черт вяло улыбнулся старику. Не бойся, я же так И не о тебе говорю.
Черт немного помолчал и вздохнул.
Ты мне объясни, сколько можно сидеть в унылой комнате и ждать пока из щели выползет твое единственное развлечение И какое? Таракан! Ты бумаги помнишь?
Какие?
Те, что подписали Медведь и Мамзи. А Андрей так ничего и не смог написать. Я уже говорил, в этом и есть весь фокус. Я думал ты догадаешься
Нет, честно признался Инф.
Вот за это я вас, сволочей, и ненавижу! усмехнулся черт. В его глазах снова появились желтые, злые искры, а зубы выступили вперед уже не перекошенным углом, а желтой, ровной подковой. Ты знаешь, что Андрей хотел написать в своем листке? «Власть»! Потому что деньги кончаются, даже чертенячья удача может дать сбой, а идеальное здоровье превращается в мучительную и изматывающую старость после ста лет. Но власть любит сильных людей Поэтому он и стрелял.